Двенадцать апостолов (линейный корабль, 1841)

BaBuIn777 · 8 авг 2014, 14:20:14

«Двенадцать Апостолов»

«Двенадцать Апостолов» стал первым кораблем российского флота, имевшего на вооружении в нижнем деке новые бомбические пушки и без преувеличения считавшегося мощной плавучей крепостью. Но судьба корабля сложилась так, что ему не суждено было принять участие ни в одном сражении Черноморского флота, его корпус не получил ни одной пробоины, и его пушки никогда не стреляли в бою. Зато «Двенадцать Апостолов» стал образцовым учебным кораблем, внес огромный вклад в обеспечение обороны российских фортов и крепостей на западном побережье Кавказа, занимался перевозками сухопутного десанта и уходил в длительные, иногда на три—четыре месяца, крейсерства к Анатолии и Босфору.

Основные характеристики

Водоизмещение	4790 тонн
Длина по гондеку	64,4 м
Ширина по мидельшпангоуту	18,1 м
Площадь парусности	4000 м²
Скорость хода	До 12 узлов (22,2 км/ч)
Экипаж	1000 человек, в том числе 12 офицеров и 65 унтер-офицеров

Вооружение

Общее число орудий	130 пушек
Орудий на гондеке	28×68-фн бомбических пушек 4×36-фн длинные пушки
Орудий на мидельдеке	34×36-фн пушки
Орудий на опердеке	34×36-фунтовых карронад
Орудий на шканцах	24×24-фн карронады (с баком)

История корабля

Корабль был заложен 04.10.1838 г. в Главном адмиралтействе г. Николаев, спущен на воду 15.06.1841 г., вошел в состав Черноморского Флота. В мае 1842 г. перешел из Николаева в Севастополь.
В начале мая 1842 года В.А. Корнилов начал свою первую учебную кампанию для практики команды в составе 38-го флотского экипажа. С самого начала он ввел на «Двенадцати Апостолах» довольно строгий режим и установил жесткую дисциплину. При общих работах офицеры должны были контролировать, чтобы .нижние чины и унтер-офицеры при работе не произносили ни одного слова, для чего самим себе дозволять только необходимое и то, что посредством знака передано быть не может, а старшим офицерам на баке на всякую команду со шканец отвечать словом “есть”, исполняя немедленно приказанное. Вместе с тем требовательность у В.А. Корнилова сочеталась с заботой о личном составе корабля, о достойных бытовых условиях матросов, об их полноценном отдыхе и питании. В вахтенном журнале есть запись, что в осенний и зимний периоды и в период крейсерства матросам ежедневно давали свежевыжатый сок лимонов, имбирный сок и противоцинготный сбитень, а в профилактических целях приготовленную по специальному рецепту горькую настойку на травах. В.А. Корнилов всегда ратовал за то, пища была разнообразная, не только сухари да горох, но мясо, зелень и лук.., а летом и осенью непременно с фруктами да овощами. Много внимания уделялось тому, чтобы матросы не ходили в оборванном платье, а во время несения ночной вахты во избежание простуды надевали теплую одежду.

Одним из первых приказов по кораблю, отданных Владимиром Алексеевичем, стала особая письменная инструкция для офицеров, касающаяся организации внутренней службы и соблюдении порядка и чистоты на корабле:

«чтоб палубы были чисты, все на них и в деках находилось по своим местам, рангоут выправлен... все, что металлическое и чистится — вычищено; снаружи и внутри корабль вымыт, обметен и подводная медь вычищена, русленя выскоблены, мокрые швабры, парусиновые ведра развешены в определенном для сего месте, при мытье коек г.г. вахтенным командирам строго смотреть, чтоб люди никак не смели мыть их голиком или песком, а чтоб непременно мыли щетками... во время мытья палуб чтоб люди снимали обувь, окончив мытье, вытирать всегда как можно суше, в особенности же те места, где вода застаивается, как то: под кранцами, у ватер-вельсов и под станками.

Инструкция эта довольно подробна и наиболее полно отражает быт и повседневную жизнь корабля. Если корабль был под парусами, то в обязанности вахтенного офицера входило наблюдать, все ли паруса в таком виде, в каком они всегда должны быть на исправном военном судне, и если что-либо найдется тому противное, то немедленно приступать к исправлению, несмотря ни на какие неудовольствия, могущие произойти от того со сменившимся офицером. Исправный вид судна, на котором служим, должен быть всегда важнее всякой личности...

Такие условия службы нравились далеко не всем офицерам. А.П. Жандр, будущий автор труда «Материалы для обороны Севастополя и для биографии В.А. Корнилова, несколько лет прослуживший на «Двенадцати Апостолах», писал:

«На корабле всегда было много офицеров, но каждый имел свое место и свою обязанность с личной ответственностью. Во время учений, после каждой работы, он призывал на ют офицеров, сделавших какие-либо ошибки, и объяснял каждому, каким образом можно избегнуть упущений и скорее достигнуть совершенства... Ни одно упущение вахтенных офицеров не проходило без замечания. Вследствие такого способа внушений служившие на этом корабле офицеры считали такое направление командира очень неприятной суровой школой и старались потом уклониться от службы с таким командиром...».

Особенно непривычно и тяжело давалась служба офицерам, переведенным с Балтики. Выдержать осенне-зимнее крейсерство при постоянных штормовых погодных условиях, принимать участие в перестрелках с турками и горцами, а потом еще и уходить в летнее практическое плавание с обязательными учебными сражениями и стрельбами было действительно трудно. И.А. Шестаков вспоминал о службе с Лазаревым: «Суровое кавказское крейсерство учило только жесткому ремеслу. Зато заграничные станции, которые адмирал смог монополизировать для Черноморского флота, доставляли средство разнообразить и расширить кругозор, а также поездки в Англию, достававшиеся в удел счастливцам, направляли способности к многоразличным отраслям познаний... В походах царила большая строгость... были строги, очень строги... К побуждениям наших руководителей, взросших на английских понятиях о морской дисциплине, присоединялись отечественные заимствования от соседей в виде шпицрутенов
Но результат от применения таких методов был однозначный: санитарное состояние кавказских эскадр было блестящее, дисциплина безукоризненная, выучка личного состава превосходная.
М.П. Лазарев и В.А. Корнилов всегда берегли свой корабль, заботой о «Двенадцати Апостолах» было пронизано буквально все до мелочей. Весной 1843 года после зимовки корабль вышел на Севастопольский рейд. В.А. Корнилов не скрывал своего восхищения: «Мне кажется, он теперь так хорош, как трудно лучше! ... Корабль этот, на который не могу наглядеться... Корабль мой... прекрасных качеств. У него 11 дюймов дифференту... и он отлично слушал руля, в бейдевинд же крутой, два раза имел более 8 узлов на одном рифе брамсели, крену до 7 градусов... . Если корабль в бейдевинд развивал скорость до 8 уз, то в фордевинд имел все 12!
В летний кампании 1842—1843 годов

Обычно скупой на похвалы князь А.С. Меншиков после того, как сам побывал в Николаеве и Севастополе, отправил Николаю 1 восторженный рапорт

.сказать должен, что исправность, чистота сей эскадры превзошли все мои ожидания, в особенности блестящее состояние, в коем находится корабль “Двенадцать Апостолов” (капитан первого ранга Корнилов), чистотой вооружения, превосходной отделкой всех подробностей, быстротой команды в пушечном учении и в корабельных работах. для взятия двух рифов с полным потом закреплением всех парусов употреблено было только две минуты с половиной ...

Практическая кампания 1844 года прошла под эгидой подготовки корабля и команды к ответственному 1845 году на «Двенадцати Апостолах» собирался все лето плавать великий князь Константин Николаевич, а император намеревался устроить смотр Черноморскому флоту. Подобные смотры проводились Николаем 1 раз в семь лет, и их итоги имели большое значение из-за соревнования с Балтийским флотом. Но для некоторых офицеров это была еще и редко выпадавшая возможность быть представленными императору. 5 сентября 1844 года М.П. Лазарев отдал приказ по флоту: всем без исключения офицерам, кондукторам и нижним чинам сдавать теоретические экзамены, чтобы показать настоящее дело по части маневров парусами и пушечной экзерциции.

К этому времени система тренировки, обучения и морская выучка экипажа корабля достигли небывалых вершин мастерства: так, например, морские артиллеристы вели огонь из 68-фунтовых орудий со скорострельностью 2 выст./мин!

В июне 1845 года кораблю было приказано плавать по особому назначению. В одном из частных писем В.А. Корнилов писал: «Про посещение великого князя... скажу, что мне удалось показать корабль так, как я хотел: в дельном виде, — и все обошлось счастливо, даже перемена стоянки, два раза повторенная; мне казалось, что и внутреннее расположение, и тревоги, и вызов абордажных произвели на нашего юного надежду-адмирала самое благоприятное впечатление . Впечатление от «Двенадцати Апостолов» у великого князя осталось действительно сильное: на таком огромном и красивом корабле он был впервые. Проведенное артиллерийское учение настолько понравилось Константину, что он порекомендовал В.А. Корнилову составить подробный план таких учений — для будущих экзерциций», в качестве своеобразного учебного пособия, что В.А. Корнилов впоследствии и сделал.

Незабываемые два месяца, проведенные Константином Николаевичем в Крыму и его положительные отзывы о черноморских делах способствовали хорошему настроению императора, прибывшего в Севастополь под залпы салютовавших пушек. Позже Михаил Петрович писал другу А.А. Шестакову:

«...Государь остался всем, что видел, решительно доволен, и это видно было на его радостном лице. На корабле “Двенадцать Апостолов” приказал ударить тревогу и подобную штуку в настоящем ее виде, казалось мне, он видел в первый раз, он с изумлением смотрел на живость и проворство людей, с которою действовали орудиями — 68-фунтовые бомбические пушки казались игрушками! Я рад был случаю; тут в первый раз он увидел, что значит в настоящем смысле: Sailtrimers, Firemen и Boarders, и, наконец, что значит хорошее боевое расписание. Он ходил по всем декам и особенно долго оставался в нижнем..., я стоял близ него, — он, наконец, невольным образом сказал: у, этот корабль порядком отделает своего противника, кто бы он ни был”. Ты можешь себе представить, до какой степени мне было приятно слышать это! Ночью эскадра вышла в море, и государь располагал делать маневры на следующий день, но, к несчастью нашему... ветер был тих. Эскадру встретили мы в две колонны, и когда сигнал был сделан построиться в линию баталии по подветренной колонне с тем, чтобы это было впереди, и когда наветренная спустилась и распушилась (мгновенно, можно сказать) лиселями, то государь невольно вскричал: Смотрите, смотрите, какой прекрасный вид! Признаюсь я, что столько парусов на кораблях вижу в первый раз. Тут я подумал себе, не охотники же в Балтике ставить лиселя, а иначе государь непременно бы видел их, выезжая каждое лето к Готланду на маневры. Надобно, впрочем, правду сказать, что там мало учат людей настоящему своему морскому делу, оттого и команды теперь стали там дрянные, а суда, кажется, еще того хуже..

Под командованием В.А. Ергомышев

Летние кампании 1847—1 848 годов проходили без участия В.А. Корнилова в это время он находился в служебной командировке в Лондоне с целью заказа пароходофрегата для флота. Находясь в Англии, Владимир Алексеевич часто бывал на учебном артиллерийском корабле «Excellent», где знакомился с постановкой артиллерийского учения в английском флоте. После возвращения он неоднократно высказывал мысль о необходимости иметь на Черном море такой же корабль, но осуществить задуманное помешала война.

После В.А. Корнилова командиром «Двенадцати Апостолов» был капитан-лейтенант В.А. Ергомышев. Он начинал службу на корабле лейтенантом под началом В.А. Корнилова, и М.П. Лазарев посчитал его наиболее достойным для назначения командиром на образцовый корабль. На «Двенадцати Апостолах» выполнялась обычная учебная программа: упражнялись в эволюциях по изданной диспозиции, проводили учебные сражения, команда обучалась спуску и подъему брам-рей, постановке, закреплению и уборке парусов, поворачивали оверштаг и совершали крен корабля.

В 1848 году резко ухудшились отношения с Турцией. На следующий год, 17 ноября 1849 года в штаб Черноморского флота из ГМШ поступил секретный запрос: М.П. Лазареву в предельно сжатые сроки предлагалось представить обширный проект прорыва флота через Босфор при поддержке сухопутных сил и определить размеры финансирования такой операции. Главный командир предложил логически выстроенный, грандиозный по замыслу, стратегически просчитанный до мельчайших деталей план нанесения противнику опережающего удара при взаимодействии флота и сухопутных сил и высадки десанта в Босфоре. Особо он подчеркнул: В случае разрыва с Оттоманскою Портою, для экспедиции в Босфор, флот Черноморский состоит полной готовности выйти в море, по первому повелению чрез несколько дней, необходимых для того только, чтобы принять провизию, порох, десантные войска и проч... Корабли Черноморского флота и при них фрегаты, мелкие суда и пароходы вполне достаточны, чтобы если не уничтожить, то по крайней мере сильно расстроить турецкий флот... Имея много пароходов, парусный флот смело подойдет к берегу... . Флот в составе 55 судов, в том числе двух 12О-пушечных кораблей (Двенадцать Апостолов и Три Святителя), способен был перевезти ЗО ООО человек десантных войск.

Под командованием А.И. Панфилов

К моменту завершения разработки оперативного плана все суда флота в боевой готовности стояли на Севастопольском рейде. Размеры финансирования всей операции М.П. Лазарев определил в 800 000 рублей серебром. Он полагал, что осуществление русскими войсками и флотом прорыва в Босфор с целью захвата пролива является не только оправданным, но и вполне реальным с точки зрения исходящей от Турции угрозы и существовавшего на тот период расклада соотношения сил. Он также считал, что

...если прорыв флота через Босфор предполагается для прохода прямо в Мраморное море и высадки десанта для занятия Дарданелльских укреплений, то несмотря на 400 орудий, выстрелам коих флот может подвергнуться, и турецкого флота (если он тогда находиться будет на рейде), я все еще полагаю оный возможным...

