Бой в Корейском проливе

[udachi_Billi_Bonsu]

14 августа (1 августа по ст. стилю) 1904 г. произошла ожесточенная схватка Владивостокского отряда крейсеров с японской эскадрой, в результате которой геройски погиб крейсер «Рюрик». Подвиг экипажа этого корабля сродни подвигу «Варяга», а по накалу боя и трагизму ситуации даже превосходит его.

 После того как в первые же дни русско-японской войны 1904-1905 гг. наша эскадра была блокирована в Порт-Артуре неприятельским флотом, на Тихом океане осталось лишь одно соединение русских кораблей, способное вести крейсерские операции на коммуникациях японцев, — Владивостокский отряд в составе крейсеров «Россия», «Рюрик», «Громобой», «Богатырь» и несколько приданных ему «собачек»-миноносцев. 
 Владивостокский отряд навсегда вошел в анналы истории своими дерзкими рейдами к берегам Японии, наводившими панику на противника. При этом сами крейсера долгое время оставались неуловимыми для японского флота, в связи с чем зарубежная печать прозвала их «кораблями-призраками».
Уже в первые дни войны нашим крейсерам удалось потопить несколько японских транспортов, перевозивших солдат и топливо. После этой вылазки русских крейсеров командующий японским флотом адмирал Того был вынужден ослабить свои силы у Порт-Артура, чтобы усилить эскадру Камимуры, — для борьбы с нашими крейсерами. Этого наши флотоводцы и добивались: отвлечь часть кораблей неприятеля, осаждавших Порт-Артур. 
А вскоре не повезло крейсеру «Богатырь» (командир капитан 1-го ранга А.Стемман): 15 (2) мая 1904 г. в заливе Посьета он во время тумана плотно сел на камни у мыса Брюса. С превеликим трудом и не сразу крейсер сняли с камней и сопроводили во Владивосток на ремонт, где он и находился до конца войны. Так нелепо потеряв собрата, «Россия», «Рюрик» и «Громобой» остались втроем. На все Японское море и окрестности... 
На исходе мая крейсера вышли в очередной рейд. В Корейском проливе они перехватили военный транспорт «Идзумо-Мару». Поняв, что удрать не удастся, японский капитан, высадив команду на шлюпки, затопил судно. Затем «Громобой» настиг другой транспорт «Хитаци-Мару» , который имел на борту 1100 солдат, 320 лошадей и 18 осадных 280-миллиметровых орудий фирмы Круппа для сокрушения крепостных сооружений Порт-Артура. Капитан японского судна англичанин Дж.Кэмпебел попытался таранить наш крейсер. Уклонившись, «Громобой» расстрелял «Хитаци-Мару» из орудий. Тем временем «Россия» и «Рюрик» догнали другой большой военный транспорт «Садо-Мару», где находилось около 15 тыс. строителей, железнодорожный батальон солдат, понтоны, телеграфный парк, станки к осадным орудиям (которые утонули вместе с «Хитаци-Мару»), ящики с золотом и серебром. «Рюрик» всадил поочередно по торпеде в правый и левый борт судна. Крейсера пошли дальше, полагая, что оседающий под воду транспорт окажется на морском дне. Но он, увы, не утонул. Спешка не позволила нашим морякам довести дело до конца... 
Неприятельские корабли рыскали по всему Японскому морю, разыскивая владивостокских невидимок, но они тщетно жгли уголь в топках. «Нам просто не везет!» — сокрушались японские адмиралы. А тем временем вся Япония была встревожена рейдами наших крейсеров, а на адмирала Камимуру газеты публиковали обидные карикатуры. Откликнулась на эти события и иностранная пресса. Так, одна из английских газет вынуждена была отметить: «Крейсерство Владивостокского отряда — наиболее дерзкое предприятие из всех проделанных русскими. То, что их кораблям удалось скрыться от эскадры Камимуры, возбудило общественное мнение в Японии». 
Дело в конце концов дошло до того, что 19 июня 1904 г. озлобленные представители японского бизнеса, терпящие миллионные убытки из-за безнаказанных вылазок Владивостокского отряда крейсеров на торговые коммуникации, разгромили и подожгли квартиру адмирала Камимуры. Будь он в том момент дома, озверевшая толпа, очевидно, растерзала бы его на части, тем более что полиция предпочла не вмешиваться в происходящее. Японские газеты в те дни подливали масла в огонь, требуя «от имени японского народа, чтобы правительство сделало самое серьезное замечание эскадре Камимуры». 
...А наши крейсера тем временем продолжали громить транспортные коммуникации противника теперь уже и в Тихом океане, куда японцы вынуждены были перенести пути своих судов с грузами и войсками, надеясь тем самым уберечь их от русских кораблей-призраков. В июльском рейде они потопили несколько японских транспортов и шхун. Захватили германский пароход «Арабия» с грузом паровозных котлов и рельсов для Японии. Задержали и взорвали английский пароход «Найт Коммандер» с грузом для японской железной дороги. Потом не повезло германскому пароходу «Теа» с грузом рыбы в трюмах, следовавшему из Америки в Иокогаму. Его остановили, сняли команду, а затем взорвали. А английский пароход «Калхас» с контрабандой взяли в качестве приза.

 Владивостокский крейсерский отряд в составе крейсеров «Россия» (флаг адмирала Иессена), «Громобой» и «Рюрик» вышел в море...
Цель похода держалась в тайне. О ней знал один адмирал. Но с выходом в океан секрет обнаружился. На «России» взвился сигнал: «Артурская эскадра идет во Владивосток, сражаясь с неприятелем». Курс лежал на чистый зюйд, к Корейскому проливу. Ход 10 узлов (экономический). Для лучшего наблюдения за горизонтом отряд развернулся в строй фронта с 5-мильным расстоянием между кораблями. К заходу солнца вновь сомкнулся в кильватерный строй.

 Рано утром 14 августа Владивостокский отряд крейсеров в Корейском проливе в 40 милях от порта Фузан (Пусан) перехватила японская эскадра и всей своей мощью навалилась на русские корабли, отрезая пути отхода. «Россия», «Рюрик» и «Громобой» оказались в западне. Японцы превосходили в численности, артиллерии, скорости и прочности брони. В ожесточенном бою «Рюрику», шедшему концевым, пришлось тяжелее всех. Именно на нем японцы сосредоточили основной огонь. «Россия» и «Громобой», сами получив увечья, пытались облегчить его участь, прикрывая собой, а затем стали отходить на север, надеясь отвлечь от «Рюрика» японцев. Но враг вцепился в него мертвой хваткой. 
...Истерзанный в ходе неравного боя, оседающий в море кормой, окутанный паром из разбитых котлов, «Рюрик» казался японцам легкой добычей. Они надеялись захватить его. Однако возглавивший крейсер после гибели командира и старших офицеров младший артиллерийский офицер лейтенант Константин Иванов и оставшиеся в живых офицеры и матросы флаг спускать не собирались. Они стояли насмерть. Когда орудия «Рюрика» вышли из строя, японцы пошли на сближение. Но экипаж русского крейсера внезапно предпринял отчаянную попытку таранить их ближайший корабль, а в крейсер «Идзумо» пошла торпеда... 
Отпрянув назад, японские корабли вновь открыли огонь. К концу схватки их было 14 против одного. К 10 час. утра, после пятичасового(!) боя («Варяг», заметим, только час участвовал в бою и смертельных повреждений не имел) «Рюрик» был превращен в груду искореженного железа и только чудом держался на плаву. К неподвижному крейсеру вновь стали приближаться японцы. Дабы «Рюрик» не достался врагу, лейтенант Иванов приказал открыть кингстоны. Адмирал Камимура, поняв, что капитуляции со стороны русских не будет, пришел в ярость и приказал обрушить на крейсер шквал огня. Перед затоплением корабля лейтенант К.Иванов приказал всем покинуть агонизирующий «Рюрик», а раненых сбросить за борт. Такова была суровая необходимость. 
В 10 час. 42 мин. 14 августа 1904 г. броненосный крейсер русского флота «Рюрик» с поднятым Андреевским флагом и взвившимся сигналом «Погибаю, но не сдаюсь!» скрылся под водой... На «Рюрике» погибло 204 человека и 305 моряков было ранено (на «Варяге» в бою убиты 22 моряка, 12 умерли от ран). Павшие рюриковцы так и остались навсегда там, где приняли свой последний бой, — на дне Корейского пролива. «Россия» и «Громобой» в той схватке потеряли 129 нижних чинов и офицеров. Историки тогда писали: «Нужно быть железными существами, чтобы выдержать такой адский бой». 
Перед величием зрелища, адмирал Камимура забывает о утаенной мести и приказывает всем своим кораблям спасать остатки команды. « Для меня было честью сражаться с таким противником, как Рюрик », сказал японский адмирал, пожимая руку каждому спасенному русскому герою. 
Японцы с удивительной ловкостью и быстротой вытаскивали людей из воды и наполняли ими свои шлюпки, но с одним тяжелоранненым, харкавшим кровью матросом, никак справиться не могли. Только станут его подымать, он начинал так ужасно стонать, что его сейчас же опускали в воду. Видя это, Маркович подплыл к нему и приподнял своей спиной. Только тогда удалось поднять несчастного.
Катер направился к «Такачихо»...
Когда спасенные поднялись на крейсер, там был уже старший врач Салуха. Вместе с японским врачом сейчас же стал хлопотать около раненых... Всех офицеров собрали в каюту, всячески выказывая им уважение, почет и внимание. Японские офицеры принесли свои одежды, белье. Приготовили ванны. Европейский обед...
В каюту вошел адмирал Уриу... Поздоровавшись со всеми за руку, сказал по-французски:
- Я горд, что имел честь сражаться с таким врагом, как «Рюрик» - поклонился и вышел.
Через несколько минут прислал вина и манильских сигар, оправдав тем самым секретную сводку нашего штаба с характеристикой командного состава японского флота: «контр-адмирал Уриу - храбрый, европейски образованный, любит *** и сигары».
Другая часть спасенных офицеров и матросов была доставлена на крейсер «Нанива», в числе их и командующий лейтенант Иванов 13-й.
Для офицеров на шканцах были поставлены стулья, «фитиль» и папиросы. Матросам сам командир роздал по коробке папирос.
В кают-компании был сервирован стол. Офицеры в высшей степени любезно встречали своих неожиданных гостей, многословно извиняясь, что завтрак приготовлен не из свежих продуктов, а из консервов.

имеется множество свидетельств этого боя , я приведу воспоминания двух участников 

  « По боевому расписанию мое место было в лазарете. Но скоро там оказалось столько раненых, что не то, что операции, а не было возможности сделать и перевязки. Сражались все самоотверженно. Я сам видел, как матрос с оторванной ногой, руками пытался остановить кровотечение.
– Батюшка, – сказал он, – идите к другим, я и без перевязки обойдусь.
Немного спустя я видел, как этот самый матрос, опираясь на какую-то палку, выстрелил из 75-миллиметрового орудия и сам повалился, как подкошенный сноп.
– Командир ранен ...
Я бросился на мостик и нашел капитана 1-го ранга Трусова, истекающего кровью. У старшего офицера лейт. Хлодковского были оторваны обе ноги. Его хотели унести, но он запретил и слабым голосом запел гимн. Это был тот самый офицер, который в 1886 г., будучи гардемарином, за революционную деятельность был расжалован в матросы и сослан в Каспийскую флотилию, где снова выслужился до офицерского чина.
Командование принял лейт. Зенилов. На мостике сигнальщики и рулевые – все убиты. Все палубы покрыты трупами и кусками разорванных человеческих тел. Всюду кровь. На батарейной палубе свирепствуют пожары. Их тушат раненые. Многие не могут стоять и держать шланги, кто лежа, кто стоя на коленях. Лейт. Зенилов ранен в голову. Лейт. Иванов-13 принимает командование, несмотря на то, что сам уже ранен и контужен. Умирающий лейт. Хлодовский кричит « ура », немедленно подхваченное командой.
– Ободряйте людей, батюшка, произносит он из последних сил и снова раздаются подхваченные командой торжественные звуки « Боже, царя храни ».
Небольшой снаряд разрывается о крышу боевой рубки. Убит раненый командир. Лейт. Зенилов ранен в третий раз. Лейт. Иванов-13 приказывает затопить крейсер, чтобы он не достался врагу. На корме еще стреляет последняя пушка. Рюрик быстро тонет. Надо исповедывать раненых. Они лежат по всем направлениям. Среди массы трупов, среди оторванных человеческих рук и ног, среди крови и стонов, я стал делать общую исповедь. Как потрясающа была эта общая исповедь перед самой смертью многих. Одни крестились, другие протягивали руки, третьи смотрели полными слез глазами. Картина была ужасная. Лейтенант Иванов-13 передал мне спасательный круг и советовал скорее оставить судно.
– Не знаю, как я оказался в воде, – продолжает свой рассказ о. Алексей. Рюрик всё глубже и глубже садится в воду, нос поднимается в воздух, блеснул мокрый киль и не стало нашего чудесного корабля, нашего дедушки, как мы все его называли.
Странное чувство охватило меня и я заплакал, как ребенок. Но сделав усилие над собой, я крикнул « ура ». И десять раз подряд, пока окончательно не скрылись сломанные мачты и вместе с ними не исчезли стенговые флаги, плававшие в воде люди, кричали « ура » в честь Рюрика. » ... 

 

После гибели командира офицеры "Рюрика" по старшинству сменяли друг друга в 
боевой рубке. Они поднимались туда, как на эшафот, залитый кровью своих 
предшественников. Капитану 1-го ранга Трусову оторвало голову, и она 
перекатывалась в такт качке по скользкой палубе рубки; старший офицер кавторанг 
Хлодовский лежал в лазарете с перебитыми голенями. Заступивший на его место 
старший минный офицер лейтенант Зенилов простоял в боевой рубке недолго: 
сначала был ранен осколком в голову, а затем разорван снарядом, влетевшим под 
броневой колпак... Настал черед лейтенанта Иванова-Тринадцатого. Оставив свою 
батарею левого борта, он поднялся в боевую рубку - броневой череп корабля. 
Мрачное зрелище открылось ему: исковерканные приборы, изуродованные трупы... 

 . "...Несомненно, крейсер был обречен на гибель или пленение, - 
вспоминал Иванов-Тринадцатый. - Только одна мысль, что окруживший нас противник 
из шести вымпелов постарается овладеть нами (как ценным моральным призом), 
заставляла возможно быстрей принять какое-то решение, так как наше 
действительное положение было такое, что достаточно было прислать с 
неприятельских судов четыре баркаса с вооруженной командой и они с легким и 
полным успехом могли подойти к крейсеру и овладеть им, так как при том разгроме,
 который царил на "Рюрике", не было никакой возможности оказать им должное 
сопротивление: артиллерия была вся испорчена и молчала; абордажное оружие было 
также перепорчено, а живая сила команды, обескровленная пережитым боем, 
сделалась непригодной к серьезному сопротивлению. Не теряя времени, я отдал 
приказание мичману, барону Шиллингу, взорвать минное отделение крейсера с 
боевыми зарядными отделениями мин Уайтхеда. Боясь за неудачу или задержку 
отданного приказания, а времени уже терять было нельзя, так как кольцо 
неприятельских судов без единого выстрела все суживалось вокруг "Рюрика", тут 
же я отдал приказание старшему механику, капитану второго ранга Иванову, 
открыть кингстоны затопления крейсера и об исполнении мне доложить. Выбежав на 
верхнюю палубу, я объявил о принятом решении и отдал распоряжение о спасении 
раненых из недр корабля. Но не насмешкой ли звучало мое приказание? Какое же 
спасение раненым и оставшемуся экипажу я мог предоставить? На этот раз только 
тихие и глубокие воды Японского моря в 40-50 милях от берега и те плавучие 
средства, кои представляют пробковые матрасы коек и спасательные нагрудники. Ни 
одной шлюпки не было в целости, все гребные и паровые суда были побиты в щепки. 
Часть команды начала доставать и расшнуровывать койки, другие начали выносить 
раненых из нутра судна на верхнюю палубу, прилаживать к ним спасательные 
средства и прямо спускать за борт. Надо было посмотреть на матросов и вестовых 
"своих благородий", которые с полным самоотвержением в ожидании ежеминутно 
могущего произойти взрыва проявляли заботу о раненых офицерах, устраивая то 
одного, то другого к спуску на воду. Я помню несколько эпизодов из этой 
заключительной сцены нашей драмы.
На юте с левой стороны лежал на носилках вынесенный с перевязочного пункта наш 
старший офицер капитан 2-го ранга Николай Николаевич Хлодовский. Он был 
совершенно голый, грудь его высоко поднималась от тяжелого дыхания, ноги с 
сорванными повязками представляли ужасный вид с переломанными голенями и 
торчащими костями. Около него возился вестовой матрос Юдчицкий, старающийся 
приладить под носилки несколько пробковых поясов, но это оказалось напрасным. 
Хлодовский, приподнявшись на локтях, открыл широко глаза, глубоко вздохнул и 
скончался на своем корабле. Идя дальше, на шканцах я наткнулся на лежащего 
ничком на палубе командира кормового 8-дюймового плутонга мичмана Ханыкова. 
Тело его было обнажено, и на спине, ниже левой лопатки, зияла громадная круглая 
рана, обнажавшая переломанные ребра, сквозь которые ясно было видно трепетанье 
левого легкого. Увидя меня, Ханыков умоляюще попросил меня его пристрелить, но 
так как при мне не было револьвера, я мог только его утешить, сказав: "Потерпи 
еще минуту, а там будет общий конец".
Тут же под кормовым мостиком полулежал наш младший доктор Бронцвейг, у него 
были перебиты обе ноги в щиколотках. Обещав сделать распоряжение приставить к 
нему людей для помощи, пошел дальше и вдогонку услышал: "Не надо, все равно я 
пропавший уже человек". Тут же навстречу попался наш старший инженер-механик 
Иванов, доложивший, что четыре главных кингстона затопления уже открыты. Я 
приказал травить пар из котла и застопорить обе машины. Больше я его не видел, 
он потонул при крушении. В это время явился ко мне мичман барон Шиллинг и 
доложил, что взрыва минных погребов произвести не удалось, так как нет 
подрывных патронов. Действительно, часть из них хранилась в особом помещении 
рулевого отделения, уже затопленного, а другая часть взорвалась в боевой рубке. 
Я ответил, что теперь это безразлично, так как кингстоны открыты, крейсер 
наполняется водой, и мы не попадем в руки неприятеля. Дал ему поручение 
проследить за порядком спуска на воду раненых и за возможно быстрейшим 
исполнением этой задачи.
Крейсер уже заметно стал садиться в воду с дифферентом на корму и креном на 
левый борт. Я должен был, как последний командир корабля, еще раз обойти палубу 
крейсера, чтобы запечатлеть живее в памяти всю обстановку, а также посмотреть, 
много ли еще живых душ томится в его недрах и нуждается в помощи. Зайдя в 
боевую рубку, окинул ее и тело командира капитана первого ранга Трусова 
прощальным взглядом. Каким-то могильным холодом повеяло на меня. Тут же 
вспомнил, что на последнем из живых офицеров лежит обязанность выбросить за 
борт тут же лежащий мешок со всеми сигнальными секретными книгами, шифрами и 
документами, а также и с колосниками для тяжести, с трудом вытащил на крыло 
мостика и выбросил его за борт. Конечно, в нашей обстановке, при гибели судна 
на глубине около 300 сажен, такая мера и не требовалась, но я уже не рассуждал 
и от физического переутомления, ран, контузий и всего морального потрясения, 
пережитого во время боя, действовал автоматически и по инерции, не считаясь со 
здравым смыслом. На мостике я наткнулся на труп матроса, лежавшего на палубе 
уткнувшись лицом в лужу сгустившейся крови, и вдруг этот труп, приподнимая 
голову, обратился ко мне с вопросом: "А скоро ли конец, ваше благородие, и 
потопляться-то будем?" Я привожу этот случай, так как вид его запечатлелся у 
меня на всю жизнь и много лет преследовал в сновидениях и ночных галлюцинациях. 
Кожи и мяса на его лице почти не было, на меня смотрел единственный уцелевший 
глаз, казавшийся необычайных размеров, вставленный в голый череп смерти. Другая 
часть была совершенно разворочена. Это было кошмарное, нечеловеческое лицо. 
Невольно отпрянув в сторону, я поспешил успокоить его, сказав, что сейчас 
пришлю за ним, и быстро спустился по поломанному трапу на верхнюю палубу, 
оттуда через носовой люк в батарею 6-дюймовых орудий, с намерением спуститься в 
следующую жилую палубу, но в этот момент почувствовал легкие содрогания корпуса 
судна и ясно ощутил, что крейсер быстро начинает валиться на левый борт, а 
дифферент сильно увеличивается на корму. Пробежав по батарейной палубе к корме, 
я через грот-люк выскочил на палубу, где с юта навстречу мне представилась 
картина бурлящей воды, поднимавшейся волной на верхнюю палубу, стоять на 
которой из-за сильного крена на левый борт, все быстрее увеличивающегося, было 
почти невозможно; я подполз к правому борту, где через барбет средней 75-мм 
пушки перешагнул через планшир борта, очутившись на наружном борту, 
поскользнулся и, усевшись на него, поехал, как на салазках, с горки, но, дойдя 
до медной обшивки подводной части, уже обнаружившейся из воды, зацепился 
одеждой за какую-то медную заусеницу обшивки, и меня точно неведомая сильная 
рука прижала к корпусу судна, застелила зеленоватая масса воды, и я 
почувствовал, что державший меня крейсер увлекает в свою водную могилу. Когда 
через несколько мгновений я вынырнул на поверхность воды, перед глазами на миг 
я увидел таран крейсера, вставшего на *** на корму, и, перевернувшись на левый 
борт, он исчез под водой, а вдоль тихого, спокойного моря раздалось громкое, 
потрясающее "ура" плавающей на воде команды".

 

 

Рапорт Иессена 
Секретно. 
Командующему флотом в Тихом океане.
Начальника Отдельного отряда крейсеров

Рапорт

29-го июля, согласно сигнала с морского телеграфа, крейсера вверенного мне отряда "Россия", "Громобой" и "Рюрик" начали готовиться к походу. Ввиду неисправности рулевого привода крейсера 1-го ранга "Громобой" он в это время стоял в суточной готовности, крейсер же "Рюрик" - в 12-ти часовой, вследствие разобранных холодильников. Поэтому я тотчас же отправился на "Громобой", чтобы узнать, через сколько времени будет готов рулевой привод. На нем уже было приступлено к сборке тяг и мне доложили, что привод будет совершенно готов ночью. С "Рюрика" на запрос о готовности ответили, что в 5 часов утра.
Получив ночью в 2 часа инструкцию вашего превосходительства, а также копию с телеграммы контр-адмирала Григоровича о выходе нашей эскадры 28-го июля из Порт-Артура во Владивосток, я в 5 часов утра 30-го июля сигналом просил разрешения идти по назначению и, получив с "Богатыря" согласие, снялся с вышеназванными крейсерами с бочек Владивостокского рейда, начиная с ближайшего к выходу "Рюрик", имея пары для 12-ти узлового хода, и в этом порядке вышел в Амурский залив. Одновременно с отрядом вышли также миноносцы №№ 209, 210 и 211.
По выходе в залив, в 6 ½ часов утра, "Рюрик" по сигналу перемешал свое место и вступил концевым; продолжал плавание в строе кильватера в следующем порядке: "Россия" /головным/, "Громобой" и "Рюрик".
В 6 час.40 мин. поднял сигнал: "Приготовиться к бою". Пройдя внешние заграждения взяли курс на остров Сибирякова, имея 10 узлов ходу. В 8 час. миноносцы, согласно моего приказания, построились впереди отряда в строй фронта, а в 8½ час. повернули влево и пошли по протраленному створу. В начале 10-го часа, пройдя остров Цивольку, приказал миноносцам идти во Владивосток, прибавили ход до 12-ти узлов. Так как согласно данной инструкции отряд должен был придти рано утром на параллель Фузана, до которой от Владивостока около 530 миль, то уже не представлялось конечно никакой возможности выполнить это 31-го июля, а лишь 1-го августа, почему ход и был определен в 12 узлов. В 9½ час., когда миноносцы скрылись, приказал поднять общий сигнал: "Наша эскадра вышла из Порт-Артура, сражается с неприятелем".
Так как в море встретили редкий туман, то в 10¼ часов по семафору было передано по отряду: "В случае тумана ход без изменения. В 12 час. 20 мин. дня перемена курса на SW16°, в случае тумана будет сделан длинный свисток сиреною".
На запрос мой о действии рулевого привода "Громобоя" получил ответ - "удовлетворительно". Запросил "Рюрика" во сколько времени он может выкачать всю пресную воду и сколько тонн угля может выбрасывать в час и получил ответ - "20 тонн воды и 10 тонн угля в час", почему приказал ему изыскать всякие средства для ускорения этой работы, в случае нужды.
В полдень находились от о-ва Аскольд на SW25° в расстоянии 23 мили.
Для большей вероятности встречи с эскадрою контр-адмирала Витгефта я проложил на карте предполагаемый мною путь эскадры и принял, что эскадра окончательно тронулась в путь в полдень 28-го июля, так как момент утренней полной воды в этот день для, Порт-Артура был вычислен в 9 час. 30 мин. утра. Принимая различные средние хода эскадры от 12 до 8 узлов, я получил следующие моменты встречи при собственном ходе в 12 узлов: при 12-ти узлах - в 1 час дня 31 июля /почти на траверзе острова Дажелет/; при 11-ти узлах - в 4¼ часа того ж 31 июля; при 10-ти узлах - в 8 час. вечера 31 июля; при 9-ти узлах - в 12¼ час. утра 1-го августа; при 8-ми узлах - в 5¼ час. утра 1 августа. Вернейший же курс для встречи с эскадрою, согласно личных моих объяснений с вашим превосходительством накануне ухода, был проложен от северной оконечности острова Тсусима на остров Аскольд.
В 12 час.30 мин. придя на эту линию взяли истинный курс SW16° и вместе с тем построились вправо в строй фронта с промежутками в 2 мили; на случай тумана было передано по линии - "в случае тумана ход и курс без изменения, оставаться в строе и тщательно соблюдать курс и ход".
До 6-ти часов вечера шли этим строем, производя отдаленные сигналы прожектором. В 6 час. построились в строй кильватера, вправо и влево по "Громобою", сохранившему неизменно курс и ход, увеличивая ход на "России" и "Рюрике" на 1/6-ю узла и изменив курс их вправо и влево на 9°. Таким образом в 7 час. вечера отряд снова находился в строе кильватера.
31-го июля в 5 час. утра построились в строй фронта вправо и влево от "Громобоя", имея расстояние между кораблями в 30 кабельтовов. В 10 час. увеличили расстояние между судами до 50 кабельтовов, для захватывания большого района на случай встречи с эскадрою. В 11-м часу увидели двухмачтовую парусную шхуну, прошедшую далеко впереди отряда на пересечку курса, но, согласно данной инструкции, не погнался за нею. Горизонт к востоку был застлан сильною мглою, почему остров Дажелет открылся лишь после полдня и казался облаком; в 1½ часа прошли его траверз в 15-ти милях, а около 2-х часов он совершенно скрылся.
В 6 час,. вечера построились из строя фронта снова в строй кильватера и в 7 часов подняли сигнал: "иметь пары разведенными во всех котлах". В 7¼ часов передали по линии - "в 10 часов курс будет изменен на истинный S и ход уменьшен до 7-ми узлов".
В 10 час. вечера легли на S и уменьшили ход до 7-ми узлов, чтобы около 4½, час. утра быть на параллели Фузана в 36 милях от Тсусимы и в 42 милях от входного мыса Юнг в Фузан.
Ночь на 1-е августа была темная, безлунная и совершенна тихая, никаких признаков близости каких бы то ни было судов не было заметно.
В 4 часа 35 мин., придя на рассвете в предопределенную точку, повернули последовательно на W. В это время я стоял со старшим офицером крейсера 1-го ранга "Россия" на переднем мостике и вскоре после поворота увидел в расстоянии около 8-ми миль справа, приблизительно на два румба впереди траверза, четыре военных судна, шедших по-видимому параллельным курсом с отрядом. Я тотчас же приказал пробить полную боевую тревогу, повернуть последовательно на 16 румбов влево и прибавлять ход до полного; но так как "Рюрик", благодаря своим цилиндрическим котлам не в состоянии развить сразу большой ход, то ход прибавляли постепенно. Вскоре встреченные суда были признаны за следующие: флагманский "Idzumo", далее "Adzumo", "Tokiwa", "Iwate".
Неприятель сначала стал склонять курс к нам, идя также в строе кильватера, но заметив, что мы поворачиваем, также повернул и лег параллельным курсом. В исходе 5-го часа беспроволочный телеграф крейсера "Россия" принял японскую телеграмму, приблизительно следующего содержания: "Воспрепятствуем русским пройти далее, будет дан бой, нужно еще два судна, проход русским загражден по флангу с южной стороны".
В 5 часов 6 минут неприятель, сблизившись с отрядом до расстояния в 65-70 кабельтовов, открыл огонь. Вслед за этим, подняв все стеньговые и кормовые флаги, отряд открыл огонь левым бортом. Однако стрелять могли с успехом первоначально лишь четыре 8 дм. орудия крейсеров "Россия" и "Громобой", все остальные крупные орудие имели недостаточную дальность.
Первоначально я намеревался, в случае возможности, лечь на NO и прорваться в Японское море, мимо острова Окисима; однако неприятель, заметив мое намерение и имея первое время преимущество в ходе, стал сближаться с нами, почему я курс склонил к O и продолжал идти на этом румбе. Идти же на юг я считал слишком рискованным, так как японцы очевидно, вследствие выхода нашей эскадры, совершенно изменили свое прежнее расположение, держась с броненосными крейсерами далеко к северу /в 45 милях от северной оконечности Тсусимы/ и направив вероятно крейсера 2-го ранга и миноносцы к южной оконечности этого острова, для встречи там могущих прорваться судов нашей эскадры.
Ход отряда постепенно увеличивался, из неприятельских судов невидимому, лучший ходок было флагманское так как оно далеко выскочило вперед, по крайней мере кабельтовов на 8-10, между тем как остальные три держались соединенно с малыми между ними промежутками.
Первоначально неприятельские снаряды не долетали, но вскоре, по сближении отрядов, стали получаться перелеты, а вслед затем начались и попадания.
Осколками одного из первых попавших в "Россию" снарядов был убит наповал старший офицер крейсера, капитан 2-го ранга Берлинский 2-й и, по счастливой случайности, до конца боя это и была единственная жертва в офицерах на крейсере.
В 5 часов 12 минут на "Iwate" произошел взрыв в носовой части; в 5 час. 14 мин. такой же взрыв на "Adzumo" Очевидно эти взрывы производились 8 дм. нашими снарядами так как 6 дм., не долетали, когда же расстояние между отрядами уменьшилось до 50 кабельтовов, то ясно было видно что либо дальномеры дают неверные расстояния, либо таблицы стрельбы не соответствуют дальности полета снаряде на "России", разница эта все время достигала от 3-5 кабеяьтовов. По всей вероятности причина этому явлению кроется в том, что между зарядами крейсера "Россия" находилось много старых /изготовления даже 1895 г./ и бездымный порох в продолжении этого времени изменил свои качества, а именно: "сгорает быстрее, почему заряд не развивает полной своей силы в канале орудия и получаются меньшие дальности и вместе с тем, конечно, и меньшая сила удара".
В 5 час. 15 мин. беспроволочный телеграф на "России" принял японскую телеграмму "у флагманского корабля течь" после чего был перебит осколками неприятельского снаряда.
В 5 час. 20 мин. в носовой части "Рюрика" произошел сильный пожар и в 5 час. 23 мин. он вышел из строя вправо. Пожар через несколько времени был потушен.
В 5 час. 26 мин. справа от SO показалось еще одно военное судно, оказавшееся "Naniwa" или "Takachiho", шедшее на соединение с броненосными крейсерами.
В 5 час. 35 мин. на "Рюрике" на юте произошел пожар, который однако вскоре был прекращен. Так как в это время крейсер II ранга стал стрелять по "России", то я приказал изменить курс на 20° вправо и привести его в угол обстрела левого носового 8 дм. орудия, которое затем выстрелило и попало в него, после чего он тотчас же повернул и стал удаляться.
В 5 час.38 мин. с "Громобоя" передали по семафору: "Командир ранен".
В это время ход отряда уже равнялся 17 узлам и так как "Рюрик" нагонял, то увеличили ход до 17½ узлов, однако "Рюрик" все время держался вне строя справа, т.е. внутри циркуляции, чем помешал бы повороту, который необходимо было совершить в скором времени, так как левый борт сильно страдал от страшного огня противника. На "России" уже было выведено несколько орудий и, к сожалению, благодаря несовершенному устройство подъемных механизмов, оказалось, что дуги и шестерни при усиленной стрельбе постоянно изгибались или ломались, чем орудие тотчас же выводилось из строя.
Поэтому в 5¾ часа "Рюрику" был поднят сигнал - "меньше ход", однако он все-таки не вступил в строй, а держался все время правее и вылезал вперед. Видя, что "Рюрик" помешает повороту вправо, ему в 5 час. 55 мин. подняли сигнал - "Рюрику" вступить в строй". После этого в 6 час. положили лево на борт, но так как "Рюрик" был настолько впереди, что столкновение было бы неизбежно, то отвели руля. "Рюрик" же уменьшил ход до малого, а затем по-видимому застопорил даже машины, держа все это время корму к неприятелю. Тогда окончили поворот и легли на NW чтобы прорваться в Японское море.
Неприятель, находившийся при начале поворота приблизительно в 40 кабельтовах, по-видимому не заметил моего намерения, вследствие отвода руля и продолжал идти прежним курсом, лишь по окончании поворота он догадался и повернул влево; при этом маневре я выгадал весьма много в расстоянии и так как ход неприятеля по-видимому был уже меньше нашего, то появилась полная возможность прорыва вдоль Корейского берега. Однако вскоре заметили, что "Рюрик" сильно отстал и по-видимому не мог удерживать своего места в строе, почему подняли ему сигнал - все ли благополучно". Не получая долго ответа и заметив, что "Рюрик" поворачивает носом к неприятелю, начавшему сосредотачивать на нем весь свой огонь, я в 6.час. 25 мин. повернул к нему, чтобы его защитить от убийственного огня. Вскоре после этого он поднял сигнал - "руль не действует". Потеря этого судна была страшным ударом для отряда, так как сила бортового его огня значительно превосходила такой же "России" и "Громобоя". Поэтому я стал циркулировать перед ним, чтобы дать ему время исправить, если возможно, повреждение, и поднял ему сигнал - "управляться машинами". Однако через некоторое время он поднял сигнал - "не могу управляться". Вероятно в то время, когда он при повороте стоял довольно долго кормою к неприятелю, он получил в корму снаряд или залп из 8 дм. орудий, пробивший борт и повредивший рулевой привод. По-видимому у него заклинился румпель при положении его лево, так как он время от времени давал левой машине задний ход, чтобы удерживаться на румбе.
На поднятый ему сигнал - "исправно ли действуют машины" - ответа не получили.
В 6 час. 35 мин. крейсер "Naniwa" подошел к неприятельской колонне и занял место концевым; в это время открылись на SO еще два неприятельских судна, одно типа "Naniwa" вероятно "Takachiho" другое "Niitaka" или же "Tsushima".
Неприятель стрелял чрезвычайно быстро и метко и стал нам наносить все большие и большие повреждения. На крейсере "Россия" уже в 6-м часу осколками снаряда, попавшими через дымовую трубу в заднюю кочегарку, было перебито в одном котле несколько водогрейных трубок, почему котел пришлось вывести; в 6½ часов тоже самое случилось с двумя котлами 3-ей кочегарки, после чего уже не могли давать полного хода. Благодаря огромной цели, представляемой обоими, крейсерами, попаданий все учащалась, почему для воспрепятствования пристрелке постоянно изменяли расстояние и ход. Однако и наши снаряды ложились хорошо и производили по-видимому немалые повреждения на неприятельских судах. Так например: в 6¾ часа на крейсере "Iwate" вспыхнул пожар сразу в двух местах, почему он вышел из строя; однако он быстро справился с ним и снова занял свое место.
В 6 час.57 мин. на "Рюрике" подняли шары на средний ход, но через две минуты их снова спустили.
В 7 часов в пушечный порт левого носового 8 дм. орудия крейсера "Россия" попали разом два 8 дм. снаряда, разрывом которых убило всю прислугу, кроме одного человека, оказавшегося раненым; при этом были воспламенены приготовленные у орудия полузаряды, последствием чего был весьма сильный пожар, под полубаком: загорелась верхняя палуба над полубаком, горела вся краска, деревянная обшивка в жилых помещениях и линолеум. Пламя бросилось по элеватору вниз в погреб № 2 и крюйт-камеру 8 дм. орудий № 4, где начался также сильней пожар, потушенный однако неимоверными усилиями прислуги погребов с помощью матов, питьевой воды и подававшейся сверху в ведрах воде. Так как крейсер в это время шел против ветра, то тотчас же повернули вправо по ветру на 14 румбов. Несколько человек во время пожара задохлось, другие же сгорели, но благодаря энергичной молодецкой работе всех чинов, он был потушен приблизительно через пять минут.
В начале 8-го часа "Рюрик" по-видимому стал понемногу справляться с рулем, так как лучше удерживался на румбе, почему ему подняли сначала сигнал - "идти полным ходом", а затем "Владивосток"; этот сигнал он отрепетовал.
На крейсере "Россия" были перебиты одна за другою три дымовых трубы, почему пар в котлах стал сильно садиться и не дозволял держать больше 15 узлов ходу, почему в исходе 8-го часа сигналом и показали этот ход.
Незадолго до 8-ми часов неприятель повернул снова к "Рюрику", почему в 8 часов также повернул и лег с ним параллельным курсом. Бой все время велся на переменных расстояниях от 40-45 кабельтовов.
В 8 час. 10 мин. приближаясь к "Рюрику" и видя, что он, судя по сильному буруну перед носом, имел большой ход снова поднял ему сигнал - "идти во Владивосток", который он отрепетовал. Чтобы окончательно отвлечь от него броненосные крейсера, я в 8 час. 20 мин. снова повернул влево и лег приблизительно на румб NWW. Неприятель, находясь в это время в расстоянии около 42 кабельтовов, тотчас же повторил этот маневр, так что цель моя была достигнута.
В исходе 9-го часа "Рюрик", шедший по-видимому все время верным курсом во Владивосток, но отставая при этом довольно значительно, вдруг снова повернул носом к O, в это время он отстреливался от завязавших с ним бой крейсеров "Naniwa" и "Takachiho", между тем как крейсер "Niitaka" шел за отрядом броненосных крейсеров в значительном расстоянии от заднего мателота.
За все время боя артиллерийские офицеры крейсере под огнем лично исправляли подъемные механизмы, часто сменяя отдельные части их таковыми же, снятыми с орудий, выведенных вовсе из строя; но исправленные наскоро механизмы снова быстро портились и на этом галсе на крейсере "Россия" остались на правом борту вполне исправных лишь 8 дм. кормовое и одно 6 дм. орудия; два других 6 дм. орудия действовали лишь временами, прячем вертикальная наводка одного из них производилась при помощи талей и гандшпугов. Поэтому приказано было действовать также всем орудиям 75 м.м. этого борта, тем более, что расстояние все время было меньше 40 кабельтовов и изредка доходило до 30 кабельтовов.
Так как курс вел на Корейский берег, то я все время старался склоняться вправо, чем уменьшал расстояние до неприятеля; первоначально он отходил и снова увеличивал расстояние, лишь последние полчаса он не изменял курса, почему я склонялся влево, чтобы менять расстояние и не давать ему пристреливаться.
Бой на этом галсе был самый ожесточенный и хотя нам и были нанесены тяжкие повреждения, но за то ясно видно было, что и неприятельские суда сильно страдали.
В 9¼ час. на "России" вспыхнул пожар, потушенный однако весьма быстро. "Рюрик" в это время скрылся за горизонтом, отстреливаясь все время от крейсеров "Naniwa" и "Takachiho".
В 9 час. 20 мин. японский крейсер "Adzumo" сразу потерял ход и быстро пронесся мимо задних своих мателотов "Tokiwa" и "Iwate", ставших вторым и третьим в линии; однако в скором времени он видимо справился ходом; крейсер "Iwate" вышел из строя вправо, пропустил его вперед и вступил ему снова з кильватер концевым.
Незадолго до 10 часов неприятель особенно усилил или лучше сказать - участил свой огонь; однако ясно было видно, что многие из его орудий, как башенных 8 дм. так и бортовых 6 дм. - молчали. Лучше всех судов неприятельских стрелял крейсер "Tokiwa", на котором по-видимому и сохранилось невредимым наибольшее число орудий. Вероятно он надеялся окончательно расстрелять нас на этом галсе, при громадном своем преимуществе в артиллерии, и я поэтому предполагал, когда он открыл убийственный учащенный огонь, что он начнет к нам приближаться; однако он, не уменьшив вовсе расстояния, перед самыми 10-ю часами прекратил огонь и повернул последовательно вправо. Послав ему вдогонку еще несколько 8 дм. снарядов, в 10 час. на обоих крейсерах прекратили огонь. В 10½ час. неприятельские суда скрылись за горизонтом.
Тотчас же я приступал к точному выяснению как понесенных в этом ожесточенном и кровопролитном бою обоими крейсерами потерь в личном составе, так и полученных ими повреждений.
На крейсере 1-го ранга "Россия" оказались убитыми: старший офицер капитан 2-го ранга Берлинский 2-й и 43 нижних чина; смертельно раненых и умерших после боя нижних чинов 3 человека. Тяжело ранеными: - лейтенант Петров, мичманы Домбровский, барон Аминов и 16 нижних чинов. Легко ранены и выбыли из строя: лейтенант Иванов 11-й, мичманы Колоколов и Леман и 140 нижних чинов. Контуженными - лейтенант Молас, мичман Орлов и младший инженер-механик Мартынов.
К сожалению, против ожидания, потери в личном составе, на крейсере 1-го ранга "Громобой" оказались значительно более тяжкими: убиты лейтенант Браше, мичманы Татаринов и Гусевич и 70 нижних чинов. Смертельно ранены и умерли после боя: лейтенант Болотников и 17 нижних чинов. Тяжело ранены - командир крейсера капитан 1-го ранга Дабич, лейтенант Вилькен и 90 нижних чинов. Легко ранены и выбыли из строя лейтенанты: Владиславлев, Дьячков, мичман Руденский и 87 нижних чинов.
На крейсере "Громобой" был разбит рефрижератор и повреждены льдоделательные машины, почему в первый день не было вовсе льду для раненых. Лишь на другой день, благодаря стараниям старшего судового механика, одна машина была настолько исправлена, что стала давать сначала холодную воду, а затем и лед.
Повреждения, полученные крейсерами, были весьма серьезны: на крейсере "Россия" у самой ватерлинии и над нею имелось 11 пробоин, на "Громобое" - 6. Три дымовых трубы на "России" были совершенно разрушены и при малейшей качке грозили падением. Вследствие этого невозможно было держать пары более как для 14-ти узлового хода. На "Громобое" была совершенно разрушена одна дымовая труба, остальные имели массу пробоин. На обоих крейсерах мачты были подбиты и представляли также опасность на качке.
На крейсере "Россия" были разбиты все шесть прожекторов, на "Громобое" - четыре. Все минные аппараты крейсера "Россия" были приведены в негодность. Из крупных орудий на "России" остались вполне исправными лишь два 8 дм. и два 6 дм., а на "Громобое" - были подбиты: одно 8 дм., три 6 дм. и одиннадцать в 75 м.м Почти все шлюпки на обоих крейсерах были приведены в полнейшую негодность.
На крейсере "Россия" были выведены из строя 3 котла, механизмы же остались невредимыми. На крейсере "Громобой", как котлы, так и машины были вполне исправны.
Взвесив все вышеизложенные обстоятельства, я, к глубокому своему сожалению, пришел к заключению, что, потеряв убитыми и ранении более половины состава флотских офицеров и 25% команды, не имея средств к отражению минной атаки, владея на "России" лишь ходом в 14 узлов и главное - рискуя при свежей погоде не только лишиться труб и мачт, но подвергнуть оба крейсера опасности быть затопленными, я не имею нравственного права повернуть снова на юг, для защиты "Рюрика", а обязан для спасения обоих крейсеров принять немедленно, пользуясь настоящими благоприятными условиями погоды, все возможные меры для приведения их в такое состояние, чтобы дойти возможно скорее до Владивостока, до которого оставалось около 500 миль. Поэтому я приказал застопорить машины, наскоро возможно, тщательно заделать самке опасные пробоины около ватерлинии и принять возможные меры для избежания потери мачт и труб в случае качки. Окончив все эти работы, снова дали самый, полный ход, какой мог развить крейсер "Россия" - 14 узлов и продолжали плавание во Владивосток, взяв курс ко входу в Амурский залив.
Плавание до Владивостока к счастью сопровождалось теми же благоприятными обстоятельствами погоды: маловетрием с S и спокойном состоянием моря.
Под вечер 1-го августа были похоронены все убитые и умершие после боя от ран офицеры и нижние чины, за исключением капитана 2-го ранга Берлинского 2-го, тело которого, заключенное в двойной деревянный внутренний и наскоро спаянный металлический наружный гроб, я разрешил по общей просьбе гг. офицеров и команды крейсера "Россия" везти во Владивосток для предания его земле.
В 10 часов утра 2-го августа были похоронены в море умершие за ночь от ран нижние чины с крейсера "Россия" 2 человека, а с крейсера "Громобой" - 8 человек.
К вечеру 2-го августа подошли к острову Рикорда, где встретили отряд миноносцев под командою капитана 2-го ранга барона Радена, расставившего их, для облегчения входа крейсеров, к островам Стенина и Желтухина, освещая последние прожекторами. Однако, подходя к протраленному створу между островами Циволка и Сибирякова, встретили туман, сгустившийся вскоре до того, что продолжать путь представлялось невозможным, почему, придя по счислению к параллели мыса Брюса, против входа в бухту Славянку, около 10 часов вечера стали на якорь на глубине 16 сажен, грунт ил.
На другой утро 3-го августа похоронили в море умерших от ран за ночь 4 нижних чинов .
В 9¼ час. утра туман немного рассеялся; из бухты Славянка к отряду подошел транспорт "Алеут" и присланное на нем два врача были распределена по одному на каждый крейсер, чем была оказана чрезвычайная помощь медицинскому персоналу при уходе за ранеными.
В 1 час дня туман начал рассеиваться, почему тотчас же снялись с якоря и направились малым ходом во входу в Босфор. Вскоре к отряду подошли миноносцы №№ 201, 202, 209 и 210, которые и сопровождали его до самого входа в Золотой Рог.
В 1 час .30 минут туман разошелся и открылась все берега, почему увеличили ход до 12-ти узлов.
В 3¼ часа вошли в пролив Босфор Восточный, а в 4 часа оба крейсера ошвартовались на своих бочках в Золотом Роге.
Перехожу теперь к сравнению сил наших и противника во время боя 1-го августа, а также к описанию действия артиллерии, как нашей, так и японской.
Так как бой этот происходил исключительно на расстояниях, превышавших 30 кабельтовов и доходивших почти до 70 кабельтовов, то я вовсе не приму в расчет орудия ниже калибра 4,7"= 120 м.м.
Орудия крупного калибра на обоих отрядах показаны в нижеследующих таблицах.
        8" в 45 к.    8" в 35 к.    6" в 45 к.    4,7" в 45 к.    Всего
"Россия"        4        -        16        -        20
"Громобой"    4        -        16        -        20
"Рюрик"        -        4        16        6        26
        8        4        48        6        66

                8" в 40 к.    6" в 40 к.    Всего
"Idzumo"    -        4        14        18
"Adzumo"    -        4        14        18
"Tokiwa"    -        4        14        18
"Iwate"        -        4        14        18
"Naniwa"    -        -        8        8
"Takachiho"    -        -        8        8
"Niitaka"        -        -        6        6
                16        78        94
Японские орудия показаны в 40 калибров, длиною, но это лишь длина нарезной части, почему вся длина орудия больше, чем у наших орудий в 45 калибров. Из этих таблиц видно, что отношение общего числа крупных орудий японских к нашим составляло 100:70; но совсем другое отношение получится, когда мы сравним число орудий одного борта. На наших крейсерах каждой борт стреляет:
        8" в 45 к.    8" в 35 к.    6" в 45 к.    4,7" в 45 к.    Всего
"Россия"        2        -        7/8        -        9/10
"Громобой"    2        -        7/8        -        9/10
"Рюрик"        -        2        8        3        13/13
        4        2        22        3        31/33
Ютовые 6 дм. орудия на "России" и "Громобое" имеют угол обстрела лишь в 65° от кормы, почему при курсовых углах меньше 115° стрелять не могут. 
На японских крейсерах каждый борт стреляет:
                8" в 40 к.    6" в 40 к.    Всего
"Idzumo"    -        4        7        11
"Adzumo"    -        4        7        11
"Tokiwa"    -        4        7        11
"Iwate"        -        4        7        11
"Naniwa"    -        -        5        5
"Takachiho"    -        -        5        5
"Niitaka"        -        -        4        4
                16        42        58
Отношение общего числа крупных орудий бортовых на японских крейсерах к таковым же на наших равнялось - 100:58.
Обращаясь же теперь к силе артиллерийского бортового огня, мы видим, что японские крейсера имели огромное преимущество перед нашими, так как самые действительные их орудия - 8 дм., благодаря башням на броненосных крейсерах, превосходили таковые т.е. наши ровно в 4 раза /8 дм. орудия "Рюрика" в 35 калибр. на больших расстояниях даже слабее 6 дм. скорострельных в 45 калибр./ и это отношение осталось неизменно до конца боя при сражении "России" и "Громобоя" против 4-х японских броненосных крейсеров, во время которого вывод из строя правого носового 8 дм. орудия крейсера "Россия" усилил японскую 8 дм. артиллерию тотчас же в пропорции 5:3.
Кроме того конечно три орудия в 4,7" =120 м.м. на "Рюрике" были несравненно слабее стольких же орудий 6 дм. японских.
Все же следует сказать, что, так как японские крейсера "Naniwa", "Takachiho" и "Niitaka" совсем не входили бы в расчет при бое в линии, в случае полной исправности "Рюрика", тем более, что они не могли держать того хода, которым отряд шел в начале боя /кроме разве "Niitaka"/, но потеря его для отряда была огромной, так как лишила его сразу из 31 орудия крупного калибра 13-ти и в дальнейшем бое с броненосными крейсерами 44-м их крупных орудиям "Россия" и "Громобой" могли противопоставить лишь 18, или считая также 2 ютовых орудия, всего 20.
Что касается бронирования наших крейсеров и японских, то тут не может быть никакого сравнения - настолько японские бронированы сильнее. "Россию" и "Рюрик" почти нельзя даже назвать броненосными крейсерами, по современным понятиям; что же касается "Громобоя", то хотя он бронирован сравнительно хорошо, но уже одно то обстоятельство, что вес брони на японских броненосных крейсерах составляет вдвое большую часть их водоизмещения, чем на "Громобое", доказывает сравнительно слабую его броневую защиту.
Громадною ошибкою следует считать отсутствие на нем казематов для кормовых 8 дм. орудий, входивших в первоначальный его проект, но почему-то впоследствии не поставленых.
Единственное важное при известных обстоятельствах погоды, а именно при качке, преимущество наших крейсеров - значительно большее водоизмещение и вследствие этого более спокойные размахи и постоянные платформы, было парализовано абсолютно спокойным морем при легком ветре S в 1-2 балла.
Действие японской артиллерии было превосходно. Пристреливались замечательно скоро, стреляли чрезвычайно метко и быстро. На всех их судах имеются дальномеры Барра и Струда, - на отряде не было ни одного; у всех их орудий крупного калибра имеются телескопические прицелы, при орудиях на наших крейсерах опять таки ни одного. Перед уходом крейсера 1-го ранга "Громобой" осенью 1900 года, в заграничное плавание, в бытность мою командиром его, Морской Технический Комитет уведомил меня, что на все орудия крейсера, не исключая даже 75; будут отпущены телескопические прицелы; при уходе его было сообщено, что изготовление прицелов запоздало и они будут высланы в Порт-Артур или Владивосток. И вот крейсер плавает ровно 4 года и до сих пор не имеет ни одного телескопического прицела...
Дальнобойность японских орудий, очевидно, превосходит таковую же наших, как 8 дм., так и 6 дм. Для первых это понятно, так как углы возвышения башенных установок значительно больше батарейных - другое чрезвычайно важное преимущество башней перед установками 8 дм. орудий наших крейсеров, помимо удваивания силы бортового огня; но у 6 дм. орудий это менее понятно и должно быть, по-видимому, приписано более сильным зарядам. При расстояниях в начале боя более 50 кабельтовые у наших 6 дм. орудий все время получались недолеты, между тем как японские 6 дм. снаряды все время попадали и давали даже перелеты.
Наши комендоры стреляли превосходно, осмысленно, не торопясь; в особенности это было заметно у 8 дм. орудий, наносивших неприятелю тяжкие повреждения. 
Трудно небывалому в современном морском бою человеку представить себе беспрерывный адский шум, производившийся на крейсере японскими снарядами в продолжении всего 5-ти часового боя. В особенности же он был силен в последний 2-х часовой период: это был постоянный вой, рев, гул, стон, свист, визг и шипение перелетов, недолетов, попаданий и осколков. В особенности последние производили неприятные слуховые ощущения. Чрезвычайно эффектны для зрения были рикошеты 8 дм. снарядов: - ударяясь в воду на различных дистанциях перед бортом и разрываясь, они теряли свою головную часть, составляющую весьма незначительную часть всей длины снаряда /японские снаряды фугасные и сегментные несравненно длиннее наших/, оставшаяся же длинная задняя часть снаряда, получая быстрое вращательное движение, кувыркаясь по своей длине и представляя при полете подобие большой птицы, с меньшею большею скоростью либо перелетали через судно, либо ударяясь при близких рикошетах со страшною силою в борт, разворачивая его в ужасающей степени; при ударе же о броню, отскакивали совершенно безвредно.
При разрыве бомб распространялись чрезвычайно удушливые газы, свойство которых однако трудно определить.
К концу боя были перебиты снарядами и, главным образом, осколками почти все фалы, масса вантин, штагов, фордунов и бакштагов; при этом выяснилось преимуществ стальных проволочных, труб-бакштагов перед цепными; последние всегда разрываются, причем могут ранить людей на палубе, между тем как первые большею частью остаются на весу, удерживаясь несколькими, проволоками, даже одной прядью.
Также были перебиты почти все переговорные трубы. провода телефонные, звонковые, электрического освещения и пожарные шланги на верхней палубе.
Каждый попадавший в борт или палубу снаряд или значительный осколок, как на наших крейсерах, так и на японских, тотчас же производил пожар: моментально загорается большим пламенем либо краска, либо дерево, но также скоро само потухает, дате без тушения.
Устройство крыши над броневою рубкою совершенно нерационально: защищая внутренность рубки от осколков, падающих сверху, она вместе с тем, благодаря своим значительно выдающимся за стенки башни крыльям, представляет как бы парашют, ловящий все осколкл, отскакивающие от разных предметов около рубки снизу вверх; ударяясь о крышу, осколки эти с большою силою попадают рлкошетом внутрь рубки, где не только ранят и убивают, но также разрушают приборы для управления кораблей. Между тем этот недостаток легко устранив снабжением стенок рубки кринолином, повернутым кверху и устанавливаемым на ребрах, прикрепленных к стенкам и верхнему срезу вокруг рубки.
Из всей брони на обоих крейсерах серьезно пострадала лишь одна 6 дм. плита гарвеированной брони левого борта на крейсере "Громобой". 8 дм. снаряд ударил в правый верхний угол, произвел в нем несколько радиальных трещин и вдавил всю правую кромку плиты внутрь дюймов на 3. Очевидно крепление плиты в этом месте было недостаточно надежно, так как снаряд этот ударил с расстояния около 40 каб. и действительно против стыка не находилось шпангоута. Японцы стреляли преимущественно фугасными, изредка сегментными снарядами, с наших же крейсеров стрельба производилась бронебойными и фугасными снарядами; лишь под конец, по истощении последних, стреляли чугунными бомбами.
За время боя на крейсере "Россия" было выпущено снарядов:
8 дм. бронебойных    30    
8 дм. фугасных        153    всего 8 дм.    186    
8 дм. чугунных        3        
6 дм. бронебойных    40    
6 дм. фугасных        494    всего 6 дм.    551    
6 дм. чугунных        17        
75 м.м. стальных                372
                        1109
На крейсере "Громобой" выпущено снарядов:
8 дм. бронебойных    20    
8 дм. фугасных        102    всего 8 дм.    140    
8 дм. чугунных        18        
6 дм. бронебойных    56    
6 дм. фугасных        600    всего 6 дм.    948    
6 дм. чугунных        292        
75 м.м. стальных                1054
                        2142
Всего же с обоих крейсеров выпущено снарядов     3251.
Японцы за все время боя маневрировали без всякой собственной инициативы, а слепо подражали лишь производившиеся нами эволюциям; при огромном превосходстве артиллерии и броневой защиты, имея при том первоначально преимущество в ходе, им было бы несравненно выгоднее держать нас на каком-нибудь курсовом угле, чтобы помешать нам развивать наибольшую силу своего бортового огня или же, преследуя, расстреливать нас продольными выстрелами из 8 дм. своих орудий. Но даже и при данных условиях этого боя я вполне уверен, что будь на месте "Громобоя" такой же крейсер как "Россия", обоих их постигла бы та же участь, что и "Рюрика". Наоборот, будь в этом бою вместо "России" другой "Громобой", неприятелю был бы нанесен несравненно больший вред. Действительно для боя с современными броненосными крейсерами годны лишь броненосные крейсера отнюдь не слабее "Баяна" и "Громобоя"; "Россия а тем более "Рюрик" уже слишком слабые суда, такие же крейсера как "Богатырь", "Аскольд", "Варяг" и типа "Паллады", которые совершенно не в состоянии сражаться в линии с японскими броненосными крейсерами, были бы выведены из строя в кратчайший срок.
По всей вероятности при встрече с неприятелем лишь крейсеров "Россия" и "Громобой" без "Рюрика", они, если бы и не избегли совершенно боя, но ушли бы от столь сильнейшего противника с гораздо меньшими потерями и повреждениями. 
В заключение считаю священным долгом свидетельствовать о высокой доблести, беззаветной службе и лихих действиях всех г.г. офицеров вверенного мне отряда, проявленных ими в этом тяжелом ожесточенном пятичасовом бою. Равно и нижние чины на обоих крейсерах выказали достойную удивления храбрость, стойкость, неутомимость и полное бесстрашие. Вступив прямо со сна в кровавый бой, не евши в продолжении многих часов, они дрались с одинаковою бодростью и энергиею, как в начале, так и в конце боя. Единственно случавшиеся беспрестанно пожары, в особенности страшный пожар на "России" под полубаком, в крюйт-камере и патронном погребе, производили на них сильное впечатление; однако воодушевляемые геройским примером офицеров, они бросались не задумываясь на явную смерть.
Работа г.г. врачей по уходу за ранеными стоит выше всякой похвалы.
В воздаяние столь высоких нравственных качеств всего личного состава мною был отдан 1-го августа по отряду нижеследующий приказ:
"Дорогие сослуживцы, храбрые боевые сотоварищи по отряду.
Сегодняшний 5-ти часовой ожесточенный кровавый бой с противником, во много раз превосходившим нас силою, снова доказал воочию мощность духа и несокрушимую силу русского человека. Хотя мы в самом начале боя, по неисповедимой воле божьей, лишились своего боевого товарища "Рюрика" и вместе с ним грозной боевой единицы, но, несмотря на постигшее нас несчастье, продолжали неравный бой до тех пор, пока вчетверо сильнейший неприятель сам не прекратил его. Это ли не отвага, это ли не храбрость.
Не буду называть никого по имени, так как все равно отличались храбростью, мужеством и отвагою. С сердечной болью вспоминаю о тех лихих беззаветных героях, положивших в сражении этом живот свой за царя и отечество. Царство им небесное. С грустью смотрю на столь значительно число раненых, служащих ясным доказательством, страшной кровопролитности этого боя, но господь бог не оставит их и даст им скорое выздоровление, дабы быть снова в состоянии встретить врага с прежнею силою.
Благодарю от всей души г.г. командиров, так лихо управлявших своими крейсерами; благодарю всех г.г. офицеров за их бесподобную службу и удивительную отвагу и храбрость; вам же, моим молодцам нижним чинам, мое сердечное спасибо за нашу храбрость, выносливость и спокойное выполнение обязанностей при всех трудных обстоятельствах этого страшного боя.
Приказ этот прочесть при собрании команд на судах вверенного мне отряда".
Донося о всем вышеизложенном и представляя при сем карту пути отряда, план сражения, а также рапорты командиров обоих крейсеров и донесения о бое г.г. офицеров присовокупляю, что точные списки убитых и раненых были представлены в штаб вашего превосходительства, а ведомости о полученных крейсерами повреждениях командующему 1-й эскадрой.

Подписал: свиты его величества контр-адмирал Иессен.

г. Владивосток
1 сентября 1904 года.
№ 1030.

 

 

[leopard1965]

Подвиг экипажа этого корабля сродни подвигу «Варяга»

 

подвиг много выше Варяжского

[Darth_Vederkin]

В четырёхтомнике Описание военных действий на море в 37-38гг. Мейдзи. Т.1-4. можно найти японский взгляд на этот бой.

 

[udachi_Billi_Bonsu]

В четырёхтомнике Описание военных действий на море в 37-38гг. Мейдзи. Т.1-4. можно найти японский взгляд на этот бой.

 

 

я читал и японские отчеты и английские , просто не хотелось делать тему очень большой , если б поместить всю интересную информацию котороя мне встретилась  по этому бою , то чтива суток на двое хватило бы

[Darth_Vederkin]

я читал и японские отчеты и английские , просто не хотелось делать тему очень большой , если б поместить всю интересную информацию котороя мне встретилась  по этому бою , то чтива суток на двое хватило бы

Я не Вас конкретно имел в виду...

Есть большая вероятность, что читатели темы захотят расширить багаж знаний по вопросу. 

[leopard1965]

я читал и японские отчеты и английские , просто не хотелось делать тему очень большой , если б поместить всю интересную информацию котороя мне встретилась  по этому бою , то чтива суток на двое хватило бы

 

вот тут: http://tsushima.su/forums/viewtopic.php?id=8758  можно найти много интересной информации по этому бою

[udachi_Billi_Bonsu]

Я не Вас конкретно имел в виду...

Есть большая вероятность, что читатели темы захотят расширить багаж знаний по вопросу. 

 

мой недогляд , надо было все ссылки в тему поместить

07:46 Добавлено спустя 1 минуту

 

вот тут: http://tsushima.su/forums/viewtopic.php?id=8758  можно найти много интересной информации по этому бою

 

очень много информации взято именно оттуда , ребята молодцы форум очень интересный

[Darth_Vederkin]

очень много информации взято именно оттуда , ребята молодцы форум очень интересный

Видели бы Вы его раньше...

[leopard1965]

Видели бы Вы его раньше...

 

да ... старая Цусима не чета нынешней, но ... все равно именно Цусима - лучший в рунете ресурс по истории ВМФ

[Barkil]

Спасибо за  информацию!

 

А фото точно работают? Или это только у меня?

 

 

[udachi_Billi_Bonsu]

Спасибо за  информацию!

 

А фото точно работают? Или это только у меня?

 

 

 

не работают , а работали 

 

08:55 Добавлено спустя 2 минуты

/

[S_Alex_D]

 

подвиг много выше Варяжского

 

присоединяюсь к этому мнению

Живем пока помним

[Dilandualb]

В целом, храбрая, но недостаточно проработанная попытка оттянуть японское внимание от прорыва 1-ой ТОЭ.

10:05 Добавлено спустя 2 минуты

. Адмирал Камимура, поняв, что капитуляции со стороны русских не будет, пришел в ярость и приказал обрушить на крейсер шквал огня.

 

Это уже чистая болтовня. Особенно учитывая что Камимуры там вообще в тот момент не было. Он гонялся за двумя другими крейсерами, и подошел только к шапочному разбору вокруг "Рюрика".

[anonym_gRV4F69G4I9j]

В четырёхтомнике Описание военных действий на море в 37-38гг. Мейдзи. Т.1-4. можно найти японский взгляд на этот бой.

 

Если не возражаете:

"Ход боя 2-го боевого отряда
Бывший под непосредственным командованием адмирала Камимура 2-й боевой отряд в 1 час 30 минут ночи, 1 (14) августа, повернув на SWtS в широте 35°40′ N и долготе 130°10′ Ost шел к югу в строе кильватера в следующем порядке: «Идзумо» (флаг адмирала Камимура), «Адзума», «Токива» и «Ивате» (флаг контр-адмирала Мису), когда в 4 часа 25 минут утра по носу с левого борта вдалеке был замечен огонь, но так как еще не рассвело, не могли различить, что это такое. Наконец, через 20 минут с лишним хода, сквозь утреннюю мглу различили неясные очертания 3 судов Владивостокской эскадры. В этот день было ясно, и дул легкий южный ветерок. Мы взяли курс на SW ¾ румба к W, а неприятель в строе кильватера, имея «Россию» головным, за ним «Громобой» и «Рюрик», шел приблизительно на SSW и около 5 часов утра находился от нас на расстоянии около 6 миль. Адмирал Камимура немедленно приказал телеграфировать: «Вижу неприятеля», сделать сигнал: «Приготовиться к бою» и прибавить ход. И вот 4 судна 2-го боевого отряда, подняв большие стеньговые флаги, стали быстро двигаться вперед, разрезая волны, прямо на неприятеля. Уже не раз неприятельская эскадра то и дело появлялась в наших водах и делала там, что хотела, а наш 2-й боевой отряд каждый раз из-за непогоды и т. п. выпускал ее; все со стиснутыми зубами ожидали момента встречи и вот теперь, когда, наконец, увидели неприятеля, дух каждого, начиная от адмирала до матроса, воспрянул, и все горели желанием одним ударом разбить его в пух и прах. Приближавшийся было неприятель вдруг уклонился влево, намереваясь уйти на Ost, но адмирал Камимура, видя это, решил не допустить его пройти на север. В 5 часов 10 минут 2-й боевой отряд изменил курс на OSO; неприятель был по правому борту, и расстояние уменьшалось. В 5 часов 23 минуты, когда расстояние до концевого корабля «Рюрика» было около 8.400 метров, мы первыми открыли огонь, на что неприятель немедленно отвечал, и, так как дистанция уменьшалась, артиллерийский бой мало помалу разгорался. Головной крейсер «Идзумо» сначала открыл огонь по «Рюрику» из 8" орудий, а затем из 6". Обе стороны некоторое время сближались и так как в 5 часов 33 минуты оказались почти рядом, идя параллельными курсами, то с 5 часов 37 минут «Идзумо» стрелял по всем 3 судам, а в 5 часов 52 минуты, так как все еще сближались, открыли огонь и из 12-фунтовых орудий. 2-й крейсер «Адзума» в 5 часов 26 минут сначала сражался 8" орудиями с «Россией» и через 10 минут пустил в дело и 6" орудия; с тех пор — смотря по обстоятельствам, стреляя то по одному, то по другому из 3 неприятельских судов, 3-й крейсер «Токива» с 5 часов 25 минут стрелял из орудий правого борта по «Громобою», а с 5 часов 45 минут открыл огонь также и из 12-фунтовых, 4-й крейсер «Ивате» с 5 часов 21 минуты также обстреливал «Рюрика». Подвергшийся, таким образом, нашему жестокому огню, неприятель уже носил на себе следы разгрома; в особенности «Рюрик», отстав от своих передних мателотов, подвергся сосредоточению нашего огня, и положение его было трудное. На всех трех судах возникли пожары и теперь было видно, что им никак не удастся прорваться у нас под носом на север. В 5 часов 52 минуты «Россия» и «Громобой», наконец, уклонились вправо и только «Рюрик», отстав далеко позади от своих товарищей, не мог следовать за ними. Мы продолжали держать тот же курс и, имея солнце за спиной, стреляли по неприятелю в продолжение нескольких минут анфиладным огнем. Около 6 часов «Россия» и «Громобой», описав циркуляцию вправо на 16 румбов, подошли к «Рюрику», как бы желая уйти на NW, почему мы решили, пройдя впереди курса неприятеля, помешать его намерению и в 6 часов 8 минут, изменив курс на NWtW, имея неприятеля с левого борта на параллельном курсе, продолжали бой. В это время неприятель, соединившись с «Рюриком», снова сражался, поддерживая строй, но вскоре затем «Рюрик» не только снова начал отставать, но, по-видимому, получив повреждение в руле, не мог следовать за своими и только описывал круги в правую сторону, почему 2-й боевой отряд, стреляя по нему жестоким огнем, гнался за «Россией» и «Громобоем». В 6 часов 43 минуты оба эти крейсера начали склоняться влево, по-видимому для того, чтобы защитить оставшийся одиноким и в опасности «Рюрик». Мы некоторое время держали прежний курс и пользовались выгодой сосредоточения анфиладного огня по неприятелю на расстоянии 6.000 метров, но в 6 часов 47 минут дистанция стала свыше 7.000 метров, и курс неприятеля как будто бы определился, почему адмирал Камимура увидел, что настал момент для перемены курса и преследования неприятеля, повернул вправо на 16 румбов и дал курс на SO.
Неприятельские суда в 6 часов 55 минут подошли к «Рюрику» и, поворачивая вправо, заслонили собой один другого, почему наши 4 корабля, пользуясь этим преимуществом, продолжали жестокий огонь и, по-видимому, нанесли особенно тяжелые повреждения «Рюрику», бывшему на расстоянии ближе 5.000 метров. В 6 часов 58 минут «Россия» и «Громобой» отошли от «Рюрика» и, взяв курс на NW, по-видимому, намеревались идти с нами противным курсом, почему наша эскадра в 7 часов 4 минуты повернула влево на 16 румбов и, став снова на параллельный курс с неприятелем, все усиливала огонь. 2 неприятельских крейсера, снова намереваясь защитить «Рюрика», вторично повернули, направляясь к нему, но в 7 часов 13 минут — 7 часов 18 минут, подвергнувшись жестокому обстрелу на близкой дистанции с наших судов, оставили свое намерение и стали уходить на NW. Однако, русские крейсеры, пытаясь спасти «Рюрика», в 7 часов 27 минут в третий раз повернули к нему на помощь, и идя сначала на S, повернули и приблизились к нему, но к тому времени на нем были значительные повреждения, и то и дело возникали пожары, так что почти не было надежды на его спасение; кроме того и на «России» возник большой пожар и, одно время крейсер был весь окутан дымом. В конце концов, будучи не в состоянии оказать помощь, «Россия» и «Громобой» в 7 часов 54 минуты начали склоняться влево и уходить на N. До того, в 7 часов 18 минут, наша эскадра также повернула вправо на 16 румбов и, подойдя к «Рюрику» с расстояния в 5.300 или 5.700―5.800 метров, открыла по нему жестокий огонь с правого борта. Он сильно сел кормой, немного накренился на левый борт и едва лишь отвечал из двух-трех бортовых орудий. Отошедшие было на север 2 других неприятельских крейсера, по-видимому, решились на последнюю попытку защитить товарища и в 8 часов 8 минут снова изменили курс и пошли на нас; мы повернули на N и, видя неприятеля с левого борта, открыли по нему огонь. Опять начался жестокий бой. «Идзумо» стрелял главным образом по «России», «Адзума» по «России» и по «Громобою», «Токива», смотря по обстоятельствам, по всем 3 судам, «Ивате» же стрелял специально по «Рюрику», который ответил на это выстрелом миной, но не попал, положение его было безнадежное. Неприятельский адмирал уже, по-видимому, отказался от мысли его выручить и в 8 часов 22 минуты быстро изменил курс на N. Еще до этого флагманское судно 4-го боевого отряда «Нанива» подошло к месту боя, а затем и «Такачихо» и, так как оба они в 7 часов 50 минут подошли к «Рюрику», то адмирал Камимура пустился в погоню за 2 другими крейсерами. В 9 часов 30 минут на «Адзума» случилось повреждение в машине, и он вышел из строя, а «Идзумо» остался один под сосредоточением огня неприятеля, но вскоре на место «Адзума» подошел «Токива», а «Адзума», исправив повреждение, стал 3 кораблем, «Ивате» шел за ним следом. К 9 часам 50 минутам огонь неприятеля значительно ослабел, стреляли всего лишь из нескольких пушек, и на нем то и дело возникали пожары. Таким образом, к 10 часам утра наши суда преследовали неприятеля и вели бой уже в продолжение нескольких часов, почему особенно прислуга у орудий была утомлена, скорость стрельбы уменьшилась, старались лишь попадать наверняка. В это время адмирал Камимура, получив донесение, что на «Идзумо» не хватает снарядов и сверх того видя, что хотя огонь неприятеля ослабел, но скорость хода нисколько не уменьшилась, решил, что лучше оставшимися снарядами потопить «Рюрик»; в 10 часов 4 минуты, наконец, прекратил преследование и, повернув вправо, пошел к «Рюрику». В 11 часов 5 минут с «Чихая» (он с 7 часов 10 минут утра держался с эскадрой вне неприятельского огня) было получено донесение с крейсера «Нийтака», что в 10 часов 42 минуты «Рюрик» перевернулся и затонул (на «Идзумо» телеграф был перебит и потому непосредственно это донесение принять не могли). Видя, что суда 4-го боевого отряда подбирают плавающую русскую команду, адмирал Камимура приказал и судам 2-го боевого отряда приступить к спасению людей.
В этом жестоком бою флагманский крейсер «Идзумо» больше других подвергался огню неприятеля — на нем осталось 20 с лишним следов от снарядов, и было убито 2, а ранено 17 нижних чинов. В «Адзума» попало свыше 10 снарядов и было ранено 7 нижних чинов и 1 вольнонаемный. В «Токива» попало несколько снарядов и было ранено: 1 нижний чин и 2 вольнонаемных. В концевой корабль «Ивате» было несколько попаданий; в 7 часов утра выпущенный с «Рюрика» 8" снаряд проник в батарею 6" орудий, взорвался вместе с нашими снарядами, вследствие чего были выведены из строя 3 — 6" и 1 — 12-фунтовое орудия, а также нанесены большие повреждения вблизи. Были убиты старший лейтенант Харагучи, мичман Нота и 38 нижних чинов и ранены старший артиллерийский офицер капитан-лейтенант Номура, старший минный офицер капитан-лейтенант Канно, старший лейтенант Канезака, мичманский кандидат Мацумура, старший писарь Иоситоми и 32 нижних чина."

[Forks]

 

присоединяюсь к этому мнению

Живем пока помним

 

Подвиги сравнивать сложно, но сравнивая число погибших на Владивостокской эскадре с числом погибших на Варяге (мичман Нирод и 22 матроса...), однозначно видно, где бой был дольше и ожесточенней .... В чем то по ситуации с Варягом можно сравнить последний бой Дмитрия Донского, который отбиваясь от отряда тоже в 6 японских крейсеров, не только не спустил флаг, но и смог добраться до острова Дажелет, после чего спасли экипаж (включая ранее спасённых с Осляби) и надежно затопили судно на приличной глубине. И честно говоря, сравнение тоже не в пользу Варяга....

[anonym_gRV4F69G4I9j]

Вот что интересно - во всех источниках по РЯВ отмечают хорошее (даже по европейским меркам) обращение японцев с пленными... Почему-же во времена ВМВ ситуация настолько изменилась?

 

[RenamedUser_42010372]

Вот что интересно - во всех источниках по РЯВ отмечают хорошее (даже по европейским меркам) обращение японцев с пленными... Почему-же во времена ВМВ ситуация настолько изменилась?

 

РЯВ была первым конфликтом Японии с европейской страной и в силу тогдашнего политического положения японцев  в мире -- им было важно показать себя цивилизованной высокоразвитой нацией, с которой можно иметь дело. Ну и шовинизм еще только начал тогда развиватся.

[Dilandualb]

Вот что интересно - во всех источниках по РЯВ отмечают хорошее (даже по европейским меркам) обращение японцев с пленными... Почему-же во времена ВМВ ситуация настолько изменилась?

 

В общем-то коллега Bald Eagle выше ответил.

 

Но тут еще один важный фактор: в то время Япония все же управлялась гражданским правительством, пусть влияние военных и было сильным. К 1930-ым же военные де-факто заполучили абсолютную власть и делали, что им заблагорассудится.