Поиск по сайту

Комментарии относятся к статье, выложенной здесь - всё-таки набралось их настолько много, что решил вынести в отдельную тему. Комментарий Николая Никуленко, подполковника в отставке, лётчика-вертикальщика: Комментарий Владимира Ульянича, капитана 1 ранга в отставке, автора книги "В кругах "Минска"": Комментарий Валерия Бабича, инженера-кораблестроителя, автора книг "Наши авианосцы" и "Город Св. Николая и его авианосцы":

На палубах авианосцев "холодной войны" Сергей Стриженко (СССР) - Дон Декокер (Don DeKoker, США) Необходимое предисловие Материалы к этой статье у меня копились несколько лет. Воспоминания Сергея Стриженко сначала собрал по авиафоруму, потом сумел связаться с ним самим и попросил выправить и дополнить мою компиляцию. Дон Декокер делился своими впечатлениями в личной переписке (частью по своей инициативе, частью в ответ на те фрагменты воспоминаний Сергея, которые я для него перевёл). Служили они в разное время, на разных флотах и кораблях (Сергей в начале 1980-х на "Новороссийске" и "Минске", Дон в начале 1960-х на "Корал Си"), но всё-таки в их службе много общего. Чтобы это подчеркнуть, я построил статью в форме диалога. Думаю, что, если два этих интересных человека собрались бы за одним столом - сразу нашли бы общий язык и прекрасно поладили между собой. Ниже прямая речь беседующих - их собственные слова; моё здесь - только литературная обработка и компиляция (ну и перевод с английского в той части, где говорит Дон). wm_tankist, специально для форума world of warships. ...Слушай, Джонни из Техаса, Слушай, Боб из Ливерпуля: Сбросим в воду все фугасы, К чёрту ружья, сабли, пули! Мы живём одной судьбою, Мы одни невзгоды делим. Скоро встретимся с тобою На какой-то параллели..." В. Ульянич Часть 1Сергей Стриженко: Была большая детская мечта стать космонавтом. Но для начала - летчиком. К сожалению, не прошел медкомиссию и решил стать инженером, поступил в ХАИ. Я уже твердо решил связать жизнь с космическими ракетами. Но вот в 1979 году, перед окончанием института, проходил практику в учебно-боевом полку в Ивано-Франковске. После нескольких практик на заводах, в т.ч. где собирают то, что летает в космос, порядок в армии показался мне идеальным. Это стало основной причиной, почему я после окончания гражданского вуза пошел служить в армию. Поскольку появилась возможность попасть на советский "авианосец" - ТАКР "Киев" или "Минск" - то я изъявил желание служить на ТОФ. Так и попал в отдельный корабельный авиаполк (311-й ОКШАП). Начал службу техником группы обслуживания ТЭЧ полка, а закончил начальником группы СД и САПС 2-й эскадрильи. Был на 3-х боевых службах. За 5 лет службы в ОКШАП, на корабле (или, как говорили у нас, "в железе") у меня наберется около года. Но именно это время оставило самые яркие впечатления в моей жизни. А вот вся остальная служба прошла, можно сказать, никак. Дослужил до пенсии, да и ладно. Дон Декокер: Хотя и числился в составе эскадрильи, я не был пилотом; моя должность в тех двух походах называлась "техник самолёта" - так называют человека, отвечающего за конкретный самолёт, пока тот находится на палубе авианосца. Обычно это моряк в невысоком звании. Я был в то время младшим офицером 3-го класса (third class Petty officer) и отвечал за "Скайхок" с бортовым номером 308. Что-то вроде няньки для самолёта - следил, чтобы выполнялись все ремонты, чтобы его правильно заправляли, содержал самолёт в чистоте... Самолёт должен быть полностью готов ко времени вылета - за это я и расписывался, передавая его пилоту. Конечно, я бы хотел и сам стать пилотом, но было не суждено. Я участвовал в двух походах "Корал Си", с 1960 по 1962 год. То была самая яркая часть моей флотской карьеры. После крайнего похода я уволился с флота и поступил в университет штата Индиана. Всего моя служба длилась 4 года (я поступил на флот сразу после школы). Не думал, что это принесёт какие-то особые впечатления, но всё это превратилось в настоящее приключение. Сергей Стриженко: Поход с Яками на борту в экваториальных широтах был уже не первым. Боевая служба была отработана. На палубе постоянно находились ДСы. Они состояли из вертолета разведки и звена самолетов. Взлетали и садились группами (группа взлетала, а затем садилась, готовилась к повторному вылету, тем временем шла на взлет следующая и т.д.). Относительно американцев у нас было не так много самолетов, к тому же, наверное, имела место перестраховка нашего руководства - отдельными небольшими группами летать проще и безопаснее. Самолет легкий, топлива брал немного, и даже зайти на второй круг в случае возникновения нештатной ситуации на палубе наш Як не мог бы - не на чем уже было. Собственно, на "вертикалке" это и не требуется обычно - это не гаком трос ловить, там уход на второй-третий круг в порядке вещей. Мы понимали это, но все-таки очень огорчались, что не обеспечиваем непрерывные полеты, как на больших авианосцах. Вопрос, в общем-то, был чисто организационный - самолет и корабль позволял гораздо больше, чем делалось в повседневной службе и боевой учебе. В какой-то момент руководство приняло решение проверить это на деле, и все-таки провести непрерывные полеты. Кто назвал - не знаю, но называлось это - "карусель"! Как это было здОрово - трудно понять нормальному человеку. А мы все были слегка сдвинуты на нашей технике. Все грохотало, ревело, визжало, а самолеты взлетали и садились, и снова взлетали. В непрерывном круговороте! Сложность была еще в том, что обслуживающий персонал должен был лавировать между грохочущими взлетающими, рулящими и садящимися самолетами и не попасть в струю газов от сопел или в воздухозаборник. Только что приземлившийся самолет надо было сразу буксировать на техпозицию, чтобы освободить место для очередного садящегося самолета. Было непросто, но получилось и без каких-либо происшествий. Я не знаю, проводились ли такие эксперименты на других кораблях, но за мою службу это было единственный раз! Мы показали - что мы можем так делать! На переходе с Северного флота на ТОФ (в Атлантике) отрабатывали взлет с коротким разбегом (ВКР). Что было! "Супостаты" так и висели над бортами "Новороссийска", а вертолет чуть не нырнул в ангар вслед за опускаемым самолетом. Вообще наша деятельность очень интересовала нашего "вероятного противника". За нами постоянно шло сопровождение кораблей Англии, США, Японии, постоянно облеты их авиации. Снимали и взлеты, и посадки, а уж ВКР и подавно. Самолет в обслуживании был очень сложным, к тому же сравнительно недавно принят на вооружение. Постоянно выполнялись доработки. Сложные - представителями промышленности, несложные - нашими силами. Было вложено очень много труда. За все лето 1980 г. у нас было всего 2 выходных - День авиации и День ВМФ. В субботу работали по пол-дня, т.к. был банный день. В воскресенье работали. В остальные дни работали до 22 и дольше. (Не служили, а именно работали, ходили мы постоянно в техноте, а "красивую" форму одевали только по праздникам). До сих пор храню записные книжки с регулировочными данными. Жизнь на корабле для авиагруппы здОрово отличалась от жизни корабельного состава. Особенно когда пароход стоит на бочке - моряки идут на сход по графику, а авиагруппа сидит и неделю, и две и три, пока не снимут. А сколько выпито шила в тесных и прокуренных каютах! Нет, мы не пьянствовали каждый день. И не готовили самолеты в пьяном виде. Но, бывало иногда, соберемся, выпьем, поговорим "за жизнь", споем - и теплее становится "в железе". Дон Декокер: Большая проблема на полётной палубе - шум и выхлопы реактивных двигателей. Все на палубе носили наушники-шумоподавители для защиты слуха; мы называли их "уши Микки-Мауса" и во время полётов они были абсолютно необходимы. Со всеми этими реактивными движками, которые вокруг раскручиваются, твои барабанные перепонки могут просто лопнуть, когда ты без наушников, а уж если случилось попасть под выхлоп - он просто сдует тебя за борт, если не что похуже. Закрывая глаза, я всё ещё чувствую лёгкое покачивание палубы под ногами. Наш "Корал Си" был быстрым и остойчивым кораблём, каждый на палубе мог чувствовать его стремительность и почти одушевлённую мощь. Одним солнечным днём, после окончания запуска самолётов, наступило обычное в таких случаях временное затишье. Мой самолёт взлетел в числе прочих и ему предстояло вернуться лишь через несколько часов, так что я был предоставлен сам себе. "Корал Си" отвернул от ветра, и лихорадочная деятельность на полётной палубе резко прекратилась. Вой реактивных двигателей, рвущий одежду ветер и прочие пронзительные шумы разом ушли вслед за улетевшими самолётами, полётная палуба осталась почти пустой. По контрасту тишина казалась пугающей. Делать мне было нечего, и я решил просто с удобством полежать в страховочной сети, обрамляющей всю полётную палубу по периметру. Я устроился возле носа, по левому борту. Сеть шириной примерно с мою койку, крепится на раме из 3,5-дюймовых стальных труб, и там было вполне безопасно. Яростный рёв запускаемых самолётов и шум ветра затихли. Всё, что я слышал - это шум воды, вспарываемой корабельным форштевнем. Я мог просто лежать и смотреть, как волны разбегаются от носа корабля, как выпрыгивают из воды летучие рыбы и дельфины... Лежишь себе и лежишь, греясь на солнышке в 60-ти футах над водой, у самой кромки полётной палубы, и держит тебя почти невидимая сеть из мягкого троса. Я задумался - насколько же быстры эти дельфины и летучие рыбы, без видимых усилий выпрыгивающие из воды... А вода здесь, посреди Тихого океана, необычайно прозрачная. Со своей высоты я мог видеть футов на 35 в глубину - там, где уже начинается дно корабля - и различать в воде тела дельфинов, когда они разгоняются для своего зрелищного прыжка. Летучие рыбы тоже вполне впечатляли - 18-24 дюймов длиной, со своими окрашенными в бледно-голубые и розовые тона плавниками-крыльями. Поразительно, как у меня в памяти отложилось это всё, я даже снова как будто ощутил запах моря, расступающегося перед форштевнем нашего "Корал Си"... Конечно, менее чем через час этого умиротворяющего представления всё вновь резко изменится. Взвоют ревуны, вереница команд понесётся из динамиков громкой связи, мы развернёмся против ветра и начнётся драма приёма самолётов. Полётная палуба вновь станет похожа на растревоженный улей, переполненный опаснейшей деятельностью. Полчища самолётов, садящихся на скорости в 140 узлов; рёв двигателей, стон вытягиваемых тросов аэрофинишёров - всё снова станет, как обычно... Мой лётчик и самолёт вернутся на корабль, и эти минуты, когда я нежился на солнце, любуясь дельфинами и летучими рыбами, останутся в прошлом... И в моей памяти.