Сообщество "DO Not Ask for Trouble" [DONAT]

[BETEPAH_OKCBA]

Сегодня в 13:36:14 пользователь runSIG сказал:

П.С.: я вона вчера попал в бой супротив нашего Паровоза - уж я ему кричал, кричал, плюсиков наставил, а он не реагировал никак. Так я потом пытался весь бой его поймать и стрельнуть, но не судьба - так и не пересеклись.

  Показать содержимое

Ну и кто он после этого !? 

На кол...? 

[_JIukBuDaToP__]

Сегодня в 13:36:14 пользователь runSIG сказал:

П.С.: я вона вчера попал в бой супротив нашего Паровоза - уж я ему кричал, кричал, плюсиков наставил, а он не реагировал никак. Так я потом пытался весь бой его поймать и стрельнуть, но не судьба - так и не пересеклись.

  Показать содержимое

 

Не первый раз, когда сокланы никак не реагируют. Поэтому не удивляйся, просто забей, как я . Есть ты и остальные 23 игрока.

[aucMAH]

Сегодня в 21:03:57 пользователь BETEPAH_OKCBA сказал:

Ну и кто он после этого !? 

На кол...? 

Даже без чая?!?!?! Да ты 2.9.1. прям! Да за такое можно и 5.22.!

Сегодня в 21:06:03 пользователь _JIukBuDaToP__ сказал:

Не первый раз, когда сокланы никак не реагируют. Поэтому не удивляйся, просто забей, как я . Есть ты и остальные 23 игрока.

Да я больше так - поюморить. Какие могут быть обиды? Сам частенько не замечаю с кем играю - пока в чате носом не ткнут... 

 

[Glin_Ronin]

Сегодня в 13:05:19 пользователь BETEPAH_OKCBA сказал:

... за минус 50% с ЗП... 

Кому сейчас легко?

[BETEPAH_OKCBA]

Сегодня в 14:17:48 пользователь Glin_Ronin сказал:

Кому сейчас легко?

Пенсионерам... 

[aucMAH]

Сегодня в 21:17:48 пользователь Glin_Ronin сказал:

Кому сейчас легко?

Мне!

Скрытый текст

Сижу дома - оплачивают 500 рублей в день.  Суббота и воскресенье выходной.

 

[BETEPAH_OKCBA]

Сегодня в 14:28:24 пользователь runSIG сказал:

Мне!

  Показать содержимое

Сижу дома - оплачивают 500 рублей в день.  Суббота и воскресенье выходной.

 

Хорошо устроился. 

[Electric_Light_Orchestra]

А я сегодня на учебных стрельбах.

Скрытый текст

 

[aucMAH]

Сегодня в 21:30:44 пользователь BETEPAH_OKCBA сказал:

Хорошо устроился. 

Обалденно!

Скрытый текст

 ...10 000 в месяц... 

 

Сегодня в 21:33:19 пользователь Electric_Light_Orchestra сказал:

А я сегодня на учебных стрельбах.

  Скрыть содержимое

 

Бронекарандашные снаряды тестируются?

[Glin_Ronin]

Сегодня в 15:26:18 пользователь BETEPAH_OKCBA сказал:

Пенсионерам... 

Правильно.

Пенсию начислять стали раньше. Зарплату не уменьшили.

Сегодня в 15:35:00 пользователь runSIG сказал:

 

 

Бронекарандашные снаряды тестируются?

Это подкалиберные

[BETEPAH_OKCBA]

Сегодня в 14:35:00 пользователь runSIG сказал:

Обалденно!

  Показать содержимое

 ...10 000 в месяц... 

 

Эх. заживёшь !!! 

[Electric_Light_Orchestra]

Сегодня в 14:35:00 пользователь runSIG сказал:

Бронекарандашные снаряды тестируются?

Тсс, там 2 сербоголдовых, с повышенным пробитием(долетают до конца комнаты)...

Вот думаю, дульный тормоз колхозить. Или оставить чисто удочку, как на пантере 2.

[BETEPAH_OKCBA]

Сегодня в 14:54:56 пользователь Electric_Light_Orchestra сказал:

Тсс, там 2 сербоголдовых, с повышенным пробитием(долетают до конца комнаты)...

Вот думаю, дульный тормоз колхозить. Или оставить чисто удочку, как на пантере 2.

Эво как тебя торкнуло ! 

[3aMupCOBETOB]

Всем здравия!

 

Тепло _близко грядёт...

 

Сегодня в 20:33:19 пользователь Electric_Light_Orchestra сказал:

А я сегодня на учебных стрельбах.

  Скрыть содержимое

 

 

Скрытый текст

 

 

[BETEPAH_OKCBA]

Сегодня в 15:10:43 пользователь 3aMupCOBETOB сказал:

 

 

  Показать содержимое

 

 

На ностальджи потянуло ? 

[a911]

Я пропустил что-то - а тот очумелый с ручками и высоковольтным приборчиком для розжига газа появлялся здесь ?

Или уже не было после эксперимента, который он задумал ?  

[Electric_Light_Orchestra]

Сегодня в 20:28:18 пользователь a911 сказал:

Я пропустил что-то - а тот очумелый с ручками и высоковольтным приборчиком для розжига газа появлялся здесь ?

Или уже не было после эксперимента, который он задумал ?  

Всё, обои переклеил, потолок побелил, как будто ничего и не было. А, дырку в полу ещё закрыть чем-то нужно.

 

Нормально всё. Собрал, работает, осталось расточить отверстия под кнопки.

[aucMAH]

Утро весеннее, утро ... утреннее . 

Всем трям! 

---

Скрытый текст

Бой у мыса Матапан.

Сороковой Председатель Совета Министров Италии, по совместительству Дуче фашизма и основатель Империи, Бенито Муссолини, преисполненный величия, показывал рукой своему гостю на марширующие перед трибунами колонны. Мерно печатая «Passo Romano», итальянскую версию «гусиного шага», в землю, так хорошо помнящую легионы Цезаря, батальон за батальоном проходила пехота: простая и колониальная, берсальеры, альпийские стрелки, чернорубашечники. Публика громко аплодировала и с присущим ей темпераментом кричала «Браво!». Гость из вежливости кивал, хмурился… Может, устал, а может, его просто раздражал этот пафосный парад, чем-то напоминающий оперу Верди с карнавальным оттенком. Обилие ярких и дорогих мундиров на трибунах разительно контрастировало с клепаными танками, архаичными броневиками и пушками конца Первой мировой войны. Адольф *** (а именно он и был гостем дуче, посетившим союзный Рим в мае 1938 года) был разочарован. Муссолини, подобно мольеровскому Мещанину во дворянстве, изо всех сил тянул далеко не самую передовую страну в высшую лигу, для игры в которой у Италии не было ни сил, ни средств – только амбиции, подкрепленные самоассоциацией с Римской империей.

Линейный корабль «Витторио Венето».

 

Новые римляне

 

Скрытый текст

Дуче жаждал славы. Но с этой величиной как-то не складывалось. Пыхтя и тужась, итальянская армия наконец-то одолела древнюю Эфиопию, не побрезговав применением отравляющих газов против войск, частично вооруженных кремнёвыми ружьями и луками. Помпезно отправленный в Испанию экспедиционный корпус понес огромные потери при сомнительных результатах. Строительство Империи оказалось делом не только хлопотным, но и дорогим, и к тому же – опасным. От начавшейся в Европе большой войны Италия вначале тактично самоустранилась, ведь армии и флоты Англии и Франции представляли куда большую опасность для «потомков древних римлян», чем «африканские дикари». Пока что Рим ограничился трескучей риторикой о незыблемости и нерушимости дружбы с Германией. Стремительный обвал западного фронта союзников произвел впечатление на Муссолини – пирог проворно доедался, так что к столу можно было и не успеть. С опозданием практически на месяц, 10 июня 1940 г., Италия объявила войну англо-французской коалиции.

Напрасно маршалы и генералы убеждали Муссолини не встревать в уже фактически заканчивающуюся кампанию. К столь масштабному исполнению притязаний дуче не было готово ни государство, ни его армия. Почти 40% итальянского торгового флота находилось за пределами Италии, из списочной численности 73 дивизий реально боеспособных и полностью укомплектованных было только 19. Отсутствовали в долгосрочном количестве запасы стратегического сырья, боеприпасов и другого военного снаряжения. Но Муссолини уже выпятил губу. Боевые действия в Альпах свелись к спорадическим перестрелкам патрулей и артобстрелам. Попытка провести наступление вглубь французской территории не увенчалась успехом. Однако роль статиста в этой части мирового конфликта позволила Италии получить кусок, хоть и скромный, от немецкой добычи.

Пока в Берлине подсчитывали, во сколько им обойдется содержание союзника, неутомимый Муссолини уже вынашивал планы вторжения в Грецию с территории ранее оккупированной Албании. Основатель Империи был весьма недоволен, что его союзник не спешит согласовывать свои планы с такой, без сомнения, важной персоной. К тому же дуче изо всех сил пытался показать всем (может, в первую очередь себе), что «потомки гордых римлян» унаследовали не только способность устраивать пышные парады в мирное время, но и одерживать победы в военное. После нарастающего дипломатического натиска и ряда провокаций итальянцы 28 октября перешли в наступление, которое, впрочем, вскоре победоносно захлебнулось – вооруженная еще более старым оружием, чем противник, греческая армия отбросила агрессора на территорию Албании. ***, узнав о военной акции союзника, пришел в бешенство – неудобная с точки зрения стратегии ситуация, сложившаяся на Балканах, мешала его масштабным замыслам в отношении перспективного похода на Восток. Пустить все на самотек тоже было нельзя – в Берлине отчетливо осознавали, что любой враг стран Оси автоматически становится союзником находящейся в осаде Англии. Зима 1940–1941 гг. принесла затишье на гористый Балканский фронт, а потом немецкая и итальянская разведка получили данные об отправке в Грецию британского экспедиционного корпуса. Английские конвои двинулись к берегам Эллады, и у итальянского флота возникла, казалось бы, возможность оказать влияние на происходящее.

 

Любимое детище дуче

 

Скрытый текст

Если в отношении армейского строительства и сухопутных войск в целом успехи фашистов были достаточно спорными (неудачные в целом реформы генерала Альберто Париани чрезвычайно этому способствовали), то военно-морской флот мог похвастаться, на первый взгляд, более существенными достижениями. На бумаге королевские военно-морские силы были весьма внушительны: на момент вступления в войну они насчитывали 4 линкора, 7 тяжелых, 15 легких крейсеров, 127 эсминцев и миноносцев, 121 подводную лодку. Итальянская кораблестроительная школа по праву признавалась одной из лучших, если не в мире, то в Европе точно. К ее услугам охотно прибегали иностранные заказчики, в частности, СССР.

На деле ситуация была менее радужной. Любимое детище и гордость Муссолини, флот оказался не готовым к войне. Из четырех линейных кораблей, являвшихся к тому же глубоко модернизированными ветеранами Первой мировой войны, только два были боеготовыми («Джулио Чезаре» и «Кавур»). Два других («Кайо Дуилио» и «Андреа Дориа») еще не окончили модернизацию в Генуе и Триесте. Летом, правда, ожидалось вступление в строй новейших «Литторио» и «Витторио Венето» – быстроходных кораблей, оснащенных 380-мм артиллерией. Тяжелые крейсеры представляли собой быстроходную вариацию «вашингтонцев», а трое из легких – были участниками Первой мировой войны (из них два, «Таранто» и «Бари», были бывшими немецкими, переданными Италии по репарациям). Итальянские подводные лодки отличала плохая маневренность под водой и высокая шумность. Техническое оснащение флота (зенитное вооружение, приборы управления огнем и прочее) было в целом устаревшим. О радиолокации итальянские моряки имели самое общее и к тому же смутное представление. Много кораблей (в частности, 12 легких крейсеров типа «Капитан Романи») находилось на разных стадиях строительства. Авианосцев в составе флота не было – считалось, что с их функцией успешно справится авиация берегового базирования. Опасное заблуждение, в чем итальянцам пришлось потом неоднократно убедиться на горьком опыте. С началом войны, когда прекратился экспорт нефти и нефтепродуктов из нейтральных стран, начался топливный дефицит. К июню 1940 года флот располагал в хранилищах около 1 млн. 800 тыс. тонн нефти. Муссолини, уверенный, что война не продлится долго, потребовал передачи части флотских запасов военно-воздушным силам и гражданской промышленности, и это не улучшило боеспособности ВМФ.

Основную стратегию флота в наступившей войне начальник штаба ВМФ адмирал Каваньяри определил как активную оборону прилегающих водных акваторий и коммуникаций и набеги на коммуникации вражеские. Преимущество в этом комплексе мер отдавалось довольно многочисленным легким силам. Большие корабли должны были по возможности не рисковать, а использоваться как поддержка и средство давления.

Линкор «Уорспайт».

 

Скрытый текст

К несчастью для итальянского командования, англичане имели несколько иной взгляд на применение больших кораблей и флота вообще. Уже в первом боестолкновении у мыса Калабрия 10 июля 1940 г. единственное попадание 381-мм снаряда с «Уорспайта» в «Чезаре», вызвавшее пожар, дым от которого вентиляторы заглотали в машинное отделение, из-за чего пришлось частично эвакуировать личный состав, – это попадание привело к скоротечному окончанию сражения. Ставка на береговую авиацию оказалась несостоятельной – британские летающие лодки «Сандерленд» абсолютно нагло и безнаказанно висели над итальянской эскадрой, несмотря на настойчивые просьбы адмирала Кампиони выслать истребители и бомбардировщики. А всего через четыре месяца британцы нанесли уже не легкую воспитательную затрещину, а полноценный удар, к тому же ниже пояса. В ночь с 11 на 12 ноября 1940 г. 21 торпедоносец «Суордфиш» с авианосца «Илластриес» навестили главную базу итальянских ВМФ Таранто. Итог визита был более чем впечатляющий: английским летчикам ценой гибели всего двух самолетов удалось вывести из строя три линкора, в том числе новейший «Литторио». «Кавур», затонувший на мелководье, более уже не вышел в море, «Кайо Дуилио» провел в ремонте 5 месяцев. Последние скептики, кто с высокомерием относился к авианосцам как к прислуге линейных кораблей в деле разведки или как к авиатранспортам, были вынуждены признать свою неправоту.

Налет на Таранто и благоприятный в целом для британцев морской бой у Спартивенто позволили перетянуть ситуацию в свою сторону и обеспечить войска генерала Уэйвелла в Египте всем необходимым для контрнаступления против вторгнувшейся из Ливии итальянской армии. Беспощадный разгром 150-тысячной группировки маршала Грациани, впечатляющие успехи британских войск в Итальянской Восточной Африке были весьма вескими аргументами против воплощения мечты о Новой Римской Империи. Дуче пришлось отложить уже примеряемый венец Юлия Цезаря и обратиться за помощью к немецким союзникам. Гитлеру, все мысли которого поглощала огромная страна на востоке, пока что не хотелось лезть в Африку, но надо было срочно поддержать стремительно падающие «итальянские штаны». Уже в феврале «спасательная команда» в лице авангарда 5-й легкой дивизии немецкого африканского корпуса высадилась в Триполи. На Балканах подготавливалась почва для решения вопроса о существовании Югославии и Греции. Командование итальянского флота подверглось ожидаемой перетасовке – кто-то ведь должен быть виноват в столь многочисленных провалах и неудачах. Место командующего штабом Каваньяри занял адмирал Риккарди. Действующие силы возглавил адмирал Анджело Иакино, ранее неплохо себя зарекомендовавший в качестве командира дивизии крейсеров. До войны Иакино был военно-морским атташе в Лондоне и, как считалось, хорошо знал менталитет англичан и их флот.

14–16 февраля в Мерано состоялась встреча верхушки двух союзных флотов – гросс-адмирала Редера и адмирала Риккарди. Немцы, которых очень беспокоил факт появления англичан в Греции, настаивали на активных действиях итальянского флота. Риккарди маневрировал, сетуя на отдаленность собственных баз и спасительного зонтика береговой авиации. Кроме того, флот уже испытывал напряжение с топливом. На эту жалобу Редер возразил тем, что вскоре на греческих аэродромах могут оказаться английские «Галифаксы» и «Веллингтоны», которые вполне способны дотянуться до нефтеносных районов Плоешти, и что тогда с топливом может стать совсем плохо. Риккарди пообещал содействие.

В начале марта немцы, чьи самолеты-разведчики фиксировали все нарастающий поток транспортов в Грецию, начали давить на союзников с простой целью: заставить итальянский флот позабыть о тумаках и затрещинах и выйти в море. Чтобы блокировать возможные отговорки «новых римлян», так переживавших за сохранность своих «трирем», им была обещана помощь в лице германского X авиакорпуса, пилоты которого имели достаточный опыт полетов над морем. Ближе к Эгейскому морю эскадру должны были подхватить уже истребители с Родоса. Немцы успокаивали коллег по Оси, рассказывая, что 16 марта два британских линкора были повреждены торпедами. Разумеется, это не соответствовало истине. Иакино успокоился, хотя и не совсем понимал столь нарочитой надобности в проведении подобной операции – результаты ее могли оказаться нулевыми, а топлива корабли сожгут много. Но сверху давили. До подписания директивы № 25 о нападении на Югославию и Грецию оставались считанные дни. Вечером 26 марта итальянский флот вышел в море.

 

Флот вышел

 

Скрытый текст

Адмирал Иакино покинул Неаполь, держа флаг на новейшем «Витторио Венето». Его девять 380-мм орудий в трех башнях главного калибра олицетворяли надежность и вселяли уверенность. Четырьмя телохранителями рядом с флагманом шли эсминцы эскорта. Впереди двигалась и «тяжелая кавалерия»: 3-я дивизия крейсеров («Триест», «Тренто», «Больцано») и три эсминца. Таранто покинула 1-я дивизия крейсеров («Зара», «Пола», «Фиуме»), а из Бриндизи выскользнули легкие силы – 8-я дивизия крейсеров («Абруцци», «Гарибальди») в сопровождении шести эсминцев. Все соединения должны были встретиться в 60 милях восточнее Аугусты.

