Лёгкий крейсер "Красный Кавказ"

[wm_tankist]

Лёгкий крейсер "Красный Кавказ"

 

 

"...- Вы что к нам, в качестве Гончарова? - строго спросил молодой командир.

- Так точно, на фрегат "Красный Кавказ".

- Что-то вас много. Сразу три Гончарова.

- Один - художник.

- Ага, значит, два Гончарова и один Верещагин.

- Почти что Верещагин.

- Ну что ж, давайте, давайте...

(...)

Крейсер жил бесконечно разнообразной жизнью. Он уносил вперёд своё громадное тело, в котором всё было приспособлено к одной цели, подчинено одной задаче - стрелять! Хорошо стреляют в Черноморском флоте.

То есть когда стреляют хорошо - это у них считается плохо. Извините, но это не каламбур. Считается хорошо, когда стреляют отлично. (...)

На боевом учении, после трудной ночной стрельбы, командующий приказал выстроить краснофлотцев и сказал им:

- Я должен вас огорчить, товарищи. Вы стреляли "на хорошо"..."

 

И. Ильф, Е. Петров. Очерк "Начало похода", борт лёгкого крейсера "Красный Кавказ", октябрь 1933 г.

 

Содержание:

1-й пост темы

Предыстория

Второе рождение

Флагман бригады крейсеров

По последнему слову техники (оценка проекта, характеристики)

Лучший корабль флота СССР (довоенная служба)

 

2-й пост темы

"...Высоко нести гвардейское знамя..." (военные годы)

 

3-й пост темы

Хранитель традиций (окончание службы, заключение)

Список литературы

 

4-й пост темы

Приложение: иллюстрации, описание конструкции крейсера

 

 

Иллюстрация В. П. Михайлуца к монографии И. Ф. Цветкова "Гвардейский крейсер "Красный Кавказ"

 

Предыстория

 

Давным-давно, в далёкой-далёкой Австро-Венгерской империи, прижимистый парламент упорно раз за разом вычёркивал из бюджета статьи расходов на постройку новых броненосцев. И адмиралы нашли выход: провели в бюджет капремонт и модернизацию старых броненосцев, а на выделенные средства фактически построили новые корабли (старыми оставались разве что якоря и гребные винты). По разным причинам в тех или иных вариантах похожая история повторялась и позже, и не только в императорско-королевском флоте Австро-Венгрии (самый известный пример, пожалуй - модернизация итальянских дредноутов типа "Конте ди Кавур", когда в старом корпусе строился фактически новый корабль). Оставляя в стороне целесообразность таких капитальных модернизаций (зачастую построить новое "с нуля" выходит проще и даже дешевле, чем переделывать старое), отметим, что рождались при этом очень интересные проекты, заслуживающие особого рассмотрения.

 

Герой этой статьи, лёгкий крейсер "Красный Кавказ", тоже получился при достройке абсолютно непохожим на своих собратьев - лёгкие крейсера типа "Светлана", заложенные ещё перед Первой мировой войной на верфях Российской империи. Интересующимся предысторией этого проекта рекомендую обратиться к посвященной им теме вот здесь.

 

 

 

Сначала Первая мировая, а потом гражданская война задержала эти корабли на стапелях и у достроечных стенок. Если ко времени закладки это были вполне современные лёгкие крейсера, то к 1920-м годам их данные смотрелись весьма скромно на фоне более новых проектов. Однако выбирать было не из чего - от военного флота Российской Империи уцелела лишь горсть кораблей, большей частью уже небоеспособных и безнадёжно устревших. Кроме того, судостроительную промышленность России - и до войны далеко не самую мощную и передовую - мировая и гражданская войны, вместе с немецкой оккупацей и англо-французской интервенцией, тоже не пощадили. Радужные планы достройки и модернизации хотя бы значительной части заложенных в 1913-1915 годах боевых кораблей остались нереализованными. Поначалу пришлось ограничиться завершением постройки лишь наиболее близких к готовности кораблей, сводя их модернизацию к мерам скорее "косметическим" (выразившимся в небольшом усилении зенитной артиллерии и размещении на борту самолёта-корректировщика).

