Водолаз без шланга. Или что было до Кусто.

[anonym_sEJYYtYe1JpK]

Бродит ветер на просторах,
Наш кораблик бьет волной,
На таких морях, которых,
Нет на карте ни одной.
А куда мы и откуда,
Мы и сами знать хотим,
Справа сказка, слева чудо,
В середине мы летим!

   Добрый день, добрый день дамы и господа. В эфире очередной выпуск клуба Путешествий, Познания и Приключений. 

 

Водолаз без шланга. Или что было до Кусто.

 

   Водолаз без костюма может двигаться под водой свободно, плыть в любом направлении, не боясь запутаться. Он не привязан к плавучей базе. Но такая свобода иллюзорна, поскольку ныряльщик, чтобы подышать, должен подниматься на поверхность, причем довольно часто. Поэтому, отказавшись от «свободы», он выгадал, ибо взамен получил непрерывный приток воздуха.

  Показать содержимое

   Водолаза в традиционном скафандре можно сравнить с голодной собакой, которая смиряется с ошейником и цепью ради того, чтобы регулярно получать еду. Это, однако, не значит, что ей не хочется быть свободной. Так и водолаз в скафандре: он тоже предпочел бы иметь одновременно и свободу и воздух. Совершенно очевидно, что его профессия в таком случае была бы безопаснее и легче. Лини, которые держат его на привязи, ограничивают движения и подвергают опасности его жизнь.
Поэтому с самого начала, с тех пор как человек вступил в подводный мир, стало ясно, что без воздушного шланга можно обойтись, если создать искусственные легкие. Леонардо да Винчи предлагал в качестве резервуара для воздуха мех из-под вина. В XVII з. другой итальянец, преподобный отец Борелли, придумал металлический водолазный шлем диаметром окло метра, который перед погружением наполнялся воздухом. Отработанный воздух, проходя через изогнутую металлическую трубку, по идее изобретателя, должен был очищаться с помощью водяного охлаждения, после чего возвращался в шлем. Через каждые полчаса водолазу было необходимо подняться на поверхность, чтобы сменить в шлеме воздух. Однако водолазы — современники Борелли — так ни разу и не испытали его изобретение.
   Более практичный аппарат, на этот раз незамкнутого типа, сконструировал в 1825 г. Уильям Джеймс. Аппарат представлял собой железный резервуар, наполненный сжатым воздухом. Резервуар охватывал туловище водолаза наподобие пояса. Использованный воздух выходил из шлема через выпускной клапан. Для придания водолазу отрицательной плавучести к его поясу прикреплялся балласт.

  

  
   Это был наиболее приемлемый тип снаряжения, однако и его ни разу не использовали. Тем временем успешно применялся водолазный колокол, а спустя несколько лет, как уже указывалось ранее, Зибе сконструировал мягкий скафандр, оказавшийся настолько эффективным, что надобность в автономном снаряжении не ощущалась и работа по созданию и усовершенствованию его задержалась почти на целое столетие. Но идеи живучи. В 1865 г. два француза — горный инженер Рукейроль и лейтенант военно-морского флота Денейруз — изобрели аппарат, являвшийся предшественником акваланга Кусто.
— Я совсем не претендую на новое изобретение,— сказал Денейруз, демонстрируя аппарат во Французской академии наук. —Я лишь попытался улучшить старую конструкцию.
Он имел в виду аппарат Уильяма Джеймса, появившийся за сорок лет до того. Но Денейруз проявил излишнюю скромность; снаряжение, предложенное Рукейролем и Денейрузом, можно было без преувеличения назвать новым изобретением.

