Поиск по сайту

Главные действующие лица. Акт первый. Начало. Акт второй. Между Европой и Америкой. Акт третий. Сражение у мыса Финистерре. Акт четвертый. На пути к Трафальгару.

Хотелось бы рассказать о герцоге Осуне, и о его реформе Неаполитанского флота Империи. Реформа эта, к сожалению, была с блеском похоронена после королевской опалы на создателя нового испанского флота, предвосхитившего нынешнюю тактику оперативно-тактических и ударных соединений. Думаю - вряд ли кто-то об этом знает. Цитата Итак, еще в 1611 году Педро Телльес-Хирон третий герцог Осуна (закадычный друг и собутыльник английского короля Якова I, досконально на досуге изучивший состав и комплектацию английского флота) прибыл на Сицилию, получив от Филиппа III карт-бланш на строительство флота нового образца. В своем письме королю герцог писал, что Филипп может избрать два пути - либо откупаться каждый год от берберских пиратов, либо победить их.На тот момент Испания обладала в Италии всего 34 галерами, из них 7 - сицилийских. Уже к концу 1611 года Осуна на свои средства построил 6 галер, где увеличил матросам жалование, обеспечил нормальное питание и бытовые условия. Взамен моряки должны были рассматривать службу на военных кораблях как основную и единственную. Тренировки и учения продолжались круглый год, и уже в 1612-м галеры Осуны совершили молниеносный рейд на Тунис, где сожгли 10 каперов мусульман. Герцог продолжил переговоры с королем - он предлагал и далее комплектовать за свой счет эскадры, но с условием, чтобы часть добычи отходила ему в качестве возмещения за труды. Король согласился. Осуна немедленно же преступил к строительству галеонов и паташей (паташи – это маленькие военно-торговые суда (до 200 тонн), с одной-двумя мачтами, несущими преимущественно косые паруса. Аналогом их по использованию в голландском флоте были яхты), поскольку считал, что будущее именно за этими кораблями. Он же и доказал это - уже в 1614 году два его галеона захватили и сожгли около 20 мусульманских корсаров. Однако в Испании еще со времен Карла V существовал запрет на использование парусников в качестве каперов - согласно этому эдикту приватирами могли быть только гребные суда, поэтому Осуна получил выговор от Филиппа III. Тщетно герцог доказывал, что этот запрет устарел, его просто не стали слушать. В 1615 году Осуна стал вице-королем Неаполя. Там он продолжил свое дело - на собственные средства вооружены 5 галеонов и 5 паташей. Здесь же он упразднил раздельное командование морскими солдатами и кораблями, существовавшее в Армада Эспанья с прошлого века. Основным приемом, отрабатывающимся эскадрами, стал пушечный бой. Уже в 1616 году младший флагман герцога Франсиско де Рибейра с 6 галеонами атаковал 55 турецких галер. Тогда галеры турок попытались взять неаполитанские галеоны на абордаж, испанцы же уклонялись, постоянно маневрируя парусами. Когда турки в строе фронта были готовы к залпу, корабли разворачивались к ним носом, а сразу же после залпа противника поворачивали на борт и вели огонь картечью. В бою первого дня было сильно повреждено 8 мусульманских галер. На следующий день сражение продолжилось, причем Рибейра, преследуя турецкий галерный флот, стрелял по ним различными типами зарядов, как на учениях, пробуя, что нанесет наибольшие повреждения галерам. В своем отчете он отмечал, что наиболее действенной оказалась картечь, поскольку она наносила ужасный урон экипажам турок. К вечеру, когда интенсивность испанского огня снизилась, турки сделали еще одну попытку атаковать галеоны, но снова были отброшены бортовым огнем галеонов. В результате турецкие галеры укрылись в Ливане, османы потеряли еще 8 галер потопленными, а 15 захватили испанцы. Потерь у донов не было. Уже 12 октября того же года сицилийский адмирал Октавио де Арагон с 9 галеонами прорвался к Константинополю и бомбардировал порт, корабли и город. В результате несколько кораблей турок были сожжены, а шесть - захвачены. Австралийский историк Симпсон Вильямс считает, что именно это событие заставило султана начать строительство парусного флота.¬ Осуна сделал и следующий шаг - он разработал оперативно-тактические группы, включавшие в себя 2-3 галеона, 3 малых парусника и 10 галер. Такие соединения могли использоваться для борьбы с каперскими группами и для блокады корсарских портов, а разные типы судов позволяли применять против приватиров разнообразные тактические приемы. Главнейшим во взаимодействии таких соединений Осуна считал сплаванность, поэтому учения не прекращались даже зимой. Но, как обычно, в Испании ничего не бывает хорошо достаточно долго. В 1619 году герцог Осуна был обвинен в заговоре против Испании и в желании сделать Неаполь своим королевством, герцога срочно вызвали в Мадрид. Филипп III отмел обвинения в сепаратизме, но приказал проверить финансовую деятельность герцога. В 1620-м году, после смещения покровителя Осуны герцога Лерма с поста первого министра, его наследник герцог Уседа заключил Осуну в тюрьму. Сразу после смерти Филиппа III в 1621 году пришедший к власти Оливарес подтвердил обвинения против Осуны, поскольку семья Телльес-Хиронов соперничала с кланом Гусманов-Медина-Сидония. 24 сентября 1624 года герцог Осуна скончался в тюрьме города Барахас как последний преступник. Все же в признание его заслуг перед империей тело его выдали родственникам, которые похоронили Осуну в его поместье в монастыре Св. Франсиска. Трудно представить, как бы повернулось колесо истории, возглавь Осуна испанский флот в Тридцатилетнюю войну. Вполне возможно, тогда бы план Оливареса по уничтожению морской мощи Голландии вполне мог бы иметь все шансы на успех и все мировое развитие пошло бы по-другому. Исп. Источники:R C. Anderson "Naval Wars In The Levant, 1559-1853" - Martino Publishing, 2006

Многие Педивикипедисты восхищаются этим персонажем. Да, удачливый был тип. Сначала. Потому что грабил в принципе не защищаемые колонии. Но вот что случилось потом. К 1595 году дела у Англии шли неважно. Флот так и не смог захватить ни один «серебряный конвой», ситуация в Ирландии вышла из-под контроля и требовала войск, во Франции чаша весов еще не склонилась окончательно на сторону Генриха IV, все было зыбко и непрочно. Но более всего не хватало денег. В связи с этим Елизавета решила снять опалу с Фрэнсиса Дрейка, и разрешила ему выйти в новый вояж к испанской Вест-Индии, чтобы разграбить ее и найти так необходимые средства для продолжения войны. Высадка в Корнуолле Дрейк и Хокинс идут в поход. Атака Канарских островов. Атака Пуэрто-Рико. Дрейк у берегов Панамы. У побережья Кубы. Концовочка Сноски:

Не секрет, что за все время удачными оказались лишь три такие попытки – это высадка легионов Цезаря (55 год до н.э.), десант Вильгельма Завоевателя (1066 год от Рождества Христова)[1] и вторжение Вильгельма Оранского в 1688 году. Во всех случаях агрессоры при высадке не испытали почти никакого сопротивления и их сложности по сути ограничивались природными явлениями и погодой. В новой же и новейшей истории было совершено, по меньшей мере, одиннадцать крупных попыток вторжения на Британские острова. Испанцы в 1588 году, французы в 1692-м, 1696-м, 1708-м, 1744-1745-м, 1759-м, 1802-1803-м, франко-испанские силы в 1779-м, 1796-98-х (в Ирландии), 1804-1805-м, а так же немецко-фашистские войска в 1940-м – все они пытались или планировали высадить свои войска в Англии, но по разным причинам это не удалось. И все же – одна удачная высадка в Англии в рассматриваемый нами период была. Речь идет о вторжении войск Вильгельма III Оранского на территорию Великобритании и о свержении английского короля Якова II в 1688 году. Поскольку есть зримый пример удачной высадки – хотелось бы подробно разобрать ее ход. Предыстория. Высадка. Выводы:. Сноски.

Вот мы говорим, почему английский флот добился таких успехов. Мне кажется, что все дело в комплектовании экипажей и офицерского корпуса. Англичане имели то преимущество, что их младшим сыновьям полагался или Royal navy, или церковь. Огромный торговый флот был неиссякаемым источником пополнения также и офицерского состава. Я могу повторить кое-что из своего поста с другого форума о типах английских офицеров: 1). «джентльмены», из «элиты», «правящих семей», очень рано начинавших службу (с 12 и даже с 10 лет, как Кеппел, и сразу – мичманами), получавшими наиболее выгодные назначения на корабли (и без промедлений), служившие в наиболее комфортных условиях (скажем, в 1739-48 гг., «блатные» никогда не служили в Вест-Индии с ее убийственным климатом). 2). «разночинцы», попроще, но «ведущие благородный образ жизни», дети мелких помещиков, купцов, священников, адвокатов, наиболее многочисленная группа, этим приходилось уже пробиваться на основе своих личных качеств, здесь был большой разброс, из этой среды вышел, скажем, Нельсон. 3). Простого звания, из крестьян, торгового флота, мелких чиновников, матросов («брезентовые» офицеры), с нижней палубы, этих было не так много. Из числа кэптенов половина была из первой группы, в меньшем числе – из 2-й, и они были старше возрастом, и совсем немного – из 3-й. Разумеется, адмиралами чаще становились «джентльмены». Как правило, для английских офицеров был характерен высокий профессионализм, и они обычно много плавали. Но - В английском флоты на самом деле был свой кошмар - это дисциплинарные взыскания и дисциплинарная ответственность. Если говорить про офицеров, то в 1653 г. в Англии по инициативе «морского генерала» Блейка был принят «Военный кодекс». Страшный документ, который мог бы вогнать в холодный пот многих современных офицеров. Из содержащихся в нем 39 статей в 25 наказанием был смертный приговор, причем в 13 статьях – без альтернативы. В дальнейшем нравы несколько смягчились, но не сильно: в Articles of War, утвержденных Энсоном в 1749, из 36 статей по 20 полагалась смертная казнь, причем в 7 случаях – без альтернативы. Английские моряки с ранних времен были поставлены перед выбором – драться и победить или умереть. Сдаться или уклониться от боя можно было лишь в случаях очень большого превосходства сил противника или если дальнейшее сопротивление делалось невозможным по причине больших потерь. Биографии английских морских офицеров пестрят случаями смертных приговоров. Во время 2-й Англо-голландской войны 5 февраля 1667 г., около устья Темзы, английские корабли St. Patrick 48 (с неполным экипажем) и Malaga Merchant были атакованы голландскими фрегатами Delft 34 и Schakerloo 28, Malaga Merchant бежал в Даунс, St. Patrick был взят на абордаж с обоих бортов, его капитан и многие из экипажа были убиты, и он сдался. Уже через 13 дней (18 февраля) капитан Malaga Merchant был по суду расстрелян, хотя это был зафрахтованный слабый приватир. В 1703 г. были расстреляны капитаны 2-х кораблей из эскадры адм. Бенбоу, уклонявшиеся от помощи своему флагману в бою с французами. В 1745 г. 44-пуш. Anglesey спустил флаг перед французским 50-пуш. Apollon. На Anglesey было много новобранцев и больных, капитан был убит, поскольку некоторые новички прятались в трюме, сменивший капитана лейтенант спустился в трюм, чтобы выгнать их на палубу. В это время штурман (master) корабля спустил флаг. Тщетно несчастный лейтенант на суде пытался доказать, что он не прятался, а пытался найти своих людей, т.к. на верхней палубе почти никого не осталось в живых. Штурман, спасая свою шкуру, заявил, что они с лейтенантом решили сдаться по совместному решению. Лейтенанта расстреляли, впрочем, и штурмана тоже. Не менее суровое отношение было и к адмиралам. В 1746 г. на процессе адм. Мэтьюса члены трибунала хладнокровно обсуждали, следует ли приговорить Мэтьюса к расстрелу (хотя во время боя около него было убито 8 человек). Судьба адм. Бинга хорошо известна. В 1779 г. Кеппел на судебном процессе неоднократно говорил, что он борется за свою честь и жизнь. Даже адмиралы, одержавшие материальные победы (Ноульс в 1748 г., Гавана), Кальдер (Финистерре, 1805), получали reprimand (выговор) за то, что сражались недостаточно хорошо. Из практики подобных трибуналов во Франции и Испании (весьма немногочисленных) подобны случаи вообще неизвестны: обычно, наиболее тяжелое наказание – задержка при продвижении по службе (на несколько месяцев), в самом крайнем случае – увольнение со службы, при этом вскоре все это смягчалось. в английских Articles of War 1749 были, к примеру, такие 2 статьи: 12. Every person in the fleet, who through cowardice, negligence, or disaffection, shall in time of action withdraw or keep back, or not come into the fight or engagement, or shall not do his utmost to take or destroy every ship which it shall be his duty to engage, and to assist and relieve all and every of His Majesty's ships, or those of his allies, which it shall be his duty to assist and relieve, every such person so offending, and being convicted thereof by the sentence of a court martial, shall suffer death. 13. Every person in the fleet, who though cowardice, negligence, or disaffection, shall forbear to pursue the chase of any enemy, pirate or rebel, beaten or flying; or shall not relieve or assist a known friend in view to the utmost of his power; being convicted of any such offense by the sentence of a court martial, shall suffer death." С такой дисциплиной (пусть и с хорошим жалованием) служить не многие хотели. Плюс постоянные невыплаты зарплат и векселя. Поэтому скажем в конце 18 века гораздо охотнее моряки других стран шли во флот САСШ, чем в английский. Во Франции морская служба была на втором плане, после армии, в офицерском корпусе могли быть только дворяне, офицерские патенты можно было и купить (разумеется, за очень большие деньги), производство было отнюдь не по старшинству, протекция играла гораздо большую роль, особенно при назначении на адмиральские должности (это производил сам морской министр, далеко не всегда по старшинству с согласия короля), характерно, что в 18 веке французские адмиралы нередко бывали преклонного возраста, что сказывалось на их службе. Вот, к примеру, как получали звания во французском флоте времен Людовика XIV: в компанию 1689 года морской министр Сеньелэ несколько раз выходил в море вместе с прославленным адмиралом Турвиллем, человеком знающим, опытным, лучшим флотоводцем Франции того периода. Узнав о его неважном материальном положении, сын Кольбера сосватал ему свою родственницу, 29-летнюю вдову, очень богатую, знатную и красивую. Римский папа по просьбе короля Людовика прислал Турвиллю освобождение от обета безбрачия (мальтийского рыцаря) и вскоре король подписал брачный контракт. Энергичная маркиза насела на Сеньелэ, а через него - и на короля, и добилась того, что в ноябре Турвилль получил чин вице-адмирала Леванта (который долго берегли для Дюкена на случай его перехода в католичество). Тут появился Жан д’Эстрэ, который кого надо подмазал, и король сделал его сына Виктора д’Эстрэ вице-адмиралом Океана к неописуемой ярости других обойденных моряков. То есть, как мы видим, получали звания и чины не за реальные заслуги, а за близость к трону. Система абсолютно неэффективная, если вспомнить, выходцами из какого сословия были Нельсон, Ушаков, Блэйк, Рюйтер и большинство других прославленных адмиралов. Таким «парням от сохи», как английские «морские генералы» Монк или Монтегью, во Франции ничего не светило, там флот возглавляли исключительно вельможи, и многие назначения делались лично морским министром. Если Турвиллю – этому великому французскому адмиралу - повезло, и он оказался на своем месте, то многие способные моряки, лишенные связей при дворе, всю жизнь служили в лейтенантском чине. Таким образом, можно сказать, что победа Англии на морях была предрешена не только правильной стратегией, но и правильным подбором кадров. Сила оказалась за более совершенной системой. Обычно говорили, что французские морские офицеры храбры, но менее профессионально подготовлены, чем англичане. Скверно было и то, что главным было происхождение, а не звание, более знатные, но младшие по чину, позволяли себе фамильярность в отношениях со старшими, могли оспаривать их приказы, процветало "тыканье", "дьявольский дух", как выразился об этом адмирал Орвилье. Испанцы, чей офицерский корпус был еще более замкнут, не имевшие значительной практики и в условиях, когда сама морская служба была еще менее почетна, чем даже во Франции, заметно уступали уже французам. Брентон, который плавал на испанском ЛК San Telmo в 1790 г. (считавшимся образцовым в испанском флоте), заметил, что уже при небольшом волнении кают-кампания оказалась пуста, все корабельные офицеры страдали морской болезнью и лежали в своих каютах. В Тулонском сражении 1744 г., когда испанский флагман Real Felipe 114 оказался под сильным огнем англичан и флаг-капитан Херальдино был убит, адмирал Наварро (сославшись на будто бы ранение) бросился в свою каюту, стоявший на часах у каюты сержант сперва даже не хотел его пускать: "Адмирал, но вы не ранены". Далее боем командовал французский доброволец капитан де Лаж, находившийся на Real Felipe: вместе с другими французскими волонтерами они и отбились от англичан. Что не помешало королю произвести Наварро в следующий чин и сделать его маркизом де ла Викториа.

Цитата "По разрозненным источникам, начинает складываться общая картинка, позволяющая судить о причинах низкого качества оных торпед. 1. Начатая разработкой в конце 20-х, Мк13 стала достаточно уникальным оружием USN: задуманная как замена знаменитой Bliss Leavitt Mk7, существовавшей с середины 20-х в двух авиационных вариантах -2А и -2В, торпеда была фактически отменена в 1931 году в ходе нетривиального течения внутри BuOrd, которое в принципе сводилось сначала к оптимизации оружия палубных самолетов в вес 454-кг (1000 фн; в который авиаторпеды приемлемой "убойности" не помещались вообще), а затем вообще к предложению о ликвидации палубных торпедных эскадрилий и палубных торпедоносцев как класса (в том же 1931). Спасителем торпеды стала относительно новая концепция поддержки Тихоокеанского флота США ("боевого") дополнительными разведресурсами (в то время как основными ресурсами разведки - по назначению и боевому составу - обладал Атлантический флот). В рамках этой концепции была создана новая тактическая парадигма использования гидроавиации и ее мобильных баз (тендеров) на просторах Тихого океана. Кроме собственно разведывательных функций, под явным влиянием идеи RAF о крупных летающих лодках с бомбовым вооружением, предназначенным для ударов по морским целям, была принята идея вооруженной разведки и действий на коммуникациях японцев в Тихом океане. И вот уже в рамках войны ЛЛ на коммуникациях BuAer решило использовать торпедное оружие, причем длинные и тяжелые торпеды Мк7 (адаптации корабельных версий) сразу казались неприемлемыми из-за того, что подвеска их под крылья (а больше некуда) летающих лодок в начале 30-х была сопряжена с определенными трудностями, требовавшими предварительного подъема лодок на борт тендеров. Поэтому дальнейший путь развития Мк13 был выражен в оптимизации веса и геометрических размеров торпед, позволявших их подвеску с плотиков или рабочих катеров тендеров под крылья ЛЛ, стоявших на якорях. Одновременно, Мк7-2В оставалсь основным оружием уцелевших таки палубных эскадрилий, причем новая техника для них - в данном случае TBD Devastator - была расчитана на подвеску обоих типов торпед - как Мк7, так и Мк13. Однако на 1937 основной торпедой палубных эскадрилий считалась все-таки Мк7-2В 2. План производства Мк13, таким образом, верстался исходя из того, что в связи с трудностями распределения торпед между эскадрильями летающих лодок и тем фактом, что обслуживать деплойменты этих эскадрилий могли разные тендеры, бОльшая часть торпед могла поставляться на базы флотов и далее на тендеры в разобранном и неснаряженном виде, с тем чтобы собирать их уже в мастерских самих тендеров. 3. Производством же торпед, учитывая выход из этого бизнеса Bliss Company на этапе разработки Мк10 еще в 1925 году, занималась в тогдашних Штатах только одна организация - номинально подчиненная BuOrd Newport Torpedo Station, государственный завод по производству торпед всех типов, расположенный на Род-Айленде. В силу разных условностей функционирования госпредприятий в Штатах в 20-30-е годы прошлого века, предприятие почти не подвергалось автоматизации и механизации (на это не выделялись деньги), и основной труд там был ручным. Конкретно торпеды Мк13 изготавливались в разных цехах частями, при этом для приемки собирались в единое целое без головных частей, после чего опять разбирались и сдавались на склады флота в разобранном виде. Фактически, предусмотренных уже в 30-е в СССР комплексов мер типа ОТК в этой Amertorp Factory не было вообще. Соответственно, персонал торпедо-технических дивизионов и секций на борту тендеров и авианосцев ВМС США не был обучен обращению с изделием (регламенты и ТО) в полном объеме, как то имело место, например, относительно лодочных торпед Мк14, передаваемых на лодки полностью боеготовыми (без взрывателей); 4. Но главное - в силу каких-то соображению BuOrd, выходная цена торпед Мк13 и Мк14 в 1937 году была ограничена суммой в 10.000 долларов США. Разумеется, ее и старались калькулировать - ради зарплат и премий работникам, ибо ручной труд традиционно оплачивается очень хорошо. Разумеется, в случаях выката реальной себестоимости торпед за эту отметку, в план производства вводили коррективы, снижающие издержки за счет снятия ряда трудозатрат (как правило, контрольно-измерительного характера). Тут надо сказать, что 10 штук баксов в 1937 - это около 150 штук в 2007, что делало торпеды самым дорогим боевым средством на то время (одномоторные самолеты были не намного дороже, и уж точно никак не в разы). Такая цена в 1938 привела к тому, что BuOrd начал вполне по американски настаивать на сокращении числа учебных стрельб и обеспечении всех мер подъема практических торпед после стрельб - терять 10 килобаксов при зарплате сбросивших их лейтенанта-пилота торпедоносца около 70-80 долларов в месяц чистыми казалось либеральному обществу святотатством; однако поиск и подъем торпед - тоже деньги, поэтому ход американцев был элегантен, как порванный баян - не стрелять учебно вообще либо стрелять крайне редко. 5. В результате мы получим абсолютно уникальную для флотов межвоенного времени картинку, выраженную в основной мысли: в ВМС США до начала 2МВ не существовало организации, несшей ответственность за техническую готовность торпедного оружия, во всяком случае, авиационного; последним техническим органом, выпускающим торпеды в бой, был торпедно-технический дивизион тендера или авианосца, возглавляемый офицером в звании Ltjg; если в составе дивизиона были грамотные чифы, знакомые с торпедами Мк13 на практике (то есть собирвашие и готовившие их к учебным сбросам, проходившим максимум раз в год) - это и был тот самый рубеж, который мог как-то повлиять на техническую готовность оружия. При этом очень многое зависело от совершенно незаметных для исторического оборота частных решений младших офицеров. Пример: после Problem XX на СV-5 "Йорктаун" торпеды решили банально не разбирать и не сливать с них ГСМ, отсоединив только БЗО. Так и ушел корабль в Атлантинку, так и вернулся на стыке 1941/42 опять в Тихий океан. Благодаря тому, что регламенты и ТО на этих в принципе снаряженных торпедах проводились постоянно, та самая, первая загрузка (36 штук Мк13 Мод.0, принятых на корабль в начале 1939 года) дала практически 100% нормального срабатывания после сброса. На оставшемся в Тихом океане "Лексингтоне" в на 7 декабря 1941 года было аж 68 торпед Мк13 (при норме в те же 36) - и старые Мод.О (предполагаемые к сдаче на тендеры) и новые Мод. 1, но все были разобраны. В результате в Коралловом море нормально отработали не более 30% торпед (по отчетам торпедной службы самого корабля). Таким образом - ну чтобы не писать большую статью, на которую просто нет времени - становится понятно, что без рассмотрения условий производства и промежуточного хранения/обслуживания таких довольно сложных на 1941 год устройств, как торпеды, понять отчего же они так хреново работали на войне, бывает непросто. Строго говоря, это относится ко всем типам и видам оружия и боевых средств." Это не мое, это отрывок Отрывок из будущей книги ув.HorNet-а (Максима Токарева ). http://kris-reid.liv...com/483249.html

Вторая Мировая война началась 1 сентября 1939 года, нападением фашистской Германии на Польшу. 3 сентября Франция и Англия объявили Германии войну. В ходе непродолжительной компании (всего за две с половиной недели) поляки были разгромлены, польское государство перестало существовать. Далее последовала очередь Дании и Норвегии. Операция по завоеванию этих стран была молниеносной, Дания пала за 2 дня, Норвегия, кроме района Нарвика, продержалась до середины апреля. 10 мая немецкие войска вторглись во Францию и Бельгию, а 22 июня в Компьенском лесу (в том самом вагоне, в котором маршал Фош в 1918 году принимал капитуляцию от немцев) французское правительство Петэна подписала капитуляцию перед Германией. Победа над Францией дала в руки Третьего Рейха побережье Голландии, Бельгии и атлантическое побережье самой Франции. Поскольку Британия отказалась подписать мир на немецких условиях – у Адольфа Гитлера, так же как и у Наполеона, и предыдущих завоевателей, возник план высадки на Остров. 16 июля 1940 года *** издает Директиву №16: Сноски.

Цитата "МакКласки вел свои 32 пикировщика все тем же курсом 231 градус, со скоростью 110 узлов, на большой высоте в 20 тысяч футов. Не все самолеты выдерживали эту высоту весь маршрут, ибо далеко не у всех пилотов нормально функционировало кислородное оборудование – многие периодически теряли сотни метров. Одним из тех, кто старался не опускаться, борясь с клапанами кислородных баллонов, был командир VB-6. Такая нагрузка на лёгкие Ричарда Беста привела к очень серьезным последствиям – у офицера активизировался скрытый туберкулёз. Однако Бест держал свое место в строю. Полет двух эскадрилий «донтлессов» продолжался по плану до 09.20 – в этой точке, в 142 милях от места взлёта, МакКласки ожидал обнаружить противника. Однако море внизу было пустынным. К борьбе за кислород добавилась еще одна проблема – двигатель самолет энсайна Шнейдера из VB-6 с самого начала потреблял чуть ли не двойную норму топлива, и лететь в прежнем режиме этому «донтлессу» (6-В-8) оставалось не более получаса. Похожие топливные проблемы, хотя и не столь насущные, возникли еще у пятерых пилотов. В 09.20, ничего не найдя в расчетной точке, МакКласки слегка изменил курс вправо, и еще 15 минут летел на юго-запад. Но и в 09.35 внизу простиралась бескрайняя равнина самого большого океана планеты – и никакого намёка на врага. В этой точке МакКласки, в соответствии с поисковой доктриной, повернул эскадрильи на курс 315 градусов, намереваясь провести 50-мильный поиск на перпендикулярном основному курсе. В 10.00 он планировал еще один поворот вправо, на северо-восток, еще один короткий поисковый галс на этом курсе – и поворот домой. Так бы и произошло, если бы не старая подводная лодка «Наутилус» и ее преследователь – ЭМ «Араши», возвращавшийся к соединению курсом NNE. В 09.33 «Араши» сбросил на «Наутилус» последнюю серию глубинных бомб (по докладу командира лодки коммандера Брокмана – оказавшуюся самой близкой и опасной), и поспешил на встречу с Кидо Бутай. В 09.55 МакКласки увидел кильватерный след «Араши», полминуты спустя – сам эсминец. Резонно предположив, что этот корабль (МакКласки сначала опознал его как лёгкий крейсер) идет на рандеву с соединением, CEAG лёг на курс, параллельный белому кильватерному следу. В 10.02 этот курс вывел 32 SBD «Энтерпрайза» на Кидо Бутай. Именно в 10.02 МакКласки увидел в бинокль «Кага», и чуть позже «Акаги» и «Кирисима», всего в 35 милях к северо-востоку от себя. Вопреки широко распространенному с лёгкой руки М.Футида и М.Окумия мифу о том, что в это время на полетных палубах всех четырёх японских АВ были размещены ударные волны, следует сказать, что это относительно верно только для «Хирю» - по всей видимости, на его палубе уже находились 9-12 пикировщиков и несколько истребителей. На трёх остальных АВ на полетных палубах располагались лишь единичные А6М2, перевооружаемые и заправляемые для отражения последующих атак. Все ударные самолёты ещё находились в ангарах, процедура споттинга на «Акаги», «Кага» и «Сорю» даже еще не начиналась. Несколько сложнее разобраться с докладом о противнике. Ландстрём, Паршалл и Тулли указывают, что точно в 10.02 CEAG передал: «Это МакКласки. Увидел противника!», однако на TF-16 и TF-17 этого доклада не получали. Автор биографии адмирала Спрюэнса Томас Бюэлл, описывает это иначе – после того, как в 10.08 Браунинг начал истошно орать в микрофон «МакКласки, атакуйте, немедленно атакуйте!», ошибочно реагируя на доклад Грея (от 10.00), в эфире раздался спокойный голос самого МакКласки: «Конечно, как только я найду этих ублюдков». Однако в 10.08 МакКласки уже видел противника и сближался с ним, так что, вероятно, и отсутствие доклада на КП TF-16, и всевозможные слухи вокруг него – следствие неразберихи, которая всякий раз возникала (да и возникает) в радиоканалах управления авиацией в момент обнаружения противника. Две эскадрильи «Энтерпрайза» сближались с обнаруженным противником, следуя на большой высоте. В этот момент на самолете Тони Шнейдера закончилось горючее, и он отвернул на юг, готовясь к вынужденной посадке. У МакКласки остался 31 «донтлесс». Все они приняли участие в атаке, которая пока еще считается самой значительной воздушной атакой во всей истории американской военно-морской авиации. Кроме собственно сближения с противником, пилоты пикировщиков рассчитывали получить два весьма важных преимущества – атаковать против ветра и со стороны солнца. В данном случае это значило одно и то же – перед поворотом влево на боевой курс и непосредственной атакой как бы изнутри японского ордера, они должны были как можно дольше находиться на северо-восточном курсе. Делать не надо было решительно ничего – просто ждать, пока самолеты пересекут внешнюю линию охранения ордера и достаточно углубятся в него. Небо вокруг было чистым – ни одного неприятельского самолета, ни одного разрыва зенитного снаряда. Все сорок два японских истребителя, находящихся сейчас в небе над Кидо Бутай, или занимались атаками торпедоносцев VT-3 дальше к северу, или гонялись за тремя «уайлдкэтами» Джимми Тэтча из VF-3 примерно там же – вероятно, это звено оттянуло на себя около трети сил японского БВП, хотя абсолютно никак не угрожало самим авианосцам. Все, казалось бы, складывалось как нельзя лучше. Однако именно в этот момент МакКласки допустил ошибку, которая чуть было не стоила страйку половины его успеха. Лишь недавно начавший летать на пикировщике, бывший истребитель Кларенс Уэйд МакКласки чётко помнил, что каждая эскадрилья должна атаковать отдельный авианосец. В момент начала атаки вся группа пикировщиков «Энтерпрайза» и видела под собой только корабли 1-й дивизии – «Акаги» и «Кага». Но именно в соответствии с доктриной применения пикировщиков USN, лидирующая эскадрилья (в данном случае VS-6) должна была нанести удар по более удалённой цели («Акаги», находящийся справа), а ведомая (VB-6) – по ближайшей («Кага», идущий скоростью 24 узла слева от головной секции МакКласки). Именно так и представлял дело Ричард Бест, передавший МакКласки в 10.12: «Атакую согласно доктрине». Она предписывала атаковать «Кага». Очень вероятно, что в данный момент приемники самолета CEAGа были настроены только на командную частоту VS-6, и МакКласки этого доклада не слышал. Зато он сам именно в это время приказал Бесту атаковать более удалённый авианосец, «Акаги» (понятно, Бест его тоже не слышал), а командиру VS-6 л-ту Эрлу Галлахеру – ближайший, «Кага», что противоречило доктрине. Но Галлахер этот приказ принял, и спорить с ним не стал. В результате, в 10.17 все 31 SBD «Энтерпрайза» находились в готовности атаковать только один авианосец – «Кага». Первым это и сделал сам МакКласки – перевернувшись через крыло и крикнув в микрофон «Эрл, следуйте за мной вниз!», он открыл воздушные тормоза и устремился к «Кага» минутой позже. Ведомые CEAG’а и 6-я разведывательная эскадрилья поочередно последовали за ним, в то время как 6-я бомбардировочная, находясь позади и чуть левее, еще продолжала горизонтальный полёт. Вереница «донтлессов» VS-6 падала на корабль капитана 1 ранга Окада с углом пикирования 70-80 градусов, пересекая его курс с левого борта, на кормовых курсовых углах – и никто на ходовом «Кага» об этом еще не знал. В 10.19 корабль получил светограмму с «Хирю»: «Вражеские пикировщики прямо над вами». Она и стала первым свидетельством атаки. За три минуты, до 10.22, когда вокруг стали падать бомбы, Окада и его корабль успели многое – «Кага» увеличил ход до 26 узлов, прекратил левый поворот в ветер для запуска истребителей, резко повернув, напротив, вправо, на северо-запад, пытаясь уклониться от удара. Одновременно был открыт зенитный огонь. В это самое время, вводя самолет в пикирование, лейтенант Бест вынужден был прервать его из-за опасений столкнуться с самолетами VS-6, которые, как оказалось, пикировали на ту же самую цель. Вместе с комэском и по его команде, прекратили пикирование и его ведомые, мл. л-т Крёгер и энсайн Уэбер. Командное звено VB-6, потеряв часть высоты, выровняло самолеты и продолжило полет на север, наблюдая за происходящим внизу. Остальные самолеты VB-6, не обращая внимания на команду Беста, продолжили удар по «Кага». Таким образом, атаку по этому кораблю выполнили 28 из 31 «донтлесса». Маневр на уклонение, который Окада предпринял ок. 10.20, дал свои плоды – первые три самолета, то есть секция самого МакКласки, по цели промахнулись. Однако пикировавший четвертым Галлахер пустил, наконец, первую кровь – он попал 227-кг бомбой в полётную палубу «Кага» в районе кормового самолетоподъемника. Бомба пробила палубу и взорвалась в жилых помещениях на уровне верхнего ангара, вызвав там большой пожар. Однако на мостике авианосца это попадание, скорее всего, даже не заметили. Более того, плоды начал приносить и зенитный огонь – пятый в очереди самолет энсайна Стоуна сбросил бомбы неточно, а шестой, 6-S-3 энсайна Робертса, выполнив сброс, был сбит огнем 25-мм автоматов авианосца и рухнул в воду. Его бомба тоже прошла мимо. Зато седьмой самолет, который пилотировал мл.л-т Клейсс, попал 227-кг прямо в носовой самолетоподъемник, вколотив его платформу в колодец на уровне второй ангарной палубы. Эта бомба тоже взорвалась в верхнем ангаре – здесь было штатное место парковки истребителей. Вылетели все стекла в рубках «острова», густой черный дым из колодца элеватора полностью окутал ходовой. Из-за этого механическое управление рулём авианосца перенесли вниз, хотя Окада оставался на своем посту и продолжал управлять кораблем – какое-то, совсем небольшое время, ибо третье или четвертое попадание (энсайн Джон Декстер или л-т Кларенс Дикинсон, пикировавшие 8-м и 9-м соответственно) 227-кг бомбы пришлось прямо в «остров». Существует более или менее достоверная версия о том, что бомба попала в небольшую передвижную цистерну с авиатопливом, стоявшую рядом с «островом», однако ветераны «Кага» упоминают, что такое устройство на корабле вообще не использовалось. Действительно, на авианосце была окружающая полётную палубу кольцевая топливная магистраль с раздаточными колонками, исключающая потребность в такой цистерне, кроме того, есть свидетельские показания о попадании прямо в мостик. Впрочем, вероятны обе версии – и цистерна, и мостик, ибо после этого попадания, уничтожившего большую часть расчета ГКП корабля (командир капитан 1 ранга Джисаку Окада, старпом капитан 1 ранга М. Кавагучи, командиры БЧ-2 кап.л-т Т.Мияно, БЧ-1 к2р И.Монден, БЧ-4 кап.л-т Х.Такахаши), централизованно считать попадания в корабль стало некому, и точной цифры количества бомб, попавших в «Кага», не существует. Большинство историков сходятся на цифре 10-12, из них половина – 454-кг бомбами с самолетов VB-6. Все 28 самолетов, начавшие пикирование на «Кага», его закончили, сбросив бомбы, и к моменту выхода из атаки последнего, 28-го самолета (6-В-18 энсайна Вариана), авианосец представлял из себя плавающий костёр. Совсем не так развивались события в нескольких милях к северо-востоку. Пока над «Кага» гудел настоящий пчелиный рой атакующих, флагман Нагумо на 24 узлах описывал циркуляцию вправо, наблюдая за своим собратом и готовя к взлету свежий шотай истребителей на палубе. У «Акаги» были бы все шансы избежать удара, если бы не личные качества харкающего кровью из поврежденных альвеол л-та Беста. Увидев попадание Галлахера и оценив потенциал атакующих «Кага», Бест со своими ведомыми выполнил короткий галс на север, затем поворотом вправо вывел свое 3-самолетное звено на «Акаги». Из-за потери высоты в первой атаке, пикирование звена Беста на флагман Кидо Бутай было относительно пологим (50-55 градусов), а кроме того, звено не выстраивалось в стандартную «цепочку», и вошло в пикирование именно в таком V-строю, в котором подошло к цели – Бест на наконечнике стрелы, нацеленной в левый борт «Акаги», Крёгер и Уэбер – на ее концах. В этот момент Ричард Бест и бросил в эфир свою знаменитую фразу, адресованную, от отчаяния, всем самолетам эскадрильи: «Не дайте этому авианосцу уйти!». Было 10.26. В этот момент с борта «Акаги» взлетел последний самолет, поднятый с этого корабля в его долгой истории – А6М2 петти-офицера Кимура. Бест видел этот самолет в бомбовый прицел, однако дальнейшее его внимание было сосредоточено на точке прицеливания, которой он выбрал «большую островную надстройку на спонсоне правого борта» - загнутые вниз газоотводы котельных отделений авианосца, ибо собственно «остров» на «Акаги» был расположен слева. Многие офицеры на ходовом и на палубе флагмана Нагумо впервые заметили троицу Беста уже после сброса их 454-кг бомб. Командир авианосца капитан 1 ранга Аоки успел заложить циркуляцию вправо и открыть 25-мм зенитный огонь, однако было, откровенно говоря, уже поздно. Большинство исследований битвы у Мидуэя, произведенных в прошлом веке, говорит о двух попаданиях и одном близком разрыве. Однако более поздняя работа американцев Дж. Паршалла и А.Тулли включает в себя весьма логичную по доказательству версию о том, что прямое попадание было одно. В заднюю кромку центрального самолетоподъемника, с последующим разрывом в верхнем ангаре среди заправленных и вооруженных торпедоносцев B5N2, попала 454-кг бомба с самолета Ричарда Хэлси Беста, лейтенанта ВМС США, командира 6-й бомбардировочной эскадрильи. Бомба Крёгера взорвалась при ударе о воду в 5-10 метрах от левого борта «Акаги», прямо напротив «острова». Гейзер воды, поднятой взрывом, и взрывная волна оборвали радиоантенны, весь расчет ГКП вымок до нитки. Бомба Уэбера, чиркнув по левой кромке полетной палубы в корме, тоже взорвалась в воде, загнув эту кромку вверх и сильно повредив левый руль авианосца. Возможно, были также затоплены какие-то помещения левого борта в корме, но никакого Армагеддона в корме не было, и быть не могло – ангаров под полетной палубой нам не было, как не было и огромной толпы самолетов на самой полетной палубе. В результате разлёта осколков этой бомбы погиб 1 человек, повреждения были оценены как «минимальные». Поэтому представляется вполне логичным признать, что смертельное ранение 40.000-тонному монстру и символу побед Японии за первые полгода войны, нанесла только одна бомба, столь прозорливо сохраненная Ричардом Бестом в замешательстве первой атаки и – в дополнение ко всему – в результате провяленной инициативы, противоречащей приказу начальника. Нечего и говорить о том, как бы сложилась судьба сражения, если бы не эта бомба с самолета Беста, SBD-3 с бортовым номером 6-В-1. " Это не мое, это отрывок Отрывок из будущей книги ув.HorNet-а (Максима Токарева ).

Я не знаю, что и как будет реализовано в игре, но расскажу о том, как было организовано взаимодействие пикировщиков и торпедоносцев в ВМВ, причем рассказ мой касается только двух флотов - японского и американского. Собственно проблема убития корабля самолетом была поднята на щит в 20-х годах. Но де-факто опыты с бомбардировщиками Митчелла показали только одно - потопить корабль в море, особенно если он на ходу, безумно сложно. К 40-м годам только две страны более всего продвинулись на этом пути, причем они прежде всего отработали ТАКТИКУ применения авиации в атаке на корабль. Первыми стали японцы.Они поняли самую главную и простую вещь - ТОЛЬКО СВЯЗКА "пикирующий бомбардировщик-торпедоносец" - это гарантированный оверкил линейному кораблю. Главным оружием японцы избрали торпедоносец, именно он (они) должны были нанести смертельный удар. Соответственно тактика использования строилась следующим образом - атаки скоординированы по времени, сначала идет атака пикировщиков, кторые а) отвлекают ЗА и МЗА линкоров б) их бомбы наносят повреждения надстройкам, узлам связи, СУАО, артиллерии, в том числе и зенитной. в) заставляют корабли нарушить строй. Сразу же после атаки пикировщиков следует атака торпедоносцев. С учетом выбитой МЗА, систем связи и надстроек, а так же просто отвлеченным вниманием наверх (ибо пикировщики атакуют сверху, а торпы - с горизонта, почти над уровнем моря) задачи торпедоносцев резко упрощались. Второе нововведение - это массирование атак. ТО есть в налете могло участвовать до 20-40-50 самолетов одновременно. Американцы еще до войны пробовали разные тактические схемы, но только Перл-Харбор и вступление в войну вызвали к жизни основную тактику. Американцы также решили использовать самолеты массировано,благо - авианосцы позволяли, но они, в отличие от японцев отвели решающую роль пикировщикам, а вспомогательную торпедоносцам. То есть торпы атаковали первыми, отвлекали внимание на себя, выбивали по возможности корабли, заставляли противника ломать строй, а далее (причем американцы сюда внедрили управление атакой по радиосвязи), пока еще атака торпедоносцев не закончила, в бой шли пикировщики и наносили решающий удар. Почему же при сходных условиях были избраны разные тактики? Дело в вооружении пикировщиков. Японские пикировщики Тип 99, D3A Вэл несли либо одну 250-кг бомбу,либо 4х60-кг бомб. Уже впервые годы войны (в том числе после Критской компании 1941 года) стало ясно, что 250 кг бомба недостаточна, чтобы нанести смертельные повреждения даже старым линкорам. Да, она может сильно побить настройки,даже пробить бронепалубу, но для утопления ЛК таким слабым зарядом нужно дикое везение. Таким образом гарантированно убить ЛК у японцев могли только торпедоносцы. Но - японская тактика имела существенный минус - дело в том, что торпедоносцы обладают гораздо меньшей скоростью, нежели пикировщики, кроме того,с торпедоносцами эффективно может бороться главный калибр ЛК, ставя заградительные залпы (от взрыва снаряда ГК от воду возникают водяные столбы высотой до 5-12 метров, которые могут просто сбить низколетящий торпедоносец, или уж практически точно дезориентировать его). В отличие от японских пикировщиков американский Douglas SBD Dauntless нес либо одну 726-кг бомбу на подвеске под корпусом, либо одну 453-кг бомбу под корпусом и четыре 45-кг бомб на крыльях (по две на крыло). То есть бомбовая нагрузка у Донтлесса была неизмеримо больше Вела, и - самое главное! - эти бомбы были фатальны для линкоров. Кроме того - весь 42-й год американские торпеды испытывали проблемы с наведением и срабатыванием, поэтому торпедам просто не доверяли. Резюмируя. 1) Все бои на Тихом океане показали, что оверкиллом для ЛК может гарантированно служить только связка "пикировщик-торпедоносец" 2) У японцев пикировщики наносили отвлекающий удар, торпедоносцы - главный. 3) У американцев наоборот - торпедоносцы - отвлекающий, пикировщики - главный. 4) американская тактика и вооружение были предпочтительнее, поскольку у США и пикировщики и торпедоносцы несли бомбы и торпеды, способные нанести фатальные повреждения ЛК.

Начало. Атака Кадиса. Непобедимая Армада. Выводы и заключение. Сноски:

Поскольку народцу тут захотелось про пиратов, попробуем. Но поскольку я отношусь к этим тварям и выползням из рода человеческого с отвращением, тема будет про антипиратов. Тем более - от этом в России вообще мало кто знает. Цитата К 1713 году Испания задыхалась от действий пиратов и контрабандистов разных мастей, орудовавших в Карибском море. Удивительно, но до этого времени в Вест-Индии не было какого-либо значимого морского формирования, которое бы имело задачей защиту коммуникации испанских владений в центральной Америке! Стоит сказать, что защиту Наветренных островов пытались наладить и Филипп III, и Карл II, но безуспешно.В войну за Испанское наследство дошло до того, что эти земли для испанцев защищал французский флот, а это выливалось для иберийцев в кругленькие суммы. Ситуация изменилась после назначения первым министром Империи итальянца Джулио Альберони, одного из секретарей маршала Вандома. Альберони понравился Филиппу V, и тот предоставил итальянскому кардиналу карт-бланш - надо было навести порядок в жизни и финансах Испании. Итальянец ревностно принялся за дело - коммисионеры Альберони начали строительство нового испанского флота по образу и подобию французского, в покупке кораблей испанцы перещеголяли даже Петра I, скупая суда в Англии и Франции, Венеции и Генуе, Дании и Неаполе. К 1717 году Армада Эспанья насчитывала до 50 кораблей и фрегатов, что сразу сделало Испанию третьей морской державой в мире. Альберони понимал, что все реформы, проводимые в кортесах, дадут прибыль гораздо позже, а деньги нужны сейчас, иначе реформы эти просто задохнутся. Источник денег для испанцев был только один - шахты Перу и Чили, а так же дефицитные колониальные товары. Но вот незадача - испанские конвои грабили все кому не лень. Убытки во время транспортировки ценных грузов колебались от 20 до 45 процентов, что было совершенно неприемлемо. http://s31-temporary...f/-88693455.jpg Английская Ямайка к концу XVII века были превращена в нерушимый бастион, а основным местом базирования Ямайской эскадры стал Порт-Ройал, который современники называли «самым грешным городом во всём христианском мире», так как туда с острова Тортуга переместилась «столица» морских разбойников. В 1690 году в городе Порт-Ройял было 8 тысяч жителей, из них — полторы тысячи пиратов. Пираты грабили испанские корабли, свозили добычу в Порт-Ройял, и город рос, богател и веселился. Однако 7 июня 1692 года большая часть этого «развратного Вавилона» в результате землетрясения исчезла в морской пучине. Обрадованная церковь католической Испании поспешила сообщить, что «бог покарал нечестивый город за грехи». Поэтому 22 июня 1692 года столицей провинции Ямайка, а так же основной военно-морской базой стал Кингстон, который раньше был обычным поселком и использовался для выпаса овец. Из Пти-Гоав, расположенного в западной части Сан-Доминго, действовали французские контрабандисты. Дело было исключительно выгодным -пираты оставляли во французской колонии до 40 процентов награбленного в благодарность за защиту и покровительство. Дошло до того, что англичане, голландцы и французы образовали стоянку своих пиратских судов в Кампече - одном из регионов Мексики! В 1714 году силы пиратов насчитывали 15 кораблей и свыше 1000 человек, почти все - англичане. Получалось, что все были в выигрыше кроме Испании. Альберони понял, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. http://s31-temporary...2/-88693455.jpg В 1716 году была создана Армада Наветренных островов - а проще - Береговая стража Карибского моря, задачей которой была защита испанских кораблей и борьба с контрабандой. Силы, выделенные для наведения порядка и устранения всяких Питеров Бладов, были небольшими - насчитывали они всего 5 ЛК и 4 ФР. Из них 4 ЛК и 2 ФР базировались на Гавану, и 1 ЛК и 2 ФР - на Вера-Крус. Эскадре оказывал всемерную помощь вице-король Вест-Индии герцог де Альбукерке, а позже - Бальтазар де Сунига герцог де Арион. В 1716 году из Вера-Крус была снаряжена эскадра Алонсо Фелиппе де Андраде с задачей выбить пиратов с мексиканского побережья. Экспедиция закончилась массовым побоищем разбойников, было перебито 335 пиратов, взято 8 кораблей, разрушены их поселки, конфисковано ценностей на 1.5 миллиона пессо. Единственное, что омрачало радость победы - гибель де Андраде. В благодарность за эту победу испанский король даровал семейству погибшего наследственное звание капитана драгунов всем лицам мужеского пола с ежегодной рентой в 1000 песо. В 1719 году были произведены набеги на французских пиратов, действовавших около побережья Флориды. Французы потеряли около 35 человек и вернулись в Луизианну. В 1726 году испанский отряд капитана Карньехо в составе трех 50-пушечных кораблей обнаружил английских пиратов на четырех 36-, 26-пушечных фрегатах. После двухчасовой погони испанцы навязали разбойникам жаркий бой, в результате три пиратских корабля были потоплены, а один -взят на абордаж. Пиратов без жалости перевешали на реях, государству была возвращена сумма в 400 тысяч пессо. http://s31-temporary...0/-88693455.jpg Такие действия Береговой стражи очень не понравились англичанам, голландцам и французам. В английский парламент поступило без малого 200 петиций с жалобами на действия испанцев. Вигринские и ямайские купцы, привыкшие вольготно жить за счет испанцев, вдруг почувствовали, что лавочка-то захлопывается! Более того - французы, посмотрев на успешные действия соседа, так же ввели Береговую стражу для вест-индских островов - в результате за 3 месяца было захвачено 22 английских судна по подозрению в пиратстве и контрабанде. Это сильно оздоровило экономику Мартиники и Сан-Доминго, но совсем ввело в ступор британцев и голландцев, привыкших паразитировать на проблемах в колониях. В Вест-Индию была послана эскадра вице-адмирала Хозайера, но из-за ужасных условий базирования и эпидемии желтой лихорадки все 3 года проторчала на Ямайке, лишь изредка выходя на блокирование Порто-Белло и Картахены. К началу 1729 года испанцы полностью навели порядок в Карибском море, как бы сейчас сказали - укрепили вертикаль власти и привели экономику в нормальное русло. Но это совсем не устраивало англичан и голландцев. В Спидхеде была собрана эскадра в 30 ЛК и 6 ФР, союзники угрожали перевести ее в Вест-Индию и начать крейсерскую войну с испанской торговлей. В результате переговоров был смещен и брошен в тюрьму генерал-капитан Кубы Грегорио Гасо-и-Кальдерон Фернандес де ла Вега, который беспощадно преследовал пиратов. Пришедший ему на смену Дионисио Мартинес де ла Вега получил строжайшее указание - не топить и не вешать английских и голландских котрабандистов. К 1735 году все вернулось на круги своя, что заставило испанскую корону опять закручивать гайки. Эскадра же Наветренных островов с тех пор стала неплохой защитой для испанских купцов и грозой для пиратов. Для чайников - писал я. Оригинал выложен два года назад в ЖЖ - http://george-rooke.....com/60554.html

Как хорошо сформулировал немецкий историк Штенцель, «выгодное положение в самой узкой части пути между Северным морем и Каналом, естественная защита благодаря впереди лежащим отмелям, богатая местность в тылу, предприимчивость морского населения — все это сделало Дюнкерк бичом для соседей». Ла-Манш. Именно здесь зверствовали дюнкеркские корсары испанского короля. После начала Тридцатилетней войны перед испанской Фламандской армадой и корсарами была поставлена задача проведения постоянных атак на прибрежную торговлю и рыболовство Голландии, ведь сельдяной промысел был одной из самых доходных статей бюджета Соединенных Провинций и приносил им до 600 тысяч дукатов ежегодно. Уже в 1621 году Филипп IV в письме городскому совету Дюнкерка приказал организовать постоянное соединение в составе 24 военных или зафрахтованных на военную службу кораблей. Согласно этому же письму, капитаны кораблей могли иметь любую национальность и любое вероисповедание, однако были обязаны соблюдать дисциплину и дать присягу Филиппу IV. Сорвиголовы и искатели приключений с большой охотой потянулись в Дюнкерк и довольно быстро Фламандская армада заявила о себе.

Вообще за перипетиями боев и морских операций совершенно забывается такая сторона дела, как образование офицеров. А ведь это вопрос серьезный. Попытки получить грамотный и умелый офицерский морской корпус предпринимались разными странами аж с 15 века, и здесь конечно, во главе всех были португальцы. Однако ничего масштабного и всеобъемлющего до середины 18 века не получилось. Тем не менее – тон задала Франция, естественно связаны эти преобразования с именами Кольбера и его сына, Сеньелэ. Именно во Франции был впервые организован отдельный комендорский морской корпус, и при нем были введены полугодичные курсы, где кадеты знакомились не только с ТТХ и видами орудий, но и с особенностями их производства, зарядов к ним, и т.д. Уже тогда Сеньелэ лелеял мысль о создании первой в мире военно-морской Академии, однако Людовик XIV был поглощен сухопутными делами на континенте, и финансирование данного проекта не состоялось. Жан-Батист Кольбер, маркиз Сеньелэ, морской министр Франции, не менее талантливый сын своего гениального отца. Первыми реализовали мысль Сеньелэ – как это ни странно - русские. В 1715 году на базе Навигацкой Школы была создана Морская Академия, которая была рассчитана на 300 человек кадетов, и на срок обучения два года. Правда, наполную она заработала только при Анне Иоанновне (уж очень нелюбимый русскими псевдопатриотами Остреманн обожал флот) в 1732 году, когда ее перевели в Меньшиковский дворец в Санкт-Петербурге, а первый набор составил аж 56 человек. Меньшиковский дворец. Вторыми стали…англичане? Нет! Французы? Нет! Испанцы, под деятельным руководством француза Филиппа V и итальянца кардинала Альберони. В 1717 году в Кадисе, в местечке Сан-Фернандо была организована Мичманская Академия (Academia de Guardias Marinas), куда 7 февраля 1717 года поступили первые 37 кадетов. Изучали управление кораблем, пушечное дело, кораблестроительство, естественные науки. Позже Академию разделили, выделив в 1772 году, по типу французов, пушкарей и кораблестроителей в отдельную Королевскую Академию Морских Инженеров в Ферроле. Кадисская мичманская академия. И лишь после России и Испании последовала очередь Англии (хотя еще в 17 веке один небезызвестный король заявил, что «It is on the Navy, under the goon providence of God, that our wealth and peace depend». Видать все-таки более надеялись на Божий промысел, нежели на флот). В1733 году в Портсмуте была основана Королевская Военно-морская Академия (Royal Naval Academy), куда пришли первые 40 новобранцев. Смешно, но даже в дикой Московии Морская Академия была создана на 18 лет раньше, и по сути Петр I явился родоначальником военно-морского образования не только на Руси, но и в мире. Но вернемся к господам англичанам. План учебы представлял собой чередование естественных дисциплин с получением практических знаний. Срок обучения составлял 2 года. Чтобы простимулировать поступление в Академию, в ее Уставе было прописано, что выпускники Академии могут держать экзамен на чин лейтенанта через 4, а не через 6 лет практических плаваний. Королевская морская Академия в Портсмуте. Но как ни странно – до 1806 года Королевская Военно-морская Академия влачила жалкое существование – большинство джентри и джентльменов предпочитали отдавать своих недорослей сразу на корабли, в Англии была какая-то мистическая вера в превосходство практического опыта над теоретическими знаниями. Апофеозом стали слова английского короля Вильгельма IV: «никакое место так не подходит для воспитания из маленького британца настоящего джентльмена, как ют военного корабля». Таким образом до середины XIX века (то есть до появления броненосных флотов и машин) в Англии не придавали особого значения военно-морскому образованию. В ответ учредили свою военно-морскую Академию конечно же французы. Académie royale de marine в Бресте была основана по итогам войны за Австрийское наследство в 1752 году государственным секретарем по флоту Антуаном Луи Руйё, графом де Жу. Первым президентом Академии стал генеральный комиссар артиллерии флота Себастьен Биго де Морог. Брестская морская Академия. Надо сказать, что французская Академия не давала базовых знаний курсантам, она повышала интеллектуальный и научный уровень уже существующих лейтенантов, капитанов и адмиралов. Это своего рода был открытый интеллектуальный клуб, где живейшее участие принимали не только офицеры флота, но и географы, математики, геодезисты, химики, физики, гидрографы, ботаники, астрономы и т.д. Академия была закрыта с 1764 по 1769 год, после окончания Семилетней войны, но все-таки позже разум возобладал, и Академию снова открыли, причем начали набирать в нее на обучение курсантов, а первые преподаватели и выпускники составили костяк Эволюционной Эскадры (Squadron of Evolution), что впоследствии впервые за много лет победить англичан на море. Вообще именно война за Независимость была прежде всего противостоянием новой французской теории войны на море против британской практики войны на море. И удивительно, как французы отработали и обезопасили каждый удар англичан! Мол, сэры, вы любите ближний бой, в котором вы всегда одерживаете верх? Так мы супротив него разработали тактику боя на средней и дальней дистанции. Вы любите атаковать с наветренного положения? Вам и карты в руки, джентльмены, мы вполне разработали тактику сражения в подветренном положении. Вы считаете, что сколь бы ни мал был ваш класс, он всегда побьет наш порядок? Ну что ж, попробуйте. Надо сказать, что, начиная с 1769 года, Королевская Морская Академия в Бресте была, наверное, самым удачным вложением Франции, ибо ее воспитанники принесли ей победу и временную гегемонию не только в Европе, но и в мире. В 1792 году создали морские курсы при Военной академии в Кронсберге шведы. Ну а далее последовали американцы. Военная Академия Вест-Пойнт была создана в 1802 году. Там обучали и сухопутных, и морских офицеров. НО… Есть несколько НО. НО первое - Американцы при Академии создали Военно-морской Исторический центр (Naval Historical Center, спасибо большому умнице - госсекретарю по флоту Бенджамину Стоддерту). Академия Вест-Пойнт (на американском сленге - просто "пойнт", или "точка") По сути – здоровенная библиотека профильных книг, а при ней кружок, осмысливающий и творчески перерабатывающий чужую военную мысль, переводя ее на американские реалии (эдакий ВИФ2NE, только с выработкой конечного решения). То есть американцы развили мысль французов (благо, пример, когда хваленый Королевский Флот оказался с носом, был перед глазами), но решили не ограничиваться выработкой только противобританской стратегии, творчески переосмыслить опыт всех стран. К 1807 году библиотека настолько разрослась, что ее перевели в Вашингтон. Примечательно, что когда во время англо-американской войны британские войска подошли к Вашингтону, президентом был отдан приказ любой ценой спасти библиотеку. И ее спасли, успев вывезти в самый последний момент. НО второе – в обучение входили теоретические и практические основы войны на реках и озерах. Это очень пригодилось будущим офицерам US Navy в войне 1812-1815 годов. Собственную же Морскую Академию в Аннаполисе американцы создали лишь в 1845 году. Морская Академия Соединенных Штатов, Аннаполис.