 

 

Из восьми крейсеров типа "Светлана" в 1920-х годах по первоначальному проекту достроили только два корабля: головную "Светлану" на Балтике (переименованную сначала в "Профинтерн", потом в "Красный Крым"), и "Адмирала Нахимова" на Чёрном море (крейсер был переименован в "Червону Украину") - они были введены в строй в 1928 и 1927 годах соответственно.

 

 

Второе рождение

 

Иная судьба ждала третий и последний корабль этой серии, введённый в строй в первоначальном качестве - "Адмирал Лазарев". Заложенный 19 октября 1913 года и спущенный на воду 8 июня 1916-го, он с тех пор так и ржавел у достроечной стенки судостроительного завода "Наваль" (переименованного в 1922 г. в завод имени Андре Марти).

 

 

 

Строго говоря, с лета 1916-го и до начала 1918 года крейсер крайне медленными темпами и с постоянным срывом сроков ещё достраивали на плаву, но в марте 1918-го, с немецкой оккупацией Николаева, эти работы были остановлены окончательно.

 

 

К 1924 году, когда Совет Труда и Обороны утвердил восстановление и достройку корабля, во многих странах мира на стапелях уже стояли новые "вашингтонские" крейсера, позже названные тяжёлыми. Первоначально задуманные англичанами специально как истребители лёгких крейсеров противника, эти корабли вооружались 190...203-мм орудиями главного калибра, при этом не уступая лёгким крейсерам своего времени ни в бронировании, ни в скорости. Для лёгких крейсеров довоенных проектов с их 105...152-мм артиллерией главного калибра, в том числе для русских "Светлан" (8х130-мм пушек в залпе) - встреча с любым "вашингтонцем" означала бы безнадёжное поражение. Новые корабли - будущие "Кировы" и "Ворошиловы" - ещё только предстояло спроектировать и потом построить, а пока приходилось обходиться тем, что есть. Поэтому даже первоначальный проект достройки годных к этому крейсеров ("Адмирал Лазарев" и "Адмирал Бутаков") уже предусматривал существенное усиление вооружения - путём замены палубных 130-мм пушек на восемь 203-мм щитовых установок (предполагалось снять старые восьмидюймовки с пущенных на слом кораблей). Позже конструкторы остановили свой выбор на другой, новой артсистеме - 60-калиберной 180-мм пушке, недавно разработанной в КБ завода "Большевик". Высокая начальная скорость достаточно тяжёлого снаряда (97,5-кг снаряд разгонялся до 920 м/с) обеспечивала этой пушке великолепные данные по дальности стрельбы и бронепробиваемости, превосходившие даже 203-мм орудия многих "вашингтонских" крейсеров того времени.

 

 

 

Тем, что это великолепие имеет оборотную сторону в виде низкой живучести ствола и быстрого ухудшения баллистики по мере стрельбы, тогда предпочитали пренебречь.

 

 

Новейшие 180-мм пушки решили разместить в башнях, полностью отказавшись от первоначального вооружения из 130-мм щитовых и казематных установок. Четыре одноорудийные башни главного калибра для обеспечения оптимальных секторов стрельбы разместили в диаметральной плоскости по линейно-возвышенной схеме, что и определило весь облик и конструкцию обновлённого крейсера.

 

 

 

Отказ от казематных 130-мм пушек сделал ненужными бортовые спонсоны - так что борта корпуса "сгладились". Высокое расположение достаточно тяжёлых башенных установок (одна 180-мм одноорудийная башня МК-1-180 весила свыше 120 т) заставила понизить на 1 метр высоту баковой надстройки - корпус крейсера стал визуально ниже. У носовой оконечности высота корпуса была сохранена прежней, так что там образовался полубак. Бортам полубака придали развал в верхней части, а форштевень приобрёл изящный "клиперский" изгиб - для улучшения мореходности. Для размещения двух носовых башен с подбашенными отделениями пришлось убрать переднюю из трёх дымовых труб, а также сместить назад носовую надстройку вместе с боевой рубкой и фок-мачтой. Эти переделки не оставили места и для носового котельного отделения - его тоже пришлось ликвидировать, вместе с находившимися там четырьмя паровыми котлами. Чтобы оставшиеся 10 котлов смогли обеспечить турбинам прежнюю мощность - пришлось перейти со смешанного (угольно-нефтяного) на полностью нефтяное отопление, а также предусмотреть возможность форсировать котлы на полном ходу корабля. Естественно, отказ от угля позволил ликвидировать угольные ямы и расширить за счёт этого объём нефтяных цистерн. Современная система управления огнём потребовала усилить мачты для размещения на них командно-дальномерных постов. Обе мачты стали визуально массивнее, а на грот-мачте появились две мощные грузовые стрелы для подьёма на борт самолётов. Самолёты (корректировщики и разведчики) - также стали частью штатного вооружения крейсера, именно ради них грот-мачта была смещена в корму, ликвидирована кормовая надстройка и на освободившемся месте размещена пневматическая катапульта. Необходимость в самолётах-корректировщиках тоже прямо следовала из усиления вооружения: дальнобойность новейших 180-мм пушек (огромная для столь скромного калибра) при стрельбе на предельную дальность уже требовала корректировки с воздуха, поскольку снаряды летели дальше видимого горизонта.

 

 

В конце 1926 года крейсер получил новое имя - "Красный Кавказ", тогда же был закончен и описанный выше проект его перестроения в современный боевой корабль. Проект составлялся в КБ завода имени А. Марти под шифром "проект судна № 815". В 1927 году провели докование и приступили к достройке и модернизации крейсера. И, наконец, 25 января 1932 г. лёгкий крейсер "Красный Кавказ" поднял военно-морской флаг и вступил в состав Морских сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

 

 

Флагман бригады крейсеров

 

 

 

 

Лёгкий крейсер "Красный Кавказ"

 

Лёгкий крейсер "Красный Крым"

Сравнивая с верхним фото - трудно поверить, что изначально эти корабли строились по одному проекту.

 

 

Обновлённый корабль надолго стал гордостью и "визитной карточкой" советского флота, овеществлённой надеждой на его возрождение из пепла флота имперского. Сразу после вступления в строй крейсер назначили флагманским кораблём бригады крейсеров Морских сил Чёрного моря (помещения для флагмана и его штаба были специально предусмотрены при постройке). Гармоничный и грозный силуэт "Красного Кавказа" придавал ему сходство с самыми современными тяжёлыми крейсерами, совершенно не напоминая архаичные формы первоначального проекта.

 

 

 

Кстати сказать, был и более радикальный проект капитальной модернизации - с пятью башнями главного калибра (три "горкой" по носу и две в корме) и выведением дымоходов в единую, отклонённую назад трубу. Будь проект осуществлён - "Красный Кавказ" внешне стал бы подобием новейших тогда японских тяжёлых крейсеров типа "Такао".

 

Крейсер типа "Такао", 1932 г.

 

К сожалению, этот проект выходил слишком дорогостоящим (кроме прочего, пришлось бы существенно перестроить корпус с добавлением булей - иначе не хватило бы остойчивости), так что ограничились менее существенной переделкой.

 

 

Неудивительно, что уже вскоре после достройки (в октябре-ноябре 1933 года) новый крейсер совершил заграничный поход в составе отряда кораблей Черноморского флота, наглядно демонстрируя в портах Чёрного и Средиземного морей, что слухи о безвременной кончине военного флота России сильно преувеличены.

 

 

 

Как раз тогда, осенью 1933 года, на борту крейсера совершили путешествие уже ставшие знаменитыми авторы "Золотого телёнка" и "Двенадцати стульев", писатели и журналисты Илья Ильф и Евгений Петров - цитату из их очерка об этом походе я и поставил эпиграфом к статье. Путевые впечатления писателей должны были лечь в основу большой книги, но, увы, сначала работа над романом "Одноэтажная Америка", а потом болезнь и смерть Ильи Ильфа не дали осуществиться этому замыслу. Сохранились от него лишь краткие очерки - "Начало похода" и "Один день в Афинах".

 

 

Впечатление, производимое крейсером, хорошо иллюстрирует запись в книге почётных посетителей корабля, оставленная в октябре 1933 г. заместителем губернатора Стамбула Али Реза-беем: "Я выражаю свое восхищение. Первый раз в жизни вижу такой боевой корабль, построенный по последнему слову техники".

 

 

По последнему слову техники

 

Внешним впечатлением дело не ограничивалось, конечно - боевые возможности корабля действительно возросли.

 

 

Вес бортового залпа главным калибром, несмотря на сокращение числа стволов, существенно увеличился (4 180-мм пушки Б-1-К выстреливали 4*97,5=390 кг, в то время как 8 130-мм орудий выдавали только 8*33,5=268 кг). При этом надо учесть, что 180-мм снаряды били почти вдвое дальше - до 211 кбт (39 км), против 122 кбт (22,3 км), которые обеспечивали 130-мм пушки. Да и шансы поразить цель у "стовосьмидесяток" были существенно выше, благодаря башенному расположению и новой системе управления огнём.

 

 

Spoiler

 

Юнга "Красного Кавказа" на фоне 180-мм башен главного калибра

 

Управление стрельбой главным калибром велось по принципу центральной наводки. Данные о координатах целей поступали с командно-дальномерных постов (КДП) на центральный артиллерийский пост, в прибор управления артогнём (ПУАО) - аналоговый электромеханический вычислитель, прообраз будущих компьютеров - который рассчитывал для каждой башни углы вертикального и горизонтального наведения, при которых цель должна быть поражена. Система учитывала крен и дифферент самого корабля - цепи стрельбы замыкались лишь в тот момент, когда раскачивающийся крейсер проходил через положение "на ровном киле".

 

 

Техническая скорострельность новых пушек благодаря механизированному заряжанию почти не уступала первоначальным "стотридцаткам" - 5-6 выстрелов в минуту на ствол против 6-8 для 130-мм. На практике, правда, башням "Красного Кавказа" редко удавалось превысить темп в 2 выстр/мин. на ствол - механизмы заряжания были недостаточно надёжны, сохранялась масса ручных операций. Кроме того, башенные установки не имели средств продувки ствола после выстрела, что приводило к их загазованности при интенсивной стрельбе - и это тоже мешало расчётам добиваться высокого темпа ведения огня. В свою очередь, высокие баллистические данные главного калибра имели свой минус - низкий ресурс орудий, всего по 55 выстрелов полными зарядами на ствол. Недостатком башен МК-1-180 являлось также отсутствие башенных дальномеров, так что автономно (при выходе из строя системы центральной наводки или обрыве связи с центральным артиллерийским постом) вести эффективный огонь башня не смогла бы. Тем не менее, по главному калибру "Красный Кавказ" имел качественное превосходство над большинством лёгких крейсеров своего времени.

 

С зенитным вооружением поначалу всё обстояло далеко не столь блестяще - оно сохранялось на уровне первоначального проекта, в виде четырёх 76-мм зениток системы Лендера (времён ещё Первой Мировой войны). Ни замена этих пушек на более новые 100-мм установки Б-2, ни дополнение их 45-мм полуавтоматами 21-К в количестве четырёх штук принципиально не меняла дела - для защиты крупного корабля от самолётов 1930-х годов этого было смехотворно мало.

 

 

 

45-мм полуавтоматическая установка 21-К

"Полуавтоматика" этой пушки заключалась в том, что после выстрела автоматически выбрасывалась гильза - а новый унитарный патрон для следующего выстрела приходилось заряжать вручную. В начале войны 21-К в советском флоте постепенно заменялись на более новые автоматические 37-мм зенитные установки 70-К.