 

  

  Аппарат состоял из наполненного сжатым воздухом металлического резервуара, надевавшегося на спину, и закрывавшей глаза, нос и рот маски, представлявшей собой металлическую коробку с иллюминатором. Аппарат был снабжен удивительно оригинальным приспособлением в виде регулирующего клапана, представлявшего собой диафрагму или мембрану; на эту мембрану давит с одной стороны вода, а с другой — воздух, которым дышит водолаз. Когда давление воды увеличивается, в мембране приоткрывается клапан, и водолаз получает дополнительное количество воздуха. При уменьшении давления воды клапан автоматически закрывается, а избыточный воздух уходит через выпускной клапан. Иными словами, регулятор автоматически уравнивает давление воды снаружи и давление воздуха внутри тела человека.
Значение этого изобретения велико. Оно позволяло водолазу на любой глубине поддерживать почти нулевую плавучесть, как это может делать подводная лодка. Пользуясь руками и ногами наподобие горизонтальных рулей, он мог легко подниматься и опускаться. Это означает, что ему нечего было беспокоиться о давлении воздуха, в отличие от водолаза в скафандре (который, чувствуя, что давление воды увеличивается, просил прибавить воздуха и, поднимаясь или опускаясь, постоянно регулировал выпускной клапан, чтобы обеспечить нужное давление).
Лицевая маска была предшественницей современной маски, хотя в тридцатые годы этого столетия людям и пришлось изобретать ее заново. Сила привычки в выборе водолазного снаряжения так же велика, как и в любом другом деле. Приверженность к традиционному тяжелому металлическому шлему укоренилась прочно, и бороться с ней было трудно.
Следует отметить, однако, что, когда Жюль Верн писал о целесообразности замены шлема маской, аппарат Рукейроля—Денейруза был только-только изобретен. В книге «Двадцать тысяч лье под водой», изданной в 1869 г., капитан Немо объяснил профессору Ароннаксу, почему для него водолаз в скафандре не подходит.

 

  

— «—Одетый в скафандр человек несвободен, — сказал он. — Его связывает шлем, через который насосы подают ему воздух. Если бы мы были прикованы шлангом к «Наутилусу», мы ушли бы недалеко. А каким же способом можно этого избежать? — спросил профессор.
— Пользоваться прибором Рукейроля—Денейруза, изобретенным двумя вашими соотечественниками,— ответил капитан Немо». И далее он уточнил, что в прибор этот необходимо внести некоторые улучшения, улучшения, которые предложил Жюль Верн в своем романе.
«— Для собственной пользы я усовершенствовал прибор Рукейроля—Денейруза, — продолжал капитан Немо. — Чтобы водолаз мог выдержать очень большое давление, я добавил медный шар, который он надевает на голову».
Хорошо, что это был всего лишь роман. Медный шар, придуманный отцом научной фантастики, является плодом воображения, но отнюдь не научной мысли. Если назначение медного шара в том, чтобы уменьшить давление воды на голову (при этом давление на остальную часть тела остается прежним), то такой шар стал бы действовать по принципу всасывающего насоса, и произошло бы кровоизлияние в голову водолаза.
   Через два года после того, как появилось изобретение Рукейроля—Денейруза (и до того, как Жюль Верн упомянул о нем в своей книге), этот аппарат был применен французской экспедицией при добыче губок в Эгейском море. Экспедицией руководил Альфонс Галь — врач, занимавшийся наблюдениями за состоянием человеческого организма в подводных условиях. Новое снаряжение, которым пользовались французские водолазы и некоторые местные жители —греки, нанятые для этой работы, оказалось весьма эффективным. Даже слишком эффективным, ибо, когда нырялыцики-греки увидели собранный «урожай» губок, то, испугавшись конкуренции, поломали аппараты, как луддиты в старину ломали машины.
   Аппарат Рукейроля—Денейруза был применен также при одной из многочисленных попыток поднять легендарные испанские сокровища со дна залива Виго. Наличие регулятора дает этому аппарату явные преимущества перед скафандром Зибе; однако, как аппарат автономного действия, он не получил широкого распространения, да и не мог получить, хотя сами изобретатели в этом не были повинны. Несчастье их состояло лишь в том, что они опередили свою эпоху. Количество воздуха, которое можно накачать в металлический резервуар, зависит от прочности металла, а в те времена еще не умели изготовлять сосуды, достаточно крепкие, чтобы выдержать большое давление. Самый большой сосуд, который тогда применялся, вмещал такое количество воздуха, которого хватало лишь на двадцатиминутное пребывание на глубине 10 метров или одиннадцатиминутное —на глубине 30 метров. Надень водолаз медный шлем или спустись под воду без него, все равно он не располагал бы достаточным запасом воздуха, чтобы работать на глубинах, где, как пишет Жюль Верн, существует «очень большое давление».
   По этой причине аппарат был сконструирован с таким расчетом, чтобы водолаз мог при желании подключить свой воздушный резервуар к насосу, работающему на поверхности. Для этого он просто присоединял один конец обычного мягкого шланга к коробке, и насос вновь накачивал в нее воздух под максимально возможным давлением. Эта идея была и остроумна и легко осуществима; жаль только, что водолазу приходилось так часто прибегать к помощи насоса, что автономное снаряжение оказывалось в значительной степени обесцененным.
Аппарат Рукейроля—Денейруза, как и аппарат Уильяма Джеймса, относился к типу автономного подводного снаряжения так называемого незамкнутого цикла дыхания. Это попросту означает, что воздух, выдыхаемый водолазом, не возвращается в резервуар, и выбрасывается как отработанный материал в море.
Количество выбрасываемого воздуха относительно велико, если учесть вообще ограниченную вместимость воздушного резервуара. Вдыхаемый нами воздух содержит лишь немногим менее 80% азота, немногим более 20% кислорода и около 0,03% углекислого газа. Воздух же, который мы выдыхаем, содержит около 80% азота, 16% кислорода и 4% углекислого газа. Если воздух не выпускать, а регенерировать, т. е. 16% использованного кислорода возмещать, а 4% углекислого газа удалять, то будет достигнуто значительное увеличение эффективности резервуара. Кислород можно накачивать в металлические баллоны так же, как воздух. Удаление углекислого газа производится путем поглощения его химикатами. Это и есть принцип автономного регенерационного снаряжения с замкнутым циклом дыхания.
 

Практически водолаз не дышит обычным атмосферным воздухом, а берет с собой баллон с кислородом. Он дышит тем, что носит с собой. Если в баллоне только кислород, он и дышит кислородом. Если он хочет дышать кислородом в соединении с азотом или другой смесью газов, то должен наполнить этой смесью баллон. Как мы увидим ниже, такой принцип нельзя считать идеальным, но он прост, удобен и до определенной степени дает нужные результаты. Подобный принцип был положен в основу аппарата, изобретенного в 1878 г. Генри Флюссом, двадцатисемилетним офицером торгового флота.

 

  Лицо водолаза закрывала водонепроницаемая маска, а от нее к мягкому дыхательному мешку вели две трубки. Мешок в свою очередь соединялся с медным баллоном, наполненным сжатым кислородом, и коробкой с едким калием—поглотителем углекислого газа. Все это водолаз носил на спине. Вдыхал он чистый кислород, а выдыхал смесь кислорода с углекислым газом. Углекислый газ поглощался едким калием, содержавшимся в коробке, а очищенный кислород снова поступал в легкие. Израсходованное организмом количество кислорода возмещалось запасом, имевшимся в баллоне. Приток кислорода водолаз регулировал с помощью ручного клапана, установленного на баллоне. Автоматического редукционного клапана, подобного регулятору Рукейроля—Денейруза, не было. Система циркуляции воздуха была полностью замкнутой.
Во время первых испытаний аппарата, проводившихся в бассейне Политехнического института (Лондон), Флюсе находился под водой по часу. Затем он отправился на остров Уайта, чтобы испытать свой аппарат в море.
  Друзья отвезли Флюсса на лодке в такое место, где глубина составляла восемнадцать футов. Перед спуском он прикрепил к себе свинцовые и железные грузы; к ногам прикрепил цепи. Все книги по медицине, которые он читал, указывали, что вдыхание чрезмерного количества кислорода вызывает лихорадочное возбуждение, поэтому, перед тем как надеть маску, он наполнил дыхательный мешок обычным воздухом. В баллоне, помещавшемся у него за спиной, был чистый кислород. Флюсе чувствовал себя настолько уверенным, что хотел спускаться без спасательного конца, но друзья убедили его отказаться от своего намерения.
  Флюсе спустился на дно и пошел по нему. Друзья облегченно вздохнули, когда почувствовали, что спасательный конец натянулся. Но вдруг конец ослаб, и водолаза спешно вытащили наверх. Казалось, что он мертв. Потом начались судороги, Флюсе попытался выпрыгнуть из лодки. Друзья крепко держали его, пока он не успокоился. Когда он сел, у него началась рвота с кровью. Потом все постепенно прошло. Через неделю Флюсе снова нырял.
  Спуски были достаточно безопасны, так как аппаратура действовала вполне нормально. Правда, он едва не погиб тогда, но не по вине аппаратуры, а из-за собственной любознательности. Находясь на дне, он задал себе вопрос: что произойдет, если прекратить подачу кислорода? Чтобы узнать это, он решил попробовать. И сразу же потерял сознание. Последовавшая кровавая рвота явилась результатом того, что во время очень быстрого подъема Флюсса на поверхность сжатый кислород внезапно расширился и распер его легкие. То есть он получил баротравму легких.
  Причиной, побудившей Флюсса сконструировать кислородный аппарат, явилось его желание посмотреть, что происходит в глубине моря. Он не ожидал, что его изобретением для этой же цели воспользуются другие люди, не говоря уже о профессиональных водолазах. Он считал, что его аппарат может быть полезен и в шахтах, когда воздух в них отравлен ядовитыми газами. Флюсе передал свой проект фирме «Зибе, Горман и К°», и та построила аппарат именно для этой цели. Испытания аппарата прошли успешно. Он был применен на шахтах Сиэма в 1880 г. и в Киллингворте в 1882 г., после происшедшей там аварии. В обоих случаях аппарат Флюсса служил как автономный респиратор или противогаз.
В то время автономный аппарат Флюсса не считался серьезным конкурентом традиционного скафандра. Предприниматели начали с того, что объединили аппарат Флюсса со стандартным скафандром Зибе, включая шлем и галоши, тем самым придав этому аппарату, как тогда считали, внушительный вид. При этом они руководствовались если не здравым смыслом, то во всяком случае силой привычки. В то время человек еще только мечтал жить в море, как рыба, и готов был пойти на компромисс со стихией. Он спускался под воду не для того, чтобы плавать, а чтобы ходить по дну. Единственное применение аппарат Флюсса находил в затопленных шахтах или туннелях, куда со шлангами проникать слишком опасно.
Но вот в 1902 г. Флюсе получил письмо от нового управляющего фирмы «Зибе, Горман и К°» с просьбой принять участие в работе по усовершенствованию аппарата. Управляющего звали Робертом Г. Дэвисом. У него уже были некоторые соображения насчет того, как улучшить аппарат. Флюсе согласился.
Вскоре его кислородный аппарат существенно изменил свой вид. Медный баллон был заменен стальным, способным выдерживать гораздо большее давление и, следовательно, вмещать в пять раз больше кислорода. Поглотитель углекислого газа старого типа был заменен новым, улучшенным. Ручной клапан на баллоне уступил место редукционному клапану, впускавшему кислород автоматически под надлежащим давлением по принципу регулятора, установленного на аппарате Рукейроля—Денейруза. Все эти и ряд других новшеств были введены по предложению Дэвиса. Новый вариант кислородного аппарата поступил в продажу под маркой «Прото» и в 1906 г. был одобрен английскими углепромышленниками. В 1950 г., когда в шахте Нокшиннох Касл было заживо погребено 116 человек, в спасательных работах был применен спять-таки «Прото». Выйти из шахты можно было только через проход, в котором скопился смертоносный газ. Спасатели, вооружившись аппаратами «Прото», воспользовались этим проходом, и 116 человек, казавшиеся обреченными, были спасены.
 

Кислородный аппарат Флюсса—Дэвиса применялся для спасения людей во время пожаров; кроме того, в первую мировую войну им пользовались солдаты как средством защиты от газовых атак. Дэвис приспособил его потом для авиаторов и альпинистов. Он же сконструировал костюм для полетов в стратосферу; это оказалось возможным благодаря тому, что проблема регулирования подачи воздуха и давления на больших высотах основана на тех же законах физики, что и в морских глубинах.
Однако спроса на автономное водолазное снаряжение все еще не было. Лишь после того, как Дэвис приспособил свой аппарат для вывода личного состава из затонувших подводных лодок, флоты Великобритании и других стран стали проявлять к нему интерес. Впоследствии аппарат приобрел широкую известность как «ПСАД» (подводный спасательный аппарат Дэвиса). .
При помощи «ПСАД»а не спасают теперь людей, но свое назначение он выполнил. Кислородный аппарат Флюсса—Дэвиса, на основе которого был сконструирован «ПСАД», сыграл гораздо большую роль в других «сферах»: благодаря ему Биб и Бартон получили возможность дышать, когда погружались в батисфере на глубину в несколько тысяч футов. Эта автономная регенерационная аппаратура замкнутой системы циркуляции воздуха использовалась во всех глубинных камерах, в том числе в бронированном скафандре Нойфельдта и Кунке и батисфере профессора Пиккара, а также на его стратостате.
Идею использования аппарата Флюсса для свободного плавания под водой (таков был первоначальный замысел изобретения) игнорировали в течение многих лет. Отчасти это объясняется тем, что в то время единственным назначением водолазного дела считался подъем судов и ценностей, а отчасти тем, что в традиционных скафандрах профессиональные водолазы чувствовали себя спокойнее. И они были правы, поскольку чистый кислород, которым им приходилось дышать при пользовании автономным аппаратом, обладает одновременно и живительным и смертоносным свойством даже на незначительных глубинах. Но дело в том, что водолазу вовсе не обязательно дышать одним лишь кислородом. Правда, если кислород смешать с другим газом, то время пребывания водолаза под водой сократится; но все же запаса кислорода в стандартном кислородном аппарате достаточно для пребывания водолаза на небольшой глубине в течение почти четырех часов,
И все-таки, хотя еще задолго до второй мировой войны английское Военно-морское министерство при испытаниях снаряжения Флюсса—Дэвиса применяло кислородно-азотную смесь (в соотношении один к одному) на глубине до семидесяти футов, аппарат не вызвал интереса.
Больше внимания в то время уделялось искусственному легкому с разомкнутым циклом дыхания, работавшему на сжатом воздухе; оно представляло нечто среднее между аппаратом Рукейроля—Денейруза и Кусто— Ганьяна. Для французов, видимо, стало традицией пользоваться не кислородом, а сжатым воздухом. Над созданием искусственного легкого с разомкнутым циклом дыхания работали главным образом офицеры французского военно-морского флота.
Первым из них был Ив Ле Приер, начавший увлекаться водолазным делом еще мичманом. Пользуясь традиционным скафандром, он часто спускался под воду вместе с профессионалами. Его нередко раздражало то, что водолазы принимали как должное ненадежный шланг, связывавший их с поверхностью, и тяжелое снаряжение, заставляющее их ходить по дну вместо того, чтобы плавать подобно другим обитателям моря. Этот молодой человек любил помечтать, но умел мыслить и практически. Некоторые его изобретения уже были приняты французским военно-морским флотом и военно-воздушными силами.
 

В последующие двадцать лет Ле Приер не занимался водолазным делом совершенно, но в 1925 г., булучи в Париже, он имел случай наблюдать, как человек, находясь в стеклянном резервуаре, заполненном водой, демонстрировал паяльную лампу. На нем было водолазное снаряжение нового образца, сконструированное неким Фернезом. По виду этого человека можно было судить, что чувствует он себя очень неважно. Он был без шлема, но в защитных очках с резиновой оправой. Под напором воды стекла очков плотно, до боли прижимались к глазам; ноздри были наглухо закрыты носовым зажимом, а зубы сжимали загубник из слишком жесткой резины. Загубник был прикреплен к трубке, выходившей одним концом на поверхность. Через трубку подавался насосом воздух.
При виде этого снаряжения Ле Приеру со всей отчетливостью представились достоинства традиционного мягкого костюма и особенно — жесткого шлема. В них всегда есть воздух, который служит прекрасным амортизатором при неизбежных переменах давления воздуха, нагнетаемого насосом. Лишив водолаза шлема и скафандра, Фериез оставил его барабанные перепонки незащищенными от болезненной вибрации и ударов. Ясно было, что если воздух водолазу подают насосом, то он нуждается в шлеме.
Ле Приер подошел к этой проблеме с другого конца. Он подумал: если у водолаза нет шлема, значит, воздух ему нельзя подавать насосом. Он решил поговорить об этом с Фернезом.
 

Год спустя появился аппарат Приера—Фернеза. Он во многом напоминал предыдущую конструкцию Фернеза с той лишь разницей, что теперь воздух накачивался сначала в баллон, который водолаз носил за спиной. Баллон был снабжен редукционным клапаном или регулятором, и с ним водолаз мог находиться под водой десять минут. Через семь лет появился аппарат «Марк II», сконструированный одним Ле Приером. Очки, причинявшие боль, были заменены маской, закрывавшей все лицо. Баллон, помещавшийся теперь на груди, вмещал воздуха в два раза больше, чем прежний. Водолаз имел возможность находиться под водой у самой поверхности тридцать минут, на глубине двадцати футов — двадцать минут и сорока футов — десять минут. Для таких работ, как резка металла на затонувших судах, этого времени было, конечно, недостаточно; но Ле Приер и не стремился заменять снаряжение, которым пользовались водолазы-профессионалы. Он хотел нырять не для того, чтобы работать, а ради развлечения: охотиться, фотографировать, наблюдать жизнь под водой.

   Того же хотели и другие французы, жившие у берегов тепловодного Средиземного моря. И не только французы. Американский писатель Гай Гилпатрик в двадцатые годы занимался там рыбной ловлей с багром и спускался под воду в очках, но без какого-либо дыхательного аппарата. Вот таким-то смельчакам и открывал Ле Приер ворота в новый мир. Но он открывал их не слишком широко, так как время пребывания водолаза под водой и глубина погружения были ограниченны. Кроме того, аппарат Ле Приера требовал к себе постоянного внимания со стороны водолаза, несмотря на наличие регулятора, ибо регулятор не был достаточно чувствителен, чтобы действовать совершенно автоматически. Однако все это были мелочи для новой «породы» свободных ныряльщиков, основавших в 1934 г. клуб подводного спорта под названием «Клуб под водой».
На следующий год Луи де Корье придумал ласты, или «ножные рули», значительно увеличивавшие возможности подводного пловца. Эта идея была не нова: еще Леонардо да Винчи думал о ластах для рук и, возможно, для ног, а преподобный отец Борелли вынашивал идею приспособлений, которые позволяли бы водолазу «плавать по-лягушачьи и иметь перепончатые руки и ноги». Таким образом, идея «человека-лягушки» принадлежит, по существу, Борелли, но впервые осуществил ее практически де Корье.
Но для того чтобы полностью вооружить водолазов для борьбы за свободу, к их снаряжению добавили еще один предмет: очень удобную лицевую маску; изобретателями ее явились одновременно многие люди.
Если погрузить голову в воду и открыть глаза, то можно отличить свет от тьмы, но видеть предметы, как мы видим их на поверхности, нельзя. В воде световые лучи преломляются иначе, чем на поверхности, и человеческий глаз теряет способность фиксировать изображение. Предметы как они есть можно различить в том случае, если сетчатка глаза отделена от воды воздушным слоем, а это возможно лишь при условии, что вы надеваете подводные очки или маску. Этот факт люди установили еще несколько веков назад в различных уголках мира. Подводные очки разных видов создавались в странах, разделенных огромными расстояниями, таких, как Полинезия и Крит. Современная маска была создана главным образом на основе экспериментов русского инженера Алека Крамаренко, жившего в Ницце. Он видел очки, которыми пользовались японские ловцы жемчуга (два стекла, вделанные в деревянные оправы), и попробовал сделать нечто похожее сам. Обнаружив, что такие очки дают раздвоенное изображение, он заменил их одним сплошным смотровым стеклом.
Проблема далее заключалась в том, как сделать очки герметическими. Японцы достигали этого с помощью длинного куска материи, которым они на очень сложный манер забинтовывали голову. Крамаренко решил испробовать резиновые оправы. Проделав многочисленные опыты с целлулоидом, он сконструировал маску из пенистой резины. Резина фактически закупоривает находящийся в маске воздух. Такая маска, безусловно, водонепроницаема; но, решив одну проблему, Крамаренко столкнулся с другой. Воздух внутри маски имеет то же давление, что и атмосферный. Как только ныряльщик начинает погружаться, давление воды на маску усиливается. Боль от давления чувствуется уже на глубине двадцати футов, а при дальнейшем погружении положение водолаза становится все более затруднительный. Крамаренко удалось до известной степени устранить это неудобство, когда он укрепил по обе стороны внутри маски мягкие резиновые подушечки с воздухом. Под действием водяного давления этот воздух заполняет пространство под маской, образующееся в районе глазных впадин, в результате чего внутреннее и наружное давление в какой-то степени уравнивается автоматически, в соответствии с глубиной погружения. Но найденный им метод, хотя и остроумный, не решал задачу полностью. Нужна была маска, которая покрывала бы не только глаза, но и нос. Таким образом, надобность в носовом зажиме и, следовательно, в воздушных подушечках отпадала: водолаз мог регулировать объем и давление воздуха внутри маски путем «поддувания» воздуха через нос. Эта идея, по-видимому, пришла в голову нескольким людям одновременно, но возможно, что одним из первых был все же Максим Форжо. Ему же принадлежит патент на первую дыхательную трубку шноркельного типа, которая вместе с маской открыла пловцам доступ в подводный мир.
А между тем подводная охота из спорта постепенно превращалась в истребление рыб. Охотники-энтузиасты из всех городов, от Ментоны до Марселя, ринулись в воду с острогами, арбалетами, ружьями пружинного боя и гарпунами и в очень короткий срок почти опустошили прибрежный район. Дальнейшее усовершенствование искусственного легкого Ле Приера, работающего на сжатом воздухе, создало еще большие возможности для массового истребления рыб, и французское правительство поступило весьма мудро, приняв закон, ограничивающий подводную охоту. В дальнейшем охотникам вообще запретили использовать какие-либо дыхательные аппараты. Были запрещены также гарпуны, приводимые в действие пороховым зарядом. Подводные охотники обязывались приобретать особые разрешения и вступать в зарегистрированные охотничьи клубы. Эти меры помогли правительству спасти остатки рыбных богатств, а также в какой-то степени сберечь жизнь и самим охотникам. Всё описанное выше имело место накануне второй мировой войны, и пока люди не начали убивать вместо рыб друг друга, в истории водолазной техники произошло еще одно событие.
Офицер французского военно-морского флота Жорж Комейнгес создал улучшенный вариант аппарата Ле Приера. Вместо одного баллона для сжатого воздуха он поставил два, уменьшил бесполезный расход воздуха и изготовил маску, напоминающую свиное рыло (типа Рукейроля—Денейруза). С таким аппаратом ныряльщик мог находиться тридцать минут на глубине десяти метров. Комейнгес продолжал совершенствовать аппарат и в дальнейшем сумел достичь феноменального для свободного ныряльщика результата — 50 метров. Это произошло в 1943 г., когда Кусто изобрел «акваланг» и когда в подводном мире господствовали торпеды, управляемые человеком, и сверхмалые подводные лодки.

 

С применением кислородных аппаратов связаны две опасности. Одну из них можно назвать механической. Если в коробке с поглотителем углекислого газа появляется хотя бы незначительная неполадка, из-за которой газ перестает должным образом поглощаться, водолазу угрожает смерть от отравления или удушья. Вторая опасность— кислородное отравление; для неопытных водолазов зта опасность особенно серьезна. Обычно отравление наступает внезапно, без каких-либо симптомов. Более того, больной чувствует себя необычайно бодро до самого начала приступа, а потом наступает полная потеря сознания. Чем больше глубина погружения, тем серьезнее опасность кислородного отравления. Военно-морское министерство Великобритании установило, что предел погружения «человека-лягушки» равен десяти метрам, но опасность существует даже на глубине шести метров. Это не значит, что кислородный аппарат не пригоден для «человека-лягушки»; война — вообще дело опасное, и рисковать приходится, если, конечно, риск разумен. С гораздо большим риском связано, например, использование аппарата Ле Приера с разомкнутой системой циркуляции воздуха (хотя он и не вызывает кислородного отравления), ибо из него выходят на поверхность пузырьки воздуха, которые могут привлечь внимание противника.

В мирное время у ныряльщика нет врагов среди людей, а между тем к водолазному снаряжению предъявляются гораздо более высокие требования безопасности. Поэтому можно сказать, что акваланг относится к числу тех изобретений военного времени, которые войне ничем не обязаны. Если, конечно, не принимать во внимание то обстоятельство, что в ходе войны французский флот рассеялся по морям, чтобы не попасть в руки к немцам, а многие военно-морские офицеры, остававшиеся в Тулоне, были обречены на бездействие. Среди них находился Жак Ив Кусто.

Но про великое изобретение этого француза мы с вами поговорим в следующий раз.

Спасибо всем, кто дочитал до конца. И до новых встреч под водой!!!

 

При создании темы были использованы материалы из книги Патрика Прингла "Приключения под водой"

[Dimacke]

Интересно,прочитал всё до конца продолжай буду рад почитать твой новый рассказ.

[anonym_5r9nhwOckiGT]

KWAK2007 (16 Окт 2012 - 16:38) писал:

http://www.ndl-globa...ip_image002.gif

Похоже на официанта со складным подносом! Почему таких не делают?  :Smile_teethhappy:

[anonym_sEJYYtYe1JpK]

Чего не делают?

Подносов? Потому что наш корпус слишком сильно дергается. С такого подноса все будет падать. И ходить с ним не удобно. На руке на много плавнее получается. Но это уже злостный офф топ.  :Smile_glasses:

[ToyMachine]

Человек в аппарате Девида-Флюсса напоминает Дейви Джонса...  :Smile_veryhappy:

Вообще-то думал пролистать тему, читая через строчку, но увлёкся и прочитал целиком. Изложено исчерпывающе, даже и спросить нечего, разве что полюбопытствую: текст был взят откуда-то, или переделан, переработан, дописан тобой? Читается очень легко. :)

[anonym_sEJYYtYe1JpK]

Материал, это доработанная и скомпилированная старая книжка. Основной источник указан в сноске в первом сообщении.

[MartBor]

Помню раньше была такая книга в картинках в библиотеке