Тайные страхи и тревоги зачастую имеют свойство осуществляться. Как втайне и предполагал Иакино, на следующий день небо над эскадрой было свободным от обещанных самолетов X авиакорпуса. Зато в 12 ч. 25 мин. «Триест» сообщил, что наблюдает английскую летающую лодку «Сандерленд». На ней была зафиксирована интенсивная работа радиопередатчика. Сообщения удалось расшифровать, и итальянцы узнали, что с самолета были обнаружены только три тяжелых крейсера и сопровождавшие их эсминцы. Туман не позволил обнаружить остальные корабли Иакино. Однако известие об обнаружении кораблей противника было самым внимательнейшим образом встречено в Александрии, главной на тот период базе английских ВМС. Адмирал Эндрю Каннингем, сопоставив увеличившуюся активность итало-немецкой авиации в последние дни и выход в море вражеских крейсеров, пришел к вполне однозначному выводу, что противник готовит какую-то операцию в водах Греции. К счастью, тогда в море находился только один конвой (AG-9), и ему было приказано следовать прежним курсом до наступления темноты, а потом повернуть назад. Выход следующего конвоя был задержан. Понимая, что замеченные крейсеры могут быть только частью вышедшей в море эскадры, Каннингем тем не менее готовился выйти в море, чтобы дать сражение. Вице-адмирал Придем-Уиппелл (крейсеры «Орион», «Аякс», «Перт», «Глостер», 4 эсминца), оперировавший в Эгейском море, получил приказание утром 28 марта находиться в точке встречи юго-западнее острова Гавдос.

Главные силы Средиземноморского флота тем временем готовились к выходу из Александрии. Сам Каннингем старался по возможности скрыть от разведки противника свое намерение выйти в море. Так, после полудня он покинул борт «Уорспайта» с чемоданом, якобы намереваясь переночевать на берегу. Однако вскоре после наступления темноты он вернулся на флагман. Поздно вечером британская эскадра вышла в море. Возглавлял его бессменный ветеран «Уорспайт» под флагом Каннингема. Вместе с ним шли еще два не молодых, но испытанных бойца – линкоры «Вэлиант» и «Барем». Британские линейные корабли уступали в скорости своим итальянским оппонентам, особенно новейшим, но располагали мощной 380-мм артиллерией. Однако англичане имели козырный туз, который они не особенно и прятали. В составе эскадры Каннингема находился новейший авианосец «Формидебл», только четыре месяца назад вступивший в строй и прибывший в Александрию 10 марта. Это был корабль водоизмещением 23 тыс. тонн, имеющий бронированную палубу и ангары. Днем 27 марта его авиагруппа перебазировалась на борт с базы Декхейла в трех милях от Александрии. Большие корабли сопровождали 9 эсминцев.

Итальянский план предусматривал продвинуться в Эгейское море, дойти до восточной оконечности Крита большей частью крейсеров (1-й и 8-й дивизии) под прикрытием «Витторио Венето» и в случае не обнаружения противника лечь на обратный курс. Таким образом, операция по своей сути не выходила за рамки обычного принципа противников Великобритании на море – не рисковать кораблями. Особо тщательный поиск и длительное нахождение в греческих водах не предусматривались. Весь последующий день 27 марта итальянцы продолжали движение на восток и с наступлением темноты увеличили скорость до 23 узлов. Самолет-разведчик с Родоса доложил Иакино, что обнаружил в гавани Александрии три линкора, два авианосца и другие корабли. Англичане стояли на якорях, и это немного успокоило адмирала. В 6 часов утра 28 марта с «Витторио Венето» был катапультирован самолет-разведчик Ro-43 c приказом произвести разведку, а затем совершить посадку на острове Лерос. Чуть позже своего разведчика поднял и тяжелый крейсер «Больцано». Если к 7 утра они ничего не обнаружат, Иакино планировал повернуть на обратный курс.

В 6 ч. 43 мин. гидросамолет линкора радировал на «Витторио Венето» об обнаружении четырех крейсеров и четырех эсминцев курсом на юго-восток всего в каких-нибудь 50 милях. Это были корабли Придем-Уиппелла. Еще через 40 минут английский разведчик передал на «Уорспайт», что им зафиксированы итальянские крейсеры. Каннингем приказал поднять скорость линкора до 22 узлов – это максимум, на который были способны машины старого корабля. Напряжение на британской эскадре спало – стало очевидно, что враг в море и столь желанного боя почти не избежать. Получив разведанные, добытые самолетом «Формидебла», Придем-Уиппелл поначалу подумал, что речь идет о его соединении, однако в 7.45 с «Ориона» обнаружили дым за кормой. В 7.58 с тяжелого крейсера «Триест» визуально опознали противника – наличие его уже не вызывало сомнений у обеих эскадр. В 8 ч. 12 мин. с дистанции 25000 метров итальянцы открыли огонь и, пользуясь своей быстроходностью, стали сокращать дистанцию. Придем-Уиппелл начал поход к своим главным силам, собираясь заманить противника поближе к своим линкорам. Те уже шли к месту сражения, держа 22 узла, – старший механик «Уорспайта» доложил, что старик способен дать и 24, однако на такую скорость не был способен «Барем», и Каннингему пришлось ограничить эскадренную скорость.

Расстояние между обеими группами крейсеров сокращалось, итальянцы сосредоточили огонь на концевом «Глостере» – накануне корабль имел аварию в машинном отделении и не мог развить полного хода. Восьмидюймовые залпы ложились достаточно плотно вокруг англичан, однако корабли 3-й дивизии не добились ни одного попадания. В 8 ч. 55 мин. итальянские крейсеры описали циркуляцию и вышли из боя, повернув назад. Они выполнили приказ Иакино не отходить слишком далеко от опекающего их линкора. Видя изменение в поведении противника, Придем-Уиппелл тоже повернул назад, стремясь сохранить визуальный контакт с противником. До линкоров Каннингема оставалось не более 50 миль. Ни командующий 3-й дивизией вице-адмирал Сансонетти, ни Придем-Уиппелл не подозревали о находящихся поблизости итальянском и английском линкорах. В 10.58 с крейсера «Орион» на расстоянии 16 миль обнаружили корабль, похожий на линкор. Вскоре он был опознан как линкор типа «Витторио Венето», который немедленно открыл огонь. Встретив такого сильного и неожиданного противника, английские крейсеры, поставив дымовую завесу, отвернули.

Пока происходил огневой контакт передовых крейсерских групп, на палубе «Формидебла» кипела работа. В бой должна была вступить авиация. Первыми в деле побывали «Суордфиши» с авиабазы Малья (Крит). Повинуясь приказу Каннингема, они безуспешно атаковали крейсер «Больцано», который без труда отвернулся от торпед. Слово было за палубной авиагруппой, находящейся в готовности уже с раннего утра. В 9 ч. 36 мин. «Формидебл» встал против ветра, и с него, натужно ревя двигателями, поднялись шесть «Альбакоров» (торпедоносец) и два «Фулмара» (палубный истребитель, способный нести торпеду). Английским крейсерам в это время пришлось пережить неприятные минуты – мало того, что их обстреливал линкор, чьи залпы ложились все ближе, еще и Сансонетти повернул свои корабли, чтобы присоединиться к атаке на противника. В этот критический момент в 11.27 появились самолеты с «Формидебла». На «Витторио Венето» их вначале приняли за долгожданное истребительное прикрытие с Родоса (бипланы «Альбакор» были приняты за CR-42 «Falco»), однако радость вскоре сменилась разочарованием. Торпедоносцы начали заходить в атаку на движущийся 30-узловым ходом линкор, залаяли 20- и 37-мм зенитки «Бреда», флагман Иакино начал маневрировать, уклоняясь от шести пущенных на него торпед. Попаданий англичане не добились, но Придем-Уиппелл сумел избежать вражеской атаки. Воздух вокруг итальянской эскадры явно накалился, и ее командующий приказал отходить к базам.

Торпедоносец «Фэйри Альбакор» на палубе авианосца.

 

«Великий Боже, а ведь мы попали!»

 

Скрытый текст

Расстояние между двумя эскадрами составляло не более 50 миль, но итальянцы отходили 28-узловым ходом. Каннингем не мог позволить себе развить более 22 из-за тихоходного «Барема». Иакино подстегивало наличие у противника самолетов (не важно, с Крита они вылетели или, хуже того, с авианосца) и отсутствие воздушного прикрытия. Шанс догнать уходящего на большой скорости врага был в том, чтобы заставить его снизить скорость. Этого можно было добиться, повредив итальянский линкор – уж его-то точно бы не бросили. Поэтому сейчас многое зависело от мастерства пилотов. На момент боя «Формидебл» располагал 27 самолетами (13 «Фулмаров», 10 «Альбакоров» и 3 «Суордфиша»). Он вместе с двумя эсминцами отделился от основных сил, чтобы не стеснять своими маневрами линкоры Каннингема, и поднял в воздух вторую волну – 3 «Альбакора» и 2 «Суордфиша». Их атака крейсеров 3-й дивизии также закончилась безрезультатно. Приняв самолеты первой, а потом и последующей волны, авианосец пошел догонять главные силы, к которым вскоре и присоединился. Его самолеты готовились к новым вылетам – пока что их заправляли, осматривали и перевооружали. Контакт с итальянской эскадрой был восстановлен примерно в 14 часов, когда ее снова обнаружили с воздуха. В начале третьего ее атаковали бомбардировщики «Бленхейм», вылетевшие с аэродромов Греции. И вновь – только близкие разрывы и отсутствие прямых попаданий. Не успели расчеты зениток перевести дух, как в воздухе показались «Альбакоры» и «Фулмары». Пока истребители поливали своими батареями из восьми 7,7-мм и четырех 12,7-мм пулеметов надстройки «Витторио Венето», дезориентируя наблюдателей и расчеты ПВО, звено «Альбакоров», ведомое капитан-лейтенантом Дэйлил-Стидом, комэском 829-й эскадрильи, подобралось к линкору на предельно близкое расстояние. Ведущий торпедоносец под ураганным огнем сбросил свой груз в каких-нибудь 100 метрах от борта. В следующие мгновения он был изрешечен зенитным автоматом и рухнул в воду. От торпеды «Витторио Венето» увернуться не смог – она попала в левый борт кормовой части корабля. Произошел взрыв, в пробоину поступило около 4 тыс. тонн воды. В 15.30 машины линкора остановились, он начал медленно крениться, оседая кормой. За свой подвиг капитан-лейтенант Дэйлил-Стид был посмертно награжден орденом «За выдающиеся заслуги».

Аварийные партии на флагмане Иакино тут же бросились исправлять повреждения. Используя машинную группу правого борта, кораблю удалось дать вскоре 10 узлов, потом развить и 19. До Таранто было еще 420 миль, и в небе не было ни одного итальянского или немецкого самолета. Опасаясь новых атак, Иакино построил свою эскадру так, что поврежденный линкор теперь находился в ее центре – слева и справа от него шли крейсеры, а эсминцы образовали внешний периметр. Англичане получали многочисленные, но противоречивые данные о нахождении противника от разных самолетов-разведчиков. В конце концов, в 17.45 с «Уорспайта» был поднят бортовой поплавковый «Суордфиш» с опытным наблюдателем на борту, который в 18.10 обнаружил «Витторио Венето» в 45 милях от своего линкора, а уже в 18.25 над итальянской эскадрой появились девять «Альбакоров». Они кружились за кормой противника вне зоны поражения его огня. Выше парил разведчик с «Уорспайта», постоянно передававший данные. Уже было темно, когда в 19.20 англичане ринулись в атаку. Зенитный огонь был очень сильным, и пробиться к флагману не удалось, однако в 19.46 был поврежден торпедой тяжелый крейсер «Пола», который вскоре потерял ход. Располагая только донесениями береговой разведки, согласно которым английские крейсеры были замечены в 75 милях за кормой, о присутствии линкоров итальянский командующий даже не догадывался.

Схема боя у мыса Матапан.

 

Скрытый текст

В таких условиях, считая, что ночных атак с воздуха уже больше не будет, а вероятность встречи с вражескими крупными кораблями исчезающее мала, в 20.18 Иакино отдает приказ 1-й дивизии крейсеров вице-адмирала Каттанео повернуть назад и оказать помощь поврежденной «Поле». Встречное предложение комдива ограничиться двумя эсминцами Иакино отверг. Тяжелые крейсеры «Зара» и «Фиуме» вместе с четырьмя эсминцами изменили курс, выполняя приказ командующего. Они шли прямо навстречу английской эскадре. Каннингем сознательно шел на риск в стремлении навязать бой и добить раненого противника, хотя каждая пройденная на запад миля увеличивала опасность встречи с авиацией противника. Однако, несмотря на уговоры штаба, британский адмирал был настроен решительно.

В 20 ч. 32 мин. один из крейсеров Придем-Уиппелла «Аякс» радаром обнаружил обездвиженную «Полу». Получив сообщение, Каннингем приказал своим линкорам повернуть и идти на сближение, следуя кильватерной колонной. В 22.03 радар «Вэлианта» получил контакт с целью, находившейся на расстоянии не более 8–9 миль от него. Англичане вначале с надеждой подумали, что это поврежденный «Витторио Венето». Английские линкоры выполнили поворот «все вдруг» и теперь шли строем пеленга. В 22.23 эсминец «Стюарт» доложил, что видит новые цели, следующие колонной, пересекающей курс англичан. В 22.27 эсминец «Грейхаунд» осветил прожектором вновь прибывших. Это была 1-я дивизия вице-адмирала Каттанео. Башни итальянских крейсеров были повернуты на ноль – они и не подозревали о противнике.

В 22 ч. 30 мин. британские линкоры открыли огонь с дистанции почти три километра, что практически сводило на нет промахи. Первый же залп «Уорспайта» (пять из шести 380-мм снарядов) поразил «Фиуме». Командир линкора, капитан 1-го ранга Дуглас Фишер, сам бывший артиллерист, воскликнул: «Великий Боже, а ведь мы попали!» Каннингем впоследствии записал это выражение. А вот итальянцам было не до шуток – британские снаряды крушили противника, быстро превращая его в груду плавающих обломков. Произведя несколько залпов, англичане увернулись от торпед, выпущенных вражескими эсминцами, которые попытались контратаковать. Последовала потасовка легких сил, итогом которой стала гибель двух итальянских эсминцев. Двум удалось уйти. Охваченный пламенем «Фиуме» затонул в 23.15, в полпервого ночи торпедами эсминца «Джервис» был добит и взорвался горящий «Зара». Адмирал Каттанео и командир крейсера погибли вместе с кораблем.

Тяжелый крейсер «Пола».

 

Скрытый текст

В 23 часа Каннингем отдал приказ всем кораблям, не занятым в уничтожении неприятеля, отходить на север и северо-восток. В 00.20 эсминец «Хэйвок» вновь обнаружил дрейфующий «Пола», на который никто до этого момента не обращал внимания. Крейсер находился в безрадостном состоянии, полупогруженный кормой. Подошедший и пришвартовавшийся к его борту эсминец «Джервис» нашел «Полу» в беспомощном положении: на корабле царил хаос, часть экипажа его уже покинула, часть толпилась на палубе, причем многие были не совсем трезвы. Сняв с крейсера 257 человек экипажа, англичане добили его торпедами. На месте ночного боя британские эсминцы проводили спасательные работы вплоть до утра, пока над ними не появились германские Ju-88, после чего им пришлось начать отход. Главные силы покинули район сражения еще ночью. В воде находилось множество итальянцев, и адмирал Каннингем отправил на Крит самолет с «Формидебла» с радиограммой, которую следовало передать на Мальту, а потом итальянскому командованию. В ней были координаты места, где все еще находились моряки с погибших крейсеров и эсминцев.

Попытка поохотиться на английские конвои обошлась королевскому флоту в три тяжелых крейсера и два эсминца. Линкор был поврежден. Архаичные методы ведения войны на море, игнорирование роли авианосцев, полное отсутствие прикрытия с воздуха закономерно привели итальянский флот к поражению, от которого он полностью не оправился до конца войны.

 

Скрытый текст

Невероятные приключения итальянца в Восточной Африке.

С лёгкой руки выдумщика Гудериана «конная атака на танки» стала синонимом девиза «Слабоумие и отвага». Но случались ситуации, когда чардж кавалерии на бронетехнику врага был единственно верным решением, приносящим успех.

Сентябрь 1943 года, Италия, Рим. Новоиспечённый военный министр фашистского правительства генерал Антонио Сорице пребывал в смятенном состоянии духа — буквально накануне он был приглашён на тайное заседание правительства страны, на котором ему объявили, что император Италии Виктор Эммануил III собирается совершить государственную измену: подписать перемирие с англо-американцами и вывести Италию из войны. Когда в приёмной раздался непонятный шум, генерал схватился за пистолет, толком не решив, что ему делать — стреляться или сопротивляться возможному аресту. Дверь распахнулась, и на пороге вместо ожидаемых чернорубашечников появился изумительный персонаж, более всего напоминающий бедуина из сказок «Тысячи и одной ночи». Кочевник решительно направился к генералу, обратившись к нему на чистом итальянском языке:

— Генерал, я капитан Амедео Гийе, прошу прощения за внешний вид, пробирался на родину из Эритреи под видом йеменца, был вынужден задержаться в Йемене: готовил личную гвардию тамошнего эмира, зато теперь у нас есть там верные друзья. Ближе к делу: мне нужен миллион в золотых и серебряных монетах, двадцать тысяч винтовок и несколько самолётов или судно, чтобы доставить это в Эритрею. Мои люди уже ждут. Мы поднимем восстание. Земля будет гореть под ногами у проклятых англичан, мы отомстим за герцога Д’Аоста…

Пришелец говорил, а в затуманенном разуме генерала Сорице вертелось: «золото… Эритрея… винтовки… восстание… я капитан Амедео Гийе… Гийе… Тот самый, командир „Банды Гийе“?!»

Амедео Гийе.

 

Потому что мы банда!

 

Скрытый текст

Вообще-то говоря, в термине «банда» изначально не было никакого негативного содержания: ещё в Византийской империи так назывался отряд, имевший своё знамя, — bandum. Однако служившие в бандах бандиты в итоге создали себе такую репутацию, что имя стало нарицательным. В начале XX века Италия решила вернуться к имперским истокам и бандами стали называться отдельные подразделения итальянской колониальной армии. Личный состав этих подразделений рекрутировался из местного населения в колониях, командовали бандами «белые» итальянские офицеры. Туземные солдаты служили в бандах в первую очередь за деньги — в экономических реалиях Африки военная служба была делом почётным и относительно высокооплачиваемым.

Но помимо меркантильной составляющей, для местных воинов крайне важным был авторитет командира. То, насколько солдаты уважали его и готовы были идти за ним в бой, определяло истинную боеспособность банды. Амедео Гийе был одним из самых успешных колониальных итальянских командиров. Потомственный военный, аристократ, прекрасный наездник и отчаянно храбрый человек — вот слагаемые успеха.

 

Путь атамана

 

Скрытый текст

Родился будущий герой Восточной Африки в 1909 году и, пойдя по стопам отца, поступил в военную академию в Модене. Затем он выбрал путь кавалериста и продолжил обучение в кавалерийской школе в Пинероло, которая, по сути, стала родоначальницей современного стиля верховой езды.

С учётом материальной части итальянских танковых войск — не худший выбор!

Там он достиг известных успехов и даже был включён в состав олимпийской сборной Италии по конному спорту.

А. Гийе на показательных выступлениях.

 

Скрытый текст

К началу Второй итало-эфиопской войны Гийе служил в составе кавалерийской дивизии ливийских спагов. В 1936 году, в разгар боевых действий, Гийе получил вызов для участия в Берлинской Олимпиаде, но отказался покинуть своих солдат, продолжив воевать с эфиопами.

Наградой за это стало тяжёлое ранение в левую руку и безграничный авторитет среди подчинённых эритрейцев, высоко ценивших воинскую доблесть. Гийе, отдавая им должное, говорил: «мои эритрейцы — это пруссаки Африки, правда без недостатков, присущих пруссакам». После излечения Гийе получил приглашение стать личным адъютантом генерала Фруши, командовавшего войсками чернорубашечников в Гражданской войне в Испании. В Испании Гийе отличился в ходе битв при Сантандере и Теруэле.

Там же в Испании он близко познакомился с советскими танками, сражаясь с ними исключительно коктейлями Молотова.

Йеменские наёмники.

 

«Кавалерия Амхара»

 

Скрытый текст

После Испании наш герой переехал в Итальянскую Африку.

Африка в то время — оплот итальянского аристократизма. Благородные синьоры стремились служить именно там — подальше от самодовольного плебея Муссолини.

В феврале 1940 года Гийе было поручено формирование иррегулярной кавалерийской группы, получившей неофициальные наименования «Кавалерия Амхара» и «Банда Гийе». Согласно его собственному отчёту, от него требовалось создать инструмент для агрессивной, автономной, мобильной войны. Используя свои связи и авторитет среди эритрейцев, Гийе завербовал сотню грамотных унтер-офицеров, которые занялись отбором добровольцев в отряд. В «Банде Гийе» служили мусульмане, копты, эритрейцы, амхары, йеменцы и даже арабы (бывшие контрабандисты), командовали бригадой шестеро офицеров-итальянцев. Численность бригады составляла 1700 человек, включая восемь кавалерийских банд (800 человек), четыре пехотные банды (400 человек), 200 кавалеристов на верблюдах, противотанковый и пулемётный взводы, подразделения обеспечения и связи.

После окончания формирования «Кавалерия Амхара» была направлена в провинцию Гондэр, где занималась борьбой с эфиопскими повстанцами. Постоянные стычки закалили личный состав, выметя из банды всех лишних и случайных людей, и к концу 1940 года «Кавалерия Амхара» представляла собой одно из наиболее боеспособных подразделений в Итальянской Восточной Африке. Гийе с гордостью отмечал, что за всё время существования подразделения, несмотря на большие потери, в нём не было ни одного случая дезертирства. После вступления Италии во Вторую мировую войну «Банда Гийе» несла службу на границе с пробританским Суданом, противодействуя английским войскам спецназначения, проводя операции против эфиопских повстанцев, совершая разведывательные рейды на территорию противника.

В начале 1941 года командующий итальянскими войсками в Эритрее генерал Фруши потребовал перевести «Банду Гийе» под своё непосредственное начало, сделав из неё личный мобильный резерв. В условиях британской блокады Итальянской Восточной Африки нехватка топлива и запасных частей сделала кавалерию единственным подвижным средством ведения войны для итальянского командования.

Генерал Фруши инспектирует «Кавалерию Амхара».

 

Срочно требуется герой!

 

Скрытый текст

В январе 1941 года началось общее наступление английских войск в Восточной Африке. Англичане (точнее говоря — войска из британских доминионов и колоний: индийцы, африканцы, южноафриканцы) численно уступали итальянским войскам, однако на голову превосходили противника в обеспеченности техникой, топливом, снабжением и боеприпасами. В этих условиях принимать сражение на равнине с маневренным противником было бы самоубийством, поэтому командование итальянцев начало отводить свои войска из Судана к горным перевалам Эритреи. Гарнизон города Кассала, насчитывавший десять тысяч человек, начал отход к перевалу Агордат, от которого итальянцев отделяло не менее 200 километров. Отход должен был осуществиться максимально скрытно, но, к несчастью для итальянцев, англичане, взломавшие итальянские шифры, были в курсе всех приказов противника.

Английские моторизованные подразделения в Восточной Африке.

 

Скрытый текст

В погоню за итальянцами была брошена боевая группа «Газель» под командованием полковника Ф. Мессерви. В состав группы были включены разведывательный полк 5-й индийской пехотной дивизии «Всадники Скиннера», моторизованные роты Суданских сил самообороны, батарея 25-фунтовых пушек и два индийских пехотных батальона, посаженные на «универсал-кэрриеры» и грузовики. В качестве козырного туза группе были приданы три танка «Матильда», которые в условиях Африки были супероружием, неуязвимым для противотанковых средств противника. Полностью моторизованная группа должна была обогнать отходящие колонны итальянцев и отрезать им путь к отступлению. Колонну англичан обнаружила итальянская авиация, но остановить её несколько имевшихся у итальянцев самолётов, разумеется, не могли. Узнав про угрожавшую отступающим из Кассалы войскам опасность, генерал Фруши 20 января 1941 года приказал лейтенанту Гийе задержать противника хотя бы на сутки. За это время гарнизон Кассалы мог успеть дойти до ущелья Керу, где продвижение англичан должен был остановить итальянский заслон. Поднятые по тревоге кавалеристы устремились навстречу врагу.

Кавалеристы перед боем.

 

С шашкою на танк бросится казак

 

Скрытый текст

Разведчики «Кавалерии Амхара» обнаружили противника, который остановился на ночлег недалеко от деревни Чару, в одном дневном переходе от ущелья, куда стремились отойти итальянские войска. Английская колонна остановилась прямо на дороге, в голове её была развернута батарея 25-фунтовых орудий, за ней разместился штаб группы в окружении бронемашин «Всадников Скиннера» и суданских моторизованных рот, пехотные батальоны расположились вдоль дороги. Люди спали прямо в машинах и транспортёрах, охранением англичане пренебрегли — только у машин расположилось несколько часовых. Основные силы Гийе заняли оборону на пути движения противника, вдоль русла пересохшей реки, а сам лейтенант, используя условия местности, вывел три кавалерийские банды в тыл британцев, чтобы утром их атаковать.

Место боя у ущелья Керу, 2000 год.

 

Скрытый текст

На рассвете 21 января 1941 года «Кавалерия Амхара» атаковала колонну противника. Всадники скакали вдоль стоявших на дороге «универсал-кэрриеров» и грузовиков, бросали в кузова гранаты и бутылки с зажигательной смесью, на скаку стреляли из винтовок и пистолетов, рубили разбегающихся врагов холодным оружием. Англичане признают, что внезапная атака конницы вызвала настоящую панику в их рядах. Майор Ян Хосак, командир «Всадников Скиннера», вспоминал, что его разбудил шум боя, и, когда он выскочил из палатки, захватив винтовку, проносившийся мимо всадник рубанул его саблей. Майор машинально поднял винтовку над головой, отбив удар и это спасло ему жизнь. Он выстрелил вслед всаднику, но промазал. Кругом велась беспорядочная стрельба, гремели разрывы гранат, кричали раненные, ржали лошади — в общем, творился хорошо организованный бардак.

Как водится, разбегающиеся в панике солдаты вопили, что их атаковали неприятельские танки .

От танков улепётывать все-таки почётнее, чем от конницы.

Артиллеристы английской батареи двадцатипятифунтовок, развёрнутых на дороге, зарядили свои пушки бронебойными снарядами, развернув орудия в сторону разгоравшегося в тылу боя. Когда на пушки вынеслась лава конницы, выбор боеприпасов оказался крайне неудачным — снаряды вырвали из рядов атакующих несколько всадников, а произвести второй залп англичане уже не успели — на позиции батареи ворвалась кавалерия, расчёты орудий вступили в рукопашный бой. Впрочем, как с истинно британским юмором отмечал в своем рапорте капитан «Всадников Скиннера» Дуглас Грей, то, что орудия были заряжены бронебойными снарядами, а не шрапнелью, имело и положительную сторону: английские снаряды пролетели через расположение штаба группы, только чудом никого не задев.

Ситуацию спасли «матильды», которые пулемётным огнем смогли отогнать итальянцев. Кавалеристы укрылись в пересохшем русле реки Вашаму, где уже занимали позиции их товарищи. Итальянские стрелки, укрывшись за урезом склона, прицельным огнём не позволяли противнику выйти из расположения. Тогда к их позициям двинулись неуязвимые для стрелкового оружия английские танки, попытавшись обойти неприятеля с фланга. Заместитель Гийе лейтенант Тоньи заметил этот манёвр противника и понял, чем он угрожает обороняющимся, — двигаясь вдоль русла реки, танки могли бы «смотать» итальянскую оборону. Он отделил от отряда 30 добровольцев, передав своему командиру короткую прощальную записку через доктора Коллу, главного ветеринара бригады. Тоньи был личным другом Гийе, его отец был преподавателем в академии Модены, где в своё время учился командир бригады. В записке лейтенант прощался со своими родителями и желал удачи командиру.

Всадники прискакали по руслу реки к тому месту, куда направлялись английские танки. Когда «матильды» выехали к обрыву, итальянцы уже были на месте. Уклон не позволял танкистам использовать своё оружие против кавалеристов, поэтому тяжёлые машины начали съезжать вниз по откосу, — в этот момент кавалеристы атаковали их в развёрнутом строю, поднимаясь навстречу врагу. Атака была самоубийственной — в живых остался только тяжело раненый ординарец лейтенанта. Тоньи вместе со своим конём был срезан пулемётной очередью, когда скакал вдоль обрыва, бросая гранаты в английские танки. Тем не менее, хотя итальянцы и не сумели уничтожить бронированные машины, два танка завязли на обрыве и англичане не смогли их использовать.

А. Гийе на могиле своего боевого товарища лейтенанта Р. Тоньи. Справа — лейтенант Ренато Тоньи.

 

Скрытый текст

Решительные действия итальянцев вынудили противника развернуться в боевые порядки. В середине дня англичане предприняли решительную атаку: пехота сикхов двигалась цепью протяжённостью 600-700 метров, на флангах её охраняли бронемашины. Когда до итальянских позиций оставалось не более сотни метров, итальянцы предприняли очередную дерзкую атаку — кавалеристы в развёрнутом строю вылетели на противника из вади. Младший капрал 4-го сикхского батальона Мохиндер Сингх вспоминал: «атаку возглавлял блестящий офицер, следом за которым скакал знаменосец с развёрнутым знаменем. Казалось, что он заговорён от пуль, — я выстрелил в него, но промахнулся».

Много лет спустя, когда Гийе будет служить послом Италии в Индии, Мохиндер Сингх станет его личным водителем.

Всадники стремительно смешались с атакующей пехотой противника, что не позволило англичанам использовать пулемёты бронемашин. Прорвав неприятельскую цепь, конница вылетела прямиком на артиллерийскую батарею противника, попав под шрапнельный залп. Из 250 атакующих к спасительному лесу прорвались не более 50 всадников, однако атака англичан была сорвана. К вечеру итальянцы по приказу оставили свои позиции и отошли через ущелье. В течение дня 21 января 1941 года «Банда Гийе» потеряла 176 человек и 100 лошадей убитыми, 260 человек были ранены. Тяжесть потерь скрашивалась тем, что задача была выполнена — гарнизон Кассалы успел пройти через ущелье Керу и был спасён: десять тысяч человек влились в ряды защитников перевала Аргодат.

За этот бой Амедео Гийе был произведён в капитаны, лейтенант Тоньи посмертно был награждён золотой медалью за храбрость. Раненый ординарец, которого подобрали на поле боя, видел, как англичане хоронили итальянского лейтенанта, отдав ему воинские почести. В британских коммюнике, посвящённых ходу эфиопской кампании, конная атака итальянцев была названа «наиболее выдающимся боем с начала этой кампании».

Атака на английские танки глазами художника.

 

Кавалерист и партизан

 

Скрытый текст

«Кавалерия Амхара» прикрывала отход итальянской армии от перевала Агордат, принимала участие в битве при Керене, где итальянские войска 53 дня удерживали свои позиции: после того, как противник прорвался через перевалы, кавалеристы продолжали сдерживать его наступление. С начала кампании потери бригады составили 826 убитых и более 600 раненых бойцов. В последней схватке на перевале Ад-Теклезан Гийе «коктейлями Молотова» поджёг две британские бронемашины (их горелые остовы оставались на перевале до начала 60-х годов) и был ранен. Кавалеристы вытащили своего командира из-под вражеского огня.

Засада в Ад-Теклезане.

 

Скрытый текст

В мае 1941 года выздоравливающий Гийе узнал о капитуляции итальянских войск в Эритрее. Верный присяге, он собрал вокруг себя около ста верных ему людей и начал свою личную войну с противником, действуя как партизанский командир. Надо отметить, что по сути солдаты колониальных войск были наёмниками, многие из бывших итальянских аскари после поражения готовы были служить кому угодно — однако бойцы Гийе остались верны своему командиру.

Разумеется, маленький отряд, испытывающий нехватку вооружения и боеприпасов, не мог причинить серьёзного урона противнику. Первые налёты на англичан были совершены в июне 1941 года, партизаны атаковали несколько автоколонн, следовавших из Судана в Эритрею. В результате нападений были убиты несколько британских солдат и сожжены три грузовика со снабжением. В июле 1941 года люди Гийе разобрали рельсы на железной дороге Асмара-Агордат и обстреляли остановившийся поезд. Партизаны уничтожали линии связи, минировали и делали завалы на дорогах. За свои действия итальянский командир получил прозвище Куммандар-эс-Скаятан («неуловимый дьявол»), для его поимки британцами была направлена специальная разведывательная миссия, возглавляемая капитаном (позднее майором) Максом Харири.

Офицер британской разведки Макс Харири выходит из дверей своей миссии на поиски Гийе.

 

Скрытый текст

За голову Гийе была установлена очень большая награда — в тысячу фунтов стерлингов. Однако его авторитет среди местного населения был настолько высок, что никто этим не соблазнился. Даже те вожди племён, которые раньше были враждебны по отношению к итальянцам, предлагали ему убежище и помощь. В августе 1941-го партизанский командир приказал своим людям рассеяться по деревням и перейти на легальное положение — для проведения операций он каждый раз лично собирал группу бойцов. Англичане дважды едва не поймали неуловимого Гийе: один раз он попал в руки индийских солдат, но смог убедить их, что он простой йеменец, и был отпущен. В другой раз английская пуля, попав в тюрбан, оглушила итальянца, он потерял сознание и упал с лошади. Прочёсывающие местность патрули англичан прошли мимо разыскиваемого партизана, а в качестве утешительного приза Максу Харири достался серый конь Гийе.

Харири на трофейном коне Гийе.

 

Скрытый текст

Англичане не могли отловить Гийе во многом потому, что его разыскивали в эритрейских поселениях, которые были лояльны к итальянскому режиму, в то время как он скрывался у своей любовницы — дочери эфиопского вождя.

К октябрю 1941 года в отряде осталось не более тридцати крайне утомлённых людей, а преследователи шли за ним по пятам. После того как англичане появились на ферме, где скрывался Гийе, он принял решение распустить отряд и перебраться в Йемен, откуда рассчитывал вернуться в Италию, чтобы получить необходимые средства для развёртывания полноценной партизанской войны в тылу врага. В Йемене Гийе был арестован, но благодаря своей харизме и ореолу славы вышел на свободу и вскоре стал личным другом эмира Йемена — имама Ахмета. Во время пребывания «в гостях» он занимался подготовкой личной гвардии эмира по образцу и подобию своей кавалерийской бригады.

Фотография эмира Йемена с дарственной надписью «Фотография на память для моего друга А. Гийе».

 

Скрытый текст

В 1943 году на судне Красного Креста он смог попасть в Италию, где предложил военному министру план организации восстания в Эритрее. Однако выход Италии из войны сделал эти планы неактуальными. Гийе, сохраняя верность присяге королю Италии, предложил свои услуги союзникам. В 1944–1945 году он воевал в составе британских войск специального назначения в Северной Италии — что интересно, вместе с ним воевал Харири, который охотился на Гийе в Эритрее. Впоследствии они стали большими друзьями: Гийе в шутку говорил, что никто не может понять его лучше, чем человек, который пытался его поймать. После войны Гийе служил в дипломатическом корпусе Италии, представляя свою страну в Египте, Йемене, Марокко, Иордании, до 1975 года работал официальным послом в Индии.

2000 год. Ветераны итальянских колониальных войск встречают своего командира.

 

Скрытый текст

Генерал кавалерии Амедео Гийе скончался 16 июня 2010 года, в возрасте 101 года. Он является одним из наиболее заслуженных деятелей Итальянской Республики.

Скрытый текст

Филиппинские кавалеристы против японских танков.

Филиппинские кавалеристы армии США были настолько суровы, что доказали при обороне Манилы: даже танки можно бить верхом. Их запредельная отвага впечатлила даже японцев и задержала падение Филиппин на два-три месяца.

 

В конце XIX века молодой американский хищник атаковал дряхлую Испанскую империю и отобрал её владения в Атлантике и на Тихом океане. В том числе Филиппины.

Американцы пришли на архипелаг как «освободители от испанской тирании».
Восстав против испанцев, местные пытались добиться настоящей независимости. Американские войска продемонстрировали, что подлинная демократия — это кого надо демократия. Поскольку ползать по джунглям с «гуками» на деревьях армия США уже и тогда не слишком любила — она набрала местные войска.

 

Свирепая ацтекская конница

 

Филиппинские скауты

 

Скрытый текст

Туземные части «филиппинских скаутов» стали частью армии США. Американские офицеры и сержанты командовали местными рядовыми — прежде всего из всадников Макабебе. Скауты помогли подавить повстанцев и приобрели репутацию «парней, на которых можно положиться». Их число выросло до нескольких полков.

По опыту Первой мировой стало ясно, что дни конницы сочтены. Однако самые опытные и надёжные кадры скаутов оставались в кавалерии. Посему всадников сократили наполовину и объединили в 26-й кавалерийский полк.

Он приобрёл репутацию самого боеспособного на Филиппинах — и лучшего кавалерийского полка США. Служба в нём считалась привилегией, даже рядовые кавалеристы имели высокое положение в обществе. При этом полк не стал «паркетным»: боевой подготовке и воинскому духу уделяли высокое внимание.

Испытанием на прочность для полка стала Вторая мировая война.

Филиппинские скауты.

Перед вторжением: всё очень, очень плохо

 

Скрытый текст

 

Когда стало ясно, что главная высадка японцев случится в Лингайенском заливе на севере Лусона, 26-й полк бросили туда. Шестнадцатого декабря полк насчитывал 28 офицеров-американцев и 699 рядовых-филиппинцев и состоял из двух эскадронов, разбитых на несколько рот.

Цитата

В кавалерии США с 1880-х годов эскадрон (squadron) соответствует не роте, а батальону. Эскадроны делятся на роты (troops).

Кроме пистолетов и карабинов у них были несколько лёгких пулемётов и противопехотные гранаты-«лимонки». Ни сабель, ни пик кавалеристам США уже не полагалось. Разведвзвод с броневиками забрали в интересах командования, две роты изъяли на другие направления.

Полковник Клинтон Пирс и его бойцы были готовы драться до последнего, но их энтузиазм мало кто разделял. Солдаты армии и Национальной гвардии США были слабо обучены и плохо вооружены. Пехота с артиллерией филиппинских скаутов уступали кавалеристам в подготовке и боевом духе.

Дивизии же армии Филиппин были обучены и вооружены ещё хуже. Японцы ещё не проявили себя во всём зверстве, и казалось, что умирать за одних угнетателей против других — глупо. Филиппинские солдаты массово бросали позиции и дезертировали.

Обороной командовал Дуглас МакАртур — самый бездарный из военачальников США, державшийся в должностях лишь благодаря политическим связям, пиару и интригам. Перед вторжением он заявил, что сбросит «япошек» в море, — и вопреки прежним планам рассредоточил войска и склады с полуострова Батаан по всем Филиппинам.

В 1935 году МакАртур пообещал американскому и филиппинскому народам, что агрессору придётся заплатить за архипелаг полумиллионом жизней, «если не помешают происки коммунистов». Реальность оказалась совсем иной, и коммунисты были решительно ни при чём.

 

26-й кавалерийский полк.

 

Дамортис: «атака лёгкой кавалерии» на японские танки

 

Скрытый текст

Когда японцы 22 декабря высадились в Лингайенском заливе, две слабые филиппинские дивизии не смогли им помешать. Кавалеристов после ускоренных маршей под налётами бросили под Дамортис, на который катилась вся армия японского генерала Хоммы.

Скауты успели окопаться и организовать два эшелона обороны с пулемётами на флангах. На пути японцев впервые с минуты высадки появились «тонкие красные линии», не собиравшиеся отступать или сдаваться.

В час дня на них обрушились японская пехота, бомбы и снаряды. Вскоре появились «Ха-Го» 4-го танкового полка, ветераны Китая и Халхин-Гола. В 14:40 первому эскадрону приказали оставить первую линию и отойти ко второй. И тут танки отсекли пулемётный взвод на левом фланге.

Товарищей и дефицитные пулемёты следовало выручать. Рота «А» рванулась на танки в конном строю. На глазах изумлённых японцев всадники-филиппинцы носились вокруг «Ха-Го» и закидывали их противопехотными «лимонками». В суматохе выжившим пулемётчикам удалось отступить.

В «атаке лёгкой кавалерии» погибла половина участников.

Потери японцев «предположительно свелись к одному танку». Однако они пришли в замешательство и позволили скаутам закрепиться на второй линии.

Полковник Пирс запросил поддержки танков. Прибывшие M3 Stuart из 192-го танкового батальона помочь не смогли. В первом бою американских танков японцы победили: «Ха-Го» сожгли головную машину, остальные четыре быстро ретировались с повреждениями.

Ну а скауты держались до семи вечера и стали отходить по приказу командования: продолжение обороны означало гибель единственного боеспособного подразделения.

Японские войска движутся к месту высадки в Лингаенском заливе.

 

Ночной бардак и сообразительность Михельсона

 

Скрытый текст

В темноте отступавшие кавалеристы встретили ту самую четвёрку M3 Stuart. Возник спор: офицеры-кавалеристы настаивали, что машины должны прикрыть их арьергард, танкисты же хотели скорее добраться в Росарио. Убедить их не удалось.

Стоило американским танкам уйти к Росарио, на хвост колонны кавалеристов вылетели «Ха-Го». Начался кровавый бардак и хаос. Кони запаниковали от вспышек и грохота пулемётных очередей, стали сбрасывать всадников.

Некоторые скауты залезали на японскую броню, стреляя из пистолетов в смотровые щели.

Другие запаниковали и пытались бежать. От разгрома кавалеристов спасла находчивость лейтенанта-ветеринара Михельсона. При помощи двух других офицеров он загнал на мост медицинский грузовик, вылил бензин и подпалил переправу. Японские танки не рискнули ехать через горящий мост, и кавалеристы оторвались.

Однако на центральной площади Росарио оказалось, что шедшая первой рота F уже ведёт бой с японской пехотой, которая прошла в обход и едва не захлопнула ловушку.

Кавалеристы прорвались и к утру 23 декабря достигли берегов реки Буэд. Выяснилось, что за сутки полк потерял убитыми и тяжелоранеными 150 человек. Удержавшая дорогу рота F уменьшилась до взвода. Держать оружие были в состоянии 175 человек.

Японские лёгкие танки.

 

Подстава от МакАртура

 

Скрытый текст

26-му кавалерийскому приказали отойти в Биналонан, к штабу 71-й дивизии. Они прибыли в час ночи. После выхода из тяжёлых боёв прошли всего сутки. В последний раз кавалеристы сколько-то ели и спали 21 декабря. Они были уверены, что Биналонан глубоко в тылу. Скауты разбили бивуак, выставили дозоры и пошли спать.

Генерал Уэйнрайт, командовавший северной группировкой, тоже был уверен, что всё идёт по плану. Он обдумывал контрудар по передовым японским частям, а утром 24 декабря собирался посетить героических кавалеристов в Биналонане.

Он понятия не имел, что в обход него и вопреки своим предвоенным взглядам МакАртур приказал всеобщее отступление на Батаан. 71-я дивизия уходила на юг, не вступая в бои и ничего не сообщив формально подчинённым ей кавалеристам. На ничего не подозревающих скаутов катилась вся армия Хоммы.

В пять утра полковника Пирса разбудило срочное донесение: дозоры отступают под ударами крупных сил японцев при поддержке танков. Кавалеристы едва успели занять позиции перед тем, как на них обрушилась 48-я дивизия японцев, в том числе и хорошо знакомые по Дамортису «Ха-Го» 4-го танкового полка.

Генералы Уэйнрайт и Макартур.

Биналонан: конница отбрасывает танки

 

Скрытый текст

 

Японцы тоже почти не ели и не спали с момента высадки. Генерал Хомма опасался, что контратака американцев и филиппинцев сбросит его истощённые войска в море. Вот только у японцев высокий боевой дух имели почти все, а у их противников — лишь горстка филиппинских скаутов‑кавалеристов.

И всё же удар японских танкистов провалился. Кавалеристы сами атаковали машины, стреляя в смотровые щели из пистолетов и кидая гранаты, используя рельеф местности, а также скорость коней. Кто-то догадался изготовить коктейли Молотова с бензином в бутылках из-под содовой: они тоже пошли в ход.

Потери японцев были не совсем понятны. Тем не менее, танкисты 4-го полка решили не искушать судьбу с такими отморозками.

Они попытались обойти врага с левого фланга, предоставив дело пехоте и миномётам. К семи утра скауты нанесли пехоте врага такой урон, что сами пошли в контратаку и стали оттеснять японцев из Биналонана. Те запросили поддержку танками и дополнительными силами пехоты.

Тем временем полковник Пирс пытался связаться с 71-й дивизией и выяснить, почему её нигде нет, а японцы без помех обходят его с фланга. В 11:30 в Биналонан прорвался взбешённый генерал Уэйнрайт — который едва сумел скрыться от идущих в обход 26-го полка японских танков и пехоты.

Цитата

По итогам кампании генерала Хомму подвергли критике со стороны отмороженного армейского генералитета за обходные манёвры, «недостойные истинного самурая». По их мнению, истинный воин Ямато должен был идти в атаку исключительно в лоб, бросая свою жизнь к подножью хризантемового трона.

Оказалось, что 71-я дивизия ночью ушла на юг. Благодаря гению МакАртура и бардаку с управлением кавалеристы держались в ключевой точке одни, спасая всю армию. И поддержки не ожидалось.

К Биналонану доползли тихоходные «Тип 89» 7-го танкового полка, затем пришёл 2-й Формозский пехотный полк. Потери кавалеристов росли, в том числе среди офицеров. В 13:00 Пирс и Уэйнрайт, пришли к выводу, что пора отступать. Генерал прорвался на своём «Паккарде», а кавалеристы вышли из боя галопом и рысью — предварительно эвакуировав раненых на машинах в тыл.

26-й полк опять задержал главные силы японцев — теперь на девять часов боя. 48-й дивизии генерала Цутибаси пришлось приводить четыре потрёпанных полка в порядок и снова собирать походные колонны. Этим он «купил» время на организацию нового рубежа на реке Арно.

 

26-й кавалерийский полк на марше.

 

Девять мостов и дьяволы Лусона

 

Скрытый текст

Лишь на Рождество, 25 декабря, кавалеристы Пирса в первый раз за четыре дня поели. После чего взорвали мост через реку Арно и помешали японцам навести переправу.

В ходе отступления на Батаан скауты не только прикрывали арьергард, создавая умело уворачивающуюся завесу на пути японцев, но и подорвали один за другим девять мостов.

Японцы вспоминали их как «духов и дьяволов», вездесущих и неуловимых.

За это время они потеряли всего двоих человек, в то время как их численность за счёт пополнений почти достигла штатной. Кавалеристы были среди войск, державших последний рубеж на пути к Батаану 2–4 января.

Здесь американские танкисты поправили свою репутацию: они потеряли половину «стюартов», но сдержали натиск «Ха-Го» и «Тип 89», дав пройти остальным и последними отступив на Батаан.

Там скаутам легче не стало. Их обстреляла пехота 31-й дивизии США, приняв за японских диверсантов. Не пришедшее вовремя известие о новых кодах связи погубило разведвзвод — попавший в засаду и не дождавшийся подмоги, пока их призывы о помощи отчаянно пытались прочесть устаревшим шифром. Затем был тяжёлый прорыв из окружения через горы — пока вся армия считала 26-й кавалерийский погибшим.

 

Последняя атака кавалерии США

 

Скрытый текст

Вышедших к своим 10 января истощённых скаутов направили на запад Батаана, где филиппинские и американские войска пытались сдержать японские атаки.

У прибрежного селения Морон взвод из 27 кавалеристов роты G лейтенанта Эдвина Рамси увидел походную колонну японской пехоты. Позволить им войти в посёлок и закрепиться было нельзя. Атаковать в пешем строю — бессмысленно, число противника превосходило филиппинцев в разы.

Рамси развернул всадников в шеренги и повёл их в первую атаку американской конницы за полвека — она же стала последней. Застигнутые летящими галопом кавалеристами врасплох японцы пришли в замешательство — и были смяты и рассеяны кинжальным огнём М1911 и командирского «Томпсона».

Кавалеристы на плечах бегущих ворвались в Морон и зачистили его.

Внезапность и решительность стали залогом того, что взвод потерял в атаке всего троих ранеными.

Японская пехота навалилась на закрепившихся в Мороне. Их зажали огнём и стали выдавливать из посёлка. Попытки пробиться на подмогу пехотой провалились из-за японских пулемётов.

Тогда капитан Уилер повёл на помощь отряд из рот E и F. Четыре волны кавалеристов галопом помчались к Морону. Не ожидавшие конной атаки японцы спохватились и открыли пулемётный огонь только тогда, когда две волны прошли зону поражения и уже врывались в посёлок. Филиппинцы, японцы и американцы перемешались: многозарядные пистолеты в суматохе были эффективнее винтовок.

Победа осталась за скаутами, которых сменили пехотинцы. Лейтенант Рамси получил за бой Серебряную звезду. В Мороне с японской стороны танков не было, хотя некоторые статьи говорят обратное. Кавалеристы сочли невероятным, что потеряли в этом бою всего двух убитыми и шестерых ранеными.

 

Печальный финал

 

Скрытый текст

Вечером того же дня 26-й кавалерийский перестал быть кавалерийским. Он сдал коней и превратился в мотострелков. Его бойцы продолжали сражаться до самой капитуляции 9 апреля — с другими «батаанскими ублюдками», брошенными сбежавшим на катере МакАртуром.

Кони погибли раньше: 15 марта их было решено забить и съесть. Армия из-за вывезенных с Батаана складов отчаянно голодала.

Выжившие в боях скауты вместе с другими пленными попали в мясорубку японских военных преступлений. Кто не погиб в Батаанском марше смерти, те сгинули в лагерях, где смертность американцев и филиппинцев мало отличалась от участи советских окруженцев 1941 года.

К окончанию войны и освобождению Филиппин из 28 американских офицеров 26-го полка были мертвы 20. Из рядового и сержантского состава выжил каждый пятый.

 

Скауты не сдаются

 

Скрытый текст

Впрочем, отчаянный лейтенант Рамси сумел избежать плена. Он выбрался через японские позиции и стал одним из лидеров сопротивления на Филиппинах.

Рамси окончил войну в звании майора.

К этому времени он весил 40 килограммов вместо былых 80, был болен букетом болезней от малярии до дизентерии, пережил вырезание аппендицита без наркоза — но под его командованием с японцами сражались 40 тысяч повстанцев.

После войны он получил погоны подполковника и крест «За выдающиеся заслуги».

Продолжила войну ушедшая в джунгли рота С, ставшая ядром одного из районов сопротивления.

Выжил и полковник Пирс, получивший после освобождения генеральские звёзды. Многие дожившие до конца войны филиппинские скауты получили американское гражданство — и даже успели послужить в оккупационных войсках в Японии.

По словам генерала Уэйнрайта, лишь 26-й полк не допустил падения Манилы почти сразу после высадки. Японские документы после войны показали, что действия 26-го кавалерийского стали главной причиной того, что армии генерала Хоммы не удалось отсечь американо-филиппинскую группировку от дороги на полуостров. Отчаянные филиппинские кавалеристы и их американские командиры хотя бы отчасти спасли военное достоинство своих стран — и сделали возможной пятимесячную эпопею обороны Батаана и Коррехидора.

Эта история не слишком известна даже американцам. Её герои не очень удобны для всех. Для кого-то филиппинские кавалеристы — какие-то смуглые раскосые «нацмены», недостойные стоять со всадниками генерала Ли и «освободителями Америки от индейцев». Для кого-то они — наследники карателей на службе американского империализма или недостаточно филиппинские филиппинцы. А их подвиги уж слишком оттеняют дурь МакАртура, бардак в командовании и трусость многих других солдат.

Однако история 26-го кавалерийского достаточно красива, чтобы её озвучить.

В конце концов, они действительно сражались с танками верхом — и побеждали!

 

Забавно... Форум тут решил немного сократить лекцию - не все истории, почему-то, загрузились... Ладно - оставим на потом...

[Lommofff]

Всем утра!

[a911]

Сегодня в 05:31:02 пользователь Lommofff сказал:

Всем утра!