 

 

В 1934 году для вооружения крейсеров были закуплены в Италии вполне современные на тот момент спаренные 100-мм зенитные установки Минизини. Четыре такие установки заменили на "Красном Кавказе" неудачные "сотки" Б-2, наконец-то доведя зенитные возможности крейсера до приемлемого на середину 1930-х годов уровня.

 

 

 

100-мм спаренная установка Минизини на "Красном Кавказе"

 

 

Во время войны, как и на кораблях всех воюющих флотов, зенитное вооружение "Красного Кавказа" неоднократно усиливалось. 45-мм пушки уступили место более совершенным 37-мм, на месте демонтированной катапульты и самолётов появились 6 дополнительных 37-мм установок, в 1942 году при ремонте установили ещё две 100-мм спаренных установки Минизини, снятые с погибшего крейсера "Червона Украина" (так общее число 100-мм стволов на крейсере достигло двенадцати). В том же 1942 году на крышах возвышенных башен главного калибра "прописались" полученные от англичан по ленд-лизу счетверённые 12,7-мм зенитные пулемёты "Виккерс". На корме, позади башен ГК, установили побортно две 76,2-мм зенитные установки 34-К.

 

 

 

12,7-мм счетверённая установка "Виккерс" на башне "Красного Кавказа"

 

 

Малокалиберная зенитная артиллерия управлялась вручную по данным от полутораметровых дальномеров, а 100-мм и 76,2-мм установки получали данные для стрельбы от приборов управления артиллерийским зенитным огнём (ПУАЗО) системы Гейслера (координаты целей вычислители ПУАЗО получали от двух трёхметровых дальномеров ДМ-3).

 

Торпедное вооружение, по первоначальному проекту включавшее в себя лишь 2 однотрубных установки, на "Красном Кавказе" уже при вступлении в строй было весьма солидным: 4 трёхтрубных 450-мм торпедных аппарата. Если не принимать во внимание некоторую устарелость самих торпед (в советском флоте на замену 450-мм уже вскоре после достройки "Красного Кавказа" приняли на вооружение новую 533-мм торпеду) - торпедное вооружение крейсера было на уровне сильнейших зарубежных образцов.

 

Авиационному вооружению боевых кораблей тогда придавали большое значение, и здесь "Красный Кавказ" должен был стать шагом вперёд по сравнению с остальными кораблями советского флота - на нём уже в проекте была предусмотрена катапульта для запуска гидроплана-разведчика непосредственно с борта.

 

 

 

Гидроплан КР-1 (он же хейнкелевский HD.55)

 

Многие более старые корабли, в том числе крейсера "Профинтерн/"Красный Крым" и "Червона Украина", тогда тоже обзавелись бортовыми гидропланами - но необходимость для взлёта спускать самолёт стрелой на воду резко ограничивала оперативность запуска и возможности его применения. "Красный Кавказ" должен был избавиться от этого недостатка. Правда, фактически крейсер вступил в строй без катапульты - она была заказана у немецкой фирмы "Хейнкель" в единственном экземпляре и до 1935 года проходила испытания на линкоре "Парижская Коммуна"; первое время свои гидропланы КР-1 (так обозначили заказанные у того же Хейнкеля самолёты HD.55) "Красный Кавказ" мог запускать только с воды.

 

Будущий гигант авиационной промышленности Германии, фирма Эрнста Хейнкеля, к 1930-му году ещё представляла собой полукустарное предприятие, едва-едва осилившее огромный для её мощностей советский заказ в 20 деревянных "летающих лодок" HD.55 (КР-1) и одну катапульту К-3. Герр Хейнкель отнюдь не был стеснён предрассудками насчёт деловой репутации и "немецкого качества" - так что самолёты были изготовлены с массой дефектов, и поначалу больше ремонтировались, чем летали. Что до катапульты - то она сломалась уже при третьем пуске. С грехом пополам к 1935 году и самолёты, и катапульту довели до рабочей кондиции, но к этому времени тихоходные фанерные КР-1, с одной стороны, уже начали устаревать, а другой - попросту обветшали и стали гнить (из-за неудачной конструкции в нижнем крыле застаивалась вода, появились трещины в днищах и бортах лодок и т.д.). К 1938 году последние КР-1 были списаны на базы хранения. Бериевский гидроплан КОР-1, задуманный как замена "Хейнкелю", тоже вышел малоудачным и с поступлением на вооружение сильно запаздывал. В любом случае, катапульта "Красного Кавказа" рассчитывалась для разгона самолёта лишь до 90 км/ч - более скоростному КОР-1 этого было бы мало (его скорость отрыва составляла 125 км/ч).

 

 

К концу 1930-х годов сохранять катапульту смысла уже не было - после списания самолётов КР-1 с неё нечего стало запускать, поэтому авиационное оборудование с "Красного Кавказа" демонтировали во время ремонта 1939-1940 годов, а освободившееся место использовали для дополнительных зенитных установок.

 

Бронирование "Красного Кавказа" фактически осталось без изменений по сравнению с не проходившими модернизации собратьями: 75-мм нижний и 25-мм верхний пояс по всей длине корпуса, две 20-мм броневые палубы сверху и 50-мм траверз со стороны кормы. Башни главного калибра защищала 25-мм броня, а боевую рубку 75-мм. Усиливать бронезащиту было, собственно, некуда: корабль и так вышел перегруженным. И потом, подобное бронирование тогда считалось приемлемым для лёгкого крейсера. Более поздние "Кировы" были защищены немногим лучше.

 

Ходовые качества крейсера сохранились на уровне достроенных по исходному проекту собратьев, что уже само по себе было достижением, учитывая возросшее водоизмещение "Красного Кавказа" и ликвидацию почти трети паровых котлов. Для лёгкого крейсера 1930-х годов максимальная скорость в 29,5 узлов уже была маловата, но резервов для её увеличения опять же не было. Дальность плавания, из-за сокращения числа котлов и форсировки оставшихся, заметно сократилась против исходного проекта - но для черноморского крейсера, не рассчитанного на дальние океанские рейды, это было приемлемо.

 

Обитаемость корабля, пожалуй, в то время признали бы хорошей в большинстве военных флотов мира. Достаточно просторные матросские кубрики были оборудованы стационарными койками (не подвесными, как на более старых крейсерах), хорошо отапливались и вентилировались; имелся превосходно по тем временам оснащённый медблок, бани и душевые для команды.

 

 

 

 Илья Ильф и Евгений Петров с присущим им юмором описывали уютную обстановку в помещениях крейсера "Красный Кавказ":

 

"...В каюте были две металлические койки, одна над другой, два железных
шкафа, выкрашенных под дуб, железный письменный стол (под дуб), умывальник с
зеркалом, вешалка и железная полочка. Полочка тоже была разрисована под дуб.
Чья-то домовитая душа на верфи решила придать бесчувственному металлу
добродушный семейный вид. Из-за этого мы никогда не могли привыкнуть к
боевой обстановке каюты, вечно стукались коленками о гремящие железные тумбы
письменного стола и ходили в детских синяках и ссадинах..."

 

 

Правда, по мере службы и насыщения корабля новым оборудованием и вооружением экипаж разрастался с неизбежным "уплотнением" жилых помещений. Если при вступлении в строй штатная численность экипажа составляла 600 человек, то к 1944 году она достигла 878 офицеров и матросов - естественно, обитаемость при этом лучше не стала.

 

 

 

Тактико-технические характеристики крейсера "Красный Кавказ"

 

	"Красный Кавказ", 1944	"Красный Кавказ", 1941	"Красный Кавказ", 1932	"Адмирал Лазарев", проект (1913)
Водоизмещение - стандартное, т - полное, т	7560 9030	7560 9030	7560 9030	7600 8400
Длина/ширина/осадка, м	169,5/15,71 /6,6	169,5/15,71 /6,6	169,5/15,71 /6,6	163,2/15,71 /5,58
Бронирование: борт/палубы/прикрытие орудий/рубка, мм	75...25/20+20/25/75	75...25/20+20/25/75	75...25/20+20/25/75	75...25/20+20/20/75
Мощность турбин, л.с.	55000	55000	55000	55000
Дальность плавания, миль	1490	1490	1490	2700
Скорость, уз.	29	29,5	29,5	29,5
Вооружение (число установок Х число стволов; далее калибр, мм/длина ствола, клб.)   пул. - пулемёт; ТА - торпедный аппарат; ГБ - глубинная бомба; самол. - самолёт	4х1 180/60 6х2 100/47 2х1 76,2/55 10х1 37/68 2х4 12,7 пул. 6х1 12,7 пул. 4х3 ТА 40 ГБ до 100 мин	4х1 180/60 4х2 100/47 4х1 45/46 6х1 12,7 пул.     4х3 ТА 55 ГБ до 100 мин	4х1 180/60 4х1 102/45   2 самол.     4х3 ТА 55 ГБ до 100 мин	15х1 130/55 4х1 63         2х1 ТА

 

 

 

Общая оценка проекта

 

В своё время лёгкие крейсера типа "Светлана" создавались для обслуживания (разведки и охранения) дредноутных эскадр - и этим задачам они вполне отвечали как по вооружению, так и по бронированию и скорости. Ко времени достройки "Адмирала Лазарева", ставшего "Красным Кавказом", того флота, для которого его спроектировали, уже не существовало. К тому же прогресс в морских вооружениях на месте не стоял - так что модернизация напрашивалась сама собой. Убивали при этом двух зайцев: с одной стороны, подтягивали боевые возможности крейсера к современному уровню, а с другой - на практике проверяли технические новинки, которые планировалось позже внедрить на новых кораблях.

 

В результате "Красный Кавказ" получился "промежуточным" кораблём: безусловно сильнее лёгких крейсеров минувшей мировой войны, но существенно слабее новых тяжёлых крейсеров. Дисбаланс между могуществом артиллерии и слабой против неё защитой, столь свойственный "вашингтонским" крейсерам, был в полной мере присущ и "Красному Кавказу": собственными орудиями его броня легко пробивалась на любой дистанции.

 

 

 

На Чёрном море, где ему выпало служить, "Красный Кавказ" по праву возглавил наиболее мощное и современное на тот момент крейсерское соединение советского флота, куда вошли также "Червона Украина" и переведённый с Балтики "Профинтерн" (он же "Красный Крым"). Вместе с линкором "Парижская коммуна" эти силы более чем уравновешивали флоты всех прочих черноморских стран, вместе взятых (учитывая даже турецкий линейный крейсер "Явуз Султан Селим" - последний осколок немецкого "Флота открытого моря"). Однако в случае прорыва в Чёрное море крупных сил флота фашистской Италии (а такой сценарий считался вполне вероятным) "Красный Кавказ" уже становился добычей для итальянских "вашингтонских" крейсеров - ни уйти от любого из них при встрече, ни устоять против их огня он не смог бы. Утешение было разве что в том, что добычей он стал бы "кусачей" - более старые крейсера итальянцы смогли бы расстрелять из своих дальнобойных 8-дюймовок ещё до того, как те выйдут на дистанцию действительного огня.

 

 

В целом крейсер стал своеобразным пробным камнем для восстановленной судостроительной промышленности СССР - тем самым первым блином, который всегда выходит комом. Главная "изюминка" проекта - новые 180-мм пушки большой мощности - при всех своих достоинствах имели огромный недостаток в виде быстрого разгара ствола и ухудшения баллистики по мере стрельбы; этот недостаток усугублялся тем, что пушки первой модели (Б-1-К) не имели вкладыша-лейнера - для восстановления требовалось менять ствол целиком, что выходило сложно и дорого. В следующей модели 180-мм орудий, предназначенных для крейсеров типа "Киров" (пушки Б-1-П), эти проблемы были учтены - ресурс был увеличