Оборона Порт-Артура.

ZIPmarf · 20 июн 2013, 15:12:29

«Не русский народ, а русское самодержавие начало эту колониальную войну...

Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению.

Русский народ выиграл от поражения самодержавия.

Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма».

Ленин

Политические «игры». Предыстория войны. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> На рубеже XIX и XX столетий империалистические государства— Англия, США, Германия, Япония и Франция начали ожесточенную борьбу за передел рынков и сфер влияния на Тихом океане, за раздел Китая. С 1886 по 1903 год «одно за другим, европейские правительства так усердно принялись грабить, то-бишь «арендовать», китайские земли, что недаром поднялись толки о разделе Китая. Раздел Китая на сферы влияния и грабеж его народа иностранными ***ами начался еще в первой половине XIX века. В 1842 году Англия навязала Китаю неравноправный договор как следствие так называемой опиумной войны. Английские капиталисты получили свободный доступ в порты Кантон, Шанхай, Амой и другие. В 1856 году последовал второй такой же договор, которым англичане продиктовали Китаю новые кабальные обязательства и захватили всю торговлю страны по реке Янцзы. В 1876 году они окончательно обосновались в большинстве портов Китая, ввели в них свои порядки и законы. В 1886 году Англия захватила Бирму, принадлежавшую Китаю. Не отставала от Англии и Франция, которая также обосновалась во многих портах Китая и «получила» концессии на право строительства в стране железных дорог. В Китай устремились. Япония, США, Германия и царская Россия. Американцы выражали совершенно открыто свои империалистические цели. После того как ими была «куплена» у русского царя Аляска, последовало заявление, что этот шаг есть начало «американской цивилизации и американской судьбы для 600 миллионов душ, населяющих Восточную Азию». Началось безудержное наступление американского империализма на территории в Тихом океане и на Китай. Активное наступление Японии на Китай началось примерно с 70-х годов. Японцы рассчитывали превратить Китай в свою колонию, начав это с захвата Кореи. В 1876 году они добились от Китая договора о «независимости Кореи» и захватили порты. Пузан, Гензан, Чемульпо. Колонизаторы в конце концов не могли не передраться. Постепенно нараставшие между ними непримиримые противоречия вызвали в последнем десятилении XIX века и в начале XX века новью войны на Дальнем Востоке, в том числе и русско-японскую войну: «царизм столкнулся с другим хищником— Японией, которая быстро превратилась в империалистическую страну и тоже стремилась к захватам на азиатском материке, в первую очередь за счет Китая. Япония, так же, как и царская Россия, стремилась забрать себе Корею и Маньчжурию. Япония уже тогда мечтала о захвате Сахалина и Дальнего Востока» .Не готовое еще к войне, царское правительство выразило желание пойти на уступки, признав интересы Японии в Маньчжурии в той мере, в какой их имели Англия; Франция и Германия. Провоцируя войну, японцы не согласились с этим. По всей Японии и особенно в столице — Токио националистически настроенные элементы выступали за немедленную войну с Россией. «Чем дольше ждать, — заявлял генерал Мурата, — тем Японии будет труднее выиграть кампанию». Барон Шибузава на собрании в клубе банкиров говорил: «Если Россия будет упорствовать в нежелании итти на уступки, если она заденет честь нашей страны, тогда даже мы, миролюбивые банкиры, не будем в силах долее сохранить терпение: мы выступим с мечом в руке». Откровенность генералов и банкиров развязала язык и японскому дипломату: «Японская нация сознает свою силу и в особенности в настоящую минуту», — писал своему правительству японский посланник в Париже Мотоно. Один из видных государственных деятелей Японии граф Окума, как бы подводя итог широко развернувшейся антирусской кампании, заявил: «Мы должны воевать с Россией». Это было воспринято в стране как сигнал. Газета «Кокумин» выходила с эпиграфом: «Железо, огонь, кровь», а «Ници-Ници» напечатала следующее воззвание: «Вперед же, пехотинцы Ниппона, вперед, кавалеристы страны Восходящего солнца, бейте и гоните дикую орду, пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала». Царское правительство, само стремившееся к военной развязке, но еще не готовое к ней, старалось затянуть переговоры, [19] надеясь, что в ближайшее время Япония не решится на вооруженное нападение. Но Япония, хорошо осведомленная о неподготовленности России к войне, в ночь на 9 февраля 1904 года внезапно начала военные действия» Японский план ведения войны. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> Содержание японских планов войны до сих пор неизвестно. Эти планы не опубликованы в печати. В ходе войны, в зависимости от обстановки, они безусловно изменялись. Но если судить по исполнению их, то предположительно план боевых действий состоял из следующих основных этапов-положений. 1. Главная задача — завоевание господства на море и захват инициативы. Это достигается ослаблением русского флота путем внезапного нападения на Порт-артурскую эскадру и уничтожением русских стационеров в Корее и Китае. 2. Высадка одной армии на западном берегу Кореи и после завоевания господства на море трех армий на Ляодунском полуострове при осуществлений блокады Порт-Артура с моря и суши. 3. Взятие Порт-Артура и сосредоточение всех армий в районе Ляояна с задачей разгрома русской группировки войск, в дальнейшем — захват всей Маньчжурии и уничтожение русских корпусов по частям по мере подхода их из центральной России на театр войны. </div></div></div>

Русский план ведения войны. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> Общего плана ведения войны с Японией в генеральном штабе царской армии разработано не было. Не имело его и морское министерство. План военных действий морских сил на Тихом океане в 1903 году был составлен штабом наместника. «Главными задачами наших морских сил на Дальнем Востоке должны быть: 1) необходимость остаться обладателем Желтого моря и Корейского залива, опираясь на Артур; 2) не допустить высадки японской армии на западном берегу Кореи и 3) отвлечь часть японских морских сил от главного театра военных действий и предупредить второстепенными морскими операциями из Владивостока попытку высадки близ Приамурья» Далее указывалось, что главная цель всех оперативных планов: «...как можно дольше сохранить свои морские силы и никоим образом не рискованные предприятия». Этот план с явно выраженной оборонительной тенденцией и никак не увязанный с планом сухопутных войск на Дальнем Востоке был утвержден в начале мая 1903 года и в дальнейшем исправлялся и дополнялся в деталях, но основные идеи плана остались без изменения до начала войны. При составлении плана войны совершенно не были учтены выводы стратегических игр, проведенных в Военно-морской академии в 1902–1903 гг. А они, эти выводы, сводились к следующим положениям. 1. Наши военно-морские силы на Тихом океане недостаточны. 2. Базы флота — Владивосток и. Порт-Артур — по оборудованию не отвечают требованиям флота. 3. Флот требует не стоянки в вооруженном резерве, а основательной, повседневной боевой подготовки. 4. Войну японцы начнут внезапно. 5. На внешнем рейде Порт-Артура стоянка кораблей флота опасна, но если к этому будет необходимость, то нужно изготовить специальные ограждения от торпедных атак. 6. Базирование главных сил должно быть во Владивостоке. Выводы были сделаны в предвидении войны в 1905 году. Предполагалось, что к этому времени силы Тихоокеанского флота будут состоять из 10 броненосцев, 13 крейсеров, 36 эскадренных миноносцев и 24 миноносцев и четырех крейсеров во Владивостоке. А война фактически началась на год раньше и силы русского флота оказались значительно слабее. </div></div></div>

Тактико-технические данные кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры и японского «Соединенного флота» <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/2XTXnZUB.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/2XTXnZUB.jpg</a> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/bTgC8S4E.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/bTgC8S4E.jpg</a> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/9NsWF8Gx.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/9NsWF8Gx.jpg</a>

http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/Aq2evK4e.jpg <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/h8vJGMZW.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/h8vJGMZW.jpg</a> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/7eaYK851.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/7eaYK851.jpg</a> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/hEQyToWW.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/hEQyToWW.jpg</a> </div></div></div>

</div></div></div>

Не скажет ни камень, ни крест, где легли

Во славу мы русского флага,

Лишь волны морские прославят вдали

Геройскую гибель «Варяга»

Отрывок из песни «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»»

Начало боевых действий в Желтом море. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> Командующий «Соединенным флотом» вице-адмирал Того, находясь в базе Сасебо, 5 февраля 1904 года получил указ микадо о начале военных действий против России. На совещании флагманов и командиров кораблей Того отдал следующий приказ: «Я предполагаю теперь же со всем флотом направиться в Желтое море и атаковать суда неприятеля, стоящие в Порт-Артуре и Чемульпо. Начальнику 4-го боевого отряда контрадмиралу Уриу со своим отрядом (с присоединением крейсера «Асама») и 9-му и 14-му отрядам миноносцев предписываю итти в Чемульпо и атаковать там неприятеля, а также охранять высадку войск в этой местности. 1-й, 2-й и 3-й боевые отряды, вместе с отрядом истребителей, пойдут прямо к Порт-Артуру. Отряды истребителей ночью атакуют неприятельские суда, стоящие на рейде. Эскадра же предполагает атаковать неприятеля на другой день». 6 февраля японский флот в составе б броненосцев, 14 крейсеров и свыше 20 миноносцев вышел в море. Наместник царя адмирал Алексеев, он же главнокомандующий вооруженными силами края, бывший в курсе всех происходивших за последние годы событий на Дальнем Востоке, сам по существу делал все, чтобы развязать войну и, несмотря на явные признаки начала ее, не принял даже элементарных мер по приведению в боевую готовность подчиненных ему армии и флота. Тихоокеанская эскадра, находившаяся в «вооруженном резерве», начала кампанию только 1 февраля. В этот день она почти в полном составе вышла в море. 4 февраля эскадра возвратилась и стала на якорь на внешнем рейде. Алексеев считал, что держать флот в гавани крайне опасно; внезапно появившийся противник мог закупорить проход на внутренний рейд, затопив в проходе транспорты, и таким образом эскадра оказалась бы в ловушке. Решение Алексеева в сложившейся обстановке держать флот на внешнем рейде было неправильным. Но коль скоро оно было принято им, следовало организовать надлежащую охрану эскадры. Однако не случилось и этого. Принятые для безопасности меры оказались явно непродуманными и недостаточными, а в военном отношении просто безграмотными. Дозорная служба была организована для видимости, формально, без учета обстановки: ежедневно в дозор на ночь выделялись только два миноносца и одна канонерская лодка. Дозорные корабли, имея включенными бортовые и сигнальные огни, выходили в море на расстояние до 20 миль; по разработанной инструкции они, встретив подозрительные суда, должны были не задерживать их, а немедленно возвращаться в базу с докладом. Два дежурных корабля, находясь на рейде всю ночь, светили прожекторами, связь, хотя бы флагманского броненосца с береговыми батареями, отсутствовала, общей сигнализации для флота и береговой обороны, как и инструкции по общей боевой тревоге на эскадре, тоже не было. Разведывательная служба в Желтом море отсутствовала, не велось наблюдения за действиями японского флота. Флот не был готов к боевым действиям. Зная о разрыве дипломатических отношений, Алексеев не объявил крепость на военном положении. Больше того, он даже не отдал приказа о приведении в боевую готовность главных своих сил — флота. А когда командующий эскадрой вице-адмирал Старк обратился к нему за разрешением установить на кораблях противоторпедные сети, развести пары и усилить разведку в море, Алексеев заявил: «Преждевременно! Мы никогда не были так далеки от войны, как сегодня». В ночь на 9 февраля эскадра находилась на внешнем рейде без паров по диспозиции мирного времени. Броненосцы и крейсеры стояли в шахматном порядке по четыре в линии, всего 16 вымпелов. Остальные корабли были на внутреннем рейде. В дозоре в эту ночь находились миноносцы «Расторопный» и «Бесстрашный». Подходы к рейду освещали прожекторами броненосец «Ретвизан» и крейсер «Паллада». Дежурные крейсеры «Аскольд» и «Диана» были под парами на случай выхода по тревоге в море. В 11 часов вечера на флагманском броненосце «Петропавловск» закончилось совещание у начальника эскадры вице-адмирала Старка, на котором обсуждались мероприятия против возможных атак противника; присутствовавший на совещании начальник морского штаба контр-адмирал Витгефт, прощаясь перед съездом с корабля, сказал: «Войны не будет». Между тем «Соединенный флот» приближался к Порт-Артуру. В авангарде его шел отряд быстроходных крейсеров и миноносцы, вслед за ними — броненосные крейсеры и броненосцы. 7 февраля отряд Уриу, состоявший из пяти крейсеров, восьми миноносцев и трех транспортов с десантными войсками, отделился и повернул в Чемульпо, остальные силы флота продолжали итти к берегам Квантуна. К вечеру 8 февраля флот собрался у острова Роунд, в 44 милях от базы русского флота. Здесь был встречен английский пароход, шедший из Порт-Артура с японскими резидентами, возвращавшимися на родину, через которых Того узнал диспозицию русской эскадры. В 6 часов вечера он поднял сигнал миноносцам о выходе в операцию. Десять миноносцев пошли к Порт-Артуру, восемь — в Талиенван. Командующий флотом, разделив миноносцы на два отряда, допустил этим грубую ошибку. Главные силы японцев взяли курс на острова Эллиот. Командиры японских миноносцев на большом расстоянии заметили русские дозорные корабли и, потушив свои ходовые огни, незаметно обошли их. Ориентируясь по свету прожекторов «Ретвизана» и «Паллады», японцы вышли к месту стоянки эскадры. В 11 часов 33 минуты вечера первый отряд миноносцев выпустил торпеды. Через несколько минут русские корабли были атакованы 3-м отрядом, а затем произвели атаку два отставших миноносца. Всего ими было выпущено 16 торпед, три из которых попали в цель. Броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Паллада» оказались надолго выведенными из строя. Огонь по атакующему противнику был открыт вскоре после начала атаки. Миноносцы его, имея небольшие повреждения и потери в людях, отвернули в открытое море. Для преследования их и для отражения повторного нападения вышли крейсеры «Новик», «Аскольд», «Боярин» и эскадренные миноносцы. Не обнаружив противника на подходах к рейду, корабли образовали дозорную цепь. Под этой охраной главные силы русских находились до утра, когда на горизонте показались главные силы японского флота. Того, получив предварительные данные о результатах ночной атаки, рассчитывал появиться у Порт-Артура, обстрелять русскую эскадру, затем увлечь ее за собой в море и там в сражении уничтожить. Противник был обнаружен в 11 час. 07 мин. Его корабли (16 вымпелов) шли полным ходом (до 16 узлов) в кильватерной колонне, имея в голове броненосцы. С дистанции около 35 кабельтовов Того открыл огонь. Русская эскадра (пять броненосцев и пять крейсеров), хотя и с опозданием, снялась с якоря и в строю фронта двинулась навстречу неприятелю, отвечая огнем на огонь. Немного спустя, Старк перестроился в строй кильватера. Бой продолжался на контркурсах, причем расстояние между сражающимися сократилось до 25 кабельтовов. Когда японцы приблизились к Ляотешану, в бой вступила крепостная артиллерия с Золотой горы и Электрического утеса; противник сразу же был накрыт метким огнем. Понимая тактическую невыгодность своего положения, Того немедленно изменил курс и ушел в море. Старк не преследовал противника, хотя и имел свыше 20 миноносцев. Морское сражение у Порт-Артура, продолжавшееся около 40 минут, закончилось безрезультатно. В японской официальной истории по поводу отступления флота говорится, что «...адмирал Того, опасаясь атаки неприятельских миноносцев, приказал... отступать на юг с большой скоростью». Потери русских в бою составили 14 убитых и 71 раненых; японцы, по их данным, потеряли убитыми 3 и ранеными 69 матросов и офицеров. Наши корабли имели крайне незначительные повреждения, японские пострадали сильнее: у флагманского броненосца «Миказа» двумя крупнокалиберными снарядами была разрушена часть кормового мостика и срезана грот-мачта, сбит боевой флаг корабля; у броненосца «Фуджи» оказались простреленными труба и дымовой кожух, разбиты шлюпки, поврежден корпус, и японцы вынуждены были поставить после боя броненосец в док; броненосец «Хацусе» был поражен тоже несколькими снарядами, один из них, пролетев вдоль корабля с кормы к носу, произвел сильные разрушения надстроек, другой снаряд проник в каюту адмирала, пробил нижнюю палубу и, разорвавшись, вывел из строя 11 человек; броненосец «Шикишима» потерял 17 человек команды, многие помещения корабля были основательно разрушены. Большие повреждения имел крейсер «Касаги», в который попало несколько двенадцатидюймовых снарядов. Морской бой 9 февраля между японским и русским флотами характерен полной тактической беспомощностью как адмирала Того, так и адмирала Старка . Того построил свой флот, имевший корабли различного назначения и с разным вооружением, в одну кильватерную колонну (броненосцы, броненосные крейсеры и легкие крейсеры) и в этом строю приблизился на 25 кабельтовов к крепости, имевшей крупнокалиберную береговую артиллерию. Это была грубейшая тактическая ошибка, которой, однако, не воспользовался в полной мере Старк. Вместо того, чтобы, занимая фланговое положение по отношению к неприятелю, всеми силами эскадры при поддержке береговых батарей обрушиться на его строй, Старк принял бой на контркурсах. Попытка командира крейсера «Новик» капитана 2 ранга Эссена самостоятельно выйти в атаку на противника окончилась безуспешно. Эссен не был поддержан другими кораблями и, встреченный огнем всей японской эскадры, отвернул. Первый день войны на море был днем неудач русского флота. Правда, японцам, несмотря на внезапность и вероломство, не удалось нанести решающего поражения Тихоокеанскому флоту, но он все же понес тяжелые материальные потери. Не адмирал Того одержал успех, а царские адмиралы во главе с Алексеевым своей преступной беспечностью, военным невежеством и зазнайством нанесли труднопоправимый ущерб боеспособности русского флота. Кроме подорванных торпедами на рейде Порт-Артура двух броненосцев и одного крейсера, наша эскадра потеряла в корейском порту Чемульпо находившиеся там стационары крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец», которых Алексеев снова по беспечности своевременно не отозвал в Порт-Артур. Адмирал Уриу предложил командиру «Варяга» капитану 1 ранга Рудневу сдаться. Велико было негодование моряков; Руднев решил принять бой. При выходе из порта «Варяг» и «Кореец» были атакованы неприятельской эскадрой, состоявшей из шести крейсеров и восьми миноносцев. Русские корабли упорно пытались прорваться в открытое море через японскую эскадру. Много героических усилий было совершено русскими моряками. Бой продолжался [49] 45 минут. «Варяг» выпустил по неприятельским кораблям 1105 снарядов. Несмотря на то, что русские моряки героически сражались, уйти от неприятеля им не удалось. Слишком большое превосходство в силах было у японцев; только один их броненосный крейсер «Асама» превосходил по силе огня «Варяга» « «Корейца» вместе взятых. «Варяг» в ходе боя получил пять подводных пробоин, треть его команды вышла из строя, была подбита вся артиллерия. Вместе с «Корейцем» израненный «Варяг» возвратился в Чемульпо. Надежды на помощь из Порт-Артура не было, и корабли пришлось уничтожить. Команда «Варяга» затопила крейсер на рейде, «Корейца» взорвали. Боевой военно-морской флаг не был спущен перед врагом. Герои, уничтожив свои корабли, перешли на нейтральные военные корабли, стоявшие в Чемульпо. Только командир американского корабля отказался принять раненых матросов и офицеров. Впоследствии моряки возвратились на родину. О мужественном подвиге героев «Варяга» русские люди рассказали в песнях, которые живут в народе вот уже десятки лет. Под прикрытием эскадры японцы высадили с транспортов в Чемульпо первые эшелоны 1-й армии, которые через день захватили столицу Кореи — Сеул. После 9 февраля стало ясно, что «Соединенный флот», появившийся в Желтом море, использует все средства, чтобы уничтожить оставшиеся корабли русской эскадры. Можно было ожидать высадки десанта на Квантунский полуостров для захвата Порт-Артура; японцы, можно было предполагать, знали о его слабой защите с суши. В связи с этим русское командование решило немедленно минировать подступы к Порт-Артуру и Дальнему, а также ближайшие к крепости бухты и заливы. За несколько дней минные транспорты «Енисей» и «Амур» выставили 640 мин. Первоначальный успех японского флота на море способствовал быстрому развертыванию сухопутных сил Японии. Японцы перебросили морским путем в Чемульпо и Цинампо 1-ю армию. генерала Куроки, которая к середине апреля 1904 года появилась на реке Ялу в районе Тюренчена на три недели раньше предполагаемого русским планом войны срока. Для русского флота обстановка на море с первых же дней войны сложилась явно неблагоприятно. Японский флот сравнительно легко 8 и 9 февраля положил начало завоеванию господства на море и без особенных потерь добился некоторых успехов, которые, однако, в этот период еще не были стратегическими. Русский флот попрежнему еще представлял серьезную угрозу; со временем, введя в строй поврежденные корабли, он мог вступить в решительную борьбу за море, и исход ее было трудно предопределить. Поэтому главная ставка в Токио приказала адмиралу Того блокировать русскую эскадру в Порт-Артуре, лишив ее возможности выходить в море и действовать на японских коммуникациях. Заблокированную эскадру приказывалось уничтожить перекидным огнем с броненосцев. Положение Тихоокеанской эскадры безусловно было тяжелым, но поправимым. Бездарные Алексеев и Старк, прямые виновники первых неудач войны, потеряли всякий авторитет среди офицеров и матросов и не могли исправить создавшегося на флоте тяжелого положения. Флот мог привести в боевую готовность только талантливый флотоводец, пользующийся всей полнотой власти, знающий вопросы ведения войны на море в сложных условиях того времени, флотоводец, в которого бы поверили команды кораблей и пошли за ним. Таких адмиралов в царском флоте было слишком мало. Об одном из них — герое русско-турецкой войны 1877–1878 годов, к тому времени уже ученом с мировым именем, и заговорили на флоте. </div></div></div>

Картины боев описанных в статье. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/VXawKdG6.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/VXawKdG6.jpg</a> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/Ok7a27Cx.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/Ok7a27Cx.jpg</a> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/XwWwLWl7.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/XwWwLWl7.jpg</a> </div></div></div>

Командующие.<div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/4IRQCbEy.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/4IRQCbEy.jpg</a>

Алексеев . </div></div></div>

....Необходимо от времени до времени вспоминать о главной задаче, которую должны преследовать все чины, служащие на военном флоте, а именно, приготовить корабль к войне, и при решении вопросов иметь в виду, что мир не вечен, что не для мирного плавания делаются все расходы, сопряженные с содержанием флота... Каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать, для чего он существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись «ПОМНИ ВОЙНУ»...

С. О. Макаров

Действия русского флота в период командования вице-адмирала С. О. Макарова. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> 8 февраля 1904 года, когда «Соединенный флот» Японии находился в Желтом море на пути к Порт-Артуру, главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал Степан Осипович Макаров, находясь за тысячи километров от Дальнего Востока и тревожась за судьбы русского флота, подал управляющему морским министерством адмиралу Авелану письмо, в котором писал: «Из разговоров с людьми, вернувшимися с Дальнего Востока, я понял, что флот предполагают держать не во внутреннем бассейне Порт-Артура, а на наружном рейде... Пребывание судов на открытом рейде дает неприятелю возможность производить ночные атаки. Никакая бдительность не может воспрепятствовать энергичному неприятелю в ночное время обрушиться на флот с большим числом миноносцев... Результат такой атаки будет для нас очень тяжел... Японцы не пропустят такого бесподобного случая нанести нам вред. Вполне понимаю, что пребывание флота на внутреннем рейде Порт-Артура есть зло, но еще большее зло стоянка на большом рейде с огромным расходом угля, с крайним утомлением команд и возможностью больших потерь от минных атак неприятеля. Из двух зол надо выбирать меньшее, а потому я бы считал, что благоразумие требует держать не занятые операциями суда флота во внутреннем бассейне Порт-Артура... Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы принуждены будем это сделать после первой ночной атаки, заплатив дорого за ошибку». Голос Макарова прозвучал одиноко. Письмо Макарова с резолюциями «доложить его высочеству», «военно-морскому отделу к делам» и «хранить весьма секретно, копий не снимать» — попало в архив. Управляющий морским министерством и начальник Главного морского штаба не решились отправить письмо Макарова Алексееву. Степан Осипович Макаров длительное время изучал военно-стратегическую обстановку на Дальнем Востоке. Неизбежность войны с Японией он предвидел много раньше, чем официальные государственные политики и стратеги. Еще в 1896 году, по возвращении из плавания с Дальнего Востока, он представил Морскому министерству отчет, в котором, анализируя некоторые итоги японо-китайской войны на море, сформулировал по существу основные задачи для русского флота в предвидении войны с Японией. Сторонник наступательной стратегии, он особенно рекомендовал строить однотипные, корабли с большим радиусом действия. За восемь лет до войны Макаров писал, что японцы начнут войну с нападения на русский флот, так как, не уничтожив его, они вообще не могут воевать с Россией. Задача русского Тихоокеанского флота, по мнению Макарова, состояла в том, чтобы самому уничтожить неприятельский флот и блокировать берега Японии. Обстоятельный отчет Макарова, характеризующий его не только как моряка с широкими оперативными взглядами, но и как незаурядного политика, был принят к сведению и ...сдан в архив. Но Макаров продолжал интересоваться событиями, происходившими на Дальнем Востоке. В 1900 году он снова обратился в министерство, на этот раз протестуя против безответственного отношения к сооружению укреплений Порт-Артура. Он точно определил роль крепости в будущей войне. «Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке..., — писал он, — Порт-Артур должен быть сделан неприступным». И снова рапорт был оставлен без внимания. Но когда началась война и многие прогнозы Макарова подтвердились, когда на Дальнем Востоке положение стало критическим, 14 февраля вице-адмирал Макаров был извещен, что царь назначил его командующим флотом на Тихом океане. 17 февраля Степан Осипович со своим штабом выехал на театр военных действий. Макаров был назначен командующим Тихоокеанским флотом потому, что он лучше чем кто-либо из адмиралов знал сильные и слабые стороны противника. Он хорошо знал обстановку на Дальнем Востоке. Степан Осипович являлся признанным авторитетом [53] в области тактики. Кроме того, он был популярен среди матросов как выходец из народа и справедливый начальник. При назначении это особенно учитывалось, потому что уже в начале войны было ясно, что она среди народа непопулярна. Вице-адмирал С. О. Макаров был преемником лучших традиций русского флота. Обладая широкой военной эрудицией, Макаров унаследовал от Ушакова, Нахимова, Бутакова взгляды на подготовку флота к войне, на боевую подготовку и воспитание личного состава и блестяще развил эти взгляды в своих научных работах и в боевой практике в условиях новой обстановки, в эпоху парового флота. Еще за несколько лет до русско-японской войны в статье «В защиту старых броненосцев и новых усовершенствований» Макаров писал: «Мое правило: если вы встретите слабейшее судно, нападайте, если равное себе — нападайте, и если сильнее себя — тоже нападайте». Это, конечно, ни в какой степени не означало, что адмирал признавал в военном искусстве только наступление. В своей практике он применял, исходя из обстановки, разнообразные боевые комбинации, но только конечная цель всех их всегда была одна — навязать противнику бой и уничтожить его. Степан Осипович не изменил своих взглядов на ведение морских операций и в создавшейся обстановке на Дальнем Востоке. Находясь в пути, Макаров, еще не зная подробно плана ведения войны, боевых качеств эскадры и ее личного состава, предпринял энергичные меры, направленные к усилению Тихоокеанского флота и обеспечению его всем необходимым для ведения войны. Он поручил офицерам своего штаба разработать для флота боевые инструкции, и сам, зная в основном сложившуюся обстановку на театре, составил проект плана кампании. Макаров обратился в Морское министерство с докладом, требуя немедленно перебросить по железной дороге из Балтики в Порт-Артур в разобранном виде восемь миноносцев и неразобранными 40 двадцатитонных миноносок. Кстати сказать, Макаров задолго до войны требовал создания на Дальнем Востоке сильного флота, обеспеченного в нужном количестве современными миноносцами. Командующий потребовал также, чтобы отряд кораблей адмирала Вирениуса, находившийся в Средиземном море и состоявший из броненосца «Ослябя», крейсеров «Аврора» и «Дмитрий Донской» и семи миноносцев, немедленно шел в Порт-Артур. Этого Морское министерство не выполнило. Отряд Вирениуса был отозван на Балтику и ни один миноносец не был послан в Порт-Артур. 24 февраля Макаров, все еще находясь в пути, обратился еще раз в Морское министерство, но в этот раз с просьбой напечатать возможно скорее его книгу «Рассуждения по вопросам морской тактики». Он хотел ознакомить офицеров флота со своими взглядами на ведение боевых операций. Через месяц из Петербурга [54] ответили, что управляющий министерством не признает возможным отнести расход по печатанию книги на военный кредит. Тогда командующий флотом снова обратился в министерство. Он писал, что не понимает, почему не могут найти 500 рублей, чтобы отпечатать нужную для войны книгу. «Отказ в напечатании понимаю, как недоверие моим взглядам на ведение войны, а посему если моя книга не может быть напечатана теперь, то прошу заменить меня другим адмиралом, который пользуется доверием». Адмирал Авелан приказал напечатать книгу, но она была издана уже после гибели ее автора. 8 марта командующий прибыл в Порт-Артур и немедленно отправился на корабли. Соотношение сил противников в Желтом море к. этому времени было следующее: <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/1xmf29z4.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/1xmf29z4.jpg</a> На этом этапе войны японский флот значительно превосходил силы Порт-артурской эскадры не только в качественном отношении, но и в количественном. Ремонт поврежденных при торпедной атаке в ночь на 9 февраля русских броненосцев и одного крейсера производился медленно из-за отсутствия доков. 11 марта из 24 русских эскадренных миноносцев в море с эскадрой могли выйти только 6, остальные 18 были неисправными. Ко времени вступления адмирала Макарова в командование обстановка на театре военных действий была неблагоприятной для русских. Силы японского флота преобладали на море и обеспечивали коммуникации между Японией и Кореей; шла усиленная переброска морем войск, снаряжения и т. д. Японские войска продвигались к реке Ялу, которая к этому времени была прикрыта слабыми силами русских. Русские войска стягивались в район Ляояна. Порт-артурская эскадра после 9 февраля в море не выходила и фактически бездействовала. Настроение личного состава флота было подавленное. Тем не менее, 11 марта после первого выхода в море с эскадрой в рапорте на имя адмирала Алексеева Макаров писал: «Несмотря на всякие несовершенства и недостаток в исправных миноносцах, я нахожу, что мы могли бы рискнуть теперь же попробовать взять море в свои руки, и, преднаметив постепенно увеличивать район действия эскадры, я предусматриваю генеральное сражение, хотя благоразумие подсказывает, что теперь еще рано ставить все на карту, а в обладании морем полумеры невозможны». Вместо того, чтобы поддержать и одобрить стремление Макарова к наступательным действиям, Алексеев ответил, что «...для достижения поставленной конечной задачи нынешней войны, участие флота может довершить скорейший успех и нанести неприятелю решительное поражение. Такое действие флота, — писал Алексеев, — вероятно, потребуется с переходом наших войск в пределы Кореи, а поэтому сбережение наших морских сил до того времени приобретает весьма важное значение, и в то же время, отдаляя всякое невыгодное столкновение с неприятельскими силами на море, мы можем более уверенно рассчитывать на присоединение к Тихоокеанскому флоту подкреплений, ныне спешно изготовляющихся к посылке из Балтики на Дальний Восток»<a href="http://militera.lib.ru/h/sorokin_ai/03.html" class="bbc_url" title="Ссылка">{57}</a>. Иными словами, Алексеев придерживался пассивного выжидательного образа действий. Следовательно, у главнокомандующего вооруженными силами на Дальнем Востоке и у командующего Тихоокеанским флотом были совершенно противоположные взгляды на боевое использование флота в создавшейся обстановке. Это, в свою очередь, не могло не сказаться самым пагубным образом на боевой деятельности флота, тем более, что наместник вмешивался буквально во все. Макаров, однако, был верен себе. Отстаивая свои взгляды не только на бумаге, но и практически, он готовился к решительному бою с флотом противника, поставив перед Тихоокеанским флотом следующие основные задачи: 1. Пока поврежденные японцами корабли исправляются, принять все меры к недопущению высадки врага на Квантунской полуострове, минировав для этого все подступы к нему. 2. Постепенно расширять район деятельности флота (миноносцев, крейсеров), а когда поврежденные суда войдут в строй, ударить по линейному флоту японцев. 3. Постоянно угрожать коммуникациям противника в Желтом море частыми и неожиданными набегами. 4. Владивостокскому отряду крейсеров активно действовать на коммуникациях в Японском море против транспортов с войсками, в то же время отвлекая этим часть японского флота от Порт-Артура. Чтобы перейти от активной обороны к решительному наступлению на море, командующий флотом должен был: а) усилить боевую подготовку флота и дать личному составу практику в совместных выходах кораблей в море, для чего требовалось разработать заново инструкции и наставления; б) обеспечить безопасное базирование эскадры, оборудовать якорную стоянку кораблей, рейд и защиту подступов к нему, а также организовать береговую оборону приморского фронта, отработать совместные действия флота и береговой обороны для защиты базы от попыток противника закупорить проход из внутренней гавани на внешний рейд; в) восстановить боеспособность «Ретвизана», «Цесаревича» и «Паллады», усилить ремонтные средства порта; г) во что бы то ни стало пополнить эскадру миноносцами и другими боевыми и вспомогательными кораблями. И, наконец, следовало заменить неспособных наиболее опытными, знающими и боевыми командирами. Макарову нужны были такие командиры, которые знали бы и разделяли его взгляды на ведение войны. Все эти и многие другие задачи встали перед командующим с первых же дней вступления его в командование флотом. Макаров совершенно правильно понимал потребности флота и задачи его в условиях, когда техника властно требовала новых форм ведения операций и предоставляла командующему широкие возможности для творческой деятельности. Однако адмирал был вынужден готовить флот в ходе войны под огнем противника, под постоянным его воздействием. Адмирал Того с флотом находился в Желтом море, и не в его интересах было давать русским передышку. Того предпринимал все возможное, чтобы помешать Макарову восстановить боеспособность флота и не дать русской эскадре оправиться и выйти в море для боя. Особое внимание Макаров уделил несению разведывательной службы, для которой использовались главным образом миноносцы. Уже 9 марта, на второй день после своего прибытия на флот, Макаров пригласил к себе командиров миноносцев «Решительного» и «Стерегущего» и приказал им выйти в море для подробного осмотра островов Эллиот и Блонд. Встреченные транспорты и крейсеры противника Макаров приказал топить; вступать в бой с миноносцами не рекомендовал, чтобы этим не сорвать главной задачи выхода. С наступлением темноты оба миноносца вышли в море. Около 9 часов в районе острова Кеп с «Решительного» был замечен большой корабль, который было решено атаковать. Миноносцы увеличили ход, но в это время они были обнаружены неприятельскими миноносцами, которых было не меньше десяти. Русские взяли курс к берегу и укрылись у острова Саншандао. Командиры миноносцев, предположив, что замеченный ими корабль неприятеля является одним из следующих к Порт-Артуру японских пароходов-заградителей, предназначенных для закупорки русской эскадры в гавани, решили дальнейшую разведку берегов прекратить и следовать за неприятелем. С этой целью миноносцы [59] всю ночь находились в море, однако обнаружить противника им не удалось. На рассвете командиры решили возвратиться в Порт-Артур. Около 6 часов утра 10 марта, уже находясь под Ляотешаном, русские встретились с четырьмя миноносцами противника. Сразу же начался бой; прорываясь к Порт-Артуру, «Решительный» и «Стерегущий» вели непрерывный огонь, но уйти им не удалось; из-под Ляотешана на пересечку курса появились два минных крейсера противника. Миноносцы, отстреливаясь, продолжали уходить. Но вскоре «Стерегущий» несколько отстал и оказался отрезанным тремя кораблями, «Решительный» ушел; «Стерегущий» остался один против двух крейсеров и четырех миноносцев. В неравной борьбе погибли командир миноносца лейтенант Сергеев, старший офицер Головизнин, инженер-механик Анастасов, мичман Кудревич и большинство команды. «Стерегущий» потерял ход и смолк. Рассчитывая увести миноносец как трофей, японцы хотели взять его на буксир. В это время оставшиеся в живых два матроса, фамилии которых неизвестны, спустились в машинное отделение и, задраив за собой горловины, открыли кингстоны. Около 10 часов утра Желтое море скрыло в своих водах героический русский корабль. В истории русского флота имя «Стерегущего» навсегда останется синонимом стойкости и мужества. Как только стало известно, что в море идет бой, из Порт-Артура на выручку «Стерегущему» вышли «Новик» и «Баян». «Новик» шел головным под флагом командующего флотом. Но крейсеры опоздали. Выход адмирала Макарова на «Новике» для спасения команды «Стерегущего» и его личная неустрашимость произвели неизгладимое впечатление на моряков эскадры. Командующий окончательно завоевал веру в себя среди всех своих подчиненных. В ту же ночь с наблюдательных постов на рейде были замечены корабли противника. Макаров решил их отогнать и с этой целью выслал миноносцы «Выносливый», «Властный», «Бесстрашный» и «Внимательный». Под утро южнее Ляотешана русские встретили четыре неприятельских миноносца-истребителя. В происшедшем бою русские моряки действовали решительно. Японцы бежали. Активная разведывательная деятельность неприятельских легких сил у Порт-Артура в ночь на 10 марта велась по плану японского командующего. Утром к югу от Ляотешана появились главные силы Того: 16 вымпелов. В 8 часов 40 минут броненосцы «Хацусе», «Шикишима» и «Яшима» отделились от эскадры и открыли перекидную стрельбу по внутреннему рейду Порт-Артура и городу. Два японских крейсера, находясь в море против входа в гавань вне досягаемости крепостной и корабельной артиллерии, корректировали огонь броненосцев. Стрельба продолжалась свыше 3 часов, после чего стрелявшие корабли были сменены другими, которые вели огонь еще полтора часа. Всего в расположении крепости упало 154 двенадцатидюймовых снаряда. Результаты бомбардировки оказались незначительными: осколками на кораблях было убито семь моряков и ранено 20; в городе снаряды разрушили несколько зданий. С наступлением прилива адмирал Того ушел в море, очевидно, опасаясь выхода русских кораблей с внутреннею рейда. Бомбардировка прошла безнаказанно для противника. Крепостная артиллерия не отвечала, не имея на вооружении дальнобойных орудий и бронебойных снарядов, а броненосцы эскадры не могли стрелять, так как противник был закрыт Ляотешанскими высотами. Чтобы предотвратить новое возможное нападение, Макаров немедленно принял меры. Уже 12 марта было поставлено минное заграждение южнее Ляотешана, а 20 марта отдан приказ об организации перекидной стрельбы с броненосцев через Ляотешанские высоты, на которых были оборудованы корректировочные посты, надежно обеспеченные связью с «Ретвизаном» и «Победой». 10 марта по указанию Макарова приступили к организации траления мин на внешнем рейде. Позднее, 29 апреля, была сформирована первая партия траления в составе двух минных крейсеров и четырех паровых минных катеров, предназначенная для контрольного траления рейда и фарватеров для выхода эскадры в море. Японский флот не появлялся до 22 марта. Только изредка разведывательные отряды миноносцев показывались в зоне видимости крепости и быстро уходили. Макаров с первых же дней своего командования начал активные действия. 11 марта эскадра вышла на внешний рейд. Командующий предполагал осмотреть ближайшие к Порт-Артуру острова и, если встретится противник, вступить с ним в бой. Выход из гавани прошел организованно, все большие корабли были выведены за 3 часа. На рейде было произведено траление мин, и затем эскадра вышла в море. Не обнаружив противника, Макаров провел учение по совместному плаванию и вечером благополучно возвратился в базу. Выход эскадры заметно улучшил моральное состояние команд кораблей. Для Макарова выход помог вскрыть многие недостатки эскадры: неумение командиров управлять кораблями при совместных эволюциях при большом ходе, недостаточное знание тактики и пр. Сразу же после выхода в море в штабе командующего приступили к созданию тактических руководств и необходимых для боя инструкций, которые вскоре были введены в действие («Инструкция для действий миноносцев в разведке и во время атак», «Инструкция по управлению огнем на ходу», «Инструкция для похода и боя» эскадры, «Таблица боевых сигналов» и др.). Основной документ «Инструкция для похода и боя» была 17 марта объявлена приказом по флоту (№ 21). В инструкции подробно изложены походный и боевой порядки для эскадры, указаны сигналы перед началом боя и действия в связи с этим кораблей, правила маневрирования и ведения огня, подробно определены задачи миноносцев и крейсеров. В этой инструкции был впервые разработан маневр с целью охвата в бою головы кильватерной колонны неприятельского флота. «При сближении с противником, — говорилось в пункте 18 инструкции, я, вероятно, возьму головной корабль неприятельской линии перед нос и приведу его на курсовой угол 45–50°. Это даст выгодное фланговое положение и следует ожидать сигнала, «повернуть всем вдруг на 16 румбов», — для того чтобы мы сохранили за собой эти выгоды флангового положения». В пункте 26 «Инструкции для похода и боя» говорится: «Когда я найду, что момент подходит для общей атаки миноносцев, подыму флаг, который означает «миноносцам атаковать», и тогда обе группы сразу бросаются в атаку, не разбирая выгодно это или не выгодно». В своих работах С. О. Макаров всегда отводил одно из главнейших мест нравственному элементу в бою. Он писал: «Дело духовной жизни корабля есть дело самой первостепенной важности, и каждый из служащих, начиная от адмирала и кончая матросом, имеет в нем долю участия». Придавая такое важное значение моральному фактору, Макаров указывал, что еще Петр Великий в свое время говорил: «Храброе сердце и исправное оружие — лучшая защита государства». Командующий, прекрасно уяснивший себе, какую огромную роль в бою играет моральное состояние матроса, нашел нужным в «Инструкцию для похода и боя» включить несколько пунктов, казалось бы не относящихся прямо к маневрированию и ведению боя. Эти пункты относились к мерам по поднятию нравственной силы личного состава эскадры. В инструкции было записано: «Командиры судов должны внушать комендорам, что в их руках поражение неприятеля. Пусть они забудут о себе, сосредоточив все свое внимание на наводку орудий, и приложат все свое старание, чтобы отличиться и разбить врага... Дело офицеров руководить артиллерийским и минным огнем, но они не должны забывать ободрять команду. Команда видит свои потери и не видит потерь неприятеля. О потерях неприятеля надо все время ей напоминать, чтобы команда чувствовала, что ее артиллерийский огонь производит опустошения на неприятельских кораблях»... Инструкция заканчивалась словами: «Побеждает тот, кто хорошо дерется, не обращая внимания на свои потери и памятуя, что у неприятеля этих потерь еще больше». Макарову, благодаря его исключительной энергии, любви к русскому народу, выдающимся качествам флотоводца, постоянной заботе о подчиненных, часто удавалось поднимать на небывалую высоту моральное состояние команд кораблей. Но он не мог сделать большего в условиях царизма и классовых противоречий между офицерами и матросами. Русский народ не был заинтересован в войне и никакие личные достоинства, личный пример Макарова не могли коренным образом изменить положения. Ратуя за боевой дух матроса, адмирал подходил к решению задачи однобоко, ограниченно. Он — царский адмирал — не мог действовать вне рамок своего времени. Он не понимал, что моральное состояние подчиненных зависит главным образом от классовых взаимоотношений на флоте. В «Инструкции для похода и боя» были изложены основные положения напечатанного в 1897 г. в журнале «Морской сборник» труда адмирала Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики», проверенные боевым опытом войны, который к этому времени имела Порт-артурская эскадра. В инструкции были по-уставному сформулированы идеи командующего для достижения победы над флотом противника в морском бою. Активные действия японского флота возобновились в ночь на 22 марта безуспешным нападением миноносцев на русские сторожевые корабли. Макаров предположил, что вслед за миноносцами следует ожидать главные силы и приказал готовить эскадру для выхода в море. Командующий не ошибся. Утром с сигнальной станции Золотой горы донесли о появлении шести броненосцев, шести крейсеров и восьми миноносцев, а немного позже были замечены еще шесть броненосных крейсеров. Макаров немедленно отдал приказ о выходе на внешний рейд, намереваясь под прикрытием береговых батарей принять бой с противником. Через 5 часов все корабли выполнили приказ — это было новым успехом в боевой подготовке эскадры, так как броненосцы вышли на рейд в малую воду. Выход русских в море разрушил планы Того, рассчитывавшего провести очередную артиллерийскую бомбардировку флота, находящегося в гавани. Но его ожидало еще и другое. Едва только броненосцы «Фуджи» и «Яшима» открыли из-за Ляотешана огонь, как на них обрушились ответные залпы с «Ретвизана» и «Победы». «Фуджи» сразу же был накрыт и понес потери. Броненосцы противника были вынуждены маневрировать, но и это не помогло. Перекидной огонь русских точно корректировался с Ляотешана. В это время адмирал Макаров, имея флаг на «Петропавловске», вышел в море и завязал перестрелку с противником, вызывая его на бой. Однако адмирал Того не принял вызова, и вскоре весь японский флот скрылся за горизонтом. После возвращения в базу Макаров обратился к сухопутному командованию, запрашивая, почему во время стрельбы противника по городу молчали береговые батареи. Выяснилось, что они не имели ни бронебойных, ни фугасных снарядов, а стрельба имевшимися чугунными снарядами с уменьшенными зарядами из-за удаленности противника была бы безрезультатной. Адмирал немедленно обратился в Морское министерство с требованием обеспечить крепостную артиллерию бронебойными снарядами. Но все его старания были тщетны, бронебойных снарядов для крепостной артиллерии не доставили, и Макаров был вынужден выдать для береговых батарей 50 снарядов из скудных запасов флота. Адмирал Того, убедившись, что ему больше не удастся бомбардировать Порт-Артур с моря, в ночь на 27 марта предпринял операцию по закупорке русского флота в гавани. Первая закупорочная операция, предпринятая японцами еще 24 февраля, окончилась полной неудачей для них. Тем не менее, японский командующий решил, учтя опыт, еще раз попытаться добиться успеха. Он не знал, что новый командующий русским флотом приготовил ему много неожиданностей. Макаров приказал затопить при выходе на рейд два парохода, оставив между ними проход для эскадры, чтобы затруднить действия японских транспортов-заградителей. Было усилено ночное дежурство миноносцев, которые при появлении неприятельских кораблей обязывались атаковывать их и не допускать к проходу; в помощь миноносцам были выделены дежурные минные катера; на рейде устроены боны и усилена сторожевая служба паровых катеров. В ночь на 27 марта прожектора крепости нащупали приближающиеся к рейду четыре парохода-заградителя и миноносцы. Береговые батареи и корабли открыли огонь. После первых выстрелов Макаров прибыл на канонерскую лодку «Бобр», стоявшую в проходе, и в течение нескольких часов руководил действиями по отражению противника. В ночном бою сказалась макаровская выучка. Командир канонерской лодки «Отважный» капитан 2 ранга Лебедев, видя, что нельзя остановить и уничтожить противника только артиллерийским огнем, послал дежурные миноносцы «Сильный» и «Решительный» в атаку. «Сильный», поравнявшись с головным заградителем, поразил его торпедой. Потеряв управление и наполняясь водой, подорванный транспорт изменил курс вправо. В это время на «Сильном» случайно раздался протяжный гудок, который следующие за первым японские заградители приняли за сигнал своего ведущего и повернули за ним. Это предопределило полный провал операции противника. Три его корабля приткнулись у Золотой горы, а четвертый, торпедированный миноносцем «.Решительный», выбросился у Тигрового полуострова. Макаров тщательно учел опыт отражения заградителей и для безопасности прохода приказал затопить на рейде еще два парохода. Кроме того, для обороны рейда были специально назначены береговые батареи, канонерские лодки и введено дежурство крейсеров, миноносцев и катеров при затопленных пароходах, бонах и минных заграждениях. Все остальные корабли получили совершенно конкретные указания на случай нападения противника. Для охраны рейда была введена в действие специально разработанная инструкция. После второй неудачи по заблокированию русского флота адмирал Того в течение двух недель не показывался у Порт-Артура. Адмирал Макаров в это время продолжал готовить эскадру для предстоящего генерального сражения, в частности приступил к немедленной замене слабо подготовленных в боевом отношении командиров кораблей наиболее способными и подготовленными. Но этому решительно воспротивился адмирал Алексеев, который во всех мероприятиях, проводившихся Макаровым, видел подрыв своего авторитета и вопреки здравому смыслу буквально игнорировал предложения Макарова, считая свои решения непогрешимыми. Самодур душил все новое. Так было и с заменой командиров кораблей. Только когда Макаров категорически потребовал предоставить ему право отстранять негодных командиров, или в противном случае освободить его от командования, ему удалось сделать кое-какие перемещения: были заменены командир броненосца «Севастополь» и несколько командиров миноносцев, назначен новый командир порта. Большего адмирал сделать не успел. Особенно беспокоило Макарова состояние крепости и взаимодействие ее сил и средств с флотом. Служебные взаимоотношения командующего флотом с начальником квантунского укрепленного района генерал-лейтенантом Стесселем были неопределенные. В Порт-Артуре находилось два начальника с равными правами, причем сухопутный начальник, вообще невежда в военном деле, не понимал истинного значения флота в происходящей войне и не всегда шел навстречу Макарову. Предвидя, что во взаимоотношениях командования флота и крепости возникнут разногласия, могущие вредно отразиться на ведении войны, Макаров поставил перед Морским министерством и перед адмиралом Алексеевым вопрос о подчинении крепости командующему флотом, что явилось бы единственно верным решением в создавшейся обстановке. Снова началась борьба, в которую вмешался и командующий маньчжурской армией Куропаткин. Вопрос доложили царю, повелением которого крепость была подчинена Куропаткину. На дальнейшей судьбе Порт-Артура это решение сказалось самым отрицательным образом. Несмотря на то, что большинство предложений и ходатайств Макарова, направленных на усиление Тихоокеанского флота, встречало непреодолимые преграды и не достигало цели, Макаров продолжал энергично готовить его к бою и достиг в этом отношении несомненных успехов. Эскадра с каждым днем, с каждым новым выходом в море становилась все более сплоченным боевым организмом. 11 апреля эскадра выходила в море уже пятый раз. В эти дни Макаров получил агентурные сведения о том, что в корейских портах сосредоточиваются транспорты и войска противника, очевидно, для высадки десанта на Квантунский полуостров. Стало известно, что десантные войска сначала будут переброшены на острова Эллиот, для того, чтобы, выждав благоприятный момент, высадиться на Квантун. Командующий немедленно решил произвести разведку, выделив для этого два отряда миноносцев. Предполагалось, что миноносцы ночью проникнут к островам Эллиот и будут действовать там по обстановке, а утром эскадра выйдет в море и, опять-таки, исходя из обстановки, пойдет к островам и уничтожит транспортный флот противника или пойдет на поиски главных японских сил, чтобы вступить с ними в бой. После подготовки миноносцы «Сторожевой», «Расторопный», «Страшный», «Смелый», «Боевой», «Бесшумный», «Грозовой» и «Выносливый» вечером 12 апреля вышли по назначению. Ночью миноносцы обследовали острова и, не обнаружив ни одного неприятельского корабля, пошли дальше. В 6 часов утра 13 апреля корабли подошли к острову Саншантао. Из восьми кораблей сюда пришли только пять, другие отстали. Командир 1-го отряда капитан 2 ранга Бубнов решил возвращаться в Порт-Артур, так как он видел дымы в море, свидетельствующие о том, что где-то рядом находятся броненосные силы японцев, атаковать которые в светлое время без поддержки своих больших кораблей рискованно. Миноносец «Страшный», отставший от отряда ночью, встретил шесть японских миноносцев. Его командир каштан 2 ранга Юрасовский, решив, что это свои, вступил им в кильватерную колонну. Следуя концевым, он на рассвете приказал поднять флаг и свои позывные. Японские миноносцы сразу же открыли огонь. Юрасовский был убит одним из первых; его заменил лейтенант Малеев. Миноносец попытался уйти, но один из снарядов противника попал в заряженный торпедный аппарат. При взрыве погибли инженер-механик Дмитриев и много матросов. В половине шестого утра сильно поврежденный миноносец скрылся под водой. Из Порт-Артура в это время по разработанному накануне плану вышел в море крейсер «Баян». Его командир, узнав от возвращавшихся из разведки миноносцев о бедственном положении «Страшного», поспешил к месту боя. Но было поздно; под огнем появившихся шести крейсеров неприятеля из воды удалось подобрать лишь несколько матросов. Энергично отстреливаясь, «Баян» отошел к крепости. Неприятельские крейсеры держались на горизонте. В это время эскадра по приказу Макарова выходила на внешний рейд. Не ожидая выхода всех броненосцев, командующий на «Петропавловске», имея в кильватер «Полтаву» и два крейсера, пошел к месту гибели «Страшного». В 8 часов 15 минут крейсеры противника открыли по русскому отряду огонь. Макаров ответил и продолжал итти на сближение. Японцы отвернули в море. В 8 часов 40 минут на горизонте появились главные силы противника: шесть броненосцев, два броненосных крейсера и, очевидно, старый броненосец «Чин-иен». Русские в это время находились в 16 милях от Порт-Артура и оказались в крайне невыгодном положении. Макаров повернул в базу. На рейде в кильватер к командующему вступили броненосцы «Победа» и «Пересвет». После этого «Петропавловск», идя головным, повернул на Ost и стал склоняться в сторону неприятеля. Все действия Макарова свидетельствовали о намерении его в этот день если не дать генеральный бой, то произвести разведку боем. Но боя не произошло. В 9 часов 43 минуты утра над морем раздался взрыв, затем другой, более сильный, и над «Петропавловском» поднялся громадный столб дыма. Флагманский корабль сразу же накренился на правый борт, его корма приподнялась, оголив работавший в воздухе винт, и броненосец, объятый пламенем, через две минуты после первого взрыва скрылся под водой. Контр-адмирал Ухтомский, вступивший в командование эскадрой, опасаясь, что японский флот воспользуется благоприятной обстановкой и атакует, дал сигнал выстроиться в кильватерную колонну за «Пересветом». Во время перестроения подорвался на мине броненосец «Победа» и был уведен во внутреннюю гавань. Из семи броненосцев, бывших перед войной в Тихоокеанском флоте, осталось три: «Пересвет», «Севастополь» и «Полтава». Броненосец «Петропавловск», как впоследствии было установлено, подорвался на одной из минных банок, поставленных на внешнем рейде японскими миноносцами в ночь на 13 апреля. В описании войны на море японского морского генерального штаба указывается, что в постановке мин участвовали два отряда истребителей, один отряд миноносцев и одно вспомогательное судно и что эта операция не была замечена русскими. В действительности же японские корабли были замечены русскими и об этом было доложено Макарову, который находился ночью на дежурном крейсере «Диана». Но адмирал не разрешил открывать огонь, будучи, очевидно, уверен, что замечены свои миноносцы, которые в эту ночь находились в море. По неизвестной причине Макаров утром не отдал приказа протралить те районы, где были замечены ночью корабли. Не позаботился об этом и его штаб. </div></div></div>

<div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> Командующий Тихоокеанским флотом погиб вместе со штабом, не осуществив своих оперативных и тактических планов и намерений. Спасли немногих: командира броненосца капитана I ранга Яковлева, нескольких молодых офицеров и до 80 человек команды. Флот остался без боевого руководителя и без штаба. Перед светлой памятью трагически погибшего русского флотоводца, ученого-новатора склонили головы друзья и в России и далеко за границей. Тяжело переживали утрату моряки Тихоокеанского флота и гарнизон крепости. И только царский холоп Алексеев надругался над покойным флотоводцем, осудив его активные боевые действия в роли командующего флотом, в результате которых по мнению Алексеева Макаров и погиб. Так же поступил и другой сатрап — «августейший руководитель флота» генерал-адмирал Романов, который, корректируя некролог на смерть Макарова, вычеркнул строки, отмечавшие, что после приезда командующего в Порт-Артур «флот оживает, проявляет дух инициативы, угрожает неприятелю и вызывает в нем напряженные усилия запереть выход этому беспокойному и отважному адмиралу». Макаров командовал флотом всего 36 дней, но он оставил глубокий след в сердцах своих подчиненных и соратников. С гибелью командующего Тихоокеанским флотом активные операции русского флота прекратились. С. О. Макаров был среди адмиралов одаренным одиночкой. Как теоретик и практик военно-морского дела, он стоял неизмеримо выше своих современников. При всех своих положительных качествах флотоводца он не мог исправить создавшегося положения на морском театре войны, встречая на каждом шагу противодействие со стороны реакционных, невежественных и продажных бюрократов романовской империи. Но одно несомненно, — останься Макаров на посту командующего флотом, ход обороны Порт-Артура и действия Тихоокеанской эскадры могли бы быть во многом иными. 14 апреля адмирал Того узнал о гибели Макарова и донес об этом в Токио, а уже через день, 15 апреля, главная квартира дала приказ начать десантную операцию по высадке на Ляодунский полуостров 2-й армии под командованием генерала Оку. Порт-артурская эскадра, потерявшая с начала войны уже четыре броненосца, и, главное, своего командующего, оказалась бессильной помешать противнику произвести перевозку войск по Желтому морю и их высадку, явно угрожавшую, в случае успеха, базе флота — Порт-Артуру. </div></div></div>

Первый штурм. Действия сторон между первым и вторым штурмами. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> Овладев 7–9 августа передовыми русскими позициями на Сягушани и Дагушани, японцы прекратили на этом направлении активные действия. 14 августа началась борьба за передовые позиции на левом фланге крепости на горах Угловой, Трехголовой, Боковой и предгорьях хребта Панлуншань. Ноги предполагал, захватив горы, поставить там батареи, необходимые при подготовке генерального штурма для поражения крепостных позиций с фланга. Кроме того, он рассчитывал оттянуть людские и материальные силы с северо-восточного фронта крепости, где намеревался впоследствии прорвать оборону.

Разыгрались ожесточенные бои. Здесь действовала 1-я дивизия с приданными ей частями 1-й резервной бригады и 2-й полевой артиллерийской бригады и трех батарей тяжелой артиллерии. Командир 1-й дивизии генерал-лейтенант Матсумура разделил свои войска на три отряда. Главные его силы — 1-я бригада (два полка) — наступали в центре и имели задачу овладеть горами Сиротка, Трехголовая и предгорьями Панлуншаня. На правом фланге наступала 1-я резервная бригада (три полка), имея задачей занять гору Боковую, высоты к западу и полуостров между бухтами Луиза и Голубиная. На левом фланге была расположена 2-я бригада (два полка).

Горы оборонялись тремя командами и двумя ротами 5-го стрелкового полка под общей командой капитана 2 ранга [134] Иванова, в резерве у которого было две роты Квантунского флотского экипажа. После кровопролитных боев неприятель захватил Трехголовую и Боковую, но дальше продвинуться не смог. Непрерывные атаки на Угловую и Панлуншань со стороны бухты Луизы окончились безрезультатно, хотя здесь и вели наступление три полка, поддерживаемые 50 орудиями. Особенно яростные атаки велись в районе Угловой горы. Не добившись успеха, противник изменил направление и повернул на предгорья Панлуншаня. Русских солдат, оборонявших Панлуншань, поддерживали артиллеристы с Зубчатой и Саперной батарей, с Угловой и Дивизионной гор, и атаки неприятеля, вначале обещавшие успех, здесь захлебнулись. Русские перешли в контратаку и отбросили японцев на исходные рубежи.

Учитывая опыт боев за передовые позиции, генерал Ноги понимал, что штурм крепости будет стоить ему огромных жертв. Возможно, он и не начал бы немедленно штурма, если бы это зависело от него. Но главная ставка в Токио, исходя из стратегических задач войны, приказывала взять крепость в кратчайший срок. Как уже было сказано, японский генеральный штаб, отдавая приказ о захвате крепости, рассчитывал, во-первых, использовать освободившуюся осадную армию против русских под Ляояном и, во-вторых, уничтожить оставшиеся корабли русской эскадры.

Командующий осадной армией и адмирал Того, прежде чем начать штурм, попытались запугать защитников Порт-Артура. Предложенный ими 16 августа ультиматум о сдаче крепости был рассчитан, принимая во внимание соотношение сил противников, исключительно на испуг. Стессель в это время не мог сдать крепость. Любая попытка его в этом отношении была бы пресечена в зародыше. Поэтому командование ответило на ультиматум отказом.

Тогда 19 августа японцы начали штурм. План генерала Ноги в основном сводился к следующему: при поддержке артиллерийского огня 370 орудий, расположенных по полукругу от бухты Тахэ на востоке до бухты Луизы на западе, две пехотные бригады (одна 1-й дивизии и другая 1-я резервная) ведут наступление на горы Угловую и Длинную; две бригады (1-й и 9-й дивизий) атакуют передовые позиции Северного фронта и одна бригада 9-й дивизии — в стык между фортами крепости № II и III; 11-я дивизия наносит удар по форту № II, по батарее литера «Б» и Куропаткинскому люнету, после занятия перечисленных объектов штурмующие части усиливаются резервами и продолжают наступление на Большое Орлиное гнездо и высоты Драконова хребта, овладевают Митрофаньевской горой, а затем с тыла врываются на форт № III и укрепление № 3.

Нанося главный удар по наиболее укрепленному Восточному фронту, Ноги с оперативной точки зрения действовал неграмотно. Он считал, что удар по Западному фронту, где прежде чем проникнуть в главную полосу обороны, нужно было еще вести [136] бой за передовые позиции, задержит его во времени и не позволит овладеть крепостью немедленно, как этого требовали из Токио.

В 4 1/2 часа 19 августа раздался первый выстрел, и сразу же вступила в бой вся осадная артиллерия. В ответ открыли огонь форты, укрепления крепости и корабли эскадры.

Дислокация русских войск перед первым штурмом была следующая. Восточный фронт от бухты Тахэ и батареи № 22 до форта № II и укрепления № 3 включительно обороняли роты 15, 16 и 25-го стрелковых полков — всего 16 рот, одна охотничья команда и три роты Квантунского флотского экипажа под общим командованием командира 25-го полка подполковника Некрашевич-Поклад. В частном резерве была одна рота.

Северный фронт от Скалистого и Водопроводного редутов до укрепления № 4 и до форта № V включительно обороняли роты также 15, 16 и, кроме того, 26-го стрелкового полков — всего 25 рот и три охотничьи команды, две роты пограничников, рота железнодорожного батальона и 22 орудия 4-й артиллерийской бригады под общим командованием командира 26-го стрелкового полка полковника Семенова.

Обоими фронтами командовал генерал-майор Горбатовский, который имел в резерве восемь рот.

Западный фронт оборонялся 14 ротами 13-го и 27-го стрелковых полков под общим командованием полковника Петруша. В районе Ляотешана и Голубиной бухты находились шесть рот и две охотничьи команды с двумя батареями. Угловые горы оборонялись отрядом из 20 рот и четырех охотничьих команд с тремя батареями под общей командой командира 5-го стрелкового полка полковника Третьякова. Отряду были приданы четыре роты Квантунского флотского экипажа.

В общем резерве крепости состояло до 16 рот 13-го и 14-го стрелковых полков и две артиллерийские батареи.

Бои на западном участке начались ожесточенной бомбардировкой Угловой горы, которая продолжалась около часу. После этого полк неприятельской пехоты пошел на приступ. Гору обороняли шесть рот 5-го стрелкового полка с артиллерийской поддержкой. Японская пехота с большими потерями добралась до проволочных заграждений и там залегла, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад. На помощь подошли резервы. Командующий этим участком генерал Тамоясу не жалел людей и вводил в бой все новые и новые подразделения. Русские роты заметно редели. Комендант Угловой подполковник Лисаевский был ранен в начале боя. Когда положение стало угрожающим, он вышел из блиндажа в окопы и здесь был снова дважды ранен.

Солдаты упорно сражались, поддерживаемые морскими батареями с Большого Орлиного гнезда, редута № 1, укрепления № 2 и со «Спины Дракона». От батальона японцев, атаковавшего центр Угловой, осталось несколько десятков солдат. Большие [137] потери понес противник и на флангах горы. Однако неприятель подтягивал к месту боя резервы и, поддерживаемый артиллерией, не прекращал атак.

В 9 часов утра на Угловую прибыл генерал Кондратенко и принял на себя руководство обороной. Бой не ослабевал: атаки противника были тщетны — русские не отступали ни на шаг.

Не менее жаркие бои в этот день происходили и на Северном фронте обороны и особенно у Водопроводного и Кумирненского редутов. Водопроводный обороняла рота с двумя пулеметами, а Кумирненский — рота с двумя пушками и пулеметом. Окопы справа и слева от редутов занимали отдельные взводы. С утра японцы взяли оба редута под жесточайший артиллерийский обстрел и только в три часа дня пошли в атаку, предполагая, что все защитники уничтожены. Но несмотря на то, что на Водопроводном редуте бойницы, блиндажи и прикрытия были совершенно разрушены, оставшиеся в живых солдаты встретили неприятеля огнем. Густые цепи японцев, появившиеся внезапно [138] из оврагов, полегли у гласиса наружного рва редута. Многие из них были убиты.

На редут снова обрушился огонь артиллерии. Скоро к противнику подошли резервы, и к вечеру во рву скопилось до батальона неприятельской пехоты. Японцы бросали на редут ручные гранаты и непрерывно пытались подняться на бруствер, но каждый раз отбрасывались штыковыми контрударами. Водопроводный оставался неприступен.

На восточном участке фронта весь день шла артиллерийская канонада. Ноги приказал расчистить путь для своей пехоты и подавить русскую артиллерию, разрушив форты и укрепления. Обстрелу подверглись форты № II и III, укрепление № 3, капонир № 3, батарея литера А, редуты № 1 и 2, Большое Орлиное гнездо, люнет Куропаткина и т. д. К исходу дня некоторые из них сильно пострадали. В расположение батареи литера А (шесть 6-дюймовых пушек), которая вела огонь по резервам противника и по его артиллерийским позициям, упало свыше ста снарядов; при этом были разбиты четыре орудия, две платформы и поврежден пороховой погреб. На батарею Большое Орлиное гнездо (две 6-дюймовые морские пушки), которая вела бой с неприятельской батареей, упало свыше десяти снарядов и было потеряно одно орудие. Особенно пострадало укрепление № 3; на него буквально ежеминутно падали десятки фугасных снарядов. В артиллерийской дуэли потерпели ущерб и другие форты, укрепления и батареи крепости.

Таким образом, за день боя японцы заняли часть окопов у горы Угловой, подбили несколько орудий и артиллерийским огнем нанесли существенные повреждения укреплениям.

Утром 20 августа вновь началась артиллерийская канонада. Густые колонны неприятельских солдат пошли в атаку. Солдаты цепями бежали на Угловую гору и Панлуншань. Русские яростно отбивались, но не смогли устоять: в час дня остатки рот были отведены на Высокую гору. На позицию, как и накануне, прибыл Кондратенко, но помочь уже было нельзя, нехватало резервов.

«Оставление нами Угловой горы вызвано полным уничтожением блиндажей и страшными потерями от шрапнельного огня, так как войскам приходилось обороняться, стоя совершенно открыто, — доносил коменданту крепости Кондратенко. — Выбыло из строя больше 500 человек... Офицеры почти все погибли. При отходе на горе были оставлены орудия»<a href="http://militera.lib.ru/h/sorokin_ai/09.html#" class="bbc_url" title="Ссылка">{121}</a>.

Попытки японцев преследовать отступавших с Угловой горы и проникнуть к Высокой были пресечены.

В этот день так же упорно, как и накануне, продолжались бои на Водопроводном редуте. Утром солдаты противника, оставшиеся во рву со вчерашнего дня, получив ночью подкрепления, [139] влезли на бруствер и пытались водрузить на нем свой флаг, но были рассеяны огнем пулеметов. Однако опасность новой атаки не миновала; к сидящим во рву постепенно просачивались пополнения. В 3 часа дня на Водопроводный подошла из резерва рота пограничной стражи. Комендант редута капитан Кириленко решил с ее помощью выбить неприятеля изо рва. Пограничники ударили на фланги противника, а сам Кириленко с отрядом из 40 стрелков пошел в атаку с фронта. Неприятель был уничтожен.

За день японцы потеряли свыше 500 солдат и офицеров.

Иначе сложилась обстановка у Панлуншаньского редута. По окончании артиллерийской подготовки батальон противника пошел в атаку. Рота, оборонявшая редут, не выдержала и отступила. Комендант крепости генерал Смирнов, узнав об этом, приказал выбить японцев из редута силами отступившей роты, предупредив ротного командира и офицеров, что они будут преданы полевому суду, а рота расформирована, если редут не будет взят обратно. Предпринятая контратака, в которой участвовало две роты под командой полковника Мачабели, успеха не имела, занять удалось только часть редута, да и это стоило слишком дорого. В числе погибших был и полковник Мачабели, лично водивший роты в бой.

Выполняя приказ коменданта, солдаты и офицеры, утром оставившие редут, самоотверженно бились, желая вырвать его у неприятеля, но все их усилия были тщетны. Роты потеряли в бою всех офицеров, 26 унтер-офицеров и более половины солдат.

На Восточном фронте противник продолжал вести интенсивный артиллерийский огонь. Командующий артиллерией крепости генерал Белый в целях маскировки и экономии снарядов приказал по возможности не отвечать, готовясь встретить штурмующую пехоту неприятеля.

В этот день много и удачно стреляли по японским артиллерийским позициям и по скоплениям их войск броненосцы «Ретвизан», «Севастополь», «Пересвет», «Победа» и «Полтава». Они вели перекидной огонь главным образом из 6-дюймовых орудий; в результате были приведены к молчанию многие неприятельские батареи.

Второй день штурма не внес существенного изменения в положение сторон. Японцы овладели Угловой горой и Панлуншаньским редутом — объектами, не имевшими особо важного значения в системе обороны крепости.

На третий день генерал Ноги приказал начать атаки на Северном и Восточном фронтах.

Утром 21 августа завязались бои за Кумирненский редут. Противник ввел в бой до тысячи солдат. [140]

К полудню положение на Северном фронте не вызывало никаких опасений. Водопроводный и Кумирненский редуты, хотя и полуразрушенные, продолжали крепко держаться. Японцы ограничивались сильным артиллерийским огнем; по всем признакам с их стороны готовилась атака в стык между редутами; на этот случай генерал Кондратенко послал сюда две резервные роты.

Особенно упорные бои 21 августа развернулись на Восточном фронте. Ночью под покровом темноты войска противника в колоннах успели дойти незамеченными до наружного рва форта № II. Еще несколько минут, и они ворвались бы на орудийные дворики, но неприятель был замечен и встречен огнем в упор; внезапная атака сорвалась. Потери на форту составили 35 человек, из них убиты были шесть. Неприятель, отойдя на исходные позиции, оставил на подступах к форту сотни трупов.

Этой же ночью японцы напали на Куропаткинский люнет. Пользуясь складками местности и темнотой, они незамеченными пробрались до бруствера. Командир гарнизона успел скомандовать «в ружье!» и впереди своих подчиненных бросился в схватку. Враг был смят — немногие уцелевшие его солдаты бежали. Но затишье на люнете продолжалось недолго; подошли новые подразделения противника, и бой возобновился. Один за другим в неравной борьбе погибли офицеры, было убито много солдат; японцам удалось ворваться в люнет. Унтер-офицер Литасов, принявший командование, и его солдаты, отступая, отбивались штыками; ефрейтор Никифоров был послан на Большое Орлиное гнездо за помощью. Контратака, предпринятая со стороны Орлиного гнезда, не дала результатов, — неприятель успел укрепиться и вел частый пулеметный огонь. И только утром солдаты Литасова и солдаты с Орлиного, поддержанные огнем с Малой Орлиной батареи, повторив атаку, освободили люнет. Неприятель сразу же пошел в контратаку, но в это время открыла огонь артиллерия форта № II. Контратака была отбита почти без потерь для оборонявшихся.

Не менее ожесточенные бои шли в промежутке между фортами № II и № III, у редутов № 1 и № 2. Около 4 часов утра перед редутом № 2 появился неприятельский батальон, потерявший при сближении не менее половины своего состава. Японские солдаты залегли в оврагах. На помощь им подошел второй батальон, сразу же устремившийся на редут в штыковую атаку. Из-за сильного огня японцы были вынуждены залечь. Командир действующих здесь частей генерал Ичинохе, наблюдая за атакой, приказал ввести в бой третий батальон, но и это не помогло. Тогда по редуту был открыт шквальный артиллерийский огонь. Под его прикрытием Ичинохе вывел на исходное положение свежий полк, решив изменить направление удара и атаковать редут № 1. Однако этот полк попал под перекрестный огонь с редута № 2 и капонира № 2 и разделил участь солдат полка, атаковавшего перед этим редут № 2. Нелегко было и русским. Начальник 1-го отдела обороны генерал-майор Горбатовский доносил коменданту крепости, что резервы у него истощаются и осталось всего четыре роты, но люди дерутся стойко, хотя и несут большие потери от пулеметного и шрапнельного огня. Спустя час он же донес, что расходует последние резервы. Однако выдохлась и дивизия Ичинохе; бой затих. Защитники редутов, не отдыхая, принялись восстанавливать разрушенное. Затишье на участке оказалось временным, но оно дало возможность подвести кое-какие подкрепления и правильно оценить создавшуюся обстановку. К вечеру противник еще не раз поднимался в атаку, но успеха не имел.

Утром 21 августа для усиления сухопутной обороны с кораблей эскадры было свезено на берег семь десантных рот: с «Пересвета» — 215 человек, с «Победы» — 222, с «Полтавы» — 200, с «Севастополя» — 182, с «Ретвизана» — 207, с «Паллады» — 116 и т. д. Всего 21 офицер и 2246 матросов.

До августа не было необходимости свозить десант с кораблей, но в связи с тесным обложением крепости десантные роты со всех броненосцев и сводные с других кораблей, в среднем каждая от 115 до 220 человек, в начале августа были приведены в боевую готовность. Всего в десанте к этому времени числилось 1246 матросов и 15 офицеров, но с началом штурма он был усилен моряками с броненосцев. [142]

Вечером 21 августа, когда нажим противника особенно усилился, четыре роты из морского десанта были выведены на передовые позиции между фортами № II и № III. Оставшиеся подразделения находились в резерве в районе Китайской стенки, готовые пойти туда, где будет в них необходимость.

На Западном фронте бригада противника штурмовала гору Длинную, но безуспешно. Впоследствии по приказанию Ноги на горе был поставлен столб с надписью на русском языке. «Полковник Синзоро Тедзука был расстрелян за то, что, заняв русские окопы, не сумел их удержать, а когда русские открыли огонь, он бежал, чем способствовал нашей неудаче».

После трех дней штурма командованию крепости стало ясно, что главный удар японцы наносят на Восточном фронте. Исходя из этого, часть войск с Западного фронта была снята и в ночь на 22 августа переброшена для усиления резервов на восточном направлении. Часть подбитых орудий была заменена запасными, легко поврежденные исправлены. Утомленные в боях подразделения были заменены отдохнувшими и укомплектованными ротами.

Вечером генерал Кондратенко отдал приказ: «Объявляю всем войскам передовых и основных позиций сухопутной обороны, что ни малейшего отступления от занимаемых ими позиций не допускается под страхом ответственности по законам военного времени» .

Четвертый день штурма начался отвлекающими действиями противника на Западном фронте. В боях, разыгравшихся у Длинной и Дивизионной гор, моряки 5-й и 6-й рот Квантунского флотского экипажа, под командой капитана 2 ранга Циммермана, отбили несколько яростных атак противника, которому ценой больших потерь удалось захватить только одну сопку, не имевшую никакого значения.

Замечательно работали на участке фронта морские артиллеристы форта № V. Из своих 6-дюймовых орудий они подавляли одну неприятельскую полевую батарею за другой. Японцы были вынуждены подвезти для обстрела форта осадные 120-миллиметровые орудия.

Неприятель настойчиво атаковывал, стремясь оттянуть на себя резервы крепости. Те же цели в основном он преследовал и на Северном фронте, где его войска маневрировали, а артиллерия вела сильный огонь, стараясь ввести в заблуждение порт-артурское командование о месте предполагаемого главного удара. Ноги считал, что его план русскими не разгадан; он явно недооценивал противника.

Основные бои 22 августа развернулись на Восточном фронте, в местах, где они велись накануне. Редуты № 1 и № 2 и прилегающие [143] к ним окопы вновь стали ареной кровопролитнейших схваток. К действующим здесь ранее частям двух неприятельских дивизий была подтянута резервная бригада. Над редутами от разрывов шрапнели висели белые облака. Атакующие цепи сменяли одна другую, силы обороны таяли.

Когда положение стало угрожающим, генерал Кондратенко приказал ввести в дело моряков. Роты с «Амура», «Ретвизана», «Полтавы», «Паллады» и других кораблей в ожесточенных контратаках отбросили японцев на их исходные рубежи и закрепились на развалинах редутов. Японцы, оправившись, снова бросились в бой, пытаясь прорвать линию обороны и проникнуть в ее глубину. Но моряки не отступали ни на шаг.

Противник на этом важнейшем для него участке понес огромные потери. Много пало и русских моряков, погиб командир десантного отряда капитан 2 ранга Лебедев, но матросы не позволили врагу проникнуть в глубь обороны крепости.

В это время генерал Горбатовский доносил коменданту крепости:

«Резерва у меня нет, все израсходованы, осталась одна полурота моряков. Убыль офицеров велика. Редут № 1 четыре раза переходил из рук в руки. В данный момент на одной половине редута № 1 наши, а другую половину занимают японцы; оба редута под страшным огнем, люди, видимо, начинают уставать...» .

Немного спустя он снова доносил:

«Убыль громадная как нижних чинов, так и офицеров. Резервов у меня нет. Самое малейшее усиление японцев может увенчаться прорывом даже за Китайскую ограду, так как защищать некем...» .

Возможно, Ноги и догадывался о слабости русских, но и его войска были настолько истощены, что наступать больше не могли.

«Генерал Ноги, — говорится в японской официальной истории войны, — видя, что ход боя не идет, как предполагалось, решил хотя бы ценой полного уничтожения дивизии повторить штурм, но войска, находясь несколько дней подряд в бою, значительно потеряли свою боеспособность и без изменения способа ведения атаки не могли бы добиться лучших результатов» .

Ноги созвал совет старших начальников, выслушал их и, признав, что через редуты в глубину крепости не прорваться, приказал атаки в этот день прекратить. Когда Ноги отдавал этот приказ, Горбатовский телефонировал коменданту крепости о том, что положение на его участке более чем серьезно, так как в частях остались буквально десятки солдат без офицеров, а в резерве остатки трех рот, с которыми нельзя устоять даже против слабого натиска со стороны противника, ожидаемого каждую минуту. [144]

Комендант ответил, что он высылает сильные подкрепления и что на позицию выехал генерал Кондратенко.

Японские части, еще не успевшие получить приказ Ноги о прекращении атаки и установившие, что на редутах обороняются только единичные стрелки, еще раз пошли в атаку. Подкрепления русских опоздали. Два редута, совершенно разрушенные, почти сравненные с землей, перешли в руки противника. Это был серьезный успех японцев за четыре дня штурма, так как цель, поставленная войскам генерала Ноги, — овладение укреплениями между русскими фортами № II и № III — была достигнута. Войска противника вклинились в главную линию обороны. Стало ясно, что именно здесь они будут добиваться дальнейшего успеха, чтобы прорваться в глубину.

Кондратенко и Горбатовский совершенно правильно расценивали важное значение редутов для обороны, но в критический момент они не могли оказать должной поддержки ротам, оборонявшим редуты. Выделению войск из резерва крепости особенно сопротивлялся генерал-майор Фок, который, не гнушаясь опорочиванием боевых офицеров, настойчиво убеждал коменданта крепости генерала Смирнова в том, что дела на фронте не так уж безнадежны, чтобы понапрасну посылать солдат под огонь неприятеля.

К сожалению, Смирнов мало чем отличался от Стесселя и верил демагогу и интригану Фоку больше, чем генералу Горбатовскому, находившемуся на переднем крае. Были и другие причины оставления редутов, более важные из них — слабое артиллерийское вооружение и недостаточное оборудование в инженерном отношении. Можно сказать, что редуты оставались такими же, какими они были десять лет назад во время японо-китайской войны 1894 года; это были земляные валы, не имевшие даже рвов.

К концу дня 22 августа по всему фронту установилось затишье. Это было использовано русскими для исправления разрушенных укреплений и перегруппировки сил. Генерал Кондратенко отдал приказ о приведении в порядок линии фронта и о распределении резервов. Ночью на фронт подошли бывшие на отдыхе роты. Участвовавшие в боях моряки были сменены ротой с канонерской лодки «Гиляк» и сводным батальоном из разных морских частей. Они возвратились на корабли, потеряв трех офицеров и 146 матросов убитыми и пять офицеров и 225 матросов ранеными.

В то время, когда Кондратенко находился на позиции, где решалась судьба Порт-Артура, у начальника укрепленного района Стесселя был собран военный совет для обсуждения вопросов о недостатках крепости. В ответственный для судеб обороны момент впавшие в панику генералы, позабыв свои обязанности, заражая честных офицеров капитулянтскими настроениями, записали в журнале совета 15 пунктов, в которых говорилось, что Порт-Артур — не крепость, а скопление невероятных ошибок, [146] что здесь мало фортов и что сооружены они вопреки фортификационной науке, что орудия установлены открыто и т. д. и т. п.

Когда этот документ впоследствии дошел до военного министра Сахарова, тот написал на нем: «Читал. К чему это?». Начальник Главного штаба генерал-лейтенант Фролов тут же ответил: «Это, к величайшему горю, оправдательный акт, быть может, предстоящей сдачи крепости...» .

Предчувствуя тяжелые дни, Стессель и его приспешники вместо того, чтобы принять все зависящие от них меры для усиления обороны, итти на позиции к солдатам и офицерам, готовили документ для оправдания себя, своей трусости и неумения воевать. Это был прямой акт предательства.

Днем 23 августа снова на фронте было спокойно, и только со стороны бухты Тахэ доносились глухие раскаты мощной артиллерии броненосца «Севастополь», который по просьба сухопутного командования обстреливал фланг японской армии в Дагушаньской долине. «Севастополь» выпустил семь 12-дюймовых и 60 6-дюймовых снарядов. Японская артиллерия, вступившая было в бой, быстро смолкла. При возвращении в базу броненосец коснулся неприятельской мины. Произошел взрыв. Однако поврежденный корабль дошел до гавани самостоятельно.

Предвидя, что японцы возобновят штурм между фортами № II и № III, генерал Кондратенко сосредоточил на этом направлении 13 1/2 рот. Хотя многие из них были неполного состава, но все же это была внушительная сила, испытанная в боях.

Кондратенко не ошибся в оценке обстановки. 23 августа генерал Ноги приказал командиру 9-й дивизии продолжать штурм в промежутке между фортами № II и № III и захватить Большое Орлиное гнездо, Заредутную батарею и Скалистый кряж. Кроме 9-й дивизии, сюда были нацелены войска 4-й резервной бригады и 10-й бригады 11-й дивизии.

В начале двенадцатого часа ночи в районе Заредутной батареи началась ружейная стрельба. В это время русские саперы, работавшие на Китайской стенке, при свете ракет увидели японцев, которые смяли стоявшую у стенки роту стрелков и бросились к Заредутной батарее и Большому Орлиному гнезду. Неприятель прорвался в тыл основной линии обороны. Комендант форта № III штабс-капитан Булгаков приказал сжечь мост через ров, ведущий в тыл.

Скоро к ружейному огню присоединились пулеметные очереди и, наконец, открыла огонь противоштурмовая артиллерия с фортов. Темноту прорезали сотни ракет. Открыла огонь тяжелая осадная артиллерия, которой начали отвечать батареи и форты крепости. С фронта к Заредутной батарее японцы подходили [147] группами, русские встречали их в штыки. Но скоро солдаты противника появились на флангах батареи, в это же время На нее обрушился орудийный огонь. Через несколько минут из 52 стрелков осталось 11. Японцы прорвались к орудийным дворикам, но их выбили оттуда подоспевшие подкрепления русских. Когда в штабе крепости стало известно о прорыве неприятельских войск в глубь обороны, были немедленно приведены в боевую готовность все силы в направлении прорыва и на его флангах. Из общего резерва к месту прорыва были переброшены две роты. Через час после прорыва, по свидетельству иностранных корреспондентов из армии Ноги, в лощине перед Заредутной и Большим Орлиным гнездом и между ними находилось уже около 10 тысяч солдат. Здесь они были нащупаны прожекторами и накрыты массированным огнем артиллерии крепости. Русская пехота упорно контратаковала с разных направлений. В половине первого часа ночи остатки неприятельских войск были отброшены за Китайскую стенку и дальше к исходным позициям. В панике японские солдаты пробежали через развалины редутов № 1 и № 2 и были встречены огнем своих резервов, принявших их за русских. Но это не остановило беглецов. Они прорвались через своих в тыл. Вторая атака японцев была сравнительно легко отбита.

В ночь на 24 августа русские продемонстрировали образец активного оборонительного боя ночью. 13 1/2 рот при поддержке нескольких рот из резерва, сражаясь на гребнях гор Заредутной и Большого Орлиного гнезда, отразили натиск и выбросили проникших в систему обороны шесть неприятельских полков.

В японской литературе и в мемуарах, главным образом английских корреспондентов из армии Ноги, без всякого основания расписывалась беспредельная преданность японского солдата «божественному» микадо, с именем которого он якобы упорно дрался и погибал под Порт-Артуром. Что это шовинистическая пропаганда, оболванивание нижнего чина — не подлежит никакому сомнению. Солдат был упорен, но это упорство во многом объяснялось страхом быть расстрелянным, наказанным своим офицером. Это подтверждает бунт в 8-м резервном полку.

В ночь на 24 августа этот полк, находившийся на переднем крае, изготовился к атаке. Но когда командир полка дал сигнал для броска вперед, ни один человек, кроме офицеров, не вышел из окопов. Несмотря на увещевания, угрозы и стрельбу из револьверов по непокорным, солдаты отказывались повиноваться. Очевидно, в полку существовала крепкая организация, тайно подготовившая этот акт (полк в своем большинстве был укомплектован рабочими из города Осака).

О бунте стало немедленно известно генералу Ноги, который приказал окружить полк надежными частями и «поддержать его». Под угрозой быть расстрелянными, солдаты пошли в атаку. [148]

На другой день солдат, оставшихся после боя живыми, отвели в тыл для расправы. С утра до вечера их в назидание другим гоняли в строю. Солдаты штурмовали горные ущелья и сопки, делали с предельной выкладкой большие переходы, часами лазили по грязи и при всем этом получали по горсти риса на день. Зачинщики бунта были расстреляны, многие солдаты умерли от голода и мучений, многие покончили с собой. Через две недели оставшиеся в строю были расписаны по одному в разные части и подразделения армии.

Этот не единичный и не случайный эпизод в японской армии отражал классовую борьбу между представителями господствующего класса — офицерами и угнетенного класса, в данном случае солдатами — представителями рабочего класса.

После ночных боев 24 августа генерал Ноги прекратил штурм.

Неоценимую помощь войскам, оборонявшим крепость во время августовских боев, оказал артиллерийский огонь с кораблей. До осады крепости сухопутное командование не верило в возможность стрельбы морской артиллерии по неприятелю на берегу на дальние расстояния. Но когда обстановка потребовала этого, начальник крепостной артиллерии генерал Белый пригласил на совет артиллеристов эскадры. На совещании обсудили вопросы организации наблюдательных пунктов, секторов стрельбы и т. д. Пробная стрельба, проведенная 30 июля с броненосца «Пересвет» из 12-дюймовых орудий, была удачной. 1 августа «Пересвету» был уже точно указан объект для обстрела — деревня Людзятунь, лагерь японцев. Из четырех выпущенных снарядов три упали в районе цели. После этого ежедневно штаб крепости требовал: «обстрелять квадрат такой-то», «поразить цель такую-то». По мере приближения неприятеля к крепости, такие заявки возрастали; 7, 8 и 9 августа стреляли уже все корабли. С 12 по 25 августа только броненосец «Пересвет», ведя огонь по осадной артиллерии японцев, выпустил 132 снаряда. Броненосец «Ретвизан» выпустил 293 снаряда, из них 40 12-дюймовых; «Победа» — 191 снаряд, из них 24 12-дюймовых; «Паллада» — 180 6-дюймовых. «Паллада» заставила замолчать японскую батарею, разогнала обоз, сбила с позиции две батареи, взорвала пороховой погреб, разогнала колонну пехоты и отряд кавалерии, сбила батарею 6-дюймовых пушек и т. д. Хорошо стреляли «Победа» и другие корабли.

Августовский штурм был отбит с громадными для врага жертвами. Армия Ноги не попала под Ляоян, как на это рассчитывали в Токио. Маршал Ойяма, узнав о неудаче, решил больше не откладывать операцию против Куропаткина. Порт-артурцы упорством и беззаветной храбростью разрушили планы Ойямы.

Получив известие, что защитники Порт-Артура блестяще отбили первый штурм японцев, Куропаткин объявил об этом в приказе по армии, чтобы укрепить ее моральное состояние.

К этому времени под его командованием состояло 199 батальонов 143 сотни 628 полевых и 28 осадных орудий. Личный состав равнялся примерно 200 тысячам человек.

Командующий предполагал переходить в наступление, но японцы опередили его. Маршал Ойяма, имея под своей командой примерно тоже до 200 тысяч человек, нанес удар первым. Куропаткин начал отход на Ляоянские позиции. С 30 августа по 4 сентября шло кровопролитное сражение, в результате которого Куропаткин оставил Ляоян, потеряв в боях 516 офицеров и 15374 солдата. Потери японцев составили 600 офицеров и свыше 23 тысяч солдат.

В этом сражении Куропаткин упустил благоприятнейший случай нанести поражение противнику. Как после стало известно, японцы попали в очень тяжелое положение: Ойяма потерял управление армиями, в резерве у него не осталось войск. На третий день сражения командующий 1-й армией генерал Куроки, находясь в безвыходном положении и имея против себя подавляющие силы русских, принял решение отступать, но Куропаткин предупредил его, приказав отступать своим войскам. Это [150] произошло на два часа раньше предполагаемого отхода японцев.... Когда армия Куропаткина отходила по направлению на Мукден, армия Ноги у Порт-Артура была по существу разбита русскими. Это признали и японцы. В японской истории войны записано:

«Несмотря на все жестокие атаки нашей третьей армии с 19 по 24 августа, мы не могли сломить искусно вооруженных батарей и защищавшего их до последней капли крови неприятеля. Потеряв 15 тысяч воинов, мы едва лишь могли завладеть укреплениями западного и восточного Панлуншаня» (редуты № 1 и №2).

Не осуществились планы японской ставки. Генерал Ноги потерял треть армии. Некоторые полки перестали существовать: в 7-м стрелковом полку от 2500 человек осталось в строю шесть офицеров и 208 солдат, в 36-м полку — 240 человек, 6-я бригада насчитывала всего 400 человек, тогда как перед штурмом в ее составе числилось 5 тысяч штыков.

Когда стало ясно, что японцы выдохлись и прекратили активные действия, Стессель отправил Алексееву и Куропаткину телеграмму:

«...Штурмы отбиты с громадным уроном для японцев; мы потеряли ранеными... 69 офицеров и 3466 нижних чинов, убитых тоже много, но в точности еще не приведено в известность; в госпиталях состоит 132 офицера, 5661 нижний чин (учтены раненые во время боев на перевалах, а также с 30 июля по 18 августа. — А. С.). Снарядов в полевой артиллерии по 150 штук на орудие. Орудия крепостные в большом числе подбиты (явное преувеличение. — А. С.). Необходимо выслать подкрепление....

«Под ружьем у меня, — говорилось далее в телеграмме, — из пяти полков 4-й дивизии 9419 нижних чинов и 145 офицеров. В 7-й дивизии — 11 169 нижних чинов, офицеров 150. Из восьми генералов один умер (Разнатовский), один был ранен и контужен (Надеин), один вывихнул себе ногу (Горбатовский). Из командиров полков — убит 13-го полка кн. Мачабели; ранены 14-го полка полковник Савицкий, 15-го полка полковник Грязнов...

Тысячи трупов японцев валяются перед нами...

Это донесение Стесселя отражало действительное положение в основном правильно.

Первый штурм Порт-Артура окончился поражением японцев. Они явно переоценили свои возможности и не приняли в расчет мужество и героизм русского солдата. Они предполагали, что будут иметь против себя знакомого им Фока и ему подобных, а их встретил Кондратенко, настоящий русский генерал.

Штурм показал японцам, что ускоренная атака крепости без учета сил и средств обороняющегося, без достаточной инженерной подготовки и без наличия мощной осадной артиллерии обречена на неудачу. Ко всему этому у генерала Ноги нехватило войск, а те 50 тысяч, которыми он располагал, были им использованы неумело. Из Токио последовал приказ прекратить атаки и ждать подкреплений и тяжелую осадную артиллерию. Узнав о решении главной ставки, командующий флотом Того обратился к ней с просьбой принять меры к скорейшему овладению крепостью, ибо состояние японских кораблей после боя 10 августа было тяжелым; надо было исправить многочисленные повреждения, сменить артиллерию и готовиться к встрече со 2-й русской Тихоокеанской эскадрой.

Августовские бои были первым успехом русского оружия на всем театре войны. Японцы понесли такие огромные потери, что вынуждены были перейти к долговременной осаде крепости. Это сильно спутало их первоначальные планы. Порт-Артур приковал к себе три лучшие кадровые дивизии противника с многочисленной мощной артиллерией и многими вспомогательными войсками и службами, явился своеобразным громоотводом для Куропаткина и безусловно спас его армию от разгрома под Ляояном. * * *

Отказавшись от намерения взять крепость ускоренной атакой, японцы начали осадные работы. 25 августа в районе редутов № 1 и № 2 были вырыты первые сапы <a href="http://militera.lib.ru/h/sorokin_ai/09.html#" class="bbc_url" title="Ссылка">{131}</a>. На передовые линии вышли неприятельские саперы. Генерал Кондратенко отдал приказ непрерывно обстреливать редким огнём участки, где будут замечены земляные работы неприятеля.

28 августа — тридцатый день осады — был спокойнее всех предыдущих. Только случайные выстрелы по саперам противника нарушали тишину, и столь же редко отвечали осаждавшие. Крепость продолжала совершенствовать оборону. В свое время военный инженер капитан Шварц по приказу генерала Кондратенко представил проект устройства второй оборонительной линии крепости между укреплением № 3 и батареей литера Б. Прерванные во время боев работы возобновились; они велись по ночам.

Инженерные работы противника производились по всему фронту, японцы работали круглые сутки. Свыше 2 тысяч сапер, роя землю, медленно продвигались к русским укреплениям.

В начале сентября защитники крепости начали производить вылазки для разрушения траншей и других земляных сооружений противника. Что замышляют японцы? В каком месте готовят [153] удар? Где устанавливают артиллерию? Эти вопросы, интересовавшие генерала Кондратенко, могли быть разрешены только разведкой. Наступившие темные ночи, частые туманы и проливные дожди благоприятствовали разведывательным партиям.

6 сентября была произведена вылазка из Куропаткинского люнета. 35 солдат в темноте проникли через проволочное заграждение в неприятельскую траншею и бросились в штыки. Японцы, не разобравшись в обстановке, побежали; при этом было заколото несколько десятков неприятельских солдат без потерь со стороны нападавших. В ту же ночь была произведена разведка на Седловую гору; в ней приняло участие 60 человек. Японцы бежали, а охотники, разрушив их траншеи, вернулись обратно, принеся с собой несколько десятков трофейных винтовок.

Поиски разведчиков проводились систематически. Вылазочные партии, конечно, не могли разрушить все, что строили и сооружали японцы на переднем крае, но вылазки вселяли веру в силу обороны, поддерживали моральный дух защитников.

Попытки получить через разведчиков сведения о расположении войск противника и его артиллерии не дали результатов, так как в глубину расположения японской армии проникнуть удавалось немногим. К тому же Стессель вскоре запретил совсем производить вылазки, мотивируя это напрасными потерями.

9 сентября гарнизону была объявлена запоздалая телеграмма начальника штаба Маньчжурской армии, в которой говорилось: «Армия горит желанием итти на выручку доблестным защитникам Артура, но поджидает подхода горной артиллерии и первого армейского корпуса, что произойдет в конце августа. Наступление будет энергичное и решительное» .

Оборонявшие крепость солдаты, матросы и офицеры в это время и мысли не допускали, что Маньчжурская армия уже оставила Ляоян и что им придется еще четыре месяца без всякой помощи извне отбиваться от сильнейшего, озлобленного неудачами неприятеля и, не дождавшись обещанных подкреплений, погибнуть.

В первой половине сентября осадные работы противника заметно продвинулись вперед. Его траншеи находились уже в ста шагах от Кумирненского и Водопроводного редутов, в трехстах шагах от капонира № 3 и в четырехстах шагах от форта № II. За это время пополнился осадный парк артиллерии неприятеля. Адмирал Того передал с судов для армии 12 47-миллиметровых орудий и две 6-дюймовые скорострельные пушки. 13 сентября в город Дальний прибыл из Японии транспорт с 11-дюймовыми осадными гаубицами. Для гаубиц на фронте были приготовлены специальные бетонные площадки. На пополнение поредевших в августовском штурме дивизий Ноги получил 16 тысяч солдат и офицеров и, кроме того, две роты сапер.

Порт-артурцы между тем совершенствовали форты, батареи и редуты в инженерном и артиллерийском отношении. На укреплениях утолщались земляные брустверы, возводились сплошные валы из мешков с землей, оборудовались дополнительные траверсы в окопах, предохраняющие людей от поражения продольным огнем, сооружались бойницы и особенно блиндажи и козырьки для защиты от шрапнели, которая обычно наносила большой урон. На наиболее ответственных участках в ночное время сооружались проволочные заграждения, и на некоторых важных подступах к крепости были заложены фугасы. Частные резервы на наиболее угрожаемых направлениях были усилены, общие резервы крепости размещены с расчетом быстрой переброски к любому месту обороны, где в них будет необходимость.

Вся крепостная артиллерия получила свои определенные цели. Она значительно усилилась: так, на приморском участке была установлена 280-миллиметровая пушка, на Острожной горе — четыре малокалиберных скорострельных орудия, вооружалась корабельной артиллерией строившаяся вторая линия обороны. Были воздвигнуты новые батареи на Каменоломном кряже — из десяти 75-миллиметровых судовых орудий, в Китайской импани — из шести 47-миллиметровых, в разных местах позади горного кряжа — из десяти 47-миллиметровых и левее импани — из двух 120-миллиметровых орудий. Батареи обслуживались моряками, а всей этой группой командовал лейтенант флота Хоменко. Около батареи литера «Б» моряки установили 6-дюймовое орудие, снятое с канонерской лодки «Бобр», на укрепление № 4 поставили шесть морских орудий, а на Восточном фронте было установлено шесть батарей противоштурмовых орудий. В общем артиллерийская оборона значительно усилилась.

В августе крепость потеряла подбитыми и оставленными на позициях 49 орудий и 13 пулеметов. Но благодаря установке новых орудий количество артиллерии в сентябре увеличилось до 652 стволов, зато количество пулеметов уменьшилось до 53. Запас снарядов, несмотря на то, что в августе их было расстреляно 64625, почти не уменьшился, так как расход был пополнен с кораблей флота; крепость на 1 сентября имела 251 428 выстрелов.

На эскадре в первой половине сентября произошли большие перемены. Временно командующий флотом контр-адмирал Ухтомский, доложив наместнику о состоянии кораблей после боя 10 августа, ждал его указаний. Настроение среди командиров кораблей в этот период было явно «оборонческое», что ярко отразилось в докладной записке командира броненосца «Ретвизан» капитана 1 ранга Щенсновича, поданной им Ухтомскому. [155]

«Бой окончился поражением нашей эскадры, — писал он. — Наши суда в настоящее время не способны в составе эскадры пройти во Владивосток». Щенснович утверждал, что прорваться, без риска быть уничтоженным, не сумеют даже и отдельные корабли.

Ухтомский 19 августа собрал совещание флагманов и командиров кораблей 1 ранга и поставил для обсуждения вопросы: может ли эскадра пройти во Владивосток, когда будут исправлены поврежденные корабли, и, если эскадра не в силах пройти во Владивосток, то следует ли ей, продолжая ремонтироваться, расходовать свои силы для поддержки осажденной крепости.

После обмена мнениями было решено, что прорваться во Владивосток нельзя и что следует немедленно оказать помощь крепости как орудиями, так и людьми.

Однако адмирал Алексеев не терял надежды использовать оставшиеся в Порт-Артуре корабли для действий на море. В день совещания флагманов от него была получена следующая телеграмма:

«...Подтверждаю, что решение времени выхода эскадры без излишнего промедления предоставляется исключительно вам по обсуждении с флагманами и командирами».

Алексеев указывал, что цель нового выхода флота в море — нанесение неприятелю возможного поражения, которое окажет влияние на дальнейший ход войны.

Наместник уже не был уверен, что кораблям удастся прорваться во Владивосток. Требуя выхода для боя, он рассчитывал, что если эскадре и придется погибнуть в море, она сумеет все же нанести какой-то урон японскому флоту, а это, в свою очередь, облегчит положение 2-й эскадры, идущей из Балтики. Но Алексеев оставлял за временно командующим «инициативу», право обсуждения, выходить в море или нет.

«Суда в море выйти не могут, — ответил Ухтомский, — поэтому составлено расписание высылать для обороны крепости, кроме десанта, остальные судовые команды, оставив на кораблях самое ограниченное число для действий судовой артиллерии по береговым позициям неприятеля».

Получив такой ответ, наместник снял Ухтомского с поста и вместо него назначил известного уже в то время садиста, зверски обращавшегося с матросами, представителя наиболее реакционного офицерства, командира крейсера «Баян» капитана 1 ранга Вирена. Последний был произведен в контр-адмиралы и назначен командиром отдельного отряда броненосцев и крейсеров. В связи с этим Алексеев отдал Вирену следующий приказ: «Из находящихся ныне в Порт-Артуре эскадренных броненосцев и крейсеров 1 ранга образовать отдельный отряд... О получении [156] и исполнении сего приказания немедленно мне донести, приняв к руководству мои приказания и инструкции, преподанные адмиралу Витгефту... Особенно обращаю ваше внимание на высочайшее повеление о прорыве эскадры во Владивосток» . Назначив Вирена командиром отдельного отряда, Алексеев еще более ухудшил состояние эскадры, лишив ее единоначальника, так как канонерские лодки, миноносцы и проч., как и военный порт с его пловучими средствами, выходили из подчинения командиру отряда.

Докладывая наместнику об обстановке, Вирен умолчал о выходе флота в море.

Тогда наместник вновь телеграфировал: «Донесите... ваши соображения относительно исполнения в настоящих условиях прорыва отряда во Владивосток».

15 сентября Вирен отправил Алексееву пространное донесение, в заключении которого писал: «...Артур будет держаться, пока хватит снарядов и еды, и если бог даст его отстоять, то и остаток нашей эскадры будет цел и принесет существенную пользу и прибавку отправляемой из Балтийского моря эскадре. Если же наш отряд, идя во Владивосток, будет разбит, то одна эскадра Балтийского моря бессильна бороться с японским флотом...

Кроме всего изложенного присутствие наших судов в Порт-Артуре и возможность их выхода заставляло и заставляет большую часть японского флота держаться около Порт-Артура, и этим до некоторой степени облегчались операции Владивостокскому отряду».

Вывод контр-адмирала был таков: «Всякая попытка прорыва во Владивосток обречена на неудачу».

После этой телеграммы наместник уже больше не требовал выхода в море. Таким образом, после сражения 10 августа в Желтом море корабли эскадры не были использованы для активных операций против японского флота, хотя состояние их позволяло сделать еще одну попытку вступить в бой с неприятелем. Броненосцы «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» и крейсер «Паллада» находились в исправности и были готовы к бою. Броненосец «Полтава» и крейсер «Баян» заканчивали ремонт повреждений, и только «Севастополь» требовал длительного ремонта. Японский флот в это время имел в строю всего три броненосца: «Шикишима», «Фуджи» и «Асахи». «Миказа» после боя 10 августа чинился и перевооружался в Японии.

С 28 августа по 5 сентября корабли эскадры ежедневно обстреливали японские позиции. За эти дни только «Пересвет», «Ретвизан», «Победа» и «Паллада» выпустили до 250 крупнокалиберных [157] снарядов. Огонь корректировался и был эффективен.

Крепость, значительно усилившись за счет сил и боевых средств флота и использовав перерыв в боях, смогла исправить разрушенное и восстановить свою боеспособность главным образом в артиллерийском отношении. Перед вторым штурмом она была не менее сильна, чем перед первым.

Генерал Ноги, получив подкрепления людьми и артиллерией и приблизившись на сотни метров к некоторым укреплениям крепости, а также имея приказ главной ставки о скорейшем захвате Порт-Артура, решил вторично штурмовать русскую твердыню. </div></div></div>

Второй штурм крепости. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> План второго штурма крепости, разработанный в штабе армии генерала Ноги, предусматривал прорыв в глубину обороны через Водопроводный и Кумирненский редуты на севере и в направлении гор Длинная и Высокая на западе, при отвлекающих атаках на остальных участках. Решение прорываться в крепость через редуты объяснялось тем, что на этом направлении, по мнению японцев, оборона была слабее. Кроме того, прорыв в глубину давал японским войскам возможность сразу выйти в тыл русских основных укреплений на восточном участке. Захват редутов облегчался еще и тем, что японские параллели к тому времени находились от них на расстоянии не более 100 шагов. Направление Длинная — Высокая, по данным противника, было слабо укреплено. Это отвечало действительности. Для атаки Водопроводного и Кумирненского редутов нацеливалась 9-я дивизия, а против Длинной и Высокой — 1-я дивизия с приданной ей 1-й резервной бригадой. На передовых позициях Северного фронта крепости к началу штурма находилось 16 рот из разных полков, 12 отдельных взводов и три охотничьи команды. Из них на главном направлении, т. е. на Водопроводном редуте, оборонялись три взвода и справа от редута в траншеях тоже три взвода; в траншеях между редутами — одна рота, охотничья команда и отдельный взвод; на Кумирненском редуте — рота; в траншеях слева — две охотничьи команды и полторы роты. В резерве передовых позиций было две роты, одна из них морская. На Западном фронте Длинную гору обороняли пять рот из разных полков, 5-я рота Квантунского флотского экипажа и охотничья команда. Из огневых средств на горе были два 6-дюймовых, семь малокалиберных орудий и два пулемета. Гора Высокая оборонялась тремя ротами из разных полков и 6-й ротой Квантунского экипажа, огневые средства которой составляли четыре пулемета, два 6-дюймовых, два батарейных и три малокалиберных орудия. Дивизионную гору защищали шесть рот и охотничья команда 5-го полка, имея три пулемета и четыре орудия [158] Барановского. Кроме того, в тылу Высокой и в резерве фронта находилось до восьми рот и 14 полевых орудий. Общий резерв крепости составляли 10 рот, из которых шесть были десантными с кораблей и одна — Квантунского флотского экипажа. Следовательно, людские силы неприятеля на главных направлениях предполагаемого удара превосходили силы обороны примерно в 3 раза, а на отдельных участках и в 10 раз. Утром 19 сентября позиции Восточного фронта подверглись сильному артиллерийскому обстрелу. В двенадцатом часу начался огонь по Северному фронту и главным образом по Водопроводному и Кумирненскому редутам. Одновременно стреляли 40 осадных и 48 горных орудий: гаубицы били по внутренним частям укреплений, морские орудия — преимущественно по брустверам, а полевые пушки поражали шрапнелью войска. В течение шести часов обстрела в районе Водопроводного упало до тысячи снарядов, которые превратили его в груду камней и балок: брустверы и блиндажи были срыты, разбиты две пушки и пулемет, порваны телефонные провода. Гарнизон понес серьезные потери. Во время бомбардировки на подступах к редуту сосредоточилась бригада неприятельской пехоты с четырьмя полевыми орудиями и 24 пулеметами. После того как смолкла артиллерия, в атаку бросилась пехота. Ее встретили огнем с форта № III, укрепления № 3, с Курганной, Перепелиной и других батарей. Японцы немедленно укрылись в траншеях. Следующая атака началась в 6 часов вечера. 100 человек, оставшихся на Водопроводном редуте после артиллерийской бомбардировки, отбивали противника огнем и штыком. От пулеметного огня в упор три батальона противника залегли, но скоро японцы, подтянув полевое орудие, подбили русский пулемет и взобрались на бруствер редута. Оставшиеся в редуте 30 человек под командой унтер-офицера Трофима Бирюкова бросились в штыки и сбили японских солдат в ров. В это время на усиление подошли две роты из резерва. Они сразу же пошли в контратаку, намереваясь окончательно очистить ров от противника, но сделать этого им не удалось. Тогда ввиду серьезности положения командование крепости направило на редут новые подкрепления. В течение вечера и ночи русские еще несколько раз ходили в контратаки, чтобы уничтожить противника, охватившего редут справа и слева, но безуспешно. Положение было критическое: от редута остались лишь груды развалин. Защитников с каждым часом становилось меньше. В одной из рот, в которой было 84 человека, осталось в строю только шесть солдат, от полуроты пограничников — пять человек. Подполковник Бутусов, руководивший обороной участка, обратился к генералу Кондратенко за разрешением оставить редут. Кондратенко ответил: «Если есть какая-нибудь возможность держаться с надеждой на успех, то представляется вашему усмотрению остаться на занимаемой теперь позиции» . Но надежды на успех не было, и Бутусов, забрав с собой поврежденные пушки, патроны и проч., с остатками рот отошел. Оставление Водопроводного предрешило падение Кумирненского редута, который был занят противником утром 20 сентября после кровопролитнейших боев. На направлении Длинной и Высокой гор наступали войска 1-й пехотной дивизии и 1-й резервной бригады, которым были приданы 30 тяжелых и 60 полевых орудий, 24 пулемета и 8 скорострельных пушек. В артиллерийской подготовке перед атакой участвовали также пять дальнобойных морских батарей, находившихся на Волчьих горах. Артиллерийский огонь начался в середине дня; крепостные форты и батареи энергично отвечали; канонада длилась свыше трех часов. Японцы стреляли очень плохо, и им удалось только повредить на Высокой несколько блиндажей, подбить одно орудие и два пулемета. Под прикрытием артиллерии японские войска сосредоточились для броска; в шестом часу полк пехоты атаковал Длинную. На горе был получен приказ Кондратенко держаться до последнего. Безуспешные атаки противника продолжались весь вечер, а ружейная перестрелка и орудийный огонь не прекращались всю ночь. Отдельные группы японских солдат подошли на 70–80 метров к русским траншеям. 20 сентября бой продолжался непрерывно в течение всего дня; в ротах, оборонявших гору, осталось по 10–20 человек, которые вынуждены были отступить. 5-я рота Квантунского экипажа и взвод 6-й роты, прикрывая отход, залегли на открытой местности и вели залповый огонь. Японцы просочились в тыл: под угрозой полного окружения матросы отошли, потеряв в бою более половины своего состава. Совершенно по-иному развернулись бои у Высокой горы. Ее значение для создания мощного оборонительного рубежа в свое время командованием крепости не было оценено должным образом . Полевые укрепления на горе начали возводить лишь в мае, и только после настойчивых требований генерала Кондратенко. К 19 сентября Высокую опоясывали две линии стрелковых окопов. Впереди них находились проволочные заграждения. На вершине горы стояли две батареи. Для укрытий войскам служили несколько блиндажей. 19 сентября в 6 часов вечера после артиллерийской подготовки гору атаковал полк пехоты, который сразу же попал под фланговый огонь матросов 5-й роты Квантунского экипажа, которая находилась на южной окраине Длинной горы. Японцы изменили направление атаки, продолжая, однако, подниматься по склонам Высокой. Несмотря на сильный огонь с фронта, они все же достигли проволочного заграждения и залегли перед ним; ночью японцы отошли на исходные позиции, оставив солдат для прорезания проходов в заграждении. Рано утром 20 сентября бой возобновился, японцы снова ввели в действие полк и действовали очень решительно, но безуспешно. К 9 часам атаки прекратились, в бой вступила осадная артиллерия, сила огня которой нарастала до тех пор, пока гора совершенно не скрылась в облаках дыма. Вечером командующий здесь полковник Ирман донес генералу Кондратенко: «Высокая сильно бомбардируется с моря (с канонерских лодок противника. — А. С.) и с суши бризантными, лидитными бомбами и шрапнелью... Капитан Стемпневский 1-й доносит, что он еле держится; я ему ответил: «Держитесь до последнего, как приказал комендант». Обещал на случай штурма поддержку. Есть две роты, но их нельзя взять; они обеспечивают линию. Прошу прислать помощь... Положение серьезное. Желал бы посоветоваться с Вашим превосходительством и доложить Вам лично. Отлучиться не могу, не найдете ли Вы возможным сегодня приехать к нам в штаб» . Кондратенко немедленно приехал и, лично ознакомившись с обстановкой, выделил Ирману три роты, сняв их со спокойных участков фронта. Вечером генерал Ноги решил покончить с Высокой и бросил в атаку сразу 2 тысячи солдат. Сомкнутым строем, с офицерами впереди, под командой генерала Матсумура солдаты лавиной двинулись на гору. Штурмовую колонну противника встретил шрапнельный дождь со всех южных батарей, и она понесла громадные потери. Однако около двух часов ночи японцам удалось прорвать первую линию окопов, и ожесточенный бой возобновился с новой силой на второй линии обороны. В 6 часов 30 минут утра 21 сентября штурмовая колонна противника, пополненная резервами, снова бросилась вперед и, прорвав вторую линию, достигла юго-западного угла одного из блиндажей, у которого завязался отчаянный рукопашный бой. Японцы не выдержали и были отброшены на занятую ими в начале боя первую линию обороны горы. К этому времени они потеряли связь со своим тылом, в их подразделениях не осталось офицеров. Попытки японского командования подбросить подкрепления [162] ни к чему не привели, так как все подходы обстреливались непрерывным артиллерийским огнем русских. По японским данным, «находясь под орудийным и ружейным огнем неприятеля с фронта и с флангов, осыпаемая градом бомбочек, колонна была почти целиком уничтожена» . Артиллерийский обстрел горы не прекращался; в девятом часу утра новые части противника снова пошли в атаку, но и на этот раз были сравнительно легко отбиты ружейным огнем. В 11 часов Кондратенко получил очередное донесение от полковника Ирмана. Ирман сообщал, что на Высокой подбита 6-дюймовая пушка; хотя остальная артиллерия была в порядке, стрелять было нельзя, так как противник засыпал шрапнелью орудийные расчеты и стрелял по ним из пулеметов с Длинной горы; роты, обороняющие гору, понесли большие потери: во второй роте 5-го полка оставалось в строю 37 человек, в четвертой роте — 19, в первой роте 28-го полка — 23 человека, в седьмой роте 27-го полка выбыло больше половины солдат. Дальше сообщалось, что офицеры и солдаты не спали три ночи и что роты следует сменить. Кондратенко приказал произвести смену гарнизона, и к вечеру на Высокую пришли новые, полного состава роты. Комендантом горы был назначен штабс-капитан Сычев. Чтобы убедиться, все ли его приказы выполнены, вечером на гору прибыл Кондратенко. Вскоре после смены гарнизона начался бой, не утихавший всю ночь. Кондратенко предпринимал все, что было в его силах, для усиления обороны горы: сюда везли гранаты, патроны, снаряды, мешки с землей для устройства укрытий и т. п. Утром 22 сентября с. постов Голубиной бухты донесли о большом скоплении неприятельских войск на подступах к Высокой, очевидно, готовившихся для новой атаки. По приказу Кондратенко с Ляотешана к Голубиной бухте были переброшены полевые орудия под командой штабс-капитана Ясенского. Тщательно маскируясь, артиллеристы пробрались на передовую линию фронта, выкатили орудия на открытую позицию и внезапно открыли по скучившимся подразделениям противника шквальный огонь. Через несколько минут на месте трех японских батальонов остались только трупы. Английский корреспондент при армии Ноги — Норригаард по этому поводу в книге «Великая осада» писал: «Наиболее блестящий образчик артиллерийского искусства, какой я когда-либо видел, дала русская батарея [163] 22 сентября. От картечи этой батареи не ушел ни один солдат из наступающего отряда». На этом закончился второй штурм крепости. Попытка японцев захватить Высокую гору окончилась полным провалом. У Высокой генерал Ноги потерял до 6 тысяч солдат и офицеров, в том числе командира 1-й бригады генерал-майора Яммато. В японской литературе говорится, что из 23 рот, участвовавших в боях, можно было сформировать всего две. Русские потеряли убитыми 256 человек и ранеными 947. Неудача у Высокой горы произвела тяжелое впечатление на японские войска. «Служба под Артуром тяжела, гоняют с одного места на другое, работы по горло, а успехов не видно; третий день берем какую-то горку и не можем взять, — из полка более половины выбыло, офицеров совсем нет» , — писал родным один из солдат 1-й бригады японцев. Второй штурм крепости, как и первый, закончился бесславно для японцев. Генерал Ноги полностью повторил ошибки первой ускоренной атаки крепости. Японцам не только не удалось сломить силы обороны русских, но даже и вклиниться в основную линию укреплений крепости. Однако на Северном фронте, заняв редуты Водопроводный и Кумирненский, они приблизились к форту № III и укреплению № 3, что дало им возможность производить инженерные работы против этих пунктов, прокладывать сапы, траншеи, вести подкопы и т. п. Заняв Длинную гору, противник установил на ней наблюдательные пункты и смог корректировать стрельбу осадной артиллерии по местам стоянки флота. После отхода русских с Длинной командование крепости обратило особое внимание на укрепление гор Плоской и Высокой, на которых сразу же после штурма начались инженерные работы. Особенно энергично шли работы на Высокой, значение которой в системе обороны было понято по-настоящему только теперь. Потеря Высокой грозила полным уничтожением флота, так как с горы наблюдался весь внутренний рейд Порт-Артура. Об этом было известно контр-адмиралу Вирену, но он по-прежнему не принимал никаких мер для прорыва блокады. Броненосцы ежедневно по согласованию с командованием крепости вели огонь по позициям противника, а миноносцы и тралящие корабли выходили в море. Последние изо дня в день тралили мины на внешнем рейде, миноносцы же изредка ходили для постановки мин в районах плавания кораблей противника. В сентябре — октябре таких выходов было семь. Миноносцы поставили свыше 100 мин, на которых впоследствии подорвались и погибли крейсер, два миноносца и две канонерские лодки противника: броненосец «Асахи», подорвавшийся на мине, был на длительное время поставлен в док. Продолжалась установка на сухопутном фронте орудий, снятых с кораблей. За август — сентябрь моряки создали 38 новых батарей и 23 прожекторных поста. Всего было установлено 225 орудий, из них: 152-мм — 17, 120-мм — 5, 75-мм — 40 и остальные — мелких калибров. Для обслуживания этой артиллерии флот выделил 994 человека. </div></div></div>

Капитуляция. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content">Так закончилась осада Порт-Артура. Я не собираюсь описывать переговоры, происходившие между начальниками штабов двух армий относительно условий капитуляции и последующей передачи крепости, встречу генералов Ноги и Стесселя, вступление победоносной армии в Порт-Артур и так далее. Я лишь интересуюсь исследованием военных операций, которые были прекращены 2 января 1905 года, когда военные действия были приостановлены в ожидании результата переговоров. Однако, естественно сам собой выдвигается один вопрос, заслуживающий рассмотрения: была ли капитуляция 1 января вызвана необходимостью? Может ли она быть оправдана?

На эту тему столько говорили и писали, так много было высказано противоречивых и скороспелых суждений, когда еще не было под рукой статистического материала и других сведений, на которые можно было бы опереться для правильной оценки события, что неудивительно, почему общество до сих пор остается в неведении относительно этого важного вопроса. Почему сдача могла состояться, прежде чем было выражено на это общее согласие; конечно, крепость была уже приговорена и падение ее являлось лишь вопросом времени, но настал ли этот час 1 января? Не мог ли гарнизон продержаться еще месяц или шесть недель?

На эти вопросы я и постараюсь ответить.

Когда, после первого свидания начальников штабов обеих армий в фанзе «Сливовое дерево» у деревни Шуйшиин, я спросил в главной квартире о том, что заставило русских сдаться в данных обстоятельствах, мне сказали, что мотивы, ими приведенные, следующие:

недостаточная сила гарнизона: имелось всего 4000 солдат для обороны огромного района против японских войск, численность которых достигла в последнее время почти 100 000 человек, остальная часть гарнизона — больные или раненые;

ограниченное количество боеприпасов и провианта: боеприпасов хватило бы всего на пять дней;

состояние госпиталей: около 20 000 человек больных и раненых находились в госпиталях, не было более лекарств, дезинфекционных средств, перевязочного материала и необходимых компрессов, а также подходящей пищи для них; жестокие эпидемии тифозной лихорадки, [198] дизентерии и цинги свирепствовали, масса больных ежедневно увеличивалась сотнями новых;

падение сильнейших фортов восточного сектора привело к тому, что Старый город, где находилось большинство госпиталей и проживала большая часть гражданского населения, неизбежно должен был также пасть в ближайшем будущем; кроме того русские опасались, что, если Старый город будет взят приступом, здесь может произойти поголовная резня.

Такие доводы, конечно, оправдывали сдачу, и я думаю каждый почувствует удовлетворение, если гарнизон, так храбро сражавшийся месяцами против сильнейшего неприятеля, мог быть избавлен от последнего кровавого боя. Защитники крепости более чем исполнили свой долг и ничего, кроме похвалы за их решение не было слышно от японцев, так долго бывших их противниками, такого же мнения были военные агенты и иностранные корреспонденты, бывшие свидетелями обороны. Все их считали героями, а капитуляция признана почетной и своевременной.

К сожалению это первое впечатление быстро изгладилось. Через некоторое время было установлено, что главные объяснения, предъявленные русскими (вероятно генералом В. А. Рейсом, начальником штаба), были большей частью или абсолютно неверны или значительно преувеличены. Постепенно японцы обнаружили нижеследующие данные, расходящиеся с доводами русских:

исключая находившихся в госпиталях, весь гарнизон Порт-Артура в день сдачи состоял приблизительно из 27 200 офицеров и солдат, включая флот. Такие силы, численность которых превышала цифру состава крепостного гарнизона, предполагавшуюся японцами в начале [199] осады, были вполне достаточны для обороны большого крепостного района, оставшегося еще в руках русских в день капитуляции;

еще более неверны сведения о количестве провианта и боевых запасов — муки было достаточно для гарнизона на месяцы, имелось кроме того свыше 1800 лошадей, частные склады не были тронуты; в крепости оставалось 82 670 снарядов и 2 266 800 ружейных патронов, около 30 т пороха и материалы для выделки новых патронов из пустых гильз. Русский артиллерийский офицер, который заведовал лабораториями арсенала, намекнул мне в частном разговоре, что цифры эти, хотя, вероятно, и верны, но должны быть приняты с некоторой оговоркой. Из 80 000 снарядов большинство были 37-мм скорострельные или старые китайские снаряды, которые, если бы даже их переделать, мало принесли бы пользы; снарядов большого калибра, годных для дела, оставалось не более 5000 штук. Незначительное участие артиллерии при взятии форта Суншу и батарейных позиций подтверждает эти сведения. Относительно 30 т пороха офицер этот сообщил, что многие склады, содержавшие значительно большие запасы, были взорваны неприятельскими снарядами, вероятно та же участь постигла бы и оставшийся пока целым склад пороха; кроме того в последнее время бомбардировкой был совершенно разрушен весь арсенал и, если бы старый город был сдан, то небольшой завод для выделки снарядов на Тигровом полуострове едва ли принес бы существенную пользу. Однако, даже допуская только что изложенные данные, все-таки надо признать, что боевых запасов было достаточно для обороны еще, по крайней мере, в течение месяца;

сведения о санитарном состоянии отчасти также не соответствовали действительности; эпидемий тифозной лихорадки и дизентерии в [200] сущности не было, общее число больных лихорадкой было 43, дизентерией — 460. Неверно также, что запас лекарств и дезинфекционных средств истощился. Остальные сведения русских были совершенно правильны, положение госпиталей и состояние здоровья гарнизона несомненно сильно повлияли на решение генерала А. М. Стесселя.

Положение госпиталей было очень тяжелое, они были переполнены и число больных, поступивших в них, с каждым днем увеличивалось. Перевязочные средства были совершенно израсходованы и в дело употреблялись старые, не раз уже перемытые. Не хватало также компрессов, хотя их стали приготовлять из морских трав, промытых в растворе поташа. Не имелось подходящей пищи для больных и раненых, особенно сильно ощущалось отсутствие свежих фруктов и овощей; хлеб и только конское мясо нельзя считать здоровой пищей для больных. Ко дню капитуляции в госпиталях находилось около 17 000 человек, из них раненых было 3387, остальные страдали различными болезнями. Наиболее распространенной болезнью была цинга, серьезных случаев которой насчитывалось 5625, но, кроме того, по сведениям японского медицинского генерал-инспектора, 90% больных в госпиталях страдали более легкими формами этой болезни, которая также очень распространилась среди солдат, находившихся на фортах и в траншеях. За десять дней до капитуляции ежедневно было около 100 случаев заболевания цингой, но число их быстро увеличивалось до 200, 400, 800, даже 1000 в самые последние дни и надо полагать, что, при отсутствии средств для борьбы с этой болезнью, весь гарнизон мог вскоре быть ею охвачен.

Положение крепости во время сдачи было таково: генерал Стессель мог сдать восточный ряд фортов и сосредоточить свои войска на двух других секторах. Он мог спокойно оставить больных и раненых в госпитале и быть уверенным, что японцы позаботятся о них; но, естественно, возникал другой вопрос — что делать с людьми, которые будут ранены или заболеют во время предстоящих сражений! Он не будет располагать средствами для лечения и ухода за ними, ввиду отсутствия госпиталей, перевязочных материалов и необходимой пищи. Он может, несомненно, вести оборону еще в течение нескольких недель, но это вызвало бы страдания и смерть людей, которые уже ранены и мне кажется, что следует признать, по крайней мере, извинительным его решение сдаться из человеколюбия, чем видеть, как люди, так долго и так храбро сражавшиеся, гибнут как собаки из-за отсутствия надлежащего ухода и питания;

вопрос об убежище для многочисленного гражданского населения также был трудно разрешим. В Порт-Артуре находилось, сверх 500 женщин и детей, 3000–4000 рабочих и очень большое число других жителей русских и иностранцев, не считая китайцев. Они едва ли могли быть покинуты, как люди, находившиеся в госпиталях. Я лично вполне убежден, что опасаться резни не было основания; но мог ли генерал А. М. Стессель взять такую ответственность, даже если бы он был, как я, уверен в этом? Слишком много жестокости было выказано в течение осады с обеих сторон и, кроме того, Порт-Артур в этом отношении был с 1894 года запятнан. Имел ли он право сделать это? [201]

После взятия высоты 203 м в Новом городе почти невозможно было жить. Многие дома были разрушены снарядами и каждый стремился перебраться в Старый город, где жители были лучше защищены и где было устроено много блиндажей; конечно, если бы Старый город был покинут, несомненно бомбардировка сосредоточилась бы на Новом городе. Мы предполагали (об этом также доносили китайские шпионы), что русские приготовились переселить на Лаотешан женщин и детей, но позднейшие расследования показали, что ничего подобного не было, так что А. М. Стессель имел на руках огромное гражданское население, а средства для заботы о нем соответственным образом отсутствовали. Несомненно это соображение стало также одной из причин, способствовавших его решению.

Я вполне допускаю, что генерал А. М. Стессель имел много важных оснований для сдачи, но таковые должны рассматриваться в связи с вопросом о том, каких результатов можно было бы достигнуть, если бы оборона велась до самого конца, пока имелись в достаточном количестве пищевые продукты и боевые припасы — следовательно в данном случае еще в течение пяти или шести недель? Стоило ли ради этого принести в жертву массу людей?

Надежды на своевременную выручку не могло быть; с этой точки зрения А. М. Стесселя нельзя осуждать за решение. Но надо иметь ввиду, что после сдачи крепости освобождалась армия генерала Ноги, численностью около 100 000 человек, а такое сильное подкрепление войск, находившихся на севере, конечно, должно было иметь громадное значение для положения дел на главном театре военных операций. Генерал А. М. Стессель был обязан задержать японскую армию у Порт-Артура насколько возможно дольше, и естественным оправданием может служить то обстоятельство, что он, как и многие другие, мог предполагать, что операции в Манчжурии должны прекратиться на время сильного холода, который обычно длится здесь до конца марта, и что гораздо раньше этого времени крепость, конечно, должна была пасть. Обстоятельства сложились, однако, таким образом, что одновременно с исключительно мягкой зимой 1904–1905 года сдача Порт-Артура способствовала Мукденскому разгрому, если не была его причиной.

Я полагаю можно прийти к тому общему выводу, что капитуляция Порт-Артура 1 января не вызывалась необходимостью и с трудом может быть оправдана, но что решение генерала А. М. Стесселя возможно до известной степени извинить, так как благодаря обстоятельствам, которые изменить у него не было сил и предвидеть которые было трудно, так как погода была достаточно холодной в течение всего декабря, им был сделан роковой шаг, который, при обычных условиях, нисколько не повлиял бы на стратегическое положение в Манчжурии.

Но действительной причиной сдачи стало не отсутствие людей, боеприпасов и провианта, не состояние госпиталей и не затруднения в отношении гражданского населения. Чем более я собирал данные из всех источников, в особенности из бесед с офицерами, солдатами и городскими жителями Порт-Артура, тем более я убеждался, что причиной сдачи был сильный упадок духа, который объял весь гарнизон, в особенности солдат за последние несколько недель осады. Последовательные взрывы фортов и траншей произвели на них тяжелое впечатление, они чувствовали себя, и вполне понятно, на каком-то вулкане, в постоянном страхе, что очередь каждого отправиться на тот свет настанет не сегодня, так завтра. Продолжительное напряжение, лишения всякого рода, кровавый, бесчеловечный бой, непрерывные бомбардировки — все это не могло не отозваться на нервах, а уверенность в неизбежности сдачи, безнадежность борьбы, перспектива возможной резни, как венца их страданий, повергали их в глубочайшее уныние.

Этот моральный фактор, в связи со многими причинами физического характера, предрасполагал их к заболеванию цингой и другими болезнями. Заслуживает внимания факт, удостоверенный японскими и русскими врачами, что немедленно после капитуляции, когда напряжение нервов утихло, заболевания цингой сразу прекратились; действительно, новых случаев заболеваний не было и очень значительное число больных, находившихся на излечении в госпиталях, быстро поправилось даже до того времени, когда доставили разнообразные и питательные продукты, которые могли бы благотворно подействовать на их здоровье. Нет надобности говорить, что о притворстве не шла и речь, так как симптомы заболевания являлись достаточно характерными.

Но, даже принимая во внимание изложенные обстоятельства, я не думаю, чтобы крепость была сдана, если бы генерал Р. И. Кондратенко не был убит 11-дюймовым снарядом на форте Северный Кикван 15 декабря. Слава, связанная с обороной Порт-Артура, о которой будет повествовать история, не припишется А. М. Стесселю. Он был, как [203] многие мне говорили, взыскательным начальником, непопулярным среди солдат и офицеров. Генерал Р. И. Кондратенко являлся истинным героем. Совместно с инженер-полковником С. А. Рашевским он составил план обороны и неутомимо работал днем и ночью над сооружением и улучшением укреплений. Вечно живой, он постоянно бывал на позициях, где шел бой, руководя солдатами и ободряя их, разделяя с ними тяжелые лишения, всегда готовый прийти на помощь и умело помешать наступлению японцев искусно задуманным контрдвижением. Это был природный вождь, перед которым все преклонялись; благодаря сильной воле, широким познаниям и большой личной храбрости он стал душой всей обороны. Р. И. Кондратенко был кумиром солдат, знавших его твердое намерение биться до последней капли крови. Когда его не стало, казалось все пришло в упадок, все растерялись и руководство обороной во главе с А. М. Стесселем признало необходимым сдаться. Крепость сдали, быть может предусмотрительно, но не совсем красиво — и оборона, рассказы о которой передавались бы из поколения в поколение, как об одном из величайших военных подвигов в истории всего мира, была обесславлена.

История осады Порт-Артура напоминает мне судьбу одной драмы Г. Ибсена: «Дом Долли». Когда это произведение было поставлено в первый раз в Германии (или в Америке?), публика не привыкла еще к такому острому блюду, и ни один директор театра не решался ставить пьесу полностью с ее вызывающим, идущим в разлад с содержанием финалом. Один из директоров передал заключительную пьесу так, что Нора в последний момент уступает мольбе своего мужа и остается дома «ради детей». Конечно, такое сентиментальное окончание после полных силы и страсти сцен, испортило все впечатление. Многие еще теперь смеются над тем, кто соблазнился переделать драму Г. Ибсена.

Такой мне представляется и порт-артурская драма. Автор этого удивительного произведения раскрывает перед нами ряд могуче задуманных и великолепно проведенных сцен почти до самого конца, когда талант его вдруг иссякает и все впечатление героической драмы испорчено нелепым концом, совершенно не гармонирующим с сильной интригой всей драмы. И как в «Доме Долли» все величие пьесы принесено в жертву «ради детей», так и порт-артурский вождь А. М. Стессель пожертвовал вечной честью и славой этой великой осадной драмы, «ради человеколюбия». Grosse Geister, begegnen sich.

Осада Порт-Артура — страшная драма, но наиболее драматический момент ее — отсутствие конца. Однако было бы несправедливо, только ввиду малодушных сцен, предать забвению это великое, образцовое произведение, которое русские дали истории своей семимесячной геройской борьбой.</div></div></div>

Приложения. <div class="bbc_spoiler">Spoiler

<div class="bbc_spoiler_wrapper"><div class="bbc_spoiler_content"> <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/GwdC6WHU.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/GwdC6WHU.jpg</a>

Адмирал Того. <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/gD3e2UzM.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/gD3e2UzM.jpg</a>

Вице адмирал Макаров. <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/IQEfa2e4.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/IQEfa2e4.jpg</a>

Н. И. Скрыдлов. <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/aPW4aU6O.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/aPW4aU6O.jpg</a>

1-я Тихоокеанская эскадра. <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/sgY4pWFw.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/sgY4pWFw.jpg</a>

Батарея №15. <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/hnu7UD40.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/hnu7UD40.jpg</a>

Японский крейсер «Takasago» <a href="http://s2.ipicture.ru/uploads/20130620/6IZX34Iu.jpg" class="bbc_url" title="Ссылка">http://s2.ipicture.r...20/6IZX34Iu.jpg</a>

"Стерегущий" </div></div></div>

ZIPmarf · 20 июн 2013, 15:33:09

Резерв.

pkudinov · 20 июн 2013, 15:34:26

ОООЧЕНЬ много текста. Проще ссылку на источник дать тогда уж.. Плюс ко всему, при таком оформлении новые посты рассматриваются как мультипостинг.

Да еще и сплошным ковром.. Уж потрудились бы хоть разбить на абзацы. К тому же курсивом обычно пишут цитаты, а не основную статью, ибо курсив не самый легкочитаемый вариант текста.

ZIPmarf · 20 июн 2013, 15:36:30

pkudinov (20 Июн 2013 - 18:34) писал:

ОООЧЕНЬ много текста. Проще ссылку на источник дать тогда уж.. Плюс ко всему, при таком оформлении новые посты рассматриваются как мультипостинг.

Сам писал. Есть полно источнико вот парочка:http://militera.lib.ru/h/,http://militera.lib....d_bw/index.html,http://www.samoupravlenie.ru/faces.php ну и т. д.

1L1dan · 20 июн 2013, 15:37:12

pkudinov (20 Июн 2013 - 18:34) писал:

ОООЧЕНЬ много текста. Проще ссылку на источник дать тогда уж.. Плюс ко всему, при таком оформлении новые посты рассматриваются как мультипостинг.

А это не плюсофарм?

ZIPmarf · 20 июн 2013, 15:38:01

1L1dan (20 Июн 2013 - 18:37) писал:

А это не плюсофарм?

Нет, я 2 недели подряд этой темой занимался!

pkudinov · 20 июн 2013, 15:38:56

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 18:36) писал:

Сам писал. Есть полно источнико вот парочка:http://militera.lib.ru/h/,http://militera.lib....d_bw/index.html,http://www.samoupravlenie.ru/faces.php ну и т. д.

Могли бы выдать свое видение вкратце (но не сильно кратко), раз Вы прочитали так много источников.. если Вы их конечно прочитали, а не просто кинули ссылки..

1L1dan · 20 июн 2013, 15:39:26

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 18:38) писал:

Нет, я 2 недели подряд этой темой занимался!

Я имею в виду оформление. Больше постов-больше плюсов.

ZIPmarf · 20 июн 2013, 15:39:47

pkudinov (20 Июн 2013 - 18:38) писал:

Могли бы выдать свое видение вкратце (но не сильно кратко), раз Вы прочитали так много источников.. если Вы их конечно прочитали, а не просто кинули ссылки..

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 18:38) писал:

Нет, я 2 недели подряд этой темой занимался!

Когда увлекусь, кратко не получиться...

pkudinov · 20 июн 2013, 15:40:17

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 18:38) писал:

Нет, я 2 недели подряд этой темой занимался!

2 недели копировали вот это? http://militera.lib....n_ai/index.html

ZIPmarf · 20 июн 2013, 15:40:57

pkudinov (20 Июн 2013 - 18:40) писал:

2 недели копировали вот это? http://militera.lib....n_ai/index.html

Ты весь текст прочти может поймешь...
Соглошусь часть от туда взял, но не все же скопипастил.
Дайте тему доделать.

anonym_5RShMaj6bzTx · 20 июн 2013, 15:42:09

норм, но уже по моему было (могу ошибаться).+

pkudinov · 20 июн 2013, 15:42:16

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 18:40) писал:

Ты весь текст прочти может поймешь...

Его или твой? Мне достаточно нескольких строк из разных абзацев, чтобы понять, что колоссальная основа не твоя. Если ты изменил где-то пару строк - это не исследование и не результат его.

1L1dan · 20 июн 2013, 15:43:20

pkudinov (20 Июн 2013 - 18:42) писал:

Его или твой? Мне достаточно нескольких строк из разных абзацев, чтобы понять, что колоссальная основа не твоя. Если ты изменил где-то пару строк - это не исследование и не результат его.

Паша, пусть человек тему доделает, а потом будем обсуждать.

pkudinov · 20 июн 2013, 15:46:06

1L1dan (20 Июн 2013 - 18:43) писал:

Паша, пусть человек тему доделает, а потом будем обсуждать.

Кто будет обсуждать? Тот кто одолеет такое неимоверное кол-во текста? Я посмотрел предисловие и пару глав - совпадение 100%. При том, что автор даже не соизволил указать своего "вдохновителя". А так же не указал ссылку на главное произведение в числе того, что почитать.. очень некрасиво..

Kamikadze_CD · 20 июн 2013, 15:57:04

Мда... Автору явно не хватает, либо соображалки, либо не хочет он нормально тему сделать.

Мне это напомнило 20 постов с Видео о флоте... :hiding:

Текста не должно быть на книгу, вкратце бы изложил, то что хотел описать.

ZIPmarf · 20 июн 2013, 16:05:14

З. Ы. Источники:

http://militera.lib.ru/h/

http://www.samoupravlenie.ru/

http://bazuev.spb.ru

http://dic.academic..../sie/13875/ПОРТ

http://artofwar.ru/k...rt-artura.shtml

pkudinov (20 Июн 2013 - 18:46) писал:

Кто будет обсуждать? Тот кто одолеет такое неимоверное кол-во текста? Я посмотрел предисловие и пару глав - совпадение 100%. При том, что автор даже не соизволил указать своего "вдохновителя". А так же не указал ссылку на главное произведение в числе того, что почитать.. очень некрасиво..

Прочти все. Если посмотрел пару и не нашел отличий - плохо смотрел.

З. Ы. В особенности с последнего начни, там ни слова из той книги не взял.

Kamikadze_CD (20 Июн 2013 - 18:57) писал:

Мда... Автору явно не хватает, либо соображалки, либо не хочет он нормально тему сделать.

Мне это напомнило 20 постов с Видео о флоте... :hiding:

Текста не должно быть на книгу, вкратце бы изложил, то что хотел описать.

Ну как сказать, если тест интересен и есть картинки в приложениях, то в полне нормально.

1L1dan · 20 июн 2013, 16:08:24

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 19:05) писал:

З. Ы. Источники:
http://militera.lib.ru/h/
http://www.samoupravlenie.ru/
http://bazuev.spb.ru
http://dic.academic..../sie/13875/ПОРТ
http://artofwar.ru/k...rt-artura.shtml

Ну так разместите их в головном посте.

ZIPmarf · 20 июн 2013, 16:08:59

1L1dan (20 Июн 2013 - 19:08) писал:

Ну так разместите их в головном посте.

Места не хватает...

pkudinov · 20 июн 2013, 16:13:01

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 19:08) писал:

Места не хватает...

Да ладно? На текст места не хватает..?

ZIPmarf (20 Июн 2013 - 19:07) писал:

Прочти все. Если посмотрел пару и не нашел отличий - плохо смотрел.

Прочел все. Все - копипаста Сорокина. Последняя часть "Капитуляция" - копипаста Норригаарда. Даже сноски на комментарии не соизволили убрать. Особенно доставила фраза из этого абзаца:

Я прям поверил, что это Ваши мысли..

Оборона Порт-Артура.

Рекомендуемые комментарии

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию