Гибель 10-Й Флотилии Эсминцев.

[RenamedUser_3684513]

Завершился 1915 год для немцев так же неудачно, как и начался. 7 ноября в районе острова Борнхольм легкий крейсер «Ундине» был торпедирован британской подводной лодкой Е- 19 капитан-лейтенанта Кроми (Зверски убит чекистами во время захвата британского посольства). Получив попадания 2 торпед, старый крейсер затонул.

В ночь с 15 на 16 декабря русские эсминцы «Новик», «Победитель» и «Забияка» поставили под Виндавой 150 мин. Уже на следующий день на него попала германская эскадра в составе легкого крейсера «Бремен» и эсминцев V-186 и V-191. Первым в 17.45 подорвался и затонул V-191 . Через 19 минут на 2 минах подорвался «Бремен». Оба взрыва произошли в носовой части корабля. Крейсер быстро затонул, унеся с собой 11 офицеров и 187 матросов. Но и это еще не все! 23 декабря на том же заграждении погибли сторожевик «Фрейя» и эсминец S-177.

Поэтому в следующей кампании обе стороны действовали не слишком решительно. В 1916 году на море произошло только одно значительное событие, зато какое! На русских минах погибла целая флотилия новейших германских эсминцев. Но это произошло лишь осенью, и до того случилось достаточно много разных мелочей.

В течение 1915 года Балтийский флот значительно усилился. Новые линкоры, вошедшие в строй в конце 1915 года, завершили боевую подготовку и теперь могли считаться полностью боеспособными. В 1916 году в строй вошли 10 новых эсминцев типа «Новик» и 10 новых подводных лодок. Была изменена организационная структура Балтийского флота. Однако уже ничто не могло повернуть закаменевшие мозги Моргенштаба. Опыт полутора лет войны так и убедил паркетных адмиралов ставки, что немцы совершенно не собираются прорываться в Финский залив. В плане кампании на 1916 год ставка в очередной раз с твердокаменным упрямством потребовала «не допускать проникновения противника к востоку от главной морской нарген-порккалауддской позиции в Финском заливе». Действия флота должны были подчиняться выполнению этой главной задачи, а все остальные считались второстепенными. Против всех ожиданий неприкрытая трусость оказалась полезной.

В марте ставка утвердила план создания передовой минно-артиллерийской позиции. И в конце мая русские заградители поставили первые 993 мины между островами Эре и Даго. Впоследствии, это заграждение разрослось, было поставлено в общей сложности 5189 мин. Была подновлена и центральная минно-артиллерийская позиция, где были выставлены 2165 мин. Были поставлены крупные заграждения в Ботническом заливе и в районе Аландских островов. Но паника в штабах была так сильна, что возник план создания еще и тыловой позиции в районе Нарвы.

 

 

Именно на передовое заграждение напоролись германские эсминцы. Твердая уверенность немцев в полнейшей пассивности русского флота начала толкать их на безрассудные поступки. Было решено провести вылазку в западную часть Финского залива и обстрелять Балтийский порт.

В набег была отправлена 10-я флотилия эсминцев, состоявшая из 11 новейших кораблей постройки 1914-16 годов. Прикрывали ее 3 легких крейсера и более старых эсминцев, державшихся западнее острова Даго.

Наверное, лучше всего о том, что произошло в ночь с 10 на 11 ноября 1916 года, расскажет главный пострадавший, командир 10-й флотилии капитан 2 ранга барон фон Витинг (К сожалению, приходится использовать очень старый перевод, сделанный моряком, а не профессиональным литератором. Поэтому текст выглядит довольно топорно).

 

 

 

«Это было 27 октября (Старый стиль). Бешеным ходом неслись 11 миноносцев X флотилии под моим командованием внутрь Финского залива навстречу неприятелю.Что может быть лучше!

В моем распоряжении — храбрые, закаленные войной офицеры и команды. Они слепо доверяют друг другу и в трудные минуты работают рука об руку. Их томит нетерпение столкнуться с врагом, сразиться во имя победы и славы Германии. Моя флотилия состоит из новейших, лучших миноносцев. Нам поставлена цель — уничтожение неприятельских кораблей, цель, которою должен гордиться каждый истый моряк.

Правда, задание очень нелегкое и рискованное. Адмирал, пославший нас, взял на себя тяжелую ответственность. Но это уже не наше и не мое дело. Мы знаем, что русские понаставили много мин в своих водах, но счастье сопутствует риску, отчего бы ему не улыбнуться и нам!

