Flance

Оо, Грим в кораблях!

Недавно я писал дипломную.Я, мягко говоря, понял, что не способен написать что-то адекватное Критика позитивно не воспринимается, но дельные советы я получил

Спасибо.Честно говоря, никогда не понимал необходимость пересказа. Я не имею образования, позволяющего мне переписывать чьё-то произведение. Дело не в этике, а в "ну, короче. Ну сверху женщина, снизу хвост и чешуя". Как по мне, гораздо приятнее прочитать оригинал =\

Месть русалки Кто не слышал о русалках и нимфах – полуженщинах-полурыбах, обитающих чаще всего в морской пучине? Не будет преувеличением сказать, что их образами пронизан весь мировой фольклор. Предания и истории о русалках есть и у народов, чья история не связана с морскими просторами. В этом случае средой обитания странных существ называются реки и озера. И во все века естествоиспытатели и историки задумывались над тем, действительно ли русалки существа чисто мифические или в очень далеком прошлом на нашей планете и впрямь существовала, пусть немногочисленная, но разумная разновидность людей – амфибии. Истоки первых легенд про обворожительных обитательниц подводного царства восходят еще к Древнему Вавилону. Самое интересное в них то, что наряду с женщинами-рыбами очень часто фигурируют здесь и представители мужского пола амфибий – тритоны. Нельзя забывать, что и могущественные вавилонские божества, которым поклонялись древние, внешне тоже наполовину рыбы, в том числе и бог солнца Оаннес. Как это ни поразительно, с именем и обликом Оаннеса связана и одна из сенсаций нашего века. В тридцатых годах французскими учеными в Африке было открыто одно из древнейших племен Земли – догоны, несколько тысяч лет ухитрившиеся просуществовать в полной изоляции от цивилизованного мира. При этом догоны потрясли исследователей своими фантастически точными астрономическими знаниями, опережавшими современную науку. Жрецы племени пояснили, что знания были даны их предкам космическими пришельцами, прилетевшими со звезды Сириус и имевшими вид амфибий. Главный же из прилетевших – Оаннес – стал основным богом, которому поклонялись догоны… Но вернемся к земным русалкам. Есть у берегов Шотландии маленький островок, сплошь покрытый небольшими серо-зелеными камешками, которые здесь называют "слезы русалки". Название это связано с трогательной легендой о русалке, полюбившей молодого монаха и навещавшей его в монастыре святого братства Ионы ежедневно. По преданию, монах научил русалку молитвам и они вместе вымаливали у Бога для нее душу… Но покинуть море она так и не сумела и в конце концов уплыла с острова навсегда, горько оплакивая свою судьбу. Легенда датируется VI веком и на фоне "русалочьего фольклора" в определенном смысле уникальна. Ведь в ней говорится о любви, а подавляющее большинство сказаний про обитательниц морских и речных глубин однозначно предупреждает как раз об обратном. Решительно во всех морских притчах и легендах русалки и сирены – существа не только обольстительные, но и коварные, завлекающие моряков в свои сети пением и чудесной музыкой, "завораживающие", усыпляющие их с единственной целью – погубить. Даже мимолетную встречу с русалкой, только мелькнувшей на горизонте, мореходы считают очень плохой приметой: увидевший эту морскую обольстительницу непременно очень скоро утонет! Но не только моряки оказываются свидетелями и участниками встреч с загадочными обитателями глубин. Теплым летним днем 1890 года учитель Уильям Монро прогуливался по пляжу в шотландском графстве Кэйтнесс. Внезапно на камне, выступающем из моря, он заметил существо, похожее на женщину. Не знай Монро, что заплывать за камень очень опасно, он не обратил бы на нее особого внимания, а тут начал присматриваться… Перед ним было существо, в наличие которого он никогда не верил, – русалка! Спустя несколько секунд она соскользнула в воду и больше не показывалась… Учитель колебался целых 12 лет, прежде чем решился наконец написать в лондонскую "Таймс" об этой встрече, дав четкое и сухое описание русалки и выразив надежду, что его письмо может помочь подтверждению "существования феномена, до сих пор почти неизвестного натуралистам, или уменьшению скепсиса тех, кто всегда готов оспаривать все, что не способен постичь". Молва о русалках во все века была настолько устойчивой и распространенной, что, разумеется, не миновала и Россию. Интересовался ими и император Петр I. Настолько, что обратился к человеку, много о них писавшему, – датскому колониальному священнику Франсуа Валентину. Вот что тот ответил русскому императору после длинного перечня полученных в процессе тщательного исследования свидетельств тех, кто сталкивался с необычными существами: "Если вообще в мире какие-нибудь истории и заслуживают доверия, то в частности эти. То, что некоторые в них не верят, ничего не значит; всегда найдутся люди, отрицающие существование Константинополя, Рима, Каира лишь потому, что им не пришлось их увидеть…" Что касается нашего века, свидетельств о столкновениях с русалками, безусловно, стало значительно меньше. Причиной тому (если русалки и впрямь существуют) может быть и экологическая загрязненность рек и морей, способствующая вымиранию удивительных созданий Природы, и значительно увеличивающаяся скорость водных транспортных средств: в эпоху парусников у моряков было куда больше времени на то, чтобы глядеть на море, а значит, больше возможностей рассмотреть его обитателей… И все же приведем еще одну историю, связанную с началом второй половины нашего века. 3 января 1957 года путешественник Эрик де Бишоп плыл на своей модели реконструированного древнего полинезийского плота с Таити в Чили. Внезапно его вахтенный повел себя очень странно: он закричал, что видел непонятное существо, выпрыгнувшее из воды на плот. Балансируя на хвосте, это существо с волосами, подобными тончайшим водорослям, встало прямо перед ним. Прикоснувшись к незваному гостю, моряк получил такой удар, что распластался на палубе, а гость скрылся в волнах. Так как на руках моряка была сверкающая рыбья чешуя, де Бишоп не усомнился в правдивости случившегося. В существовании русалок совершенно не сомневается и большинство вполне современных жителей побережий крупных рек, в том числе российских. В конце шестидесятых мне довелось участвовать в фольклорной экспедиции, в маршрут которой входило Приднестровье и часть побережья диковатой карпатской реки Прут, которая, несмотря на внешнее мелководье, славится неожиданными омутами. Рыбаки – не только профессионалы, но и любители – неохотно говорят о русалках: ведь и здесь встреча с ними считается очень дурным предзнаменованием. Все-таки с некоторыми рыбаками удалось поговорить достаточно подробно. Самую потрясающую историю рассказал нам некий Мыкола – мрачный, хмурый старик, в одиночестве живший в полуобвалившейся мазанке, прилепившейся к горе у прихотливого изгиба Прута. На Мыколу мы "вышли" не случайно: в ближайшем селе нам рассказали странную и малоправдоподобную историю его одиночества. Много лет назад (он уже был рыбаком, только что похоронил мать, но хмурым нравом и нелюдимостью не отличался) как-то в середине лета, на рассвете, Мыкола отправился на рыбалку в потаенное, глухое место, которое знали немногие. Бредя по отмели к облюбованному заранее валуну, с которого собирался ловить рыбу, Мыкола вынужден был внезапно остановиться: к своему изумлению, он увидел, что между ним и камнем на песке кто-то лежит. Подойдя ближе, рыбак обмер: это была русалка! Вот как он описал нам ее позже. Роста невысокого, от силы метра полтора, хрупкая, верхняя половина тела – с очень белой кожей, волосы почти до пояса, зеленовато-серые, похожие на тонкие водоросли, изящное, правильное личико с непомерно большими, темными, лишенными зрачков глазами… В этих глазах Мыкола углядел что-то напоминающее, с его точки зрения, мольбу о помощи. "Она вроде как сомлела (упала в обморок. – К.К.)", – пояснил он. Не долго думая, Мыкола решил оказать русалке "первую помощь". Преодолевая страх, он сбросил с себя робу, переложил на нее "сомлевшую", стараясь не вдыхать сильный и странный аромат, идущий от ее тела и вызывающий дурноту, а затем отнес речную гостью… в свою мазанку. Кровать у него была только одна – на нее он и уложил фантастическую находку. Русалка не сопротивлялась: судя по всему, просто не могла. "Видать, помирала уже", – серьезно пояснил Мыкола. По его словам, просидел он рядом с ней почти два дня, а как она умерла – не увидел, поскольку русалка после водворения на человеческую постель признаков жизни не подала ни разу. Но в какой-то момент Мыкола заметил, что ее огромные глаза подернулись тусклой пленкой, и понял, что все кончено… Аромат, исходивший от русалки, начал исчезать, а вместе с ним и странное состояние, в которое впал, потеряв счет времени, Мыкола. Толком рассказать, что это было за состояние, он не сумел или не захотел, коротко пробормотав: "Да так, виделось разное…" На фантазера старик не походил. К тому же в селе нашлись люди, утверждавшие, что и сами видели издали удивительную находку Мыколы: заглядывали к нему в мазанку в те два дня многие, а войти никто не решился. "Он и сам был какой-то смурной, да и после таким остался – нелюдем". Очевидно, старый рыбак заметил наше недоверие к его рассказу. Потому что, поколебавшись, повел нас в горы, за свою мазанку. Там уже начинался буковый лес, и, углубившись в него метров на пятьдесят, мы увидели под одним из деревьев маленький, ухоженный могильный холмик… На нем вместо православного креста стояла небольшая, грубо вырезанная из дерева фигурка русалки… Эта фигурка и холмик навсегда отпечатались в моей памяти вместе с загадочной и мрачноватой историей Мыколы. Интересно, что во всех русалочьих легендах, независимо от места и времени их возникновения, обитательницам подводного мира приписывают одни и те же качества. Если не считать упомянутого коварства и недружелюбного отношения к людям – какие же? Прежде всего, это те свойства, которые сегодня мы назвали бы "экстрасенсорными": начиная с явно гипнотического пения индийских речных нимф Апсарас и способностей к телепатии и магии древневавилонских богов-амфибий и кончая убеждениями моряков и рыбаков в том, что русалка способна взглядом заворожить и полностью подчинить себе человека. Магию русалок нельзя назвать доброй или "белой", она свидетельствует – за редким исключением – об их недружелюбном отношении к людям. Если же учесть, что родной мир амфибий – подводный, и вспомнить, какой экологический ущерб во все времена наносило и наносит этому миру человечество, удивляться ничему не приходится… Неизвестно, чем русалки питаются, но, если верить нескольким записям, относящимся к XVII и XIX векам и подкрепленным свидетельствами вполне серьезных людей, они не едят не только рыбу, но и более мелкую морскую живность. Значит, не плотоядны и собратьев по среде обитания не уничтожают – еще один веский повод не испытывать симпатии к людям, зная наши замашки… В документах упомянутых столетий фигурирует несколько случаев, когда людям удавалось либо изловить, либо найти на берегу не успевшую исчезнуть вместе с отливом русалку. В частности, одну из них, поместив в бочку с морской водой, пытались чем-нибудь накормить – вплоть до мельчайших креветок, – но безуспешно. Прожив в неволе около трех суток, русалка – она была белокурая – умерла. Находиться на поверхности, судя по описаниям, жительницы подводного мира могут довольно долго, но срок их пребывания на воздухе строго ограничен. В соответствии с имеющимися записями в корабельных журналах прошлых веков все плененные неизменно погибали – куда быстрее амфибий, доступных исследованиям ученых. Наконец, сходство с людьми не ограничивается видом верхней половины тела. Существа эти, несомненно, разумны, ведь коварство, в котором их обвиняют веками, – свойство разума! И если эти существа и впрямь не порождение богатой народной фантазии, а представители реально существовавшей когда-то и исчезающей в наши дни цивилизации-"соседки", немного обидно, что дружить с нами они категорически не желают. Ведь человечество всегда мечтало обрести собратьев по разуму! Правда, при этом мы куда чаще пытаемся заглянуть в звездные глубины космоса, чем в таинственный подводный мир Земли, забывая, что живем, в сущности, на мало изведанной нами планете… Так что основания для обид есть не только у нас, но и у возможных представителей "гомо амфибиус" – обитателей чарующего подводного царства… Автор: Карева Карина Источник Решил поделиться с вами ещё одним небольшим сборником историй. На этот раз о русалках. Приятного чтения!

Самолёт о котором речь - это, скорее, политика.Меня заинтересовала человеческая сущность, когда потенциального мертвеца обеспечивают лишением приписки "потенциальный".

Например, тут Но, скорее всего, тебе всё равно не удастся зайти.

Береговые пираты (Из истории "берегового права") В одно из воскресений у побережья американского полуострова Кейп-Код (Массачусетс) бушевал шторм. В переполненную молящимися церковь одного из селений с воплем ворвался человек: "Хвала господу! Крушение на берегу!" Вскочив с мест, все ринулись к дверям, но их остановил повелительный голос пастора: "Стойте! Сначала воздадим благодарение богу". Бормоча слова молитвы, святой отец проворно проталкивался через толпу. У выхода он повернулся и закончил службу словами: "О, боже! Смилуйся над нами, грешными, и сделай так, чтобы от судна осталось побольше! Аминь!.. А теперь, дети мои, быстрее на берег!" Широко распахнув дверь, пастор первым побежал в сторону океана. Рассказывают, что эта история произошла во времена существования так называемого "берегового права", по которому жители морского побережья (или рек) могли присваивать себе останки потерпевших крушение судов, их грузы и вообще все, что море выбросило на берег. "Береговое право" появилось в глубокой древности и с развитием мореплавания распространилось на многие прибрежные районы. С тех пор при кораблекрушении жизнь моряков, пассажиров и целостность грузов подвергались опасности не только в волнах бушующей стихии, но и, казалось бы, на спасительном берегу. Избежав смерти в воде, моряки могли погибнуть на суше. Причины такой жестокости были разные. Иногда было опасение, что мореходы могут использовать свое ремесло не только для торговли, а для разбоя. И тогда суеверные предрассудки заставляли их приносить в жертву богам обнаруживаемых на берегу чужестранцев. Так у древних жителей Крымских гор - тавров, был кровавый обычай жертвовать в честь своей богини Ифигении потерпевших крушение моряков. Несчастным отрубали головы и прибивали их к столбам, стоящим на берегу моря, а тела бросали в воду. Но чаще всего моряков убивали из-за боязни, что оставшиеся в живых помешают грабежу или будут мстить. Грабителям было безразлично, кого они обирают - соотечественников или иноземцев, живых или мертвых. Мертвых раздевали до нитки, а живые становились рабами, или за них требовали выкуп. Греческий поэт Платон с горечью писал в "Эпитафии морякам" об этом варварском обычае: Море убило меня и бросило на берег, только Плащ постыдилось отнять, что прикрывал наготу. Но человек нечестивой рукой сорвал его с трупа, Жалкой корыстью себя в грех непомерный введя... У древних римлян право присваивать имущество и рабов сначала принадлежало первому нашедшему их. С образованием Римской империи это право перешло к государственной казне, а после падения империи - к феодалам, владевшим побережьем. В средние века многие феодалы и даже могущественные монархи не стыдились считать плоды "берегового права" источником своих доходов. По морскому уставу, изданному в 1681 году Людовиком XIV, все имущество, спасенное при кораблекрушении, переходило в его казну. Тогда же в Англии существовал закон, по которому "все, что находится в море, все, что пошло ко дну, все, что всплывает на верх, все, что прибивает к берегу, - все это собственность генерал-адмирала" (главного чина в Адмиралтействе). Датские короли с XVI века по середину XIX века вынуждали судоводителей платить дань за проход по Зундским проливам. Этот "узаконенный" грабеж прекратился в 1857 году, когда после нажима на Данию главных морских государств, ее правительство отказалось взимать впредь пошлины, но при условии предоставления ей возмещения убытков (?!) в размере 3 млн. фунтов стерлингов. Многие прибрежные феодалы отказывались от "законных" прав на владение имуществом, принесенным волнами, но при условии, что моряки будут платить определенную мзду, что было куда выгоднее, чем небезопасный захват груза при кораблекрушениях. Жажда легкой наживы толкала на любые злодеяния и ухищрения. Береговые пираты разрушали маяки и навигационные знаки, выставляли ложные в опасных для судоходства местах. Они подкупали лоцманов, чтобы те вели суда прямо на мели или в такие места, где команде было бы трудно защищаться от нападения. В этих случаях береговые пираты тесно взаимодействовали с пиратами морскими. Никакая строгость наказания за эти поступки не пугала их. Во Франции преступников привязывали к столбу внутри дома и сжигали вместе с жилищем. После чего на этом месте рекомендовалось устраивать свиной рынок. Но никакие кары земные и небесные (убийц отлучали от церкви) не могли остановить корыстолюбцев. Случалось, когда морская стихия оказывалась беспомощной перед моряками, мародеры ночью подвешивали к уздечке лошади зажженный фонарь, спутывали ей ноги и водили прихрамывающее животное по берегу. Проходящее судно, приняв колеблющийся свет фонаря за сигнальный огонь на плывущем корабле, подходило слишком близко к берегу и разбивалось о камни. Морские волны надежно скрывали следы трагедии, и преступники оставались безнаказанными. Лучшим временем для таких "операций" были темные ночи, поэтому луну грабители считали своим злейшим врагом. Вот и называли людей, занимающихся этим ремеслом, луноненавистниками, прихрамывателями, пляжечистилыциками и другими презрительными прозвищами. Выставляемые ими ложные маяки в народе прозвали "маяками Иуды". Они были причиной гибели десятков судов. В английских церквах даже служили мессу с молитвой за спасение мореплавателей: От бурь и скал, огня и врага, От маяков Иуды и змея морского. Спаси их, плавающих, боже! Много мрачных историй осталось со времен "береговых пиратов". В одной из них упоминается знаменитый в начале XIX столетия богач Сэм Лорд. Он проживал на острове Барбадос и сколотил свое состояние, устроив западню для судов. Коварный Лорд посадил на берегу два параллельных ряда кокосовых пальм, на которых ночью поднимались красные и белые огни. Суда принимали эту иллюминацию за вход в порт и разбивались на рифах. Черные рабы Сэма Лорда вырезали весь экипаж, а грузы судна увеличивали его богатства. Расцвет "берегового пиратства" приходится на средние века. С развитием торговли многие морские государства принимали законы, пресекающие подобные преступления и обязывающие спасать людей и грузы терпящих бедствие кораблей. Были и исключения. В 1825 году в Японии император издал закон, который обязывал подданных и местные власти "уничтожать все иностранные суда, которые будут подходить к берегам, и арестовывать или убивать всех членов их команды, которые могут высадиться". Так японские феодалы мечтали изолировать Японию от внешнего мира и укрепить свое влияние на население. Случаи прибрежного пиратства продолжались и в середине XIX века. Например, в Китае на реке Миньцзянь из-за сложной навигационной обстановки, часто терпели аварию чайные клипера. Местные рыбаки и жители набрасывались на добычу и забирали с судов все, что можно было снять. Такая участь постигла известные "выжиматели ветров" "Ориентал" в 1853 году и "Вижен" в 1857, не говоря уже о многих более мелких судах. После открытия Суэцкого канала, в связи с расширением судоходства у восточных берегов Африки, в прибрежных водах Сомали участились случаи кораблекрушений. Часто эти катастрофы сопровождались полным разграблением судов, истреблением команд и пассажиров. Больше всего от этого страдал торговый флот Великобритании. Для прекращения варварства англичанам пришлось заключить договор с правителями края и ежегодно выплачивать им 15 тыс. фунтов стерлингов - "компенсационных". История мореплавания донесла до нас примеры противоположного характера. В то время как "береговое право" было распространено на многих заселенных побережьях морей и на реках, русские, и вообще славяне, не занимались таким "ремеслом". Об этом свидетельствуют первые международные соглашения Киевской Руси с Византией 911, 944 и 971 годов. Согласно им, вместо захвата выброшенных на берег судов или имущества, местные жители обоих государств должны были "охранять корабль с грузом, отослать его назад в землю христианскую, провожать его через всякое страшное место, пока не достигнет места безопасного". В 1514 году новгородцы заключили договор с ганзейскими городами. В нем также оговаривались меры против берегового пиратства. Царь Борис Годунов и королева Англии Елизавета законодательно закрепили положение, по которому, в случае аварии английских судов у русских берегов, все спасенное должно быть возвращено хозяевам. Такой закон был принят не случайно. Так первый маяк Балтийского моря был поставлен в 1531 году на острове Даго (Хиума). И тут же появился первый береговой пират. Граф Унгерн-Штернберг гасил на вершине Кыпу дровяные костры, зажигал в стороне ложный маяк и грабил суда вместе со своей шайкой бандитов. Во времена Петра I были приняты строгие законы, по которым все грузы и судовое имущество, спасенные в пределах Российской империи, как русских, так и иностранных судов, находились "под непосредственным покровительством Его Императорского Величества" и считались неприкосновенными. Те же, "кто выставит ложные маяки... и те, которые испортят выставленные маяки... в намерении причинить кораблекрушение... для ограбления оного", наказываются лишением всех прав состояния и ссылке на каторжные работы в крепостях. Редкие случаи берегового пиратства происходили и на российской земле. Грешили этим делом жители Остзейской губернии Прибалтики, рыбаки из селения Солза, что на западном берегу Двинского залива Белого моря, о чем напоминает сохранившаяся до наших дней поговорка - "Разбей бог ладью, накорми Солзу". Занимались разбоем и на острове Чечень в Каспийском море. Со временем на всем морском побережье России был наведен должный порядок. Интересно отметить, что в Своде законов Российской империи (статья 1147) говорилось, что из всех приморских губерний, только в Прибалтийской помещикам давалось право распоряжаться при спасении судов, терпящих крушение у берегов их владений, а также ходатайствовать о награждении отличившихся при этом. В других губерниях все спасательные действия предпринимались с разрешения и под руководством земской полиции. Такое право прибалтийские помещики заслужили тем, что "устроили особые заведения для спасения и сбережения претерпевшего крушение". Вот такая метаморфоза произошла в районах, пользовавшихся когда-то дурной славой. В настоящее время, согласно международному праву, основные положения которого закреплены договором на Брюссельской конференции 1910 года, каждое прибрежное государство обязано принимать все меры к обеспечению безопасности мореплавания в своих водах. В случаях кораблекрушений или аварий сделать все возможное для спасения людей и судов. Выброшенное на берег или спасенное в море имущество и грузы за незначительное вознаграждение возвращаются владельцам. Давно прошли времена береговых пиратов и слуг "маяков Иуды". "Береговое право", как одна из страниц летописи развития мореплавания и человеческих взаимоотношений, оставило много увлекательных легенд, мифов и сюжетов в средневековых романах, в произведениях Дефо, Смоллета, Скотта, Купера, Вальтера, Жюль Верна и десятков других авторов. Автор: Каланов Н.А. Источник Под впечатлением от прочитанного, хотел поделиться с вами. Надеюсь, вам понравится.