Одновременно к мысли о целесообразности проведения экспедиции именно в 1850 году приходили и некоторые офицеры, побывавшие в командировке в Турции и сделавшие вывод о слабости турецкого флота. Так, о необходимости занятия Сизополя как стратегически важного пункта, расположенного близко к Босфору и возможной базы для флота, излагал И.А. Шестаков в очерке Важность Сизополя в действиях против Турции и настоящее положение турецкого флота. 1850 год. И.А. Шестаков представил ценные подробные сведения о состоянии турецких военно-морских сил, указан в частности:

...для вооружения судов вообще не существует никаких правил: такелаж весьма дурного качества, парусина самого низкого достоинства. Суда большею частию тимберованы наскоро и скреплены весьма плохо, особенно в надводной части. О железных кницах вообще не имеют понятия... о быстроте турецких судов входу нельзя иметь выгодного для них мнения; впрочем, заключая о качестве хода их, нужно принять во внимание нелепый покрой парусов.. . . Вывод был сделан однозначный боеспособность флота низкая, а момент для вторжения русского флота благоприятный. К тому же, обеспокоенность вызывал тот факт, что англичане старались ...поставить Оттоманский флот на такую ногу, чтоб он мог быть полезным союзником в случае нужды, но до сих пор они успели ввести только свое артиллерийское ученье, что турки схватили поверхностно... враги России бодрствуют и изыскивают всевозможные средства к улучшению военных сил Турции...

Отказавшись от проведения Босфорской экспедиции в 1850 году, в скором будущем Россия получила сильного противника. Более того, если бы через три года по вине А.С. Меншикова Россия во второй раз не отказалась бы от экспедиции, ввела бы флот в пролив и укрепилась на берегах Босфора, то свела бы к нулю преимущество винтовых судов Англии и Франции.

В 1850 году на флоте значительно уменьшилось количество унтер-офицеров и старослужащих матросов, что привело к теоретическому и практическому ослаблению команд, в том числе и экипажа «Двенадцать Апостолов», командиром которого с 1849 по 1853 годы был капитан 1 ранга А.И. Панфилов. Вновь была проделана большая работа по обучению морскому делу прибывших во флот новобранцев. Каждое лето корабль уходил в отдельное плавание по индивидуальному расписанию. Летом 1850 года после пятилетнего перерыва в Крым снова приехал великий князь Константин. После краткой молитвы в Петропавловской церкви в Севастополе он посетил офицерскую библиотеку, казармы флотских экипажей, эллинги, сухие доки, провиантские магазины, возложил цветы к памятнику Казарскому, осмотрел оборонительную стену вокруг города, затем обедал на «Двенадцати Апостолах» со всеми адмиралами и капитанами. На следующий день он отправился в море — наблюдать учения. Это было его последнее предвоенное плавание на так понравившемся ему корабле вместе с М.П. Лазаревым. Больше они уже никогда не встретятся корабль «Двенадцать Апостолов» и самого адмирала великий князь видел в последний раз...

Крымская война

В мае 1853 года произошел разрыв дипломатических отношений России с Турцией. Штаб флота предпринял рад мер по усилению охраны восточного берега Черного моря и обеспечил непрерывное крейсирование кораблей.
В этот год прошли последние мирные учения «Двенадцати Апостолов», ставшего ветераном флота. 10 августа состоялась гонка кораблей. «Двенадцать Апостолов» показал превосходные скоростные качества , а его команда — быстроту и меткость артиллерийского огня: из 36-фунтовых пушко-карронад при угле возвышения 80 ядра попадали на расстояния более 1000 саженей (1830 м), гребные суда спускали менее, чем за 20 мин, причем впервые в учениях применили тактику буксирования гребных судов между колоннами.
В сентябре корабль получил приказ—перевезти 1466 солдат и офицеров Белостокского полка 13-й дивизии из Севастополя на рейд Анакрия к берегам Кавказа, а затем отправиться в длительное крейсерство между турецким побережьем и Крымом.
В 1853 году журнал Морской сборника писал: Славный подвиг совершили наши черноморские моряки! 16000 войска с двумя при них батареями и всеми принадлежащими им снарядами, с 827 лошадьми, в полной походной амуниции, с 10-дневным при себе продовольствием и с запасом провианта еще на двадцать дней в течение одной недели... переведены и высажены из Севастополя на восточный берег Черного моря с полным успехом, без всяких потерь и без малейших помешательств... Избрание места высадки и передачи везенных войск Кавказскому корпусу было вверено генерал-адъютанту Корнилову... Летопись всех флотов новейшего времени не представляет ни одного так хорошо удавшегося примера высадки. Всякий, хоть сколько-нибудь знакомый с делом, поймет и оценит по достоинству этот прекрасный подвиг наших моряков.
Вследствие перегрузок при проведении этой операции у «Двенадцати Апостолов» открылась течь; ремонт продлился почти всю зиму, и лишь в начале февраля 1854 года императору доложили о готовности корабля снова выйти в море. Вот почему «Двенадцать Апостолов» не смог принять участие в Синопском сражении 18 ноября 1853 года. Зима 1854 года прошла в постоянном напряжении и ожидании нападения противника с моря. Штаб флота принял ряд мер по обороне Севастополя, продовольственному и боевому снабжению флота, готовил эскадры к предстоящим боевым действиям.
«Двенадцать Апостолов» под командованием А.Х. Винка вошел в состав эскадры для защиты севастопольского рейда.
15 марта 1854 года Англия и Франция объявили России войну. Эскадра союзников появилась вблизи Севастополя, а винтовой английский корабль «Agamemnon» под флагом контр-адмирала Э.Лайонса подошел почти к самому входу в бухту.
С «Двенадцати Апостолов», как и с других кораблей, сняли часть пушек, в основном бомбических, для укрепления береговых батарей города, а сама батарея получила наименование «Двенадцатиапостольская». Большая часть команды покинула корабль для защиты Севастополя с суши. 18 декабря 1854 года по распоряжению П.С.Нахимова на «Двенадцати Апостолах» устроили временный госпиталь. Корабль, не имевший возможности поражать противника на море, приносил пользу тем, что принимал тысячи раненых.
«Двенадцать Апостолов» не избежал участи других судов: 6 февраля 1855 года П.С. Нахимов отдал Г.И. Бутакову приказ: «Корабль Двенадцать Апостолов”... изготовить к затоплению на назначенном месте. С приводом корабля на место мачты должны быть надрублены и росторные найтовы сняты, и отшвартовать его носом к Северной стороне. Работа эта должна быть произведена быстро и тайно».
В ночь с 13 на 14 февраля 1855 года корабль затопили между Николаевской и Михайловской батареями. Такелаж сдали в контору над Севастопольским портом, а флаг — в адмиралтейство.
Два года спустя американская кампания, заключившая контракт с Севастопольским адмиралтейством на расчистку фарватера, начала поднимать затопленные корабли. Но большие корабли водоизмещением почти в 5000 тонн поднять так и не удалось из-за того, что они глубоко погрузились в ил. Кораблестроительная экспедиция подписала разрешение на взрыв «Двенадцати Апостолов», что и было сделано осенью 1861 года. Жизнь корабля продолжалась в моделях и на полотнах художника А.К. Айвазовского, который посвятил «Двенадцати Апостолам» восемь своих работ.

Командиры корабля

- В.А. Корнилов (1839-1846);

- капитан-лейтенант В.А. Ергомышев (1846-1849);

А.И. Панфилов (с 1849 по 08.09.1853);

А. Х. Винк (с 08.09.1853 по 1855).

Aivasovsky_I_C_Ship_%22Twelve_Apostles%2

И. К. Айвазовский «Корабль «Двенадцать апостолов»

%D0%A1%D0%BC%D0%BE%D1%82%D1%80_%D0%A7%D0

И. К. Айвазовский «Смотр Черноморского флота в 1849 году»

Спуск на воду 120-пушечного корабля «Россия. 1839 год

«Двенадцать Апостолов» на стапеле. Литография В.А.Прохорова

Картина Горбунова Анатолия.(Двенадцать Апостолов)

https://ru.wikipedia.org/wiki/%C4%E2%E5%ED%E0%E4%F6%E0%F2%FC_%E0%EF%EE%F1%F2%EE%EB%EE%E2_(%EB%E8%ED%E5%E9%ED%FB%E9_%EA%EE%F0%E0%E1%EB%FC,_1841)

Чернышёв А. А. "Российский парусный флот.к"

Гребенщикова Г. А. "ДВЕНАДЦАТЬ АПОСТОЛОВ"

Борис Романов "История Императорского Черноморского флота России. Т.1" , "История Императорского Черноморского флота России. Т.2"

BaBuIn777 · 9 авг 2014, 14:47:12

Конструкция корпуса

Какова же была анатомия будущего образца корабельной архитектуры?

Киль главная продольная основа корабля — был сделан двойным и состоял из двух рядов деревьев. Верхний ряд связывался горизонтальными замками в накладку, части нижнего ряда соединялись вертикальными замками на шипах и скреплялись деревянными коксами. Такую конструкцию киля разработал Оливер Ланг — старший корабельный инженер Вулвичского адмиралтейства впервые свой метод О. Ланг предложил в 1833 году, а в следующем его ввели на всех судах королевского флота. По длине киль состоял из 11—12 штук дубовых брусьев. При изготовлении киля всегда использовали крепкое и хорошо сохраняющееся в воде дерево, способное выдержать большое количество болтов и боковое давление воды (в Англии киль делали из ильмы).

В деревянном кораблестроении применялась специфическая техника соединения наборного дерева с помощью деревянных замков и коксов. Изготовление таких замков поручалось далеко не каждому плотнику, а наиболее опытным мастеровым, так как в скреплении частей набора именно замки и коксы играли ключевую роль, и от их надежности зависела последующая прочность всего корпуса. Замков имелось несколько разновидностей: гладкие, с зубом, с шипом, шахматный, сковородник, натяжной и другие. для получения максимальной прочности в соединениях килевых замков клали смоленую бумагу, а в гнезда наливали жидкую горячую смолу. Все скрепляющие коксы в конструкции корпуса пропитывались ***ным маслом.

На боковых гранях киля, при верхней его кромке, выбирался шпунт по лекалу для последующего впускания обшивки. В сечении шпунт имел форму равностороннего треугольника, каждая сторона которого равнялась толщине обшивочной доски.

Размеры киля двенадцати Апостолов были следующие: ширина при мидель-шпангоуте составляла 1 фут 9 дюймов (0,53 м), высота — 25 дюймов (0,64 м), ширина в корме 1 фут 4 дюйма (0,41 м), высота 38 дюймов (0,97 м), ширина в носу —1 фут б дюймов (0,46 м), высота 32 дюйма (0,81 м).

Под основным килем находился фальшкиль толщиной б дюймов (152 мм) и шириной, равной ширине киля. Он также состоял из нескольких штук дерева, а их стыки находились между замками нижнего ряда главного киля. С килем фальшкиль крепился намеренно слабо, и в случае сильного удара о грунт или о камни легко отрывался, не повреждая главный киль. Кроме того, он способствовал еще и уменьшению дрейфа корабля.

Над килем находился резень-киль, предназначенный для установки на него прямых шпангоутов. Продольную прочность корабля дополнял кильсон, расположенный на верхней плоскости флортимберсов.

После закладки киля устанавливали штевни. Ахтерштевень представлял из себя прямое дубовое дерево длиной около 33 футов (около 10 м) и толщиной вверху равной ширине киля при миделе. Он ставился на шип на крайнюю кормовую часть киля. При его передней кромке вынимался шпунт для впускания обшивных досок. для более надежного крепления наружной обшивки и насадки гасписов, к ахтерштевню шахматным замком на коксах присоединяли дубовый фалстарнпост. Внизу фалстарнпост имел шип для соединения с килем.

На ахтерштевень с помощью специальных крючьев и петель навешивали руль. Ширина рулевых петель составляла 41/2 дюйма (114 мм), длина — 9 футов (2,74 м), толщина 1 дюйм (25,4 мм) в конце и З дюйма (76,2 мм) в колене, диаметр — 2 дюйма (50,8 мм).

По ширине руль состоял из нескольких штук дерева: ближайшая к ахтерштевню, идущая от киля до верха и образующая рулевую голову называлась рудерпис, а самая дальняя — перо руля. Обе эти части изготавливались из дуба, а промежуточные штуки дерева для уменьшения массы делали из сосны. Чтобы защитить руль от повреждения, к пятке руля прибивали доски толщиной 5 дюймов (127 мм). Общая толщина руля равнялась толщине ахтерштевня, ширина руля у киля равнялась ширины корабля, ширина у грузовой ватерлинии равнялась 14 нижней ширины. Наибольший угол поворота руля составлял 35*

Основанием носовой части являлся форштевень. Поскольку он имел значительную кривизну, то изготавливался из нескольких частей, связанных горизонтальными замками. Внизу толщина форштевня равнялась ширине киля в носовой части, а вверху была несколько больше верхней толщины ахтерштевня. Вертикальным замком он крепился к передней части киля (баксовой штуке). К форштевню при помощи болтов приделывали фалстем, состоявший так же из нескольких частей, связанных между собой замками с зубьями. В носовой части к фалстему и кильсону сквозными болтами крепили стемсон (железную кницу), в кормовой такую же железную старн-кницу.

На штевнях по лекалам отмечалось местоположение палуб, носового и кормового перпендикуляров и других контрольных точек.

В период постройки корабля подъем и установку штевней, как и всех других элементов набора, имевших значительные размеры и массу, проводили с помощью специальных высоких деревянных стрел — глаголей, и мощных талей гиней. После установки штевней и укрепления их подставами или упорами проводили провеску, то есть проверку правильности этой установки. для проведения такой провески приглашали особых работников на верфи, отличавшихся остротой зрения и натренированностью глаза. Это были хорошо известные в адмиралтействе люди, называемые зоркоглазые. Их было человек десять, не больше, и ценились они очень высоко. К середине верхней части штевня зоркоглазые крепили шнур, а другой его конец вели к середине киля чуть дальше крайнего прямого шпангоута. От натянутого шнура опускали отвесы, которые должны были находиться строго на одной линии. Уклон форштевня проверялся при помощи реек с контрольными метками для первого прямого шпангоута и носового перпендикуляра, обозначенных на плазе. Одну рейку прикладывали к килю, а другую перпендикулярно к первой.

Уклон ахтерштевня проверяли по угольнику, сколоченному на плазе и прикладываемому одной стороной к килю, а другой к шпунту в ахтерштевне. Совпадение отметок означало, что штевни установлены, верно. По окончании провески закладные части набора укреплялись и соединялись носовым и кормовым дейдвудами, дейдвуды по своей высоте состояли из нескольких частей, вязались шахматными замками и соединялись с килем и штевнями сквозными болтами. Концы кормового дейдвуда имели шипы, которые врезались в фалстарн-пост.

Одними из главных элементов набора корпуса являлись прямые шпангоуты. Они были двойными и состояли из нескольких рядов деревьев. Нижний ряд флортимберсы и полуфлортимберсы — образовывали днище. К ним крепили футоксы, стыки которых скрепляли деревянными коксами из сухого, твердого дерева цилиндрической формы, что значительно усиливало прочность набора. Шпангоуты подразделялись на настоящие и дополнительные. Настоящими (цельными) были шпангоуты, поставленные перпендикулярно к килю, доходившие до планширя и не перерезавшиеся пушечными портами. дополнительные шпангоуты перерезались портами. Они также были двойными. Средняя линия прямого двойного шпангоута соответствовала теоретическому шпангоуту и называлась окладной кромкой. Шпангоуты предварительно, для притяжки частей, собирали по лекалам на ровной горизонтальной плоскости. Сначала вязали первый ряд, который состоял из двух полуфлортимберсов и нечетных номеров футоксов, а затем верхний, состоящий из одного флортимберса, четных номеров футоксов и топтимберсов. Все части шпангоутов крепились с помощью коксов длиной 31/2 дюйма (88,9 мм) и толщиной 21/2 (635) дюйма. Учитывая, что вес только одного собранного шпангоута достигала 12 т, его подъем осуществляли по частям: сначала флортимберс с полуфлортимберсами и первыми футоксами, устанавливая их с максимальной точностью на резень-киль и закрепляя подставами. Затем поднимали боковые и верхние части, также укрепляя их подставами и прочными рейками (шергенями), врезая шергеня в шпангоуты на небольшую глубину. С помощью шергеней, по имевшимся на них контрольным меткам, проверяли правильность сборки шпангоутов. Впоследствии на этих шергенях устраивали временные мостки, выполнявшие функцию строительных лесов, которые вместе с шергенями убирались после положения обшивки

Установив все прямые шпангоуты, производили их провеску, то есть проверку набора, целью которой было получение трех основных результатов: плоскость прямого шпангоута должна быть точно перпендикулярна килю и диаметральной плоскости; середина шпангоута должна находиться в диаметральной плоскости; ширина шпангоута в разных точках должна совпадать с чертежом и плазовой разметкой.

От обозначенных на ветвях шпангоута двух контрольных точек, находящихся на равном расстоянии, как от середины киля, так и от середины шпангоута, измеряли расстояние до произвольной точки на осевой линии киля вне плоскости шпангоута. Если расстояния совпадали, то это означало, что шпангоут перпендикулярен диаметральной плоскости. для проверки перпендикулярности по отношению к килю применяли отвесную доску с обозначенным стапельным углом, которую прикладывали ребром к боковой стороне шпангоута и по отнесу проверяли совпадение углов. От середины верхнего шергеня опускали отвес, который должен был проходить через середины всех шергеней к середине киля. Третий результат проверяли по контрольным точкам батоксов, вычерченных на плазе. По окончании провески набор для удержания до положения обшивки скрепляли рыбинами из сосновых брусьев.

Кормовая и носовая оконечности корабля забирались поворотными шпангоутами. Вообще все прямые и поворотные шпангоуты были сделаны с расставкой. Такое конструктивное решение давало возможность воздуху свободно циркулировать между наборным деревом, способствовало облегчению всей надводной части корабля и имело большое значение для его остойчивости. В РГАВМФ был обнаружен документ, послуживший доказательством заимствования такого метода из английской системы. Это подлинный рапорт штабс-капитана И.С.Дмитриева вице-адмиралу М.П.Лазареву из Портсмута от 1 июня 1837 года с резолюцией главного командира флота о немедленном доведении этого весьма важного способа до сведения всех корабельных инженеров. В частности, И.С.Дмитриев писал: «все вообще шпангоуты в сплотке не соединяются, а имеют отверстия для свободного течения воздуха...» далее он сообщал, что англичане нашли способ предотвращать сухую гниль в подводной части путем заделывания шпаций прокладками из сухого дерева. В трюме шпации вплоть до бархоута наглухо забивали прокладками из сухого дуба, тщательно конопатили, а сверху заливали цементом, смешанным не с водой, а со специальным составом из ***ного масла и белил. для заполнения образовавшихся щелей между набором и прокладками использовали состав из ***ного масла и смолы, пропускаемый при помощи нагнетательной помпы, делалось это для максимального прекращения доступа воздуха в подводную часть корабля — чтобы он не мог портиться и заражать весь набор. За счет образовавшихся препятствий к сближению шпангоутов исключалась также опасность сжатия и перегиба в трюме. для перспектив кораблестроения на черноморских верфях большое значение по представленному документу, помимо резолюции главного командира флота, имело заключение кораблестроительного и учетного комитета в Николаеве: «Производить работу на будущее время согласно тому, как сие делается в Английских адмиралтействах по сообщению инженера капитана Дмитриева, прежний же способ оставить.

Поворотные шпангоуты состояли из двух ветвей (одна с правой, а другая с левой стороны от штевня), каждая из которых в свою очередь вязалась как и прямые шпангоуты из двух рядов деревьев. Нижние из них назывались лонг-тимберсы в одном ряду и галф-тимберсы в другом. Крайние к форштевню поворотные шпангоуты назывались ноколь-тимберсы, а к ахтерштевню фашен-писы. Нижними концами они крепились к дейдвудам и соединялись с ними сквозными болтами. Правильность установки проверялась по совпадению контрольных точек на поворотных шпангоутах и рыбинах.

Между последним поворотным шпангоутом и форштевнем оставалось пространство, забиравшееся кривыми деревьями гасписами, которые нижними своими концами упирались в ноколь-тимберсы. На месте укрепления бушприта гасписы были длиннее. Между собой гасписы скрепляли длинными остроконечными болтами. Ближайшие к форштевню гасписы назывались недгедцами — они укрепляли бушприт с боков. С форштевнем они крепились на коксах. Поскольку поворотные шпангоуты не имели флортимберсов, дополнительное крепление осуществлялось с помощью брештуков в носовой и крачерсов в кормовой части.

В России начиная с 1821 года крепление трюма производили по системе Р.Сеппингса, основанной на применении диагональных полос — ридерсов и раскосин. Штабс-капитан И.С.Дмитриев в вышеупомянутом рапорте указал, что преемник Сеппингса У. Саймондс заменил деревянные ридерсы и раскосины железными толщиной 1/4 дюйма и шириной б дюймов, что значительно уменьшило массу корабля. Впервые это новшество было применено при постройке двенадцати Апостолов. Железные ридерсы составили главную часть диагонального набора в трюме, который способствовал усилению продольной прочности корабля. Они располагались наклонно к середине корабля, носовые ридерсы были наклонны к корме, кормовые — к носу. Перпендикулярно к ридерсам клали диагональные железные раскосины. В носу и корме над кильсоном ридерсы скрепляли и перевязывали толстой железной планкой.

В трюме корабля находилось несколько помещений, разделенных переборками. В кормовой части трюма держали большие запасы провизии в бочках, в основном солонину и масло, в отдельных кладовых хранили сухие запасы продовольствия; здесь же находились основные запасы пресной воды. далее шли адмиральский, капитанский, офицерский провизионные погреба и отдельные винные погреба. В центральной части трюма значительное место отводилось для чугунного балласта. В носовой части находился бомбовый погреб и крюйт-камера обитая тонкими свинцовыми листами, где хранились ящики с бомбами, ядрами и пороховые заряды. Порох помещался в специальных мерных холщовых мешочках — картузах. За переборкой в отдельном помещении висел крюйт-камерный фонарь. Рядом с крюйт-камерой всегда держали несколько объемных цистерн с водой — в то время это была единственная мера противопожарной безопасности.

«Двенадцать Апостолов имел три главные орудийные палубы (гон-дек, мидель-дек и опер-дек), орлоп (кубрик), квартер-дек и ют. Прежде чем начинать размечать высоты палубных линий и класть обшивку, набор на несколько месяцев оставляли на просушку, после чего проводили разметку палуб. Это был один из важных и основополагающих моментов в постройке корабля, и здесь также не могли обойтись без зоркоглазых». Технология разметки заключалась в следующем: по данным, снятым с чертежа, на плазе изготавливали специальное правило (брусок), на котором отмечали высоту палубных линий от верхней кромки киля у мидель-шпангоута и у нескольких произвольно выбранных шпангоутах. Затем правило нижней отметкой ставили вертикально на одну высоту с верхней кромкой киля и прикладывали горизонтальный шергень (рейку) к отметке, показывающей положение палубы на правиле. Получив на ветвях мидель-шпангоута искомую отметку, зоркоглазые точно определяли местоположение нижней орудийной палубы. Таким же образом размечали остальные выбранные шпангоуты и далее по сделанным меткам во всю длину корабля приколачивали черную рейку, по которой на глаз окончательно выводили линию палубы. От полученной черты размечали все остальные палубы, идущие параллельно, а также места для врезания портовых косяков. Палубный настил был продольный, сделанный из сосновых досок, но на нижней орудийной палубе, где находились бомбические пушки, его делали дубовым. для пропуска воды с палуб за борт использовали медные шпигатные трубы.

Строителям деревянных судов очень важно было найти такой способ крепления корабельных бимсов с бортом, который максимально бы обеспечил поперечную прочность корабля.