Азовский флот Часть 4 .

[Catmatist]

 

Глава 4

От Азовской флотилии к Черноморскому флоту

 

                                                                                                                                                       Возвращаю память вашу к предначертаниям дней минувших…

                                                                                                                                              Не Пора ли России довершить начатое Петром Первым и Великим.

                                                                                                                                                                                                                                Екатерина Вторая

  Показать содержимое

Через четверть века после заключения Белградского договора отношения между Россией и Турцией вновь становятся напряженными. По указанию Екатерины Второй, взошедшей на царский престол в 1762 году, посол А. М. Обресков в Турции делал все возможное, чтобы оттянуть войну. Однако, у России и Турции было слишком много причин, вызывающих взаимную вражду: отсутствие четкой разграниченности южных территорий, стремление владеть Черным и Азовским морями, набеги крымских татар на южные города и села Украины и России, турецкий гнет близких России славянских государств, боязнь русского влияния на Крым и ее стремление проникнуть на Северный Кавказ, обоюдная заинтересованность в польских делах и пр.

25 сентября 1768 г. Турция, поддерживаемая Францией и Австрией, объявила войну России, которая не являясь неожиданностью, застала Россию врасплох. Предстояла длительная и упорная борьба, так как Порта скопила немалые силы. Особенно уверенно чувствовала себя она на Черном и Азовском морях. С помощью сильного флота турецкое командование могло беспрепятственно передвигать свои войска в любую точку побережья, поддерживать их корабельным огнем, бесперебойно снабжать боеприпасами и продовольствием.

Однако, несмотря лишь на частичную готовность вооруженных сил и флота к войне, Екатерина II была полна оптимизма и уверенности в победе над неприятелем. «Туркам с французами, — писала она военному министру графу З. Г. Чернышеву, — заблагорассудилось разбудить кота, который спал. Я — сей кот, который им обещает себя дать знать, дабы память не скоро исчезла… Мы всем зададим звону».

В связи с началом войны был создан Государственный совет, в который вошли видные государственные и военные деятели страны, принявшие решение вести наступательную войну, исходные позиции для которой определили у Днестра. Чтобы блокировать от турок Крым, требовался флот, для строительства которого решили возродить верфи на Дону и в Воронеже. Через неделю Адмиралтейская коллегия приняла специальное постановление о строительстве на бывших петровских верфях Донской флотилии.

Поскольку главная борьба ожидалась на побережье Азовского и Черного морей, по указу императрицы, 9 ноября 1768 г. была назначена комиссия, которой надлежало выяснить возможность «иметь на Азовском море военные суда, каковые б могли во всякое время быть годными в военном действии против тамошних флотов». Указ требовал изучить возможность «К, построению их и о изыскании места, где б их строить и содержать, чтоб могли во всякое время выйти в морс».

Во главе комиссии был поставлен одни из ближайших помощников Екатерины, талантливый боевой командир вице-адмирал Г. А. Свиридов и крупный военно-морской специалист, только что назначенный руководителем Донской экспедиции, контр-адмирал А. Н. Сенявин.

Использовав извлеченные из архива данные экспедиции Бредаля и Дибриния 1736 года, комиссия в течение короткого времени подготовила и представила свои предложения Адмиралтейств-коллегии. В начале января 1769 года обобщенные коллегией материалы были переданы на имя императрицы.

Отвечая на ту часть указа, в котором Адмиралтейств-коллегии предлагалось высказать суждение о роде вооруженных судов для Азовского моря, рапорт гласил: «…Коллегия, невзирая на все приложенные старание и домышление, не могла иных судов изобрести, как только четырех родов: 1) о 16 пушках 12-фунтового калибра с осадкой без груза в 6, а с грузом до 9 футов; 2) о 14 пушках 12 фунтового калибра; 3) бомбардирские 8-пушечные и 4) 12-пушечные 6-фунтового калибра».

Исходя из существующих глубин Азовского моря, Адмиралтейств-коллегия предлагала строить суда с небольшой осадкой. А суда большего и лучшего образца, по ее мнению, можно будет строить при углублении дна гавани и расчистке фарватера.

В представленном рапорте приводятся довольно интересные рассуждения относительно выгод, которые могут дать мелководье Таганрогского залива и мелкосидящие суда. Во-первых, против турецких линейных кораблей, неповоротливых и больших, но обладающих крупнокалиберной артиллерией, удобно использовать быстрые маневренные галеры, вооруженные более легкими, но зато более многочисленными пушками, позволяющими вести массированный огонь. Во-вторых, при необходимости, мелкосидящие суда могут быстро уйти на такие глубины, куда доступ большим кораблям неприятеля невозможен.

И все же авторы рапорта высказывают уверенность, что на Азовском море можно будет строить крупные линейные корабли, для вывода которых из доков и гавани придется использовать камели (понтоны), а вооружение и оснащение проводить на рейде, а так как Азов и Таганрог в это время были заняты противником, контр-адмирал получил указание немедленно приступить к восстановлению полуразрушенных петровских верфей в Таврове, Павловске, Хоперске и других местах и заложить на них боевые суда.

В январе 1769 г. контр-адмирал Сенявин выехал из столицы на Дон. Уже в начале февраля он прибыл в Воронеж, а через несколько дней в — Тавров. Обещанные Адмиралтейской коллегией 700 плотников на донские верфи не прибыли. Это осложняло работы, однако А. Сенявин приступил к восстановлению на верфях мастерских, складов, других построек, а также к завершению строительства заложенных несколько лет тому назад прамов.

Наладив работы, А. Сенявин в сопровождении небольшого конвоя отправляется в Таганрог, чтобы осмотреть гавань и определить ее пригодность для будущей стоянки боевых кораблей. В середине февраля он прибыл в Таганрог и с помощью сопровождавших его офицеров и штурманов приступил к промеру гавани. Данные промеров показали, что при некотором углублении гавань сможет служить местом стоянки для мелко сидящих судов. В Таврове контр-адмирал делает все, чтобы и самое короткое время завершить постройку строящихся кораблей. В апреле он доносил Адмиралтейств-коллегий о готовности 5 прамов. Это были первые суда для возрождающейся Азовской флотилии. По мере освобождения рабочих он направляет их для постройки казачьих лодок и дубель-шлюпки.

К этому времени, в соответствии с решением Адмиралтейств-коллегий, мастерами-судостроителями были разработаны чертежи кораблей, получивших наименование «новоизобретенных». Они имели осадку до 2,5 метров и по своим тактико-техническим данным напоминали небольшие фрегаты и канонерские лодки. На них помещалось 12–16 орудий калибром до 12 фунтов и несколько 2- или 3-пудовых мортир, предназначенных для стрельбы по береговым объектам.

Рассматривая присланные из Адмиралтейств-коллегий чертежи нового корабля, А. Н. Сенявин говорил своему ближайшему помощнику кригс-комиссару Селиванову: «Великое б мое было счастье, если б я не только таковой величины корабли, как в этом чертеже означены, хотя б до 32 с большим калибром пушек судов, десять иметь мог, коими… не только доказал бы мою службу, но и не помрачил бы славы русского оружия».

В мае А. Сенявин побывал на Павловской и Икорецкой верфях, где решил построить по 6 «новоизобретенных» кораблей; Вскоре здесь приступили к строительству мастерских, кузниц, магазинов и других помещений. Началась ускоренная заготовке и обработка древесины. Приводились в порядок эллинги.

Екатерина II внимательно следила за ходом строительства Азовской флотилии, постоянно поддерживала связь с се командующим. «Алексей Наумович, — писала она в мае 1769 г. посылаю нам гостинцы, которые до тамошних мест принадлежат: 1. Разные виды берегов Черного моря, даже до Цареграда: 2. Азовское море… Я чаще с вами, в мыслях, нежели к вам пишу. Пожалуй дайте мне знать, как ново-выдуманные суда, но нашему мнению могут быть на воде, и сколько надобно, например, времени, чтоб на море выходить могли».

Отмечая заслуги А. Н. Сенявина в деле строительства Азовской флотилии, императрица решила вопрос о присвоении ему знания вице-адмирала.

Летом 1769 года первые 5 прамов были готовы к спуску по Дону в Таганрогский залив. На прам № 5, построенный в Таирове, капитаном назначили только что получившего звание лейтенанта Федора Ушакова. Каждое судно имело по 22 пушки большого калибра в нижней деке и столько же меньших на открытой верхней палубе. Прибыв в Азов, прамы приняли участие в охране устья Дона и взморья, в доставке в Таганрог различных грузов.

Ушаков был аккуратным и исполнительным офицером, требовательным и строгим командиром. Командующий флотилией приметил молодого капитана и давал ему разные ответственные поручения. Длительное время Федор Ушаков командовал отрядом судов из четырех единиц, доставлявших по Дону в Таганрог корабельный лес. Здесь на Дону он совершил первый скромный подвиг: снял припасы и материалы с затопленных транспортов, которые считались уже пропавшими, и доставил на место сами суда.

Наряду со строительством кораблей и судов А. Н. Сенявин начал проводить на Дону и Азовском море гидрографические работы, приступил к восстановлению военно-морской базы — Таганрогского порта. Вскоре после занятия Таганрога отрядом Дежедероса контр-адмирал делает представление Адмиралтейств-коллегии, в котором писал: «По достройке новоизобретенного рода судов пристанища им я иного не нахожу, как в Таганрогской гавани, где глубина только 4 фута, чему я самовидец… надо повелеть к углублению той гавани сделать машину, прислав каков ей быть чертеж, по которому и зачать ныне из заготовленного для лодок леса строить и туда ее хотя к сентябрю месяцу доставить».

Адмиралтейская коллегия немедленно отреагировала на просьбу А. Н. Сенявина. По ее заданию машинный мастер Вильгельм Клевес за короткое время подготовил чертежи и модель землеройной машины, способной углубить Таганрогскую гавань до глубины 7 футов. Под его наблюдением она была изготовлена и к концу лета доставлена в Таганрог.

Строя корабли на донских верфях, А. Н. Сенявин все более утверждался в мысли, что достраивать и вооружить их необходимо в одном из портов Азовского моря. По его мнению, «новоизобретенные» корабли могли бы участвовать в операциях по очищению от противника только во взаимодействии с галерами. «А без того в одних тех случаях, — писал вице-адмирал в Петербург, — пользы никакой не вижу; хотя и будет восемь судов одно в 16, а семь по 14–12-фунтового калибра пушек, но могут ли против шестидесятых и пятидесятых кораблей и большего калибра имеющих пушек стоять, не будучи подкреплены от галер, когда же будет и при этом роде галеры, то не только без всякой опасности и помешательства от неприятеля могут в своем месте быть вооружены и не одна восточная часть, но и весь Крым долженствует содрогнувшись передать себя в монаршее покровительство, где известные три места: Еникаль, Керчь и Кефа будут служить к строению больших кораблей».

В то время как на Дону и Азове шла подготовка Азовской флотилии, интересно складывалась обстановка на театре военных действий. Ранней весной 1769 года первая российская армии генерала А. М. Голицина в которой насчитывалось до 90 тысяч человек, выдвинула свои войска от Киева на Хотин. Действуя против 200-тысячной турецкой армии, Голицин 14 апреля разбил войска Караман-паши, дважды штурмовал турецкую крепость Хотин, по оба раза неудачно. По ряду причин принял решение отступить к Южному Бугу. В конце августа здесь состоялось крупное сражение, в котором сераскеру Молдаванджи-паше было нанесено полное поражение. 9 сентябри войска Голицина штурмом взяли Хотим, а 26 сентября заняли Яссы.

В этот период 2-я армия генерала П. Н. Румянцева, действовавшая между Днепром и Доном, вела ожесточенные бои с войсками крымского хана Каплан-Гирея, которые в начале января 1769 года вторглись на территорию Украины и проникли в Северо-Восточное Приазовье. Под ударами русских войск татары вынуждены были отступить в Крым. После того, как один из отрядов 2-й армии, возглавляемый генерал-поручиком Вернесом, при участии донских казаков 6 марта 1769 года занял крепость Азов, а второй ее отряд 2 апреля вошел в Таганрог, войска Румянцева полностью вышли к Азовскому морю и блокировали Крым.

Летом турки предприняли попытку отбить Азов и Таганрог. Для этого из Константинополя была направлена эскадра в составе 4 кораблей, 2 транспортных галер и большого количества мелких судов. В Еникале большие корабли стали на якорь, а галеры и мелкие суда взяли курс на Таганрог. У Долгой косы обе галеры сели на мель. Одну из них разбило штормом, а вторую турки отвели назад в Еникале, отказавшись от попытки взять Таганрог. Случай этот лишний раз показал, что надо торопиться с постройкой флота, способного противостоять туркам.

В июле 1769 года корабли Балтийского флота под руководством вице-адмирала Г. А. Спиридова были направлены в Эгейское море, чтобы блокировать Константинополь, поднять на восстание порабощенное турками население Архипелага и Пелопоннеса и тем самым оттянуть на себя часть неприятельского флота с Черного и Азовского морей. Через некоторое время к берегам Греческого архипелага ушла 2-я Средиземноморская эскадра.

Посылка русских эскадр из Балтики в Средиземное море решала только половину задачи. Архипелаг в планах войны значился второстепенным театром действий, отвлекающим часть сил Турции. Однако в письме к вице-адмиралу Спиридову императрица писала: «Ничто на свете нашему флоту столько добра не сделает, как сей поход. Все закоснелое и гнилое наружу выходит, и он будет со временем круглехонько обточен».

Время показало насколько пророческими были слова Екатерины. Русские эскадры нанесли турецкому флоту огромным урон, освободили от турок два десятка греческих островов, блокировали Дарданеллы и прервали сообщение Турции с ее средиземноморскими владениями.

Победы русского флота в сражениях при Наполи-ди-Романьи, в Хиосском проливе, при Патрасе и особенно в Чесменской бухте, в которой было уничтожено большое количество турецких кораблей и судов, привели императрицу в такое восхищение, что в письме к генерал-фельдмаршалу П. А. Румянцеву она писала: «Ничего знаменитее с той стороны, кажется быть не может».

Внимательно следя за событиями, происходящими в Средиземном море, Екатерина II ни на один день не забывает об Азовском флоте. В ноябре 1769 года она издает указ, в котором предлагались различные мероприятия, направленные на возрождение судостроения на Азовском море. Главным исполнителем этого указа был назначен А. Н. Сенявин. Одни из пунктов этого указа гласил: «Таганрогскую гавань отдаем мы совсем в ведомство вице-адмирала Сенявина, с тем, чтобы оную поставить в такое состояние, чтоб она могла служить как убежищем судам, так и для построения оных, а тем паче — галер и других судов, по тому месту способных, и чтоб в будущую кампанию 1770 года флотилия во онной уже зимовать могла; на все то и повелели мы ему выдать на первый случаи 200 тысяч рублей, а для заведения тамо Адмиралтейского департамента и служителей по мере тамошней морской силы, сочинив ему, вице-адмиралу, план, представить к рассмотрению».

Своеобразным дополнением к этому указу является письмо Екатерины II Сенявину, в котором она также ставит перед Азовской флотилией задачи на 1770 год. «Главный предмет будущего года на Азовском море, — пишет она, — кажется, быть должен для закрытии новозаведенных крепостей, чтоб сделать нападение на Керчь и Тамань и завладеть сими крепостями, дабы через то получить зунд (пролив) Черного моря в свои руки и тогда нашим судам свободно будет крейсировать до самого Цареградского канала и до устья Дуная».

Воодушевленный доверием царицы А. Н. Сенявин, несмотря на постоянные приступы малярии, трудится по 18 часов в сутки. Самоотверженный труд командующего являлся примером для подчиненных. С утра до поздней ночи стучали топоры и молотки свыше 3000 плотников. Не уступали им кузнецы, конопатчики, мастера по оснастке и вооружению. «Успех в строении судов, — докладывал в марте 1770 года А. Н. Сенявин вице-президенту Адмиралтейской коллегии И. Г. Чернышеву, — но состоянию времени и людей идет так, что более кажется требовать мне от них не можно, в чем могут свидетельствовать спущенные на воду суда… Всего спущенных судов на воду — 5, сверх того на воде состроенных шлюпок — 10, палубных — 2, восьмивесельных — 8, ялботов — 12, прочие же суда в Павловске обшивкою внутри и снаружи одеты, выконопачены и к спуску приготовляются… а на будущей неделе, если… помешательства не сделается, уповаю спустить все».

Для руководства восстановительными работами в Таганроге комендантом крепости был назначен инженер-подполковник Иван Збродов, служивший ранее в Астраханском порту. Перевод состоялся по ходатайству А. Н. Сенявина, который знал Збродова, как способного морского инженера и незаурядного организатора. С его прибытием восстановление крепости и возведение надводной надстройки оградительных сооружений гавани с использованием фундаментов петровского времени несколько оживилось. И это при условии, что не хватало рабочих рук. Дело в том, что на строительство Таганрога, как и при Петре I, работных людей приходилось набирать, причем зачастую в принудительном порядке, во многих губерниях. Тяжелые условия труда, низкие заработки, плохое питание — все это отрицательно сказывалось на темпах восстановительных работ. На самых тяжелых работах использовались заключенные, отбывавшие здесь каторгу. «Предписал я конторе Таганрогского порта чистку гавани иметь под ведомством ее, — писал Сенявин коменданту Збродову, — работу же на машине производить в две смены, людей же подлежащее число на машину и для свозу земли, ваше высокородие, благоволите давать из каторжных, сколько потребно».

Неудовлетворительные бытовые условия, отсутствие медицинского обслуживания, несоблюдение элементарных правил гигиены способствовали распространению многих болезней, зачастую кончающихся смертью многих десятков людей. Сотни таганрожцев унесли эпидемия малярии 1770 года и эпидемия чумы в 1771 году.

Однако, несмотря на все трудности, Азовская флотилии строилась. В известной мере этому способствовало то, что Турция в это время уделяла больше внимания военным действиям в Средиземном море, где терпела одно поражение за другим. Особенно чувствительный удар ее морским силам был нанесен 26 июня 1770 года в Чесменском сражении. Все корабли Турции, участвовавшие в этом бою, были уничтожены. Уцелевшие же остатки флота укрылись в Мраморном море под надежной защитой дарданелльских и босфорских крепостей.

Этот год передышки много значил для формирующейся Азовской флотилии. В начале 1771 года ее численность составила: 10 «новоизобретенных» кораблей с вооружением от 12 до 20 пушек и с осадкой не более 9 футов, 5 прамов, 1 бот, 1 дубель-шлюпка и 58 канонерских лодок.

На вновь построенные суда Азовской флотилии с Балтийского флота прибыло 1300 матросов и офицеров.

В конце апреля 1771 года А. Н. Сенявин с гордостью сообщал графу И. Г. Чернышеву: «При всей моей скуке и досадах, что флот еще не готов, ваше сиятельство, вообразите мое удовольствие: видеть с 87-футовой высоты стоящие перед гаванью (Да где ж? В Таганроге!) суда под военным российским императорским флагом, чего со времени Петра Великого, то есть с 1699 года, здесь не видали».

17 мая 1771 года А. Н. Сенявин поднял свой флагманский флаг на корабле «Хотин», символизировавший возрождение русского военно-морского флота на Азовском море. Этот корабль был заложен поздней осенью 1769 года в Новопавловске, а на воду спущен марта 1770 года. Дооснащался и вооружался в Таганроге. Длина корабля 38,4 метра, ширина 8,1 глубина интрюма 2,5 метра. В отличие от подобных кораблей имел 3 мачты, а на вооружении — 16 пушек 12-фунтового калибра. Будущий флагман получил свое имя в честь победы русских войск над могучей турецкой крепостью Хотин в 1769 году. Под командой Сенявина в эти дни находились пять 42-пушечных прамов, один 3-мачтовый корабль, девять 2-мачтовых, 2 бомбардировочных, 2 фрегата, одна дубель-шлюпка и 1 палубный бот. 21 корабль имел 450 орудий, мортир и гаубиц. Численность их экипажей составляла 3300 человек.

Оценивая факт поднятия на корабле «Хотим» флагманского Флага, Екатерина И писала вице-президенту Адмиралтейской Коллегии Чернышеву: «Граф Иван Григорьевич. С большим удовольствием усмотрела я, что 17 мая российский флаг веял на Азовском море после 70-летней перемешки; дай боже вице-адмиралу Сенявину счастливый путь и добрый успех».

Подняв на «Хотине» свой флаг, командующий Азовской флотилией отдал приказ о начале кампании против турецкого флота, чтобы «закрыть Азовское море совершенно».

К этому времени обстановка на сухопутном фронте складывалась следующим образом. Развернув военные действия, 1-я армия во второй половине 1770 года овладела турецкими крепостями Измаил, Килия, Бендеры, Аккерман, Браилов, в феврале 1771 года с помощью Дунайской флотилии заняла Журжу (Джурджу), а в марте блокировала крепости Тулча и Исакса. Активизировала свою боевую деятельность и 2-я армия генерала В. И. Долгорукова. 14–15 июня 1771 года при содействии Азовской флотилии она штурмом овладела Перекопом и до конца месяца заняла Крым. Наиболее действенную помощь флотилия оказала войскам генерала Щербатова при их продвижении по Арабатской Стрелке к Керченскому проливу. Когда армия и большая часть флотилии подходили к Еникале, на выручку своей крепости устремился турецкий флот. Обнаружив противника, Сенявин немедленно атаковал его, несмотря на значительное превосходство последнего. От полного разгрома турок спас лишь внезапно налетевший шквал. В своем донесении об этом сражении вице-адмирал удовлетворенно сообщал: «Я думаю, что турки таких судов в Азовском море видеть не уповали; …удивятся они больше, как увидят на Черном море фрегаты и почувствуют их силу». Действительно Сенявиным были заложены на Хоперской верфи два фрегата под названием «Первый» и «Второй». Спущенные на воду в конце лета 1771 года они были доставлены в Азов и Таганрог, где получили полную оснастку и вооружение. Новые фрегаты отвечали всем требованиям военной техники того времени. Это были трехмачтовые корабли 130 футов длиной и 36 футов шириной, с острым килем, способствующим маневренности, быстроходные, имевшие на своем борту по 32 пушки.

21 июня 1771 года при активном участии флотилии войсками Щербатова были взяты крепости Еникале и Керчь. С этого времени путь в Черное море русским кораблям был свободен.

Отмечая заслуги А. Н. Сенявина в первой победе над турецким флотом, Екатерина II наградила его орденом Святого Александра Невского, вторым по значимости орденом в России.

После занятия русской армией Крыма Азовская флотилия из Таганрога перебазировалась в Керчь и получила задачу — охранять южное побережье полуострова с целью недопущения высадки турецких десантов. Для этого было выделено три отряда кораблей, каждый из которых имел свой район крейсирования. Возглавили их контр-адмирал А. Ф. Баранов, Капитаны Я. Г. Кинсберген и Я. Ф. Сухотин. Сам же командующий находился в Керчи с резервным отрядом. Будучи в Керчи, А. Н. Сенявин приступил к восстановлению Керченской и Еникальской крепостей, к усилению обороны всего Керченского пролива. По его приказу, с нескольких судов было снято 11 тяжелых орудий. 7 орудий передал ему фельдмаршал Долгоруков. Часть этой артиллерии была расположена на крепостных стенах, а 5 пушек установлены на площадке в самом узком месте пролива. В случае прорыва турецкого флота эта батарея могла оказать существенную помощь двум кораблям специально поставленным для прикрытия пролива.

Вскоре после занятия Крыма последовал царский указ: «Для усиления находящейся в Крымском полуострове под командою вице-адмирала Сенявина флотилии и утверждения пашей власти на Черном море заблагорассудили мы повелеть, чтоб там два линейных корабля построены были»[78]. Как и первые фрегаты они также были заложены на Дону, но от «Первого» и «Второго» фрегатов отличались меньшей осадкой и большей вооруженностью — по 58 пушек.

Выполняя поставленные задачи, отряды русских кораблей периодически вступали в бой с морскими силами противника и нередко выходили победителями. В кампаниях 1771–1772 годов суда Азовской флотилии охраняли также устье Дуная, а в 1772 году впервые совершили плавание от Измаила до Таганрога и обратно.

Под, влиянием побед России на суше и море Турция 19 мая 1772 года подписала с Россией перемирие, а 1 ноября крымский хан Саиб Гирей заключил договор, по которому Крым объявлялся независимым от Турции и находящимся под покровительством России. В этой связи Турция предложила провести переговоры, во время которых настойчиво добивалась, чтобы Россия отказалась от покровительства над Крымом. Не получив согласия, в марте 1773 года Турция вновь начала военные действия. Активное участие в боевых операциях против неприятеля принимали азовцы. Действовали они решительно и смело. Так, 29 мая 1773 года отряд капитана 1 ранга Якова Сухотина, состоящий из 32-пушечного фрегата «Второй», трех 16-пушечных кораблей «Азов», «Новопавловск», «Морей» и бота «Темерник», обнаружил в устье Кубани 6 больших турецких кораблей и несколько малых. Заняв выход из бухты, корабли отряда Сухотина открыли по турецким судам артиллерийский огонь и с первых же выстрелов подожгли одно из них. Турки, не ожидавшие нападения русских, растерялись и, бросив подбитые корабли, начали в панике отходить на малых судах но Кубани. Отряд добровольцев под командой лейтенанта Александра Макарова кинулся на шлюпках в погоню, но не догнал неприятеля. При возвращении русские моряки забросали гранатами остальные турецкие корабли и сожгли их на другой день отряд Я. Сухотина под южным таманским берегом сжег один турецкий транспорт, а другой с 80 турками взял в плен.

Через неделю отряд Сухотина, в составе которого было два фрегата, четыре «новоизобретенных» корабля и один палубный бот, напал в Кизилташской бухте близ устья Кубани на 20 турецких транспортов и два из них сжег. Остальные успели войти в реку и уйти от преследования.

23 июня произошел крупный морской бой с турецкими кораблями в районе Балаклавы. Находясь на балаклавском рейде, отряд капитана 2 ранга Я. Г. Кинсбергена, состоящий из двух 16-пушечных «новоизобретенных» кораблей «Корон» и «Таганрог», получил сведения о приближении к берегам Крыма трех 52-пушечных турецких линейных кораблей и 24-пушечной шебеки, на борту которых находился десант в количестве 3000 человек. Несмотря на подавляющее превосходство противника в артиллерии, Кинсберген атаковал турецкую эскадру и после шестичасового боя заставил ее отступить. Турецкие корабли получили серьезные повреждении, а их экипажи и десантные отряды — значительные потери. Это была первая победа русского флота непосредственно на Черном море. Отмечая исключительную отвагу и стойкость своих офицеров и матросов, командир отряда доносил командованию: «С такими молодцами я выгнал бы черта из ада». За блестящее проведение этого боя Кинсберген был награжден орденом Георгия 4 класса. Ордена и другие награды получили все участники Балаклавского сражения. Ровно через месяц отряд Я. Г. Кинсбергена, состоящий из трех 16-пушечных кораблей, фрегата, бота и брандера, встретил у берегов Кавказа близ крепости Суджук-Кале (в районе нынешнего Новороссийска) неприятельскую эскадру из 18 вымпелов. На ней был шеститысячный десант, предназначенный для высадки в Крыму.

Значительное превосходство неприятеля не устрашило мужественного и талантливого офицера. Используя невыгодное расположение турецких судов, Кинсберген решительно пошел в атаку на головной отряд турецких кораблей, состоящий из 3 линейных, 4 фрегатов и 3 шебек. Одно свое судно он направил между двумя колоннами вражеских кораблей, а сам с остальными пятью атаковал передовые силы противника таким образом, что они оказались между двух огней. Смелый, оригинальный по своему замыслу маневр сразу же дал отряду Кинсбергена преимущество. Один за другим вспыхивали вражеские корабли, началась паника. От полного разгрома турок спас внезапно переменившийся ветер. Воспользовавшись этим, турецкие суда стремительно ушли под защиту береговой батареи к крепости Суджук-Кале.

Неделей позже Кинсберген соединился с отрядом Сенявина, и они вместе атаковали неприятеля. Вновь, не выдержав огня русской артиллерии, турки ушли в сторону Константинополя. Сообщая императрице об этой победе, командующий флотилией писал: «…не терпя больше жестокого от наших огня и почувствовав знатное повреждение… неприятель обратился в бег».

Пятого сентября в этом же районе эскадра русских судов из 2 фрегатов и 6 малых кораблей под руководством А. Н. Сенявина нанесла поражение турецкой эскадре в составе 5 линейных кораблей, 2 фрегатов и 4 малых судов.

Это был последний морской бой в кампании 1773 года. Закончилась она победой Азовской военном флотилии над сильнейшим противником. Азовская флотилия оказала большое влияние на хот всей войны. Когда ее корабли вошли в Керченскую бухту, их приветствовал гром орудийного салюта Керченского гарнизона.

Активное участие в боях с турками принимал Федор Ушаков, командовавший ботом «Курьер». На его борту имелось 14 десятифунтовых пушек и 2 гаубицы. К этому времени молодой капитан в полной мере оценил силу корабельной артиллерии, искусно использовал в бою плотный прицельный огонь и маневр. Помимо крейсерства у Крымских берегов, Ушаков со своей командой выполнял и другие задания командования: ходил с грузами и почтой в Таганрог и обратно, участвовал в гидрографических изысканиях. Весной 1774 года, когда вспыхнуло татарское восстание и турки пытались высадиться у Балаклавы, его 16-пушечный корабль «Модой» участвовал в отражении десанта. Пятилетняя служба Ф. Ушакова в Азовской флотилии, его многочисленные плавания по Дону, Азовскому и Черному морям, активное участие в боевых действиях явились важным этапом в становлении будущего знаменитого флотоводца.

Лима 1773–1774 годов прошла для вице-адмирала Сенявина, офицеров и матросов в повседневных заботах о подготовке флотилии к весенне-летней кампании 1774 года. Уже в половине февраля один из бомбардирских кораблей, зимовавший в Керчи, вышел в крейсерское плавание в целях пресечения «от стороны Тамани неприятельских покушений».

29 марта с таганрогского рейда в Керченский пролив вышли «новоизобретенные» корабли «Азов», «Бухарест», «Журжа», «Корон» и «Таганрог», а в апреле в Черное море для крейсерского плавания между мысом Таклы (Такиль) и устьем Кубани отправилась эскадра из 2 фрегатов и 3 «новоизобретенных» кораблей под командой контр-адмирала В. Я. Чичагова, а для крейсирования вдоль крымских берегов — фрегат «Второй», которым командовал капитан Я. Г. Кинсберген.

В зимний период на Донских и Таганрогских верфях были построены еще 3 фрегата, 2 палубных бота и 2 галиота. Все суда вооружались и готовились выйти в море. Азовский флот становился грозной силой.

В июне 1774 года произошло одно из крупнейших сражении Азовского флота с флотом турецким. Подготовка к нему началась 9 июля, когда в Керченском проливе встретились турецкая эскадра, состоящая из 5 линейных кораблей, 9 фрегатов, 20 галер и мелких судов, во главе с Капудан-пашой я русская эскадра контр-адмирала В. Я. Чичагова из 3 фрегатов и 2 «новоизобретенных» кораблей.

Умелым маневром Чичагов отсек турок от пролива и занял позицию под прикрытием береговых батарей. Не решившись его атаковать, Капудан-паша отошел к мысу Таклы, где стал ожидать подкреплений. Вскоре из Таганрога с несколькими судами к Чичагову подошел вице-адмирал А. Н. Сенявин и принял общее командование на себя. 28 июня, получив подкрепление, турецкий флот в составе 6 линейных кораблей, 7 фрегатов и 18 мелких судов атаковал Азовскую флотилию, состоящую из 3 фрегатов, 4 «новоизобретенных» и 2 бомбардирских кораблей.

По приказу командующего, русские артиллеристы не отвечали на турецкую стрельбу, пока неприятель не подошел на дистанцию картечного выстрела. И вот, боевую линию заволокло пороховым дымом. Точность огня азовцев была исключительна. Их снаряды рушили рангоуты, поражали корпуса, испепеляли паруса, и турки не выдержали. Чтобы как можно быстрее оторваться от противника, главнокомандующий турецким флотом приказал даже буксировать свои корабли галерами.

Это была последняя битва двух враждующих флотов в русско-турецкой войне 1768–1774 годов. Победил Российский флот. Он стал сильнейшим на Черном море.

Более сильной оказалась и русская армия. Летом 1774 года ее войска перешли к решительным действиям на Балканах. Часть армии генерал-фельдмаршала Румянцева под начальством А. В. Суворова разгромила 40-тысячный турецкий корпус у Козлуджи и 15-тысячный отряд у Туртукая. Судьба кампании была решена. Турецкое командование запросило мир. 10 июля в болгарской деревушке Кючук-Кайнарджи между Россией и Турцией был заключен мирный договор.

Большой вклад в победу над Османской империей внесла Азовская военная флотилия, в создание и становление которой вложил свой труд, талант, энергию и способности А. Н. Сенявин. За исключительные заслуги перед русским государством и военно-морским флотом, в день торжества по ел у что заключения мира между Россией и Турцией, ему было присвоено звание адмирала.

 

Главный порт

  Показать содержимое

Трудные победы русской армии и флота принесли необычайную пользу. По Кючук-Кайнарджийскому договору Турция отказалась от своих прав на Крым и Кубань, уступила Азов, Таганрог, Керчь, Еникале, отдала Кинбурн и все пространство между Днепром и Бугом, признала право России на Азовское море, свободное плавание русских торговых судов но Черному морю и беспрепятственный их пропуск через Босфор и Дарданеллы.

Для охраны Азовского и Черного морей, их побережий, существующих и вновь строящихся портов и верфей, торгового мореплавания требовалось большое количество как военных, так и торговых судов.

Выполняя указания Екатерины II, адмирал А. Н. Сенявин настойчиво занимается совершенствованием боевого мастерства азовцев, подыскивает новые удобные места для базирования кораблей, разрабатывает перспективы создания регулярного флота на Черном море, предпринимает меры по завершению строительства верфей в Таганроге и закладке на ней крупных военных кораблей.

В связи с тем, что многие корабли и фрегаты, построенные во время войны, утратили свою боеспособность, Сенявин предложил снять с них вооружение и переоборудовать их под торговые и почтовые суда с таким расчетом, чтобы при необходимости их можно было включить в состав военного флота. Предложения адмирала получили одобрение Адмиралтейской коллегии и императрицы.

Летом и осенью 1775 года А. Н. Сенявин побывал в низовьях Днепра. По его инициативе в Днепровском лимане, близ урочища Глубокая Пристань, у крепости Александр-шанс, в 1778 году началось строительство Херсона, на верфи которого уже в 1779 году был заложен первый 66-пушечный корабль «Слава Екатерины», спустя два года — «Святой Павел», а затем — «Мария Магдалина», «Александр», «Владимир» и другие.

Благодаря заботам адмирала, Сенявина вырос количественный и качественный состав Азовской флотилии. В период 1776–1779 годов она состояла из 8 фрегатов, 11 «новоизобретенных» кораблей, 6 ботов, 5 галиотов, 3 шхун, 9 транспортных и множества мелких судов. Разбитая на отряды флотилия охраняет Керченский пролив, побережье Крымского полуострова, Днепровский лиман, ведет съемочные работы, занимается перевозкой воинских частей и их имущества, доставкой строительных материалов.

В мае 1776 года, в связи с обострившимися старыми болезнями, А. Н. Сенявин вынужден был оставить флотилию, передав ее контр-адмиралу Ф. А. Клокачеву, который ко времени назначения командующим имел большой опыт боевой службы. В 1756–1776 годах он — командир пакетбота, затем фрегата, линейного корабля. Участвовал в Семилетней и русско-турецкой войнах. Командуя линейным кораблем «Европа», отличился в Чесменском сражении 1770 года. С 1772 года он командир эскадр Балтийского флота.

Приняв флотилию, Ф. А. Клокачев горячо взялся за дело. При его непосредственном участии в 1776 году в Таганроге был учрежден Главный порт Азовского моря и Главная таможня с подчинением ей таможень Кагальницкой, Темерницкой и таможенной заставы при Петровской крепости в устье реки Берды.

В 1777 году, по настоятельной просьбе контр-адмирала, в Таганрог из Новопавловска были переведены канатный завод и парусная фабрика, что в значительной мере улучшило оснастку кораблей. 8 мая 1778 года Екатерина II подписала указ об устройстве в Таганроге адмиралтейства и корабельной верфи для постройки не только военных, но и частных коммерческих судов. На эти цели было выделено 167 835 рублей. Под руководством Ф. А. Клокачева реконструкция эллинга на 6 стапелей была проведена в рекордно короткий срок.

В конце семидесятых годов Таганрогская верфь представляла собой крупное по тому времени предприятие, насчитывающее более 800 мастеров и работных людей самых различных специальностей, в том числе свыше 200 плотников и более 100 мастеров мачтового, шлюпочного, весельного и конопатного дела. На ходе судостроительных работ сказывалось то, что значительную их часть (окончательная отделка судна, оснастка, вооружение) приходилось делать далеко на рейде. Это приводило к многочисленным затруднениям, излишним материальным затратам, к потере времени. «Построить — неважность, — говорит один из документов, находящихся в ЦГЛ ВМФ, — но важность переводить через мелководье, вооружать на открытом месте, верст 15 от Таганрога, все на транспортах и мелких судах, затруднительность и медлительность бесконечная и потери в материалах тьма…».

Со временем руководители верфи пришли к заключению, что строить корабли лучше всего серийно. На подобранных в серию кораблях примерно одинакового типа работы проводились с некоторым опережением. Выполнив задание на одном корабле, бригада тут же переходила на другой для выполнения аналогичной работы и т. д. При такой последовательности экономилось время, шла своеобразная специализация бригад, позволявшая повышать качество работ.

В это время многое делается по возрождению крепости. Ее восстановление, так же как и гавани, проводилось по старым фундаментам на основе планировки XVIII века. Как и в крепости петровского периода, строения адмиралтейского ведомства располагались вблизи гавани, военные объекты — вдоль внутреннего периметра крепостного вала. Остальная территория была разбита на кварталы, где размещались городские постройки. Дома купцов и ремесленников строились за крепостной оградой, состоящей, как и прежде, из двух полубастионов и трех бастионов. На плане Таганрога 1779 года, составленном инженер-полковником А. Ригельманом, ведавшим всеми фортификационными работами в Приазовье, эта часть города получила преобладание над крепостью. Она состояла из 19 кварталов, по периметру которых располагалось 109 гражданских строений, а в 16 крепостных кварталах размещались строения адмиралтейского ведомства, дома офицеров со службами, артиллерийский и деловой дворы, машинная, столярная, такелажная, мундирная и парусная мастерские, шлюпочный сарай, кузница, сараи для хранения смолы, секретная мастерская, пристань и на самой оконечности песчаной косы на шесть эллингов — верфь.

В семидесятых — начале восьмидесятых годов со стапелей Таганрогской верфи сошли на воду десятки кораблей и судов. Значительная их часть здесь достраивалась, оснащалась и вооружалась. Многие корабли и суда Азовской флотилии прошли на верфи капитальный и текущий ремонт. Таганрогским судостроителям обязаны своим появлением на Азовском и Черном морях линейный 74-пушечный корабль «Пергун», фрегаты «Первый», «Второй», «Крым», «Победа», «Поспешный», плоскодонные «новоизобретенные» корабли «Азов», «Корой», «Модой», «Журжа», «Таганрог», «Хотин», 3-мачтовые суда «Волик», «Морей», палубные боты «Елан», «Карабут», «Курьер», «Миюс», шхуна «Измаил» и многие другие.

Турция и некоторые западно-европейские страны с тревогой следили за ростом и становлением Азовской флотилии, за подготовкой кораблей и судов для Черноморского флота. Их не устраивал рост морского могущества России, расширение торгового мореплавания, освоение черноморских побережий. Порта, опираясь на поддержку Франции и Англии, готовилась к возвращению Крыма, Северного Причерноморья и Приазовья. Турцию и ее покровителей особенно встревожило создание Черноморского флота, официальной датой рождения которого считается 2 мая 1783 года. В этот день в Ахтиарскую (Севастопольскую) бухту, где с 17 ноября 1782 года стояли фрегаты «Осторожный» и «Храбрый», прибыл отряд кораблей г. составе грех 44-пушечных фрегатов «Крым», «Победа», «Поспешный», 2 донских 16-пушечных кораблей «Азов» и «Хотин», 3 шхун, 2 полак и 1 бота. Эскадру возглавлял вице-адмирал Ф. Л. Клокачев, который 11 января 1783 года, будучи начальником Херсонской верфи, был назначен командующим «флотом, заводимом на Черном и Азовском морях». Вскоре сюда прибыл отряд из 17 судов Днепровской флотилии. Эти 30 кораблей составили ядро Черноморского флота.

О месте, избранном для главного порта и базы будущего Черноморского флота, Ф. А. Клокачев писал: «Подобной еще гавани не видел, и в Европе, действительно, таковой хорошей нет; вход в эту гавань самый лучший, натура (природа) сама разделила бухту на разные гавани, т. е. военную и купеческую… Положение же берегового места хорошее и надежное к здоровью, словом сказать, лучше нельзя найти к содержанию флоту место».

На берегу бухты началось строительство казарм, верфи, складов. Через год военно-морская база у деревни Ахтиар получила название Севастополь, что в переводе с греческого — величественный город или город славы.

В связи с созданием Черноморского флота, Азовская флотилия была расформирована, но еще многие годы воды Азовского моря бороздила Азово-Черноморская эскадра, в задачу которой входила обязанность охранять Керченский пролив, морские побережья и расположенные на них города и порты, а также вести обширные гидрографические работы.

В развитии и становлении Черноморского флота важную роль играл Таганрог и его судостроительная верфь. Пройдет около десяти лет, прежде чем военное судостроение окончательно перейдет в Херсон и Севастополь, но все это время Таганрог будет направлять Черноморскому флоту свои собственные достроенные и перестроенные суда.

Таганрог и его верфь по-прежнему беспокоили Турцию и ее западно-европейских наставников. Вскоре после создания Черноморского флота французская разведка разработала план уничтожения Таганрогской верфи. С этой целью в 1783 роду в Таганрог под предлогом инспектирования прибыл ее агент капитан-лейтенант Черноморского флота француз Монбрюн, имевший задание сжечь верфь и строящиеся на ней корабли.

Монбрюн действовал нагло и самоуверенно. Ему удалось подкупить коменданта Таганрогской крепости и нескольких иностранных специалистов, работавших на верфи. Поджечь эллинги и находящиеся в них суда преступники предполагали при помощи горючей смолы и самовозгорающегося порошка.

Подготовку к диверсии в тайне сохранить не удалось. О готовящемся поджоге доложили командиру Кубанского корпуса А. В. Суворову, штаб которого в это время находился в крепости Дмитрия Ростовского. Хорошо понимая значение Таганрогской военно-морской верфи для России и тот интерес, который проявляли некоторые иностранцы к Черноморскому флоту, генерал Суворов подписал приказ об аресте Монбрюна. Он и его соучастники были арестованы во время встречи в доме коменданта. При аресте у них обнаружили расписки на крупные суммы денег за выполнение «секретного поручения».

Военная коллегия, разбиравшая дело о поджоге Таганрогской верфи, вынесла решение: «Обстоятельствами дела, Военной коллегией рассмотренного, капитан-лейтенант Черноморского флота виконт де Монбрюн с несомненностью изобличен в клятвопреступлении и государственной измене и в соответствии с законами Империи Российской, по всей справедливости приговорен к смертной казни через расстреляние…».

При утверждении приговора Екатерина II заменила расстрел вечными каторжными работами. Однако не прошло и двух лет, как она, по настоятельным просьбам французского посла, дала указание освободить Монбрюна от каторги и выслать его во Францию.

Беда миновала Таганрогскую верфь, и она по-прежнему не только закладывала новые, но и ремонтировала и переделывала старые суда. Легкие бригантины, удобные для плавания по Азовскому морю, достраивались и вооружались для Черноморского флота, транспортные суда переоборудовались под военные.

Суда, построенные на Таганрогской верфи, показывали в плаваниях и боях высокие мореходные и боевые качества и считались одними из лучших на флоте. Флотские специалисты, принимавшие корабли, почти всегда отмечали добротность и тщательность их отделки, высокую маневренность. «Судно хорошее, ходит против прочих, а при ветре открытом и лучше других, — говорится в одном из отзывов, хранящемся и ЦГА ВМФ, — в бейцовинт несколько его валит под ветер, но когда подведется хороший фалшкиль, то сему поможет, руля слушается отменно».

Об этом же свидетельствуют рапорты на имя главнокомандующего Черноморским флотом князя Г. А. Потемкина[85]. «Осмотрев два корабля таганрогские, сюда прибывшие, — говорится в рапорте из Севастополя, — нашел, что суда хорошие как конструкция так и видом, а крепостью превосходят херсонских и чистотой в работе».

В связи с началом в 1787 году новой русско-турецкой войны (1787–1791 гг.) количество военных судов, сооруженных на Таганрогской верфи резко возросло. На Таганрогской и на вновь построенной верфи у хутора Рогожкина, вблизи Азова, ежегодно спускались на воду по несколько крупных кораблей. Об этом свидетельствует один из рапортов, представленных в 1789 году Потемкину капитаном Таганрогского порта П. В. Пустошкиным. «Первый корабль „Иоанн Богослов“, — докладывал он, — на рейд переведен, на котором мачты поставлены, вооружается и нагружается. Другой „Петр Апостол“ поставлен на камели и следует фарватером, который также перейдя на рейд, будут вооружать. Из строящихся кораблей „Царь Константин“ сего месяца 27 числа имеет быть со стапеля спущен на воду, и потом буду и оный переводить на рейд, а другой — „Федор Стратилат“, хотя и положено мастером корабельным отстроить к 12 октября, но я все мое старание употреблю, дабы оный прежде сего времени был сооружен.

Капитан 2 ранга П. В. Пустошкин, окончивший в один год с Ф. Ф. Ушаковым Петербургский морской корпус, командиром Таганрогского порта был назначен в 1787 году. Менее чем за 3 года пребывания в этой должности он многое сделал по улучшению кораблестроения. За успешную постройку 27 военных судов был награжден орденом Владимира 4-й степени. При его активном участии вошла в строй действующих Рогожкинская верфь, инициатором строительства и владельцем которой был таганрогский предприниматель Ф. К. Фурсов. Свою предпринимательскую деятельность он начал в начале восьмидесятых годов со строительства небольшого завода но производству канатов и такелажа для Азовской флотилии. Дело оказалось не только необходимым, но и выгодным. Уже через пару лет бывший ротный квартирмейстер решил заняться кораблестроением. У хутора Рогожкино он облюбовал место для верфи и за счет своих средств построил се. Появился и богатый заказчик в лице князя Таврического Г. А. Потемкина. По его заказу началось строительство двух первых фрегатов «Федор Стратилат» и «Царь Константин», причем из материалов, кроме железа, подрядчика и его же работными людьми. Лес брали из Свято-горского монастыря, у Мариуполя, по Миусу и его притоку Крынке.

Отмечая заслуги Ф. К. Фурсова в укреплении Черноморского флота, Г. А. Потемкин произвел его в поручики. В письме, которое в конце августа князь Таврический направил в адрес Фурсова, говорилось: «Замечая в вас ревность и усердие к службе Ея Императорского Величества, желая, чтоб в полной мере оказали вы оные при производстве корабельного строения в Таганроге. Теперь пожалован вам чин поручика, но я не премину отличное доставить вам воздаяние, ежели все свои силы и способности употребите к поспешнейшему окончанию работ, тамо назначенных, весьма нужно, чтобы новые два корабля на будущую кампанию были готовы и чтоб „Стратилат“ зимовал уже в Севастополе…».

В 1790 году два первых корабля, построенных и оснащенных на Рогожинской и Таганрогской верфях, были переданы Черноморскому флоту. Фрегаты «Федор Стратилат» и «Царь Константин» имели 143 фута в длину, 43 в ширину и 13 в глубину. Каждый из них был вооружен 40 пушками.

Вслед за этими кораблями Ф. Фурсовым были построены фрегаты «Иоанн Златоуст», «Казанская Богородица» и «Святая Троица». Воздавая ему должное, Г. А. Потемкин назначил Фурсова обер-аудитором при своем штабе, что приравнивалось к капитанскому чину.

Кроме названных, во второй половине восьмидесятых — начале девяностых годов на Таганрогской верфи были построены такие крупные боевые корабли, как «Леонтий Мученик», «Богородица Казанская», «Палатис», «Каракатица», «Кит», «Морж», бомбардирские и крейсерские суда «Святой Спиритов», «Святой Андрей», «Надежда благополучия», «Свитой Георгин», «Святой Николай», «Почтальон», транспортные суда «Март», «Дельфин» и многие другие.

В их строительство вложен труд многих сотен работных и мастеровых люден. Авторами и создателями таганрогских кораблей являлись замечательные мастера-корабелы Афанасьев, Катасонов, Селянинов, Иванов и другие. Талантливый корабельный мастер И. Д. Афанасьев был специально откомандирован на юг страны для строительства военных судов. Под его руководством они сооружались в Таганроге, Херсоне, а затем и в Николаеве. Здесь, на юге, Афанасьев основал во многом отличную от консервативной столичной свою кораблестроительную школу, давшую Азовскому и Черноморским флотам целую плеяду прекрасных судов, лучшие из которых — линейный корабль «Рождество Христово» и фрегат «Александр Невский», построенные в Херсоне в 1786 году. Вместе со своим талантливым учеником Александром Катасоновым, который был корабельным мастером на Рогожкинской верфи, и подполковником Ивановым Афанасьев разрабатывал чертежи многих таганрогских кораблей, в том числе «Царь Константин», «Федор Стратилат», «Святая Троица», «Казанская Богородица», «Иоанн Златоуст».

Большинство кораблей, построенных в Таганроге и Рогожкино, участвовали в боях с турецким флотом в период русско-турецкой войны 1787–1791 годов. В историю России вошли сражения у острова Фидониси (1788 г.), в Керченском проливе (1790 г.), у Тендры (1790 г.), у мыса Калиакрия (1791 г.). В рапорте князю Потемкину-Таврическому о полном разгроме турецкого флота в сражении 31 июля 1791 года у мыса Калиакрия Ф. Ф. Ушаков отмечает рвение, мужество и храбрость, проявленные в бою капитанами кораблей: «Федор Стратилат» — Селивановым, «Царь Константин» — Ознобишиным, «Святой Андрей» — Сарандинаки и «Святой Николай» — Львовым.

Победы Ф. Ушакова, одержанные в этих боях и сражениях, сорвали все попытки турок прорваться в Крым с моря. Они способствовали, наряду с успехами русской армии, ускорению переговоров и заключению в конце декабря 1791 года Ясского мирного договора, согласно которому Турция навечно передала России Азов, Кинбурн, Очаков, Таганрог и все Северное Причерноморье, включая Крымский полуостров.

После завершения второй русско-турецкой войны и окончательного присоединения Северного Причерноморья и Крыма, а также с ростом черноморских портов (Севастополя, Херсона и Николаева) роль Таганрога, как центра военного судостроения, резко падает. Со стапелей его судоверфей все реже и реже сходят боевые корабли. Им на смену пришли коммерческие суда. Таганрог из главного порта и военно-морской базы превращается в крупную ремонтно-строительную базе русского морского и речного торгового флотов

 

Гидрографические изыскания

  Показать содержимое

Гидрографические и картографические работы на Азовском море, начатые в петровское время и продолженные в период русско-турецкой войны 1735–1739 годов, особо широкий размах получили во второй половине восемнадцатого столетия. Они стали осуществляться одновременно с возрождением Азовской флотилии и предназначались, в основном, для ее нужд.

Уже в феврале 1769 года по заданию контр-адмирала А. Н. Сенявина было произведено измерение глубин в районе Таганрога и составлен план. Узнав от местных жителей, что в верховьях Миуса имеется уголь и лес, он предлагает сплавлять его плотами до Троицкого (Таганрог), а от него — к устью Дона. Для осмотра лесов и промеров Миуса он посылает лейтенанта Басова. Этой же зимой А. Сенявин организовал исследование глубин и составление описи Дона под руководством штурманов Огищагина и Ташлыкова. В результате ими было составлено 50 карт с изображением всего Дона с притоками.

Одновременно контр-адмирал привлекает всех свободных штурманов и подштурманов во главе с капитаном 1 ранга П. И. Пущиным для промеров донского устья и Таганрогского залива. Но он не ограничивается изучением только северо-восточной части Азовского моря. Несмотря на повседневные опасности, связанные с пребыванием в море турецких судов, посланные им офицеры определяют глубины, изучают и описывают прибрежные косы, подводные отмели и банки, наносят их на карты, используя при этом прежние данные, в частности, атлас Крюйса и карты, изготовленные в 1736–1737 годах. Однако на западе и юге такие работы не проводятся — мешают турки; Сенявин сетует, что ему плохо известен Керченский пролив, хотя в письме графу И. Г. Чернышеву в октябре 1770 года он сообщает сравнительно подробные сведения об этом проливе, полученные им от греков и казаков. Он пишет, что ширина Керченского пролива в узком месте не более 100 саженей, а также подчеркивает тог факт, что турецкий флот при выходе в Азовское море берет в Еникале лоцманов.

Проводимые работы по исследованию Азовского моря позволяют А. Сенявину в своих отчетах в Петербург, наряду с другими сведениями, сообщить, что длина Генического пролива более версты, ширина 50 саженей и глубина 10 футов, а глубина Кубани 3,5 сажени. Очень образно сообщает он о мелководности Таганрогской гавани: «…суда в ней стоят или, лучше сказать, лежат как караси в грязи». Однако, несмотря на это, адмирал считает, что Таганрогская гавань — лучшая из всех, что есть на Азовском море.

В 1771 году русские войска предприняли операции по захвату Крыма. Крупный отряд, предводительствуемый князем Щербатовым, через Арабатскую Стрелку направился к Керченским берегам. Со стороны моря он поддерживался флотом, который перед этим совершил переход из Таганрога к Геничи, а отсюда вдоль Арабатской Стрелки также прошел к Керченскому проливу.

Во время этого похода, по указанию вице-адмирала А. П. Сенявина, проводились разнообразные гидрографические наблюдения, которые явились основой для составления командиром флагманского корабля «Хотин» капитаном первого ранга Я. Ф. Сухотиным «Генеральной карты Азовского моря с частью реки Дон и Черного моря». Очевидно, тогда же была произведена опись и составлена «Специальная карта пролива из Азовского моря в Черное», на которой отмечено значительное количество промеров.

В это же время описные и съемочные работы осуществляются в устьях Дона, вдоль кубанских берегов и берегов Крымского полуострова. Их итогом стали карты Азовского и Черного морей, карты кубанской степи, лежащей между реками Дон и Кубань, и несколько карт Керченского пролива. Одна из них содержит показания глубин, изображает берега Таманского и Крымского полуостровов, с расположенными на них населенными пунктами, а также соляными озерами, источниками и садами. В 1774 году была составлена «Генеральная карта Дона, Азовского и части Черного морей». Пожалуй, это самая первая карта, на которой с такой большой подробностью вычерчены реки Донского бассейна и Керченский пролив со значительным количеством промеров.

На следующий год появилась «Генеральная карта Черного и Азовского морей и реки Дон», при составлении которой использовались описи и карты 1771–1774 годов. На ней очень детально изображен Дон, начиная от истока и кончая устьем. С притоками, но без лимана, показан Миус. Довольно схематично изображены другие реки северного побережья. Главное русло Кубани направлено в Черное море. В сторону Азовского моря от нее отделяется два водотока — река Азаиль и ерик без названия. К северу от них расположено несколько рек, в том числе Бейсула (Бейсуг) и Ея. Вдоль северных берегов, в Таганрогском заливе и самом море по линии Белосарайская коса — Керченский пролив показано значительное количество промеров. Наибольшая глубина в центральной части бассейна составляет 43–48 футов (13–14,6 м). Достаточно точно изображает она Таманский и Керченский полуострова, Арабатскую Стрелку, Сиваш, Ейский лиман и Долгую косу. В целом очертания Азовского моря близки к действительности и мало чем отличаются от современных карт. Съемочные и гидрографические работы на Азовском море усиленно ведутся во второй половине 70-х годов, чему способствовало то обстоятельство, что согласно Кючук-Кайнарджийского мира Россия, помимо свободного плавания по Азовскому и Черному морям, присоединила к себе устья Дона, Азов, Таганрог, Еникале и Керчь.

Азовские моряки, однако, не ограничиваются только описными и съемочными работами. Для безопасности мореплавания производятся очистные и дноуглубительные мероприятия, а также ставятся предостерегающие знаки и ограждения. Значительное внимание в это время уделяется изысканию и строительству новых пристаней и гаваней, восстановлению и реконструкции старых портов.

Наиболее значительные изыскательные и оградительные работы проводятся у северных берегов Азовского моря и в Таганрогском заливе. Так, командир трехмачтового судна «Волик» мичман Дмитрий Анненков в октябре 1776 года в рапорте главнокомандующему Азовской флотилией и Таганрогским портом контр-адмиралу Клокачеву сообщал, что им сделан промер «северному берегу от Петрушиной косы до Кривой косы… и девятифутовая банка вновь описана и промерена…, а бакан с оной снят».

В другом рапорте, представленном в этом же месяце Д. Анненковым, говорится: «По приходе моем в Гейский залив учинен был мною промер, а что же до окончания всего промера Кубанскому берегу за наступлением нынешним осенним временем також и за противными крепкими ветрами оной окончить, было не можно, дабы как судно, також и служители не могли претерпеть, бедствуя, а но время следования моего от оной бумы хотя и надлежало было как судном також и такою чинить промер, но точно по крепости ветра и великого волнения послать шлюпку было опасно, а о том представляется на рассмотрение Вашему превосходительству от меня экстракт (журнал)».

В журнале, который велся Д. Анненковым систематически, отмечаются состояние погоды, направление и скорость течения, характер береговой полосы, состояние бакенов.

Несмотря на плохую погоду, команда «Волика» под командой мичмана Д. Анненкова в полном объеме вела исследования в Ейском заливе, в районе Петрушиной, Ейской, Кривой, Найденовой кос и других местах Таганрогского залива.

Одновременно с «Воликом» гидрографические работы в Таганрогском заливе проводил палубный бот «Карабут», в задачу которого входила также постановка «шпирт-баканов». Такие навигационные знаки были установлены в гирлах Дона, у Песчаных островов, у Золотой, Кривой и Долгой кос.

Обстоятельные работы в Таганрогском заливе проводились и в последующее время. В 1778 году, например, ставил шпирт-баканы, измерял глубины, вел наблюдения за погодой, определяя грунты, направление и скорость течений, парусный бот «Миус», возглавляемый лейтенантом Гавриилом Корякиным. Несколько ранее такие же работы он выполнял в Керченском районе, результатом которых явилась карта пролива.

В этом же году съемочные и описные работы проводятся на Дону, Донце, Миусе, Крынке и западном побережье Азовского моря. По материалам съемок составляются «План местонахождения между реками Доном, Донцом и Кубанью» и «Карта на часть Кутюрьмы, до выхода в Азовское море, сочиненная штурманом Михайловым».

Результаты многих описных и съемочных работ в различных районах Азовского моря, проведенные во второй половине 70-х годов, нашли свое отражение в составленной, по указанию вице-адмирала А. Сенявина, «Карте Азовского моря с проливом и частью Черного моря. 1779 года. М. 8 в.».

По своему качеству она близка к карте Азовского моря 1775 года, хотя по содержанию береговой части уступает ей. Однако, затребованная в 1780 году вместе с картой Кутюрьмы в Адмиралтейств-коллегию, она получила положительную оценку. Такой же оценки удостоилась и карта Кутюрьмы.

Однако через несколько месяцев последовал приказ командующего Азовской флотилией вновь исследовать Кутюрьминский рукав и фарватер в Таганрогском заливе и нанести их на карту. Это задание возлагалось на штурмана чертежной канцелярии в Таганроге Григория Южакова. Ему предписывалось: «…немедленно ради объявленного промера и баканов постановления… на шлюпках отправиться напервее в Рогожские хутора и явясь к находящемуся там командиру взять от него зимовавшую при Щучьей тоне турецкую лодку со служителями в свою команду, на которой и с оными шлюпками отправясь на фарватер, которому и промер между баканов сделать, и глубину поставить в два ряда, а на какой глубине баканы и вехи поставлены будут, то в экспликации показать..; а с подштурманами сделав тому промеру обстоятельную карту…».

В мае 1781 года штурман Южаков докладывал командующему Азовской флотилией генерал-майору П. А. Касливцову, что задание выполнено: промеры сделаны, вехи поставлены, карта составлена.

Гидрографические работы в Азовском море, и на Дону проводились кораблями Азовской флотилии и в дальнейшем. Наиболее полные съемки и промеры в море были выполнены в 1783 году. На основании новых данных в 1783 и 1786 годах выходят две довольно подробные карты Дона, составляется несколько карт Таманского залива и Керченского пролива, «Карта течения реки Миуса, Самбека и побережья Азовского моря с профилями крепостей Таганрогской, Павловской и Семеновской», «Карта, представляющая Кубань», а также очень подробный «План положению места от Ачуева до реки Есени с берегом Азовского моря, с описанием рыбных ловлей и соляных озер, 1785 год. М. 2 в.».

Очевидно в это же время были составлены две карты северо-восточного побережья, из которых одна называется «Карта северного берега Азовского моря от Кальмиуса до Таганрога», а другая — «Топографическая карта части Азовского моря с устьями реки Дона и с показанием между реками — Миуса и Дона ситуации и наших крепостей. М. 2 в.».

Обе карты характеризуются подробностью изображения береговой линии, кос, пересыпей, рек, балок, оврагов, озер и заболоченных участков. Кроме того, они показывают дороги, укрепленные пункты и в отдельных местах пограничные линии. Тщательность и одинаковая подробность, а главное совпадение названий и изображений в районе Миусского полуострова, который имеется на обеих картах, говорят за то, что они основаны на материалах одной и той же описной партии и составлены одновременно.

После продолжительной и кропотливой работы в 1786 году был составлен «Атлас Черного, Азовского и Мраморного морей», включающий значительное число карт, в том числе «Генеральную карту Азовского, Черного и Мраморного морей 1785 год. М. 4 в.», «Карту части Черного, Азовского и Гнилого морей…», «Карту части Азовского моря. М. 3 в.» и «Карту северного берега Черного моря».

Атлас не был напечатан и остался в рукописи. До сих пор о нем не говорилось ни в одном историко-географическом обзоре, а между тем, это ведь первый наиболее полный атлас морей Азово-Черноморского бассейна, составленный из новейших карт, выполненных на основании современных научных данных. Его появление свидетельствует о высокой научно-практической мысли русских моряков и картографов конца восемнадцатого столетия. По замыслу составителей, атлас должен был служить практическим целям мореплавателей, быть для них руководством и путеводителем. Вполне возможно, что хотя нам известен лишь единственный его экземпляр, будучи размножен рукописным способом, он использовался мореходами именно как лоция.

 

[Pa3gibatop_nagibatopov]

То же самое  - http://www.razlib.ru/istorija/azovskii_flot_i_flotilii/p6.php

 

[K1ll_d]

Будьте добры при копипасте указывайте источник откуда была взята информация. 

[RenamedUser_5463507]

Уважаемый Автор! Копипаст с одного сайта не одобряется, как правило за это у нас ловят минусы.

Хотите получить положительные оценки от читателей - потрудитесь, найдите больше информации, фотографий, таблиц.

[1xxxKENTxxx1]

  В 30.01.2014 в 13:55:33 пользователь Soviet_Military сказал:

 

Глава 4

От Азовской флотилии к Черноморскому флоту

 

                                                                                                                                                       Возвращаю память вашу к предначертаниям дней минувших…

                                                                                                                                              Не Пора ли России довершить начатое Петром Первым и Великим.

                                                                                                                                                                                                                                Екатерина Вторая

  Показать содержимое

Через четверть века после заключения Белградского договора отношения между Россией и Турцией вновь становятся напряженными. По указанию Екатерины Второй, взошедшей на царский престол в 1762 году, посол А. М. Обресков в Турции делал все возможное, чтобы оттянуть войну. Однако, у России и Турции было слишком много причин, вызывающих взаимную вражду: отсутствие четкой разграниченности южных территорий, стремление владеть Черным и Азовским морями, набеги крымских татар на южные города и села Украины и России, турецкий гнет близких России славянских государств, боязнь русского влияния на Крым и ее стремление проникнуть на Северный Кавказ, обоюдная заинтересованность в польских делах и пр.

25 сентября 1768 г. Турция, поддерживаемая Францией и Австрией, объявила войну России, которая не являясь неожиданностью, застала Россию врасплох. Предстояла длительная и упорная борьба, так как Порта скопила немалые силы. Особенно уверенно чувствовала себя она на Черном и Азовском морях. С помощью сильного флота турецкое командование могло беспрепятственно передвигать свои войска в любую точку побережья, поддерживать их корабельным огнем, бесперебойно снабжать боеприпасами и продовольствием.

Однако, несмотря лишь на частичную готовность вооруженных сил и флота к войне, Екатерина II была полна оптимизма и уверенности в победе над неприятелем. «Туркам с французами, — писала она военному министру графу З. Г. Чернышеву, — заблагорассудилось разбудить кота, который спал. Я — сей кот, который им обещает себя дать знать, дабы память не скоро исчезла… Мы всем зададим звону».

В связи с началом войны был создан Государственный совет, в который вошли видные государственные и военные деятели страны, принявшие решение вести наступательную войну, исходные позиции для которой определили у Днестра. Чтобы блокировать от турок Крым, требовался флот, для строительства которого решили возродить верфи на Дону и в Воронеже. Через неделю Адмиралтейская коллегия приняла специальное постановление о строительстве на бывших петровских верфях Донской флотилии.

Поскольку главная борьба ожидалась на побережье Азовского и Черного морей, по указу императрицы, 9 ноября 1768 г. была назначена комиссия, которой надлежало выяснить возможность «иметь на Азовском море военные суда, каковые б могли во всякое время быть годными в военном действии против тамошних флотов». Указ требовал изучить возможность «К, построению их и о изыскании места, где б их строить и содержать, чтоб могли во всякое время выйти в морс».

Во главе комиссии был поставлен одни из ближайших помощников Екатерины, талантливый боевой командир вице-адмирал Г. А. Свиридов и крупный военно-морской специалист, только что назначенный руководителем Донской экспедиции, контр-адмирал А. Н. Сенявин.

Использовав извлеченные из архива данные экспедиции Бредаля и Дибриния 1736 года, комиссия в течение короткого времени подготовила и представила свои предложения Адмиралтейств-коллегии. В начале января 1769 года обобщенные коллегией материалы были переданы на имя императрицы.

Отвечая на ту часть указа, в котором Адмиралтейств-коллегии предлагалось высказать суждение о роде вооруженных судов для Азовского моря, рапорт гласил: «…Коллегия, невзирая на все приложенные старание и домышление, не могла иных судов изобрести, как только четырех родов: 1) о 16 пушках 12-фунтового калибра с осадкой без груза в 6, а с грузом до 9 футов; 2) о 14 пушках 12 фунтового калибра; 3) бомбардирские 8-пушечные и 4) 12-пушечные 6-фунтового калибра».

Исходя из существующих глубин Азовского моря, Адмиралтейств-коллегия предлагала строить суда с небольшой осадкой. А суда большего и лучшего образца, по ее мнению, можно будет строить при углублении дна гавани и расчистке фарватера.

В представленном рапорте приводятся довольно интересные рассуждения относительно выгод, которые могут дать мелководье Таганрогского залива и мелкосидящие суда. Во-первых, против турецких линейных кораблей, неповоротливых и больших, но обладающих крупнокалиберной артиллерией, удобно использовать быстрые маневренные галеры, вооруженные более легкими, но зато более многочисленными пушками, позволяющими вести массированный огонь. Во-вторых, при необходимости, мелкосидящие суда могут быстро уйти на такие глубины, куда доступ большим кораблям неприятеля невозможен.

И все же авторы рапорта высказывают уверенность, что на Азовском море можно будет строить крупные линейные корабли, для вывода которых из доков и гавани придется использовать камели (понтоны), а вооружение и оснащение проводить на рейде, а так как Азов и Таганрог в это время были заняты противником, контр-адмирал получил указание немедленно приступить к восстановлению полуразрушенных петровских верфей в Таврове, Павловске, Хоперске и других местах и заложить на них боевые суда.

В январе 1769 г. контр-адмирал Сенявин выехал из столицы на Дон. Уже в начале февраля он прибыл в Воронеж, а через несколько дней в — Тавров. Обещанные Адмиралтейской коллегией 700 плотников на донские верфи не прибыли. Это осложняло работы, однако А. Сенявин приступил к восстановлению на верфях мастерских, складов, других построек, а также к завершению строительства заложенных несколько лет тому назад прамов.

Наладив работы, А. Сенявин в сопровождении небольшого конвоя отправляется в Таганрог, чтобы осмотреть гавань и определить ее пригодность для будущей стоянки боевых кораблей. В середине февраля он прибыл в Таганрог и с помощью сопровождавших его офицеров и штурманов приступил к промеру гавани. Данные промеров показали, что при некотором углублении гавань сможет служить местом стоянки для мелко сидящих судов. В Таврове контр-адмирал делает все, чтобы и самое короткое время завершить постройку строящихся кораблей. В апреле он доносил Адмиралтейств-коллегий о готовности 5 прамов. Это были первые суда для возрождающейся Азовской флотилии. По мере освобождения рабочих он направляет их для постройки казачьих лодок и дубель-шлюпки.

К этому времени, в соответствии с решением Адмиралтейств-коллегий, мастерами-судостроителями были разработаны чертежи кораблей, получивших наименование «новоизобретенных». Они имели осадку до 2,5 метров и по своим тактико-техническим данным напоминали небольшие фрегаты и канонерские лодки. На них помещалось 12–16 орудий калибром до 12 фунтов и несколько 2- или 3-пудовых мортир, предназначенных для стрельбы по береговым объектам.

Рассматривая присланные из Адмиралтейств-коллегий чертежи нового корабля, А. Н. Сенявин говорил своему ближайшему помощнику кригс-комиссару Селиванову: «Великое б мое было счастье, если б я не только таковой величины корабли, как в этом чертеже означены, хотя б до 32 с большим калибром пушек судов, десять иметь мог, коими… не только доказал бы мою службу, но и не помрачил бы славы русского оружия».

В мае А. Сенявин побывал на Павловской и Икорецкой верфях, где решил построить по 6 «новоизобретенных» кораблей; Вскоре здесь приступили к строительству мастерских, кузниц, магазинов и других помещений. Началась ускоренная заготовке и обработка древесины. Приводились в порядок эллинги.

Екатерина II внимательно следила за ходом строительства Азовской флотилии, постоянно поддерживала связь с се командующим. «Алексей Наумович, — писала она в мае 1769 г. посылаю нам гостинцы, которые до тамошних мест принадлежат: 1. Разные виды берегов Черного моря, даже до Цареграда: 2. Азовское море… Я чаще с вами, в мыслях, нежели к вам пишу. Пожалуй дайте мне знать, как ново-выдуманные суда, но нашему мнению могут быть на воде, и сколько надобно, например, времени, чтоб на море выходить могли».

Отмечая заслуги А. Н. Сенявина в деле строительства Азовской флотилии, императрица решила вопрос о присвоении ему знания вице-адмирала.

Летом 1769 года первые 5 прамов были готовы к спуску по Дону в Таганрогский залив. На прам № 5, построенный в Таирове, капитаном назначили только что получившего звание лейтенанта Федора Ушакова. Каждое судно имело по 22 пушки большого калибра в нижней деке и столько же меньших на открытой верхней палубе. Прибыв в Азов, прамы приняли участие в охране устья Дона и взморья, в доставке в Таганрог различных грузов.

Ушаков был аккуратным и исполнительным офицером, требовательным и строгим командиром. Командующий флотилией приметил молодого капитана и давал ему разные ответственные поручения. Длительное время Федор Ушаков командовал отрядом судов из четырех единиц, доставлявших по Дону в Таганрог корабельный лес. Здесь на Дону он совершил первый скромный подвиг: снял припасы и материалы с затопленных транспортов, которые считались уже пропавшими, и доставил на место сами суда.

Наряду со строительством кораблей и судов А. Н. Сенявин начал проводить на Дону и Азовском море гидрографические работы, приступил к восстановлению военно-морской базы — Таганрогского порта. Вскоре после занятия Таганрога отрядом Дежедероса контр-адмирал делает представление Адмиралтейств-коллегии, в котором писал: «По достройке новоизобретенного рода судов пристанища им я иного не нахожу, как в Таганрогской гавани, где глубина только 4 фута, чему я самовидец… надо повелеть к углублению той гавани сделать машину, прислав каков ей быть чертеж, по которому и зачать ныне из заготовленного для лодок леса строить и туда ее хотя к сентябрю месяцу доставить».

Адмиралтейская коллегия немедленно отреагировала на просьбу А. Н. Сенявина. По ее заданию машинный мастер Вильгельм Клевес за короткое время подготовил чертежи и модель землеройной машины, способной углубить Таганрогскую гавань до глубины 7 футов. Под его наблюдением она была изготовлена и к концу лета доставлена в Таганрог.

Строя корабли на донских верфях, А. Н. Сенявин все более утверждался в мысли, что достраивать и вооружить их необходимо в одном из портов Азовского моря. По его мнению, «новоизобретенные» корабли могли бы участвовать в операциях по очищению от противника только во взаимодействии с галерами. «А без того в одних тех случаях, — писал вице-адмирал в Петербург, — пользы никакой не вижу; хотя и будет восемь судов одно в 16, а семь по 14–12-фунтового калибра пушек, но могут ли против шестидесятых и пятидесятых кораблей и большего калибра имеющих пушек стоять, не будучи подкреплены от галер, когда же будет и при этом роде галеры, то не только без всякой опасности и помешательства от неприятеля могут в своем месте быть вооружены и не одна восточная часть, но и весь Крым долженствует содрогнувшись передать себя в монаршее покровительство, где известные три места: Еникаль, Керчь и Кефа будут служить к строению больших кораблей».

В то время как на Дону и Азове шла подготовка Азовской флотилии, интересно складывалась обстановка на театре военных действий. Ранней весной 1769 года первая российская армии генерала А. М. Голицина в которой насчитывалось до 90 тысяч человек, выдвинула свои войска от Киева на Хотин. Действуя против 200-тысячной турецкой армии, Голицин 14 апреля разбил войска Караман-паши, дважды штурмовал турецкую крепость Хотин, по оба раза неудачно. По ряду причин принял решение отступить к Южному Бугу. В конце августа здесь состоялось крупное сражение, в котором сераскеру Молдаванджи-паше было нанесено полное поражение. 9 сентябри войска Голицина штурмом взяли Хотим, а 26 сентября заняли Яссы.

В этот период 2-я армия генерала П. Н. Румянцева, действовавшая между Днепром и Доном, вела ожесточенные бои с войсками крымского хана Каплан-Гирея, которые в начале января 1769 года вторглись на территорию Украины и проникли в Северо-Восточное Приазовье. Под ударами русских войск татары вынуждены были отступить в Крым. После того, как один из отрядов 2-й армии, возглавляемый генерал-поручиком Вернесом, при участии донских казаков 6 марта 1769 года занял крепость Азов, а второй ее отряд 2 апреля вошел в Таганрог, войска Румянцева полностью вышли к Азовскому морю и блокировали Крым.

Летом турки предприняли попытку отбить Азов и Таганрог. Для этого из Константинополя была направлена эскадра в составе 4 кораблей, 2 транспортных галер и большого количества мелких судов. В Еникале большие корабли стали на якорь, а галеры и мелкие суда взяли курс на Таганрог. У Долгой косы обе галеры сели на мель. Одну из них разбило штормом, а вторую турки отвели назад в Еникале, отказавшись от попытки взять Таганрог. Случай этот лишний раз показал, что надо торопиться с постройкой флота, способного противостоять туркам.

В июле 1769 года корабли Балтийского флота под руководством вице-адмирала Г. А. Спиридова были направлены в Эгейское море, чтобы блокировать Константинополь, поднять на восстание порабощенное турками население Архипелага и Пелопоннеса и тем самым оттянуть на себя часть неприятельского флота с Черного и Азовского морей. Через некоторое время к берегам Греческого архипелага ушла 2-я Средиземноморская эскадра.

Посылка русских эскадр из Балтики в Средиземное море решала только половину задачи. Архипелаг в планах войны значился второстепенным театром действий, отвлекающим часть сил Турции. Однако в письме к вице-адмиралу Спиридову императрица писала: «Ничто на свете нашему флоту столько добра не сделает, как сей поход. Все закоснелое и гнилое наружу выходит, и он будет со временем круглехонько обточен».

Время показало насколько пророческими были слова Екатерины. Русские эскадры нанесли турецкому флоту огромным урон, освободили от турок два десятка греческих островов, блокировали Дарданеллы и прервали сообщение Турции с ее средиземноморскими владениями.

Победы русского флота в сражениях при Наполи-ди-Романьи, в Хиосском проливе, при Патрасе и особенно в Чесменской бухте, в которой было уничтожено большое количество турецких кораблей и судов, привели императрицу в такое восхищение, что в письме к генерал-фельдмаршалу П. А. Румянцеву она писала: «Ничего знаменитее с той стороны, кажется быть не может».

Внимательно следя за событиями, происходящими в Средиземном море, Екатерина II ни на один день не забывает об Азовском флоте. В ноябре 1769 года она издает указ, в котором предлагались различные мероприятия, направленные на возрождение судостроения на Азовском море. Главным исполнителем этого указа был назначен А. Н. Сенявин. Одни из пунктов этого указа гласил: «Таганрогскую гавань отдаем мы совсем в ведомство вице-адмирала Сенявина, с тем, чтобы оную поставить в такое состояние, чтоб она могла служить как убежищем судам, так и для построения оных, а тем паче — галер и других судов, по тому месту способных, и чтоб в будущую кампанию 1770 года флотилия во онной уже зимовать могла; на все то и повелели мы ему выдать на первый случаи 200 тысяч рублей, а для заведения тамо Адмиралтейского департамента и служителей по мере тамошней морской силы, сочинив ему, вице-адмиралу, план, представить к рассмотрению».

Своеобразным дополнением к этому указу является письмо Екатерины II Сенявину, в котором она также ставит перед Азовской флотилией задачи на 1770 год. «Главный предмет будущего года на Азовском море, — пишет она, — кажется, быть должен для закрытии новозаведенных крепостей, чтоб сделать нападение на Керчь и Тамань и завладеть сими крепостями, дабы через то получить зунд (пролив) Черного моря в свои руки и тогда нашим судам свободно будет крейсировать до самого Цареградского канала и до устья Дуная».

Воодушевленный доверием царицы А. Н. Сенявин, несмотря на постоянные приступы малярии, трудится по 18 часов в сутки. Самоотверженный труд командующего являлся примером для подчиненных. С утра до поздней ночи стучали топоры и молотки свыше 3000 плотников. Не уступали им кузнецы, конопатчики, мастера по оснастке и вооружению. «Успех в строении судов, — докладывал в марте 1770 года А. Н. Сенявин вице-президенту Адмиралтейской коллегии И. Г. Чернышеву, — но состоянию времени и людей идет так, что более кажется требовать мне от них не можно, в чем могут свидетельствовать спущенные на воду суда… Всего спущенных судов на воду — 5, сверх того на воде состроенных шлюпок — 10, палубных — 2, восьмивесельных — 8, ялботов — 12, прочие же суда в Павловске обшивкою внутри и снаружи одеты, выконопачены и к спуску приготовляются… а на будущей неделе, если… помешательства не сделается, уповаю спустить все».

Для руководства восстановительными работами в Таганроге комендантом крепости был назначен инженер-подполковник Иван Збродов, служивший ранее в Астраханском порту. Перевод состоялся по ходатайству А. Н. Сенявина, который знал Збродова, как способного морского инженера и незаурядного организатора. С его прибытием восстановление крепости и возведение надводной надстройки оградительных сооружений гавани с использованием фундаментов петровского времени несколько оживилось. И это при условии, что не хватало рабочих рук. Дело в том, что на строительство Таганрога, как и при Петре I, работных людей приходилось набирать, причем зачастую в принудительном порядке, во многих губерниях. Тяжелые условия труда, низкие заработки, плохое питание — все это отрицательно сказывалось на темпах восстановительных работ. На самых тяжелых работах использовались заключенные, отбывавшие здесь каторгу. «Предписал я конторе Таганрогского порта чистку гавани иметь под ведомством ее, — писал Сенявин коменданту Збродову, — работу же на машине производить в две смены, людей же подлежащее число на машину и для свозу земли, ваше высокородие, благоволите давать из каторжных, сколько потребно».

Неудовлетворительные бытовые условия, отсутствие медицинского обслуживания, несоблюдение элементарных правил гигиены способствовали распространению многих болезней, зачастую кончающихся смертью многих десятков людей. Сотни таганрожцев унесли эпидемия малярии 1770 года и эпидемия чумы в 1771 году.

Однако, несмотря на все трудности, Азовская флотилии строилась. В известной мере этому способствовало то, что Турция в это время уделяла больше внимания военным действиям в Средиземном море, где терпела одно поражение за другим. Особенно чувствительный удар ее морским силам был нанесен 26 июня 1770 года в Чесменском сражении. Все корабли Турции, участвовавшие в этом бою, были уничтожены. Уцелевшие же остатки флота укрылись в Мраморном море под надежной защитой дарданелльских и босфорских крепостей.

Этот год передышки много значил для формирующейся Азовской флотилии. В начале 1771 года ее численность составила: 10 «новоизобретенных» кораблей с вооружением от 12 до 20 пушек и с осадкой не более 9 футов, 5 прамов, 1 бот, 1 дубель-шлюпка и 58 канонерских лодок.

На вновь построенные суда Азовской флотилии с Балтийского флота прибыло 1300 матросов и офицеров.

В конце апреля 1771 года А. Н. Сенявин с гордостью сообщал графу И. Г. Чернышеву: «При всей моей скуке и досадах, что флот еще не готов, ваше сиятельство, вообразите мое удовольствие: видеть с 87-футовой высоты стоящие перед гаванью (Да где ж? В Таганроге!) суда под военным российским императорским флагом, чего со времени Петра Великого, то есть с 1699 года, здесь не видали».

17 мая 1771 года А. Н. Сенявин поднял свой флагманский флаг на корабле «Хотин», символизировавший возрождение русского военно-морского флота на Азовском море. Этот корабль был заложен поздней осенью 1769 года в Новопавловске, а на воду спущен марта 1770 года. Дооснащался и вооружался в Таганроге. Длина корабля 38,4 метра, ширина 8,1 глубина интрюма 2,5 метра. В отличие от подобных кораблей имел 3 мачты, а на вооружении — 16 пушек 12-фунтового калибра. Будущий флагман получил свое имя в честь победы русских войск над могучей турецкой крепостью Хотин в 1769 году. Под командой Сенявина в эти дни находились пять 42-пушечных прамов, один 3-мачтовый корабль, девять 2-мачтовых, 2 бомбардировочных, 2 фрегата, одна дубель-шлюпка и 1 палубный бот. 21 корабль имел 450 орудий, мортир и гаубиц. Численность их экипажей составляла 3300 человек.

Оценивая факт поднятия на корабле «Хотим» флагманского Флага, Екатерина И писала вице-президенту Адмиралтейской Коллегии Чернышеву: «Граф Иван Григорьевич. С большим удовольствием усмотрела я, что 17 мая российский флаг веял на Азовском море после 70-летней перемешки; дай боже вице-адмиралу Сенявину счастливый путь и добрый успех».

Подняв на «Хотине» свой флаг, командующий Азовской флотилией отдал приказ о начале кампании против турецкого флота, чтобы «закрыть Азовское море совершенно».

К этому времени обстановка на сухопутном фронте складывалась следующим образом. Развернув военные действия, 1-я армия во второй половине 1770 года овладела турецкими крепостями Измаил, Килия, Бендеры, Аккерман, Браилов, в феврале 1771 года с помощью Дунайской флотилии заняла Журжу (Джурджу), а в марте блокировала крепости Тулча и Исакса. Активизировала свою боевую деятельность и 2-я армия генерала В. И. Долгорукова. 14–15 июня 1771 года при содействии Азовской флотилии она штурмом овладела Перекопом и до конца месяца заняла Крым. Наиболее действенную помощь флотилия оказала войскам генерала Щербатова при их продвижении по Арабатской Стрелке к Керченскому проливу. Когда армия и большая часть флотилии подходили к Еникале, на выручку своей крепости устремился турецкий флот. Обнаружив противника, Сенявин немедленно атаковал его, несмотря на значительное превосходство последнего. От полного разгрома турок спас лишь внезапно налетевший шквал. В своем донесении об этом сражении вице-адмирал удовлетворенно сообщал: «Я думаю, что турки таких судов в Азовском море видеть не уповали; …удивятся они больше, как увидят на Черном море фрегаты и почувствуют их силу». Действительно Сенявиным были заложены на Хоперской верфи два фрегата под названием «Первый» и «Второй». Спущенные на воду в конце лета 1771 года они были доставлены в Азов и Таганрог, где получили полную оснастку и вооружение. Новые фрегаты отвечали всем требованиям военной техники того времени. Это были трехмачтовые корабли 130 футов длиной и 36 футов шириной, с острым килем, способствующим маневренности, быстроходные, имевшие на своем борту по 32 пушки.

21 июня 1771 года при активном участии флотилии войсками Щербатова были взяты крепости Еникале и Керчь. С этого времени путь в Черное море русским кораблям был свободен.

Отмечая заслуги А. Н. Сенявина в первой победе над турецким флотом, Екатерина II наградила его орденом Святого Александра Невского, вторым по значимости орденом в России.

После занятия русской армией Крыма Азовская флотилия из Таганрога перебазировалась в Керчь и получила задачу — охранять южное побережье полуострова с целью недопущения высадки турецких десантов. Для этого было выделено три отряда кораблей, каждый из которых имел свой район крейсирования. Возглавили их контр-адмирал А. Ф. Баранов, Капитаны Я. Г. Кинсберген и Я. Ф. Сухотин. Сам же командующий находился в Керчи с резервным отрядом. Будучи в Керчи, А. Н. Сенявин приступил к восстановлению Керченской и Еникальской крепостей, к усилению обороны всего Керченского пролива. По его приказу, с нескольких судов было снято 11 тяжелых орудий. 7 орудий передал ему фельдмаршал Долгоруков. Часть этой артиллерии была расположена на крепостных стенах, а 5 пушек установлены на площадке в самом узком месте пролива. В случае прорыва турецкого флота эта батарея могла оказать существенную помощь двум кораблям специально поставленным для прикрытия пролива.

Вскоре после занятия Крыма последовал царский указ: «Для усиления находящейся в Крымском полуострове под командою вице-адмирала Сенявина флотилии и утверждения пашей власти на Черном море заблагорассудили мы повелеть, чтоб там два линейных корабля построены были»[78]. Как и первые фрегаты они также были заложены на Дону, но от «Первого» и «Второго» фрегатов отличались меньшей осадкой и большей вооруженностью — по 58 пушек.

Выполняя поставленные задачи, отряды русских кораблей периодически вступали в бой с морскими силами противника и нередко выходили победителями. В кампаниях 1771–1772 годов суда Азовской флотилии охраняли также устье Дуная, а в 1772 году впервые совершили плавание от Измаила до Таганрога и обратно.

Под, влиянием побед России на суше и море Турция 19 мая 1772 года подписала с Россией перемирие, а 1 ноября крымский хан Саиб Гирей заключил договор, по которому Крым объявлялся независимым от Турции и находящимся под покровительством России. В этой связи Турция предложила провести переговоры, во время которых настойчиво добивалась, чтобы Россия отказалась от покровительства над Крымом. Не получив согласия, в марте 1773 года Турция вновь начала военные действия. Активное участие в боевых операциях против неприятеля принимали азовцы. Действовали они решительно и смело. Так, 29 мая 1773 года отряд капитана 1 ранга Якова Сухотина, состоящий из 32-пушечного фрегата «Второй», трех 16-пушечных кораблей «Азов», «Новопавловск», «Морей» и бота «Темерник», обнаружил в устье Кубани 6 больших турецких кораблей и несколько малых. Заняв выход из бухты, корабли отряда Сухотина открыли по турецким судам артиллерийский огонь и с первых же выстрелов подожгли одно из них. Турки, не ожидавшие нападения русских, растерялись и, бросив подбитые корабли, начали в панике отходить на малых судах но Кубани. Отряд добровольцев под командой лейтенанта Александра Макарова кинулся на шлюпках в погоню, но не догнал неприятеля. При возвращении русские моряки забросали гранатами остальные турецкие корабли и сожгли их на другой день отряд Я. Сухотина под южным таманским берегом сжег один турецкий транспорт, а другой с 80 турками взял в плен.

Через неделю отряд Сухотина, в составе которого было два фрегата, четыре «новоизобретенных» корабля и один палубный бот, напал в Кизилташской бухте близ устья Кубани на 20 турецких транспортов и два из них сжег. Остальные успели войти в реку и уйти от преследования.

23 июня произошел крупный морской бой с турецкими кораблями в районе Балаклавы. Находясь на балаклавском рейде, отряд капитана 2 ранга Я. Г. Кинсбергена, состоящий из двух 16-пушечных «новоизобретенных» кораблей «Корон» и «Таганрог», получил сведения о приближении к берегам Крыма трех 52-пушечных турецких линейных кораблей и 24-пушечной шебеки, на борту которых находился десант в количестве 3000 человек. Несмотря на подавляющее превосходство противника в артиллерии, Кинсберген атаковал турецкую эскадру и после шестичасового боя заставил ее отступить. Турецкие корабли получили серьезные повреждении, а их экипажи и десантные отряды — значительные потери. Это была первая победа русского флота непосредственно на Черном море. Отмечая исключительную отвагу и стойкость своих офицеров и матросов, командир отряда доносил командованию: «С такими молодцами я выгнал бы черта из ада». За блестящее проведение этого боя Кинсберген был награжден орденом Георгия 4 класса. Ордена и другие награды получили все участники Балаклавского сражения. Ровно через месяц отряд Я. Г. Кинсбергена, состоящий из трех 16-пушечных кораблей, фрегата, бота и брандера, встретил у берегов Кавказа близ крепости Суджук-Кале (в районе нынешнего Новороссийска) неприятельскую эскадру из 18 вымпелов. На ней был шеститысячный десант, предназначенный для высадки в Крыму.

Значительное превосходство неприятеля не устрашило мужественного и талантливого офицера. Используя невыгодное расположение турецких судов, Кинсберген решительно пошел в атаку на головной отряд турецких кораблей, состоящий из 3 линейных, 4 фрегатов и 3 шебек. Одно свое судно он направил между двумя колоннами вражеских кораблей, а сам с остальными пятью атаковал передовые силы противника таким образом, что они оказались между двух огней. Смелый, оригинальный по своему замыслу маневр сразу же дал отряду Кинсбергена преимущество. Один за другим вспыхивали вражеские корабли, началась паника. От полного разгрома турок спас внезапно переменившийся ветер. Воспользовавшись этим, турецкие суда стремительно ушли под защиту береговой батареи к крепости Суджук-Кале.

Неделей позже Кинсберген соединился с отрядом Сенявина, и они вместе атаковали неприятеля. Вновь, не выдержав огня русской артиллерии, турки ушли в сторону Константинополя. Сообщая императрице об этой победе, командующий флотилией писал: «…не терпя больше жестокого от наших огня и почувствовав знатное повреждение… неприятель обратился в бег».

Пятого сентября в этом же районе эскадра русских судов из 2 фрегатов и 6 малых кораблей под руководством А. Н. Сенявина нанесла поражение турецкой эскадре в составе 5 линейных кораблей, 2 фрегатов и 4 малых судов.

Это был последний морской бой в кампании 1773 года. Закончилась она победой Азовской военном флотилии над сильнейшим противником. Азовская флотилия оказала большое влияние на хот всей войны. Когда ее корабли вошли в Керченскую бухту, их приветствовал гром орудийного салюта Керченского гарнизона.

Активное участие в боях с турками принимал Федор Ушаков, командовавший ботом «Курьер». На его борту имелось 14 десятифунтовых пушек и 2 гаубицы. К этому времени молодой капитан в полной мере оценил силу корабельной артиллерии, искусно использовал в бою плотный прицельный огонь и маневр. Помимо крейсерства у Крымских берегов, Ушаков со своей командой выполнял и другие задания командования: ходил с грузами и почтой в Таганрог и обратно, участвовал в гидрографических изысканиях. Весной 1774 года, когда вспыхнуло татарское восстание и турки пытались высадиться у Балаклавы, его 16-пушечный корабль «Модой» участвовал в отражении десанта. Пятилетняя служба Ф. Ушакова в Азовской флотилии, его многочисленные плавания по Дону, Азовскому и Черному морям, активное участие в боевых действиях явились важным этапом в становлении будущего знаменитого флотоводца.

Лима 1773–1774 годов прошла для вице-адмирала Сенявина, офицеров и матросов в повседневных заботах о подготовке флотилии к весенне-летней кампании 1774 года. Уже в половине февраля один из бомбардирских кораблей, зимовавший в Керчи, вышел в крейсерское плавание в целях пресечения «от стороны Тамани неприятельских покушений».

29 марта с таганрогского рейда в Керченский пролив вышли «новоизобретенные» корабли «Азов», «Бухарест», «Журжа», «Корон» и «Таганрог», а в апреле в Черное море для крейсерского плавания между мысом Таклы (Такиль) и устьем Кубани отправилась эскадра из 2 фрегатов и 3 «новоизобретенных» кораблей под командой контр-адмирала В. Я. Чичагова, а для крейсирования вдоль крымских берегов — фрегат «Второй», которым командовал капитан Я. Г. Кинсберген.

В зимний период на Донских и Таганрогских верфях были построены еще 3 фрегата, 2 палубных бота и 2 галиота. Все суда вооружались и готовились выйти в море. Азовский флот становился грозной силой.

В июне 1774 года произошло одно из крупнейших сражении Азовского флота с флотом турецким. Подготовка к нему началась 9 июля, когда в Керченском проливе встретились турецкая эскадра, состоящая из 5 линейных кораблей, 9 фрегатов, 20 галер и мелких судов, во главе с Капудан-пашой я русская эскадра контр-адмирала В. Я. Чичагова из 3 фрегатов и 2 «новоизобретенных» кораблей.

Умелым маневром Чичагов отсек турок от пролива и занял позицию под прикрытием береговых батарей. Не решившись его атаковать, Капудан-паша отошел к мысу Таклы, где стал ожидать подкреплений. Вскоре из Таганрога с несколькими судами к Чичагову подошел вице-адмирал А. Н. Сенявин и принял общее командование на себя. 28 июня, получив подкрепление, турецкий флот в составе 6 линейных кораблей, 7 фрегатов и 18 мелких судов атаковал Азовскую флотилию, состоящую из 3 фрегатов, 4 «новоизобретенных» и 2 бомбардирских кораблей.

По приказу командующего, русские артиллеристы не отвечали на турецкую стрельбу, пока неприятель не подошел на дистанцию картечного выстрела. И вот, боевую линию заволокло пороховым дымом. Точность огня азовцев была исключительна. Их снаряды рушили рангоуты, поражали корпуса, испепеляли паруса, и турки не выдержали. Чтобы как можно быстрее оторваться от противника, главнокомандующий турецким флотом приказал даже буксировать свои корабли галерами.

Это была последняя битва двух враждующих флотов в русско-турецкой войне 1768–1774 годов. Победил Российский флот. Он стал сильнейшим на Черном море.

Более сильной оказалась и русская армия. Летом 1774 года ее войска перешли к решительным действиям на Балканах. Часть армии генерал-фельдмаршала Румянцева под начальством А. В. Суворова разгромила 40-тысячный турецкий корпус у Козлуджи и 15-тысячный отряд у Туртукая. Судьба кампании была решена. Турецкое командование запросило мир. 10 июля в болгарской деревушке Кючук-Кайнарджи между Россией и Турцией был заключен мирный договор.

Большой вклад в победу над Османской империей внесла Азовская военная флотилия, в создание и становление которой вложил свой труд, талант, энергию и способности А. Н. Сенявин. За исключительные заслуги перед русским государством и военно-морским флотом, в день торжества по ел у что заключения мира между Россией и Турцией, ему было присвоено звание адмирала.

 

Главный порт

  Показать содержимое

Трудные победы русской армии и флота принесли необычайную пользу. По Кючук-Кайнарджийскому договору Турция отказалась от своих прав на Крым и Кубань, уступила Азов, Таганрог, Керчь, Еникале, отдала Кинбурн и все пространство между Днепром и Бугом, признала право России на Азовское море, свободное плавание русских торговых судов но Черному морю и беспрепятственный их пропуск через Босфор и Дарданеллы.

Для охраны Азовского и Черного морей, их побережий, существующих и вновь строящихся портов и верфей, торгового мореплавания требовалось большое количество как военных, так и торговых судов.

Выполняя указания Екатерины II, адмирал А. Н. Сенявин настойчиво занимается совершенствованием боевого мастерства азовцев, подыскивает новые удобные места для базирования кораблей, разрабатывает перспективы создания регулярного флота на Черном море, предпринимает меры по завершению строительства верфей в Таганроге и закладке на ней крупных военных кораблей.

В связи с тем, что многие корабли и фрегаты, построенные во время войны, утратили свою боеспособность, Сенявин предложил снять с них вооружение и переоборудовать их под торговые и почтовые суда с таким расчетом, чтобы при необходимости их можно было включить в состав военного флота. Предложения адмирала получили одобрение Адмиралтейской коллегии и императрицы.

Летом и осенью 1775 года А. Н. Сенявин побывал в низовьях Днепра. По его инициативе в Днепровском лимане, близ урочища Глубокая Пристань, у крепости Александр-шанс, в 1778 году началось строительство Херсона, на верфи которого уже в 1779 году был заложен первый 66-пушечный корабль «Слава Екатерины», спустя два года — «Святой Павел», а затем — «Мария Магдалина», «Александр», «Владимир» и другие.

Благодаря заботам адмирала, Сенявина вырос количественный и качественный состав Азовской флотилии. В период 1776–1779 годов она состояла из 8 фрегатов, 11 «новоизобретенных» кораблей, 6 ботов, 5 галиотов, 3 шхун, 9 транспортных и множества мелких судов. Разбитая на отряды флотилия охраняет Керченский пролив, побережье Крымского полуострова, Днепровский лиман, ведет съемочные работы, занимается перевозкой воинских частей и их имущества, доставкой строительных материалов.

В мае 1776 года, в связи с обострившимися старыми болезнями, А. Н. Сенявин вынужден был оставить флотилию, передав ее контр-адмиралу Ф. А. Клокачеву, который ко времени назначения командующим имел большой опыт боевой службы. В 1756–1776 годах он — командир пакетбота, затем фрегата, линейного корабля. Участвовал в Семилетней и русско-турецкой войнах. Командуя линейным кораблем «Европа», отличился в Чесменском сражении 1770 года. С 1772 года он командир эскадр Балтийского флота.

Приняв флотилию, Ф. А. Клокачев горячо взялся за дело. При его непосредственном участии в 1776 году в Таганроге был учрежден Главный порт Азовского моря и Главная таможня с подчинением ей таможень Кагальницкой, Темерницкой и таможенной заставы при Петровской крепости в устье реки Берды.

В 1777 году, по настоятельной просьбе контр-адмирала, в Таганрог из Новопавловска были переведены канатный завод и парусная фабрика, что в значительной мере улучшило оснастку кораблей. 8 мая 1778 года Екатерина II подписала указ об устройстве в Таганроге адмиралтейства и корабельной верфи для постройки не только военных, но и частных коммерческих судов. На эти цели было выделено 167 835 рублей. Под руководством Ф. А. Клокачева реконструкция эллинга на 6 стапелей была проведена в рекордно короткий срок.

В конце семидесятых годов Таганрогская верфь представляла собой крупное по тому времени предприятие, насчитывающее более 800 мастеров и работных людей самых различных специальностей, в том числе свыше 200 плотников и более 100 мастеров мачтового, шлюпочного, весельного и конопатного дела. На ходе судостроительных работ сказывалось то, что значительную их часть (окончательная отделка судна, оснастка, вооружение) приходилось делать далеко на рейде. Это приводило к многочисленным затруднениям, излишним материальным затратам, к потере времени. «Построить — неважность, — говорит один из документов, находящихся в ЦГЛ ВМФ, — но важность переводить через мелководье, вооружать на открытом месте, верст 15 от Таганрога, все на транспортах и мелких судах, затруднительность и медлительность бесконечная и потери в материалах тьма…».

Со временем руководители верфи пришли к заключению, что строить корабли лучше всего серийно. На подобранных в серию кораблях примерно одинакового типа работы проводились с некоторым опережением. Выполнив задание на одном корабле, бригада тут же переходила на другой для выполнения аналогичной работы и т. д. При такой последовательности экономилось время, шла своеобразная специализация бригад, позволявшая повышать качество работ.

В это время многое делается по возрождению крепости. Ее восстановление, так же как и гавани, проводилось по старым фундаментам на основе планировки XVIII века. Как и в крепости петровского периода, строения адмиралтейского ведомства располагались вблизи гавани, военные объекты — вдоль внутреннего периметра крепостного вала. Остальная территория была разбита на кварталы, где размещались городские постройки. Дома купцов и ремесленников строились за крепостной оградой, состоящей, как и прежде, из двух полубастионов и трех бастионов. На плане Таганрога 1779 года, составленном инженер-полковником А. Ригельманом, ведавшим всеми фортификационными работами в Приазовье, эта часть города получила преобладание над крепостью. Она состояла из 19 кварталов, по периметру которых располагалось 109 гражданских строений, а в 16 крепостных кварталах размещались строения адмиралтейского ведомства, дома офицеров со службами, артиллерийский и деловой дворы, машинная, столярная, такелажная, мундирная и парусная мастерские, шлюпочный сарай, кузница, сараи для хранения смолы, секретная мастерская, пристань и на самой оконечности песчаной косы на шесть эллингов — верфь.

В семидесятых — начале восьмидесятых годов со стапелей Таганрогской верфи сошли на воду десятки кораблей и судов. Значительная их часть здесь достраивалась, оснащалась и вооружалась. Многие корабли и суда Азовской флотилии прошли на верфи капитальный и текущий ремонт. Таганрогским судостроителям обязаны своим появлением на Азовском и Черном морях линейный 74-пушечный корабль «Пергун», фрегаты «Первый», «Второй», «Крым», «Победа», «Поспешный», плоскодонные «новоизобретенные» корабли «Азов», «Корой», «Модой», «Журжа», «Таганрог», «Хотин», 3-мачтовые суда «Волик», «Морей», палубные боты «Елан», «Карабут», «Курьер», «Миюс», шхуна «Измаил» и многие другие.

Турция и некоторые западно-европейские страны с тревогой следили за ростом и становлением Азовской флотилии, за подготовкой кораблей и судов для Черноморского флота. Их не устраивал рост морского могущества России, расширение торгового мореплавания, освоение черноморских побережий. Порта, опираясь на поддержку Франции и Англии, готовилась к возвращению Крыма, Северного Причерноморья и Приазовья. Турцию и ее покровителей особенно встревожило создание Черноморского флота, официальной датой рождения которого считается 2 мая 1783 года. В этот день в Ахтиарскую (Севастопольскую) бухту, где с 17 ноября 1782 года стояли фрегаты «Осторожный» и «Храбрый», прибыл отряд кораблей г. составе грех 44-пушечных фрегатов «Крым», «Победа», «Поспешный», 2 донских 16-пушечных кораблей «Азов» и «Хотин», 3 шхун, 2 полак и 1 бота. Эскадру возглавлял вице-адмирал Ф. Л. Клокачев, который 11 января 1783 года, будучи начальником Херсонской верфи, был назначен командующим «флотом, заводимом на Черном и Азовском морях». Вскоре сюда прибыл отряд из 17 судов Днепровской флотилии. Эти 30 кораблей составили ядро Черноморского флота.

О месте, избранном для главного порта и базы будущего Черноморского флота, Ф. А. Клокачев писал: «Подобной еще гавани не видел, и в Европе, действительно, таковой хорошей нет; вход в эту гавань самый лучший, натура (природа) сама разделила бухту на разные гавани, т. е. военную и купеческую… Положение же берегового места хорошее и надежное к здоровью, словом сказать, лучше нельзя найти к содержанию флоту место».

На берегу бухты началось строительство казарм, верфи, складов. Через год военно-морская база у деревни Ахтиар получила название Севастополь, что в переводе с греческого — величественный город или город славы.

В связи с созданием Черноморского флота, Азовская флотилия была расформирована, но еще многие годы воды Азовского моря бороздила Азово-Черноморская эскадра, в задачу которой входила обязанность охранять Керченский пролив, морские побережья и расположенные на них города и порты, а также вести обширные гидрографические работы.

В развитии и становлении Черноморского флота важную роль играл Таганрог и его судостроительная верфь. Пройдет около десяти лет, прежде чем военное судостроение окончательно перейдет в Херсон и Севастополь, но все это время Таганрог будет направлять Черноморскому флоту свои собственные достроенные и перестроенные суда.

Таганрог и его верфь по-прежнему беспокоили Турцию и ее западно-европейских наставников. Вскоре после создания Черноморского флота французская разведка разработала план уничтожения Таганрогской верфи. С этой целью в 1783 роду в Таганрог под предлогом инспектирования прибыл ее агент капитан-лейтенант Черноморского флота француз Монбрюн, имевший задание сжечь верфь и строящиеся на ней корабли.

Монбрюн действовал нагло и самоуверенно. Ему удалось подкупить коменданта Таганрогской крепости и нескольких иностранных специалистов, работавших на верфи. Поджечь эллинги и находящиеся в них суда преступники предполагали при помощи горючей смолы и самовозгорающегося порошка.

Подготовку к диверсии в тайне сохранить не удалось. О готовящемся поджоге доложили командиру Кубанского корпуса А. В. Суворову, штаб которого в это время находился в крепости Дмитрия Ростовского. Хорошо понимая значение Таганрогской военно-морской верфи для России и тот интерес, который проявляли некоторые иностранцы к Черноморскому флоту, генерал Суворов подписал приказ об аресте Монбрюна. Он и его соучастники были арестованы во время встречи в доме коменданта. При аресте у них обнаружили расписки на крупные суммы денег за выполнение «секретного поручения».

Военная коллегия, разбиравшая дело о поджоге Таганрогской верфи, вынесла решение: «Обстоятельствами дела, Военной коллегией рассмотренного, капитан-лейтенант Черноморского флота виконт де Монбрюн с несомненностью изобличен в клятвопреступлении и государственной измене и в соответствии с законами Империи Российской, по всей справедливости приговорен к смертной казни через расстреляние…».

При утверждении приговора Екатерина II заменила расстрел вечными каторжными работами. Однако не прошло и двух лет, как она, по настоятельным просьбам французского посла, дала указание освободить Монбрюна от каторги и выслать его во Францию.

Беда миновала Таганрогскую верфь, и она по-прежнему не только закладывала новые, но и ремонтировала и переделывала старые суда. Легкие бригантины, удобные для плавания по Азовскому морю, достраивались и вооружались для Черноморского флота, транспортные суда переоборудовались под военные.

Суда, построенные на Таганрогской верфи, показывали в плаваниях и боях высокие мореходные и боевые качества и считались одними из лучших на флоте. Флотские специалисты, принимавшие корабли, почти всегда отмечали добротность и тщательность их отделки, высокую маневренность. «Судно хорошее, ходит против прочих, а при ветре открытом и лучше других, — говорится в одном из отзывов, хранящемся и ЦГА ВМФ, — в бейцовинт несколько его валит под ветер, но когда подведется хороший фалшкиль, то сему поможет, руля слушается отменно».

Об этом же свидетельствуют рапорты на имя главнокомандующего Черноморским флотом князя Г. А. Потемкина[85]. «Осмотрев два корабля таганрогские, сюда прибывшие, — говорится в рапорте из Севастополя, — нашел, что суда хорошие как конструкция так и видом, а крепостью превосходят херсонских и чистотой в работе».

В связи с началом в 1787 году новой русско-турецкой войны (1787–1791 гг.) количество военных судов, сооруженных на Таганрогской верфи резко возросло. На Таганрогской и на вновь построенной верфи у хутора Рогожкина, вблизи Азова, ежегодно спускались на воду по несколько крупных кораблей. Об этом свидетельствует один из рапортов, представленных в 1789 году Потемкину капитаном Таганрогского порта П. В. Пустошкиным. «Первый корабль „Иоанн Богослов“, — докладывал он, — на рейд переведен, на котором мачты поставлены, вооружается и нагружается. Другой „Петр Апостол“ поставлен на камели и следует фарватером, который также перейдя на рейд, будут вооружать. Из строящихся кораблей „Царь Константин“ сего месяца 27 числа имеет быть со стапеля спущен на воду, и потом буду и оный переводить на рейд, а другой — „Федор Стратилат“, хотя и положено мастером корабельным отстроить к 12 октября, но я все мое старание употреблю, дабы оный прежде сего времени был сооружен.

Капитан 2 ранга П. В. Пустошкин, окончивший в один год с Ф. Ф. Ушаковым Петербургский морской корпус, командиром Таганрогского порта был назначен в 1787 году. Менее чем за 3 года пребывания в этой должности он многое сделал по улучшению кораблестроения. За успешную постройку 27 военных судов был награжден орденом Владимира 4-й степени. При его активном участии вошла в строй действующих Рогожкинская верфь, инициатором строительства и владельцем которой был таганрогский предприниматель Ф. К. Фурсов. Свою предпринимательскую деятельность он начал в начале восьмидесятых годов со строительства небольшого завода но производству канатов и такелажа для Азовской флотилии. Дело оказалось не только необходимым, но и выгодным. Уже через пару лет бывший ротный квартирмейстер решил заняться кораблестроением. У хутора Рогожкино он облюбовал место для верфи и за счет своих средств построил се. Появился и богатый заказчик в лице князя Таврического Г. А. Потемкина. По его заказу началось строительство двух первых фрегатов «Федор Стратилат» и «Царь Константин», причем из материалов, кроме железа, подрядчика и его же работными людьми. Лес брали из Свято-горского монастыря, у Мариуполя, по Миусу и его притоку Крынке.

Отмечая заслуги Ф. К. Фурсова в укреплении Черноморского флота, Г. А. Потемкин произвел его в поручики. В письме, которое в конце августа князь Таврический направил в адрес Фурсова, говорилось: «Замечая в вас ревность и усердие к службе Ея Императорского Величества, желая, чтоб в полной мере оказали вы оные при производстве корабельного строения в Таганроге. Теперь пожалован вам чин поручика, но я не премину отличное доставить вам воздаяние, ежели все свои силы и способности употребите к поспешнейшему окончанию работ, тамо назначенных, весьма нужно, чтобы новые два корабля на будущую кампанию были готовы и чтоб „Стратилат“ зимовал уже в Севастополе…».

В 1790 году два первых корабля, построенных и оснащенных на Рогожинской и Таганрогской верфях, были переданы Черноморскому флоту. Фрегаты «Федор Стратилат» и «Царь Константин» имели 143 фута в длину, 43 в ширину и 13 в глубину. Каждый из них был вооружен 40 пушками.

Вслед за этими кораблями Ф. Фурсовым были построены фрегаты «Иоанн Златоуст», «Казанская Богородица» и «Святая Троица». Воздавая ему должное, Г. А. Потемкин назначил Фурсова обер-аудитором при своем штабе, что приравнивалось к капитанскому чину.

Кроме названных, во второй половине восьмидесятых — начале девяностых годов на Таганрогской верфи были построены такие крупные боевые корабли, как «Леонтий Мученик», «Богородица Казанская», «Палатис», «Каракатица», «Кит», «Морж», бомбардирские и крейсерские суда «Святой Спиритов», «Святой Андрей», «Надежда благополучия», «Свитой Георгин», «Святой Николай», «Почтальон», транспортные суда «Март», «Дельфин» и многие другие.

В их строительство вложен труд многих сотен работных и мастеровых люден. Авторами и создателями таганрогских кораблей являлись замечательные мастера-корабелы Афанасьев, Катасонов, Селянинов, Иванов и другие. Талантливый корабельный мастер И. Д. Афанасьев был специально откомандирован на юг страны для строительства военных судов. Под его руководством они сооружались в Таганроге, Херсоне, а затем и в Николаеве. Здесь, на юге, Афанасьев основал во многом отличную от консервативной столичной свою кораблестроительную школу, давшую Азовскому и Черноморским флотам целую плеяду прекрасных судов, лучшие из которых — линейный корабль «Рождество Христово» и фрегат «Александр Невский», построенные в Херсоне в 1786 году. Вместе со своим талантливым учеником Александром Катасоновым, который был корабельным мастером на Рогожкинской верфи, и подполковником Ивановым Афанасьев разрабатывал чертежи многих таганрогских кораблей, в том числе «Царь Константин», «Федор Стратилат», «Святая Троица», «Казанская Богородица», «Иоанн Златоуст».

Большинство кораблей, построенных в Таганроге и Рогожкино, участвовали в боях с турецким флотом в период русско-турецкой войны 1787–1791 годов. В историю России вошли сражения у острова Фидониси (1788 г.), в Керченском проливе (1790 г.), у Тендры (1790 г.), у мыса Калиакрия (1791 г.). В рапорте князю Потемкину-Таврическому о полном разгроме турецкого флота в сражении 31 июля 1791 года у мыса Калиакрия Ф. Ф. Ушаков отмечает рвение, мужество и храбрость, проявленные в бою капитанами кораблей: «Федор Стратилат» — Селивановым, «Царь Константин» — Ознобишиным, «Святой Андрей» — Сарандинаки и «Святой Николай» — Львовым.

Победы Ф. Ушакова, одержанные в этих боях и сражениях, сорвали все попытки турок прорваться в Крым с моря. Они способствовали, наряду с успехами русской армии, ускорению переговоров и заключению в конце декабря 1791 года Ясского мирного договора, согласно которому Турция навечно передала России Азов, Кинбурн, Очаков, Таганрог и все Северное Причерноморье, включая Крымский полуостров.

После завершения второй русско-турецкой войны и окончательного присоединения Северного Причерноморья и Крыма, а также с ростом черноморских портов (Севастополя, Херсона и Николаева) роль Таганрога, как центра военного судостроения, резко падает. Со стапелей его судоверфей все реже и реже сходят боевые корабли. Им на смену пришли коммерческие суда. Таганрог из главного порта и военно-морской базы превращается в крупную ремонтно-строительную базе русского морского и речного торгового флотов

 

Гидрографические изыскания

  Показать содержимое

Гидрографические и картографические работы на Азовском море, начатые в петровское время и продолженные в период русско-турецкой войны 1735–1739 годов, особо широкий размах получили во второй половине восемнадцатого столетия. Они стали осуществляться одновременно с возрождением Азовской флотилии и предназначались, в основном, для ее нужд.

Уже в феврале 1769 года по заданию контр-адмирала А. Н. Сенявина было произведено измерение глубин в районе Таганрога и составлен план. Узнав от местных жителей, что в верховьях Миуса имеется уголь и лес, он предлагает сплавлять его плотами до Троицкого (Таганрог), а от него — к устью Дона. Для осмотра лесов и промеров Миуса он посылает лейтенанта Басова. Этой же зимой А. Сенявин организовал исследование глубин и составление описи Дона под руководством штурманов Огищагина и Ташлыкова. В результате ими было составлено 50 карт с изображением всего Дона с притоками.

Одновременно контр-адмирал привлекает всех свободных штурманов и подштурманов во главе с капитаном 1 ранга П. И. Пущиным для промеров донского устья и Таганрогского залива. Но он не ограничивается изучением только северо-восточной части Азовского моря. Несмотря на повседневные опасности, связанные с пребыванием в море турецких судов, посланные им офицеры определяют глубины, изучают и описывают прибрежные косы, подводные отмели и банки, наносят их на карты, используя при этом прежние данные, в частности, атлас Крюйса и карты, изготовленные в 1736–1737 годах. Однако на западе и юге такие работы не проводятся — мешают турки; Сенявин сетует, что ему плохо известен Керченский пролив, хотя в письме графу И. Г. Чернышеву в октябре 1770 года он сообщает сравнительно подробные сведения об этом проливе, полученные им от греков и казаков. Он пишет, что ширина Керченского пролива в узком месте не более 100 саженей, а также подчеркивает тог факт, что турецкий флот при выходе в Азовское море берет в Еникале лоцманов.

Проводимые работы по исследованию Азовского моря позволяют А. Сенявину в своих отчетах в Петербург, наряду с другими сведениями, сообщить, что длина Генического пролива более версты, ширина 50 саженей и глубина 10 футов, а глубина Кубани 3,5 сажени. Очень образно сообщает он о мелководности Таганрогской гавани: «…суда в ней стоят или, лучше сказать, лежат как караси в грязи». Однако, несмотря на это, адмирал считает, что Таганрогская гавань — лучшая из всех, что есть на Азовском море.

В 1771 году русские войска предприняли операции по захвату Крыма. Крупный отряд, предводительствуемый князем Щербатовым, через Арабатскую Стрелку направился к Керченским берегам. Со стороны моря он поддерживался флотом, который перед этим совершил переход из Таганрога к Геничи, а отсюда вдоль Арабатской Стрелки также прошел к Керченскому проливу.

Во время этого похода, по указанию вице-адмирала А. П. Сенявина, проводились разнообразные гидрографические наблюдения, которые явились основой для составления командиром флагманского корабля «Хотин» капитаном первого ранга Я. Ф. Сухотиным «Генеральной карты Азовского моря с частью реки Дон и Черного моря». Очевидно, тогда же была произведена опись и составлена «Специальная карта пролива из Азовского моря в Черное», на которой отмечено значительное количество промеров.

В это же время описные и съемочные работы осуществляются в устьях Дона, вдоль кубанских берегов и берегов Крымского полуострова. Их итогом стали карты Азовского и Черного морей, карты кубанской степи, лежащей между реками Дон и Кубань, и несколько карт Керченского пролива. Одна из них содержит показания глубин, изображает берега Таманского и Крымского полуостровов, с расположенными на них населенными пунктами, а также соляными озерами, источниками и садами. В 1774 году была составлена «Генеральная карта Дона, Азовского и части Черного морей». Пожалуй, это самая первая карта, на которой с такой большой подробностью вычерчены реки Донского бассейна и Керченский пролив со значительным количеством промеров.

На следующий год появилась «Генеральная карта Черного и Азовского морей и реки Дон», при составлении которой использовались описи и карты 1771–1774 годов. На ней очень детально изображен Дон, начиная от истока и кончая устьем. С притоками, но без лимана, показан Миус. Довольно схематично изображены другие реки северного побережья. Главное русло Кубани направлено в Черное море. В сторону Азовского моря от нее отделяется два водотока — река Азаиль и ерик без названия. К северу от них расположено несколько рек, в том числе Бейсула (Бейсуг) и Ея. Вдоль северных берегов, в Таганрогском заливе и самом море по линии Белосарайская коса — Керченский пролив показано значительное количество промеров. Наибольшая глубина в центральной части бассейна составляет 43–48 футов (13–14,6 м). Достаточно точно изображает она Таманский и Керченский полуострова, Арабатскую Стрелку, Сиваш, Ейский лиман и Долгую косу. В целом очертания Азовского моря близки к действительности и мало чем отличаются от современных карт. Съемочные и гидрографические работы на Азовском море усиленно ведутся во второй половине 70-х годов, чему способствовало то обстоятельство, что согласно Кючук-Кайнарджийского мира Россия, помимо свободного плавания по Азовскому и Черному морям, присоединила к себе устья Дона, Азов, Таганрог, Еникале и Керчь.

Азовские моряки, однако, не ограничиваются только описными и съемочными работами. Для безопасности мореплавания производятся очистные и дноуглубительные мероприятия, а также ставятся предостерегающие знаки и ограждения. Значительное внимание в это время уделяется изысканию и строительству новых пристаней и гаваней, восстановлению и реконструкции старых портов.

Наиболее значительные изыскательные и оградительные работы проводятся у северных берегов Азовского моря и в Таганрогском заливе. Так, командир трехмачтового судна «Волик» мичман Дмитрий Анненков в октябре 1776 года в рапорте главнокомандующему Азовской флотилией и Таганрогским портом контр-адмиралу Клокачеву сообщал, что им сделан промер «северному берегу от Петрушиной косы до Кривой косы… и девятифутовая банка вновь описана и промерена…, а бакан с оной снят».

В другом рапорте, представленном в этом же месяце Д. Анненковым, говорится: «По приходе моем в Гейский залив учинен был мною промер, а что же до окончания всего промера Кубанскому берегу за наступлением нынешним осенним временем також и за противными крепкими ветрами оной окончить, было не можно, дабы как судно, також и служители не могли претерпеть, бедствуя, а но время следования моего от оной бумы хотя и надлежало было как судном також и такою чинить промер, но точно по крепости ветра и великого волнения послать шлюпку было опасно, а о том представляется на рассмотрение Вашему превосходительству от меня экстракт (журнал)».

В журнале, который велся Д. Анненковым систематически, отмечаются состояние погоды, направление и скорость течения, характер береговой полосы, состояние бакенов.

Несмотря на плохую погоду, команда «Волика» под командой мичмана Д. Анненкова в полном объеме вела исследования в Ейском заливе, в районе Петрушиной, Ейской, Кривой, Найденовой кос и других местах Таганрогского залива.

Одновременно с «Воликом» гидрографические работы в Таганрогском заливе проводил палубный бот «Карабут», в задачу которого входила также постановка «шпирт-баканов». Такие навигационные знаки были установлены в гирлах Дона, у Песчаных островов, у Золотой, Кривой и Долгой кос.

Обстоятельные работы в Таганрогском заливе проводились и в последующее время. В 1778 году, например, ставил шпирт-баканы, измерял глубины, вел наблюдения за погодой, определяя грунты, направление и скорость течений, парусный бот «Миус», возглавляемый лейтенантом Гавриилом Корякиным. Несколько ранее такие же работы он выполнял в Керченском районе, результатом которых явилась карта пролива.

В этом же году съемочные и описные работы проводятся на Дону, Донце, Миусе, Крынке и западном побережье Азовского моря. По материалам съемок составляются «План местонахождения между реками Доном, Донцом и Кубанью» и «Карта на часть Кутюрьмы, до выхода в Азовское море, сочиненная штурманом Михайловым».

Результаты многих описных и съемочных работ в различных районах Азовского моря, проведенные во второй половине 70-х годов, нашли свое отражение в составленной, по указанию вице-адмирала А. Сенявина, «Карте Азовского моря с проливом и частью Черного моря. 1779 года. М. 8 в.».

По своему качеству она близка к карте Азовского моря 1775 года, хотя по содержанию береговой части уступает ей. Однако, затребованная в 1780 году вместе с картой Кутюрьмы в Адмиралтейств-коллегию, она получила положительную оценку. Такой же оценки удостоилась и карта Кутюрьмы.

Однако через несколько месяцев последовал приказ командующего Азовской флотилией вновь исследовать Кутюрьминский рукав и фарватер в Таганрогском заливе и нанести их на карту. Это задание возлагалось на штурмана чертежной канцелярии в Таганроге Григория Южакова. Ему предписывалось: «…немедленно ради объявленного промера и баканов постановления… на шлюпках отправиться напервее в Рогожские хутора и явясь к находящемуся там командиру взять от него зимовавшую при Щучьей тоне турецкую лодку со служителями в свою команду, на которой и с оными шлюпками отправясь на фарватер, которому и промер между баканов сделать, и глубину поставить в два ряда, а на какой глубине баканы и вехи поставлены будут, то в экспликации показать..; а с подштурманами сделав тому промеру обстоятельную карту…».

В мае 1781 года штурман Южаков докладывал командующему Азовской флотилией генерал-майору П. А. Касливцову, что задание выполнено: промеры сделаны, вехи поставлены, карта составлена.

Гидрографические работы в Азовском море, и на Дону проводились кораблями Азовской флотилии и в дальнейшем. Наиболее полные съемки и промеры в море были выполнены в 1783 году. На основании новых данных в 1783 и 1786 годах выходят две довольно подробные карты Дона, составляется несколько карт Таманского залива и Керченского пролива, «Карта течения реки Миуса, Самбека и побережья Азовского моря с профилями крепостей Таганрогской, Павловской и Семеновской», «Карта, представляющая Кубань», а также очень подробный «План положению места от Ачуева до реки Есени с берегом Азовского моря, с описанием рыбных ловлей и соляных озер, 1785 год. М. 2 в.».

Очевидно в это же время были составлены две карты северо-восточного побережья, из которых одна называется «Карта северного берега Азовского моря от Кальмиуса до Таганрога», а другая — «Топографическая карта части Азовского моря с устьями реки Дона и с показанием между реками — Миуса и Дона ситуации и наших крепостей. М. 2 в.».

Обе карты характеризуются подробностью изображения береговой линии, кос, пересыпей, рек, балок, оврагов, озер и заболоченных участков. Кроме того, они показывают дороги, укрепленные пункты и в отдельных местах пограничные линии. Тщательность и одинаковая подробность, а главное совпадение названий и изображений в районе Миусского полуострова, который имеется на обеих картах, говорят за то, что они основаны на материалах одной и той же описной партии и составлены одновременно.

После продолжительной и кропотливой работы в 1786 году был составлен «Атлас Черного, Азовского и Мраморного морей», включающий значительное число карт, в том числе «Генеральную карту Азовского, Черного и Мраморного морей 1785 год. М. 4 в.», «Карту части Черного, Азовского и Гнилого морей…», «Карту части Азовского моря. М. 3 в.» и «Карту северного берега Черного моря».

Атлас не был напечатан и остался в рукописи. До сих пор о нем не говорилось ни в одном историко-географическом обзоре, а между тем, это ведь первый наиболее полный атлас морей Азово-Черноморского бассейна, составленный из новейших карт, выполненных на основании современных научных данных. Его появление свидетельствует о высокой научно-практической мысли русских моряков и картографов конца восемнадцатого столетия. По замыслу составителей, атлас должен был служить практическим целям мореплавателей, быть для них руководством и путеводителем. Вполне возможно, что хотя нам известен лишь единственный его экземпляр, будучи размножен рукописным способом, он использовался мореходами именно как лоция.

 

Повтор плохо!

[XRama]

Я так понял Азовский флот хорошо развивался  лишь в 18 веке.

[Ruslan4ik_N]

  В 14.03.2014 в 10:50:41 пользователь XRama сказал:

Я так понял Азовский флот хорошо развивался  лишь в 18 веке.

Так и есть...(Судя по теме)

[anonym_938ByEPJZhFL]

средняя глубина азовского 15 метров... авианосец мало куда заплывет )

[RenamedUser_68723]

  В 09.08.2014 в 09:01:08 пользователь ANGELOVER сказал:

средняя глубина азовского 15 метров... авианосец мало куда заплывет )

 

Однако один раз даже на Неве у набережной стоял...

[anonym_kHAa8pTYBcEf]

Впечатляет. Вспоминается школьный курс истории . Автор -молодец!

[Spongebobe]

Автор поставил бы + но кончились тема класс

[ZRayden]

 

<div class="quote_block">

<p class="citation"><a class="snapback" href="http://forum.worldofwarships.ru/index.php?app=forums&module=forums&section=findpost&pid=321280" rel="citation"><img alt="Просмотр сообщения" src="http://cdn.forum.worldofwarships.ru/4.2.2/style_images/wg/snapback.png"></a>BioNazar (09 Авг 2014 - 12:23) писал:</p>

 

<div class="blockquote">

<div class="quote">

<p> </p>

 

<p>Однако один раз даже на Неве у набережной стоял...<img alt=":honoring:" height="32" src="http://cdn.forum.worldofwarships.ru/wows/ru/4.1/style_emoticons/wows/Smile_honoring.gif" title=":honoring:" width="37"></p>

</div>

</div>

</div>

<p> </p>

<p>1. НИКОГДА такого не было.</p>

<p>2. ***и - это не хорошо.</p>

<p>3. В составе флотов РФ НИКОГДА не было авианосцев. Совсем. Никогда.</p>

 

[Catmatist]

 

<div class="quote_block">

<p class="citation"><a class="snapback" href="http://forum.worldofwarships.ru/index.php?app=forums&module=forums&section=findpost&pid=350767" rel="citation"><img alt="Просмотр сообщения" src="http://cdn.forum.worldofwarships.ru/4.2.2/style_images/wg/snapback.png"></a>ZRayden (03 Окт 2014 - 15:58) писал:</p>

 

<div class="blockquote">

<div class="quote">

<p> </p>

 

<p>1. НИКОГДА такого не было.</p>

 

<p>2. ***и - это не хорошо.</p>

 

<p>3. В составе флотов РФ НИКОГДА не было авианосцев. Совсем. Никогда.</p>

</div>

</div>

</div>

<p> </p>

но сейчас есть

[Darth_Vederkin]

  В 03.10.2014 в 13:12:04 пользователь Soviet_Military сказал:

 

но сейчас есть

 

"Кузя" - не авианосец...

[ZRayden]

Вот вот... )))

Из жизни историю расскажу.

В 2006 году ком. Сев. флота (сори, без фамилий, если интересно - в личку), потребовал выгнать "Кузю" в море.

А под конец года нач. МТО притараканил ему приказы на обеспечение на следующий год.

И командующий просто выпал в осадок от заявленной цифры по топливу.

"Почему такой перерасход!!!!" - орал он. А ему нач. МТО говорит:

"Какой-то *** *** в Москве сказал "Кузю" - в море"

Тут-то командующего и разорвало. )))

ПыСы Да, прокормить кораблик таких габаритов, когда он не атомный - веселая задачка. )

 

[Anton_Denikin]

 

<div class="quote_block">

<p class="citation"><a class="snapback" href="http://forum.worldofwarships.ru/index.php?app=forums&module=forums&section=findpost&pid=350767" rel="citation"><img alt="Просмотр сообщения" src="http://cdn.forum.worldofwarships.ru/4.2.2/style_images/wg/snapback.png"></a>ZRayden (03 Окт 2014 - 12:58) писал:</p>

 

<div class="blockquote">

<div class="quote">

<p> </p>

 

<p>1. НИКОГДА такого не было.</p>

 

<p>2. ***и - это не хорошо.</p>

 

<p>3. В составе флотов РФ НИКОГДА не было авианосцев. Совсем. Никогда.</p>

</div>

</div>

</div>

<p> </p>

http://www.pravda.ru/photo/album/18188/0/

[Darth_Vederkin]

  В 06.10.2014 в 20:52:43 пользователь firsov58 сказал:

 

http://www.pravda.ru/photo/album/18188/0/

Камрад, я могу написать "сторожевой корабль "Адмирал Кузнецов", но он как был, так и останется авианесущим крейсером...

[ironman_rus]

  В 03.10.2014 в 13:14:42 пользователь Darth_Vederkin сказал:

 

"Кузя" - не авианосец...

 

Он назван авианесущим крейсером только потому что по договору авианосцы не имели прохода через босфорский пролив

[Ramires10]

На азове был, отдыхал,жаль флота не видел:)

[Tolaynn]

Тоже на Азове был и тоже флота не видел((