Итак, вперед! «Курс — Ost, ход — 21 узел, строй — кильватер», — так гласил мой приказ с наступлением темноты.

В бесконечно длинной колонне шли миноносцы за головным S-56. Такой строй был избран, чтобы по возможности предохранить себя от мин. Расстояние между каждым из миноносцев — 300 метров. Сзади видны только 3 миноносца; остальные теряются в темноте. Это неудобно, но ничего не поделаешь, недаром вся линия, от головного S-56 до концевого корабля, растянулась более чем на 3000 метров.

Погода благоприятная: луна скрыта облаками, и море спокойно.

В 20.38 передают морзянкой, что задние миноносцы отстали. Пришлось повернуть, чтобы узнать, что случилось. Трех задних миноносцев нет: S-57 (доблестный старший лейтенант Притвиц, впоследствии погиб), V-75 (капитан-лейтенант Менхе) и G-89 (капитан-лейтенант Заупе) больше не видно. Наконец по линии с заднего миноносца передают, что один из них подорвался на мине.

Это было печальное начало. Но что делать! Долгие поиски в темноте этих миноносцев, которые теперь остались где-то далеко на западе, все равно ни к чему не приведут. Кроме того, ведь при пострадавшем, согласно ранее отданному распоряжению, остались 2 миноносца.

Повернули опять и с остальными идем дальше на восток. Только позже удалось узнать подробности того, что случилось. Оказывается, на V-75 под командирским мостиком взорвалась мина, и кочегарки быстро наполнились водой. На помощь к нему подошел S-57. Вдруг раздался новый страшный взрыв, которым V-75 был разорван на три части. Этим же взрывом на S57 срывает главный паропровод, а вскоре он сам попадает на мину и гибнет. G-89 спасает с обоих миноносцев их экипажи.

Между тем флотилия продолжает свой путь 21-узловым ходом. В 10 часов мы с большим трудом открыли остров Оденсхольм и определились, чтобы точно знать свое место во время предстоящей операции.

Наконец, от G-89 приходит радио, что V-75 и S-57 погибли.

Я сейчас же хотел приказать, чтобы 3 миноносца пошли ему на помощь, так как он имел на себе 3 комплекта команды, но в это время приходит второе радио, что G-89 повернул на запад и имеет ход 30 узлов. Тем лучше.

Значит, я могу спокойно продолжать путь с 8 миноносцами. Пусть успех операции вознаградит нас за потерю 2 кораблей.

Но где же неприятель? Или он опять предательски предупрежден о нашем набеге? Ни одного корабля, ни одного дозорного судна, хотя мы уже давно в Финском заливе. Это обидно...

Для того, чтобы сделать хоть что-нибудь, я решаю войти в Рогервик и обстрелять укрепленный Балтийский порт. Возможно, что в его гавани стоят неприятельские корабли.

5 миноносцев я оставляю перед бухтой, а с G-90 (капитан-лейтенант Херимнг), S-59 (капитан-лейтенант Клейн) и S-56 (бравый и жизнерадостный капитан-лейтенант Крех, впоследствии тоже погиб) я вхожу в бухту Рогервик. Заграждение, очевидно, поставлено в самой бухте.

 

 

 

Осторожно проходя вплотную к форту с восточной стороны, мы подходим к молу на расстояние 600 метров. Ни одного корабля нет. Как это досадно! Что же, остается обстрелять только военные сооружения.

Бедный Балтийский порт! Напрасно там чувствуют себя так спокойно за минными заграждениями. Какой переполох поднялся, вероятно, в нем, когда в 1.30 ночи 6 прожекторов вдруг неожиданно забегали своими лучами взад и вперед и началась ужасная бомбардировка. Но «варвары» обстреливают только сооружения в гавани, склады, сараи и подобные постройки и щадят мирный город... Выпущены 162 разрывные гранаты; результат — солдаты и лошади убиты, а военные сооружения превращены в развалины...

После этого выходим из бухты и, дав 26 узлов, несемся на запад. Там, за минным полем, в условленном месте нас ждут наши легкие крейсера.

Чтобы не попасть на то место, где взорвались S-57 и V-75, я немного меняю курс.

Вдруг за последним миноносцем нашей колонны блеснули вспышки, и послышался грохот орудий! Итак, неприятель все-таки нас открыл и напал на задние миноносцы! Самый полный ход вперед! Скорее на помощь! В этот момент у второго миноносца (капитан-лейтенант Херинг) поднимается огромный столб воды. Кругом больше ничего не слышно. На самом миноносце — образцовое спокойствие. Проходя мимо G-90, я узнаю подробности несчастья. Оказывается, мина взорвалась под турбинами. Это уже третий миноносец.

S-59 (капитан-лейтенант Клейн), подойдя к борту G-90, принимает его команду, а тот тем временем тонет. Не успело еще остыть впечатление от этой потери, как прожектор заднего миноносца, прорезая своими лучами темноту, ночи, начинает сигналить. С отчаянием читаем: «V-72 ММ». Это означает попадание миной. Нет, это не подводные лодки — это мины! Но ведь это ад, куда мы попали! Я подхожу к V-72 (бравый капитан-лейтенант барон фон Редер позже тоже погиб). У его борта уже стоит V-77 (капитан-лейтенант Стратман), который снимает команду. Довести подорванные миноносцы до порта нечего и думать: они настолько повреждены, что еле держатся на воде.

Итак, S-57 и V-75 погибли на пути вперед, а теперь погибли G-90 и V-72. От гордой флотилии остается всего 6 миноносцев. Что-то еще готовит нам судьба!

Тем временем G-89 благополучно подошел к крейсерам.

Продолжаем путь на запад. Но не успели еще все миноносцы соединиться, как сзади меня снова вспыхивает ужасное «ММ». Это S-58 (капитан-лейтенант Херман, позже погиб).

И этот миноносец так сильно поврежден, что больше не в состоянии держаться на воде. В его отсеки вливается огромное количество воды, и он вдруг опрокидывается. Слава богу еще, что большая часть команды уже на S-59.

Что за страшная ночь! Кругом темнота, погода все портится, а за заграждениями, наверное, нас ждет со своими флотилиями неприятель. Среди же этого чертова котла — только мины, против которых нет защиты.

Вдруг опять зажигается прожектор: «ММ». Значит, опять надо, рискуя собой, снимать людей с подорвавшегося миноносца, а затем, что наиболее обидно, он погибнет со своими торпедами, которые, однако, потонут не сразу.

Увы, они должны потонуть, так как мы их не можем взять с собою, и они не должны плавать на поверхности, чтобы не попасть в руки русских.

 

 

 

Весь этот ужас скрашивается только благодаря мужеству, проявляемому офицерами и командами.

Но не время для размышлений! Всем довольно работы: и миноносцам, которые тонут, и тем, которые спасают. Мне самому то и дело приходится отдавать приказание за приказанием и по возможности вести миноносцы так, чтобы и остальные не наткнулись на мины. Курс держим на юг, так как мне он кажется самым безопасным. Вероятно, заграждения расположены именно по этому направлению, а следовательно, мы будем идти параллельно ему.

Разумеется, те, которые подходят к борту подорвавшегося миноносца, сами подвергаются огромной опасности, но другого выхода нет. Если бы еще точно было известно расположение заграждения, тогда все миноносцы остались бы за ним, а спасение велось при помощи шлюпок. Но раз вокруг мины, то для меня как начальника может быть только 2 решения: или предоставить подорвавшийся миноносец его собственной участи и с другими стремиться полным ходом выйти с минного поля, или посылать миноносец к борту пострадавшего снять экипаж, находясь поблизости, наготове помочь и второму, если он попадет на мину. Первое решение мне, как германскому офицеру, не могли прийти даже на ум. Таким образом, оставалось только последнее.

Спасение шлюпками тянется слишком долго. Уже более часа S-59 перевозит ими команду S-58. Он не может подойти к самому борту, ибо на поверхности рядом с ним видны мины. Все это время остальные миноносцы держатся тут же, на минном поле.

Наконец S-59 готов и идет за остальными миноносцами. Но не успевает он пройти и тысячи метров, как его постигает та же судьба. Сквозь темноту ночи опять сверкает зловещее «ММ».

Теперь уже я сам иду к борту S-59. Очень неприятное плавание. Вот я вижу 2 большие мины плавающие на поверхности, почти рядом с S-59. Скорее к борту, взять команду, и прочь от тебя, доблестный корабль! Ты слишком тяжело поврежден, чтобы тебя можно было довести домой. S-59 уже имел на себе два лишних состава, а поэтому, когда S-56 пришлось снять с него всех людей, на нем оказалось три лишних комплекта. Всего на нашем борту находилось теперь почти 400 человек. Но как хорошо держат себя люди! Ни страха, ни злобы, ни слова упрека. Даже нет торопливости при пересадке. Все идет как на учении. По временам слышатся возгласы: «Сперва возьмите раненых, а потом перейдем и мы». Да, это были надежные люди.

Я еще имею 4 миноносца! Неужели еще не конец этой дьявольской ночи? Нет! Мы все пока на минах. Довольно размышлений! Они не помогут. Скорее, как можно скорее прочь из этих злых вод. Дальше, дальше на запад с S-56, V-76, V-77 и V-78 со скоростью 27 узлов! Одно утешение: стало светать. Но бедам еще не пришел конец. Вдруг опять тихий звук взрыва под последним миноносцем, V-76 (капитан-лейтенант Яспер). Высокий столб воды, и «MM». V-77 спасает экипаж, a V-76 тонет.

Осталось только 3 миноносца. Одиноко и грустно мы ищем правильный путь домой и на этот раз находим... Удивительным стечением обстоятельств S-56 избежал всех мин, хотя как флагманский шел в голове кильватерной колонны. Наконец и с ним произошло несчастье, но, правда, без тяжелых последствий. Неожиданно лопнула одна из труб, и из котлов ушла почти вся вода. Миноносец принужден остановиться. Сейчас же к нему на помощь подходят V-77 (капитан-лейтенант Стратман) и V-78 с моим верным начальником полуфлотилии капитан-лейтенантом Регенсбургом и храбрым командиром корабля капитан-лейтенантом Кранцем. Они отшвартовываются к бортам и дают воду. Исправление аварии длится почти час. Кругом все еще мины.

 

 

 

Наконец мы на чистой воде, заботы о сохранении миноносцев в целости окончены, и навстречу нам идут другие миноносцы. Они высланы контр-адмиралом Лангемаком, находящимся на «Кольберге». Вскоре и он сам встречает нас приветственным сигналом, трогающим душу и сердце.

Неприятеля мы так и не видели. Как выяснилось позже, он даже не выходил в море.

Проклятая, злая ночь была позади нас!

Из 11 миноносцев осталось только 4: S-56, V-77, V-78 и G-89. Я, мои офицеры и команды переживали тяжелые минуты. Но мы сделали все, что могли, и это сознание утешает нас.

Война требует жертв. Правда, мы не потопили ни одного неприятельского корабля, но зато все же разрушили важные сооружения Балтийского порта и проникли в те воды, где русские чувствовали себя в полной безопасности.

Отныне они должны быть всегда готовы к таким же случаям, как этот. Все же наше дело имеет большое значение, так как неприятель как раз подготовлял перевозку войск из Ревеля в Ригу, что для нашей армии тогда было очень невыгодно.

В эти тяжелые часы мы, офицеры и команды X флотилии, научились понимать и ценить друг друга. Ни слова, ни действия, ни приказания не омрачают память об этих часах тесного, самоотверженного и светлого единения.

Со скорбью донося о потере стольких миноносцев, с гордостью за личный состав и в надежде, что с такими офицерами и командами мне придется принять участие в других операциях, я закончил рапорт так:

«Краткие промежутки между взрывами, частая гибель миноносцев и ежеминутное сознание возможности погибнуть требовали от офицеров и команд огромного самообладания, граничившего с подвигом.

С чувством гордости я как начальник флотилии могу донести о выдающемся поведении офицеров и команд. Люди соперничали в выдержке и спасали прежде всего раненых. Все маневры, спасение людей и подготовки к взрывам производились с величайшим самообладанием и тщательностью.

Только такому примерному, хладнокровному и доблестному поведению офицеров и команд можно приписать то, что общие потери были всего 16 убитых».

Каким-то образом объяснить или оправдать эту операцию просто невозможно, и совершенно правы были русские офицеры, которые назвали эту вылазку форменным безумием. Но, если командование германского флота, прекрасно зная о минных заграждениях, послало на верную гибель свои корабли — это их, немцев, проблемы. «Все то хорошо, что к победе ведет. Война есть война, остальное не в счет», — сказал Фирдоуси в поэме «Шах-Наме».

Береговые посты сообщили о многочисленных взрывах, напоминающих артиллерийскую канонаду. Из Рогокюля в море вышел «Новик» вместе с 1-м и 5-м дивизионами эсминцев, всего 12 кораблей, однако, разумеется, никого не нашел.

В эту ночь германский флот получил ощутимый удар, но мне не хочется соглашаться с теми историками, которые называют колоссальные потери немцев свидетельством прочности обороны Финского залива. Корабль, попав на минное поле, может взорваться и затонуть. Это аксиома, не требующая подтверждений. И крепость обороны проверяется не припадочным идиотом, который бьется лбом в стену, а умным и умелым врагом. Барона фон Витинга ни к умным, ни к умелым отнести нельзя.

 

 

 

Прекраснейшим образом сие деяние рук разведки было описано Пикулем в романе "Моонзунд"

[K414_671RTMK]

Узнаю стиль Больных... Русофоб тот еще...

 

В 1916 году на море произошло только одно значительное событие... Твердая уверенность немцев в полнейшей пассивности русского флота...

 

Угу...

 

7.05.1916 г. Подводная лодка «Волк» в Норчепингской бухте потопила германский транспорт (4,300 тонн), к вечеру того же дня ею уничтожена еще два транспорта (2,500 и 1,800 тонн).

26.05.1916 г. Подводная лодка «Гепард» при попытке атаковать немецкий конвой из трех транспортов, шедший в охранении четырех эсминцев, у Лансорта была таранена одним из кораблей охранения. Повреждены орудия и перископные тумбы.

10-14.06.1916 г. Набег отряда особого назначения в составе крейсеров «Рюрик», «Богатырь», «Олег», 6-го дивизиона эсминцев («Стерегущий», «Страшный», «Украйна», «Войсковой», «Забайкалец», «Туркменец-Ставропольский», «Казанец», «Донской казак») и 7-го дивизиона эсминцев («Внушительный», «Внимательный», «Боевой», «Инженер-механик Дмитриев», «Бурный»,»Инженер-механик Зверев») под прикрытием английских подводных лодок «E-9», «E-19» и русских подводных лодок «Тигр», «Вепрь» и «Волк» на немецкий конвой в Норчепингской бухте. В результате 40-минутного боя потоплены вспомогательный крейсер «Герман» (4,000 тонн, 4 105-мм орудия), два вооруженных траулера и четыре транспорта.

29.06-2.07.1916 г. Набег крейсеров «Громобой», «Диана», эсминцев «Победитель», «Орфей», «Гром» (из 1-го дивизиона), «Охотник», «Генерал Кондратенко» (из 4-го дивизиона), «Эмир Бухарский», «Доброволец» и «Московитянин» (из 5-го дивизиона) под прикрытием 2-й бригады линейных кораблей («Андрей Первозванный» и «Император Павел I»), подводных лодок «Барс», «Тигр» и английской подводной лодки «E-9» на коммуникации противника в Балтийском море. Бой русских крейсеров с эсминцами противника.

7.07.1916 г. Подводная лодка «Волк» потопила в Ботническом заливе германский пароход (6,000 тонн).

2-16.07.1916 г. Линейный корабль «Слава», канонерские лодки «Грозящий», «Храбрый», эсминцы «Сибирский стрелок», «Гайдамак», «Уссуриец», «Всадник», «Амурец», «Стерегущий», «Войсковой», «Донской казак» и гидроавиатранспорт «Орлица» поддерживали артиллерийским огнем наступающие части 12-й армии.

До августа 1916 г. По углубленному Моонзундскому каналу в Рижский залив вышли линейный корабль «Цесаревич», крейсера «Аврора», «Диана», «Баян» и «Адмирал Макаров» с целью пресечь траление немцами Ирбенского пролива.

 

Охрененная пассивность...

 

И про "Ночь бесславия". http://www.navy.su/d...er/28/index.htm

 

 

Вечером 27 октября 1916 года 11 новейших эсминцев германской 10-й флотилии под командованием коммодора барона фон Витинга в сопровождении легкого крейсера “Страсбург” вышли из Либавы (Лиепая) к устью Финского залива для нанесения артиллерийского и торпедного удара по кораблям и сооружениям Балтийского порта (Палдиски). По данным радиоразведки командование Балтийским флотом заблаговременно узнало об этой операции. Оперативная часть Штаба командующего Флотом Балтийского моря под руководством капитана I ранга князя М.Б. Черкасского разработала план постановки минных заграждений на возможных путях следования вражеских кораблей в Финский залив, а минеры контр-адмирала М.К. Бахирева скрытно выставили новые минные поля.

Германские эсминцы двигались 21-узловым ходом, держа дистанцию в 300 метров. Впереди на “S-56” шел коммодор Витинг. В 9 часу ночи 3 концевых эсминца в темноте отстали. Когда Витингу доложили об этом, он, желая воспользоваться темнотой и внезапностью операции, приказал продолжать движение вперед. Вскоре радио сообщило, что один из отставших эсминцев, “V-75”, подорвался на мине. Дальше трагические события развертывались так: команде “V-75” было приказано покинуть корабль и перейти на “S-57”. Через 5 минут дрейфовавший “V-75” касается еще одной мины, разламывается на три части и идет ко дну. Через час “S-57” также подрывается на мине и тонет. Уцелевших людей подбирает “G-89” и возвращается с ними к крейсеру “Страсбург”, который по плану операции прикрывал эсминцы со стороны моря.

Виттинг узнает об этом в 22 часа, находясь со своей флотилией уже около Оденсхольма (Осмуссаар), поэтому он решает продолжить операцию с оставшимися 8 эсминцами. В 1 час 20 минут 28 октября флотилия подошла к бухте Рогервик. Виттинг приказал трем первым эсминцам войти в бухту и начать обстрел Балтийского порта. Остальные 5 кораблей остались в охранении при входе в бухту. Ворвавшиеся в акваторию порта эсминцы “S-56”, “G-90” и “S-59” освещают прожекторами берег, но цели нет. Русские, зная о набеге, убрали из порта боевые корабли, подводные лодки и коммерческие суда. Береговые склады также пусты. 20 минут корабли ведут беспорядочный огонь по постройкам порта и жилым домам. Выпустив 162 снаряда, немцы повредили 24 строения, убили 2 солдат и 6 мирных жителей, ранили еще 8 человек. Закончив обстрел, флотилия ложится на курс отхода, стараясь при этом обойти севернее минное поле, на котором подорвались два ее корабля. Но, пройдя около 15 миль, флотилия опять наскакивает на минное заграждение. В 3 часа 36 минут подрывается “G-90”. На нем выведена из строя турбина и убито 9 человек. Не проходит и минуты, как взрыв раздается под “V-72”. Вскоре эсминец разламывается на две части и тонет, но на удивление на нем никто не погиб, только несколько моряков получили ранения. Едва “S-59” снимает экипаж “G-90”, как он идет ко дну. Оставшиеся эсминцы продолжают движение, но не пройдя и двух миль в 4 часа взрывается и опрокидывается “S-58”. В отчаянии Витинг изменяет курс и на полном ходу мчится через заграждение. Еще через две мили на мину наскакивает “S-59”, на борту которого находятся экипажи двух погибших эсминцев. Видя, что спасти корабль не возможно, Витинг принимает людей на свой “S-56”. В 6 часов 15 минут в 9 милях от места гибели “S-59” концевой “V-76” подрывается и погружается в воду. Его экипаж снимает “V-77”.

Только 4 корабля привел фон Витинг на базу. Так за одну ночь, прозванную “ночью бесславия”, немецкий флот потерял 7 новейших эсминцев.

После таких потерь немецкие моряки очень неохотно шли выполнять задания на Балтике. Вот что писал в своих воспоминаниях один из немецких подводников Эрнст Хасхаген: “В начале войны лишь одна мина представляла опасность - мина русская. Ни один из командиров... не шел охотно в Финский залив. “Много врагов - много чести” - отличное изречение. Но вблизи русских с их минами честь была слишком велика. Германии, надо прямо сказать, делать там было нечего. Каждый из нас, если не был к тому принужден, старался избегать “русских дел”.

 

 

 

И внезапно оказывается, что "неприкрытая трусость", на самом деле - прекрасно спланированная и осуществленная операция по реализации данных агентурной разведки.

[anonym_2M1uFuG1RCGS]

по Больных и есть, он знатный англофил.

[RenamedUser_3684513]

источник

http://militera.lib.ru/h/bolnyh2/04.html

[K414_671RTMK]

по Больных и есть, он знатный англофил.

Если бы он еще русофобом не был. А то у него всегда, если русский флот победил, значит противником командовал ***, или это вообще случайность, а если проиграл - то это естественно, русские ни строить, ни воевать не умеют, и вообще это большевики во всем виноваты...

[anonym_5r9nhwOckiGT]

Обсуждаете тут людей. Айя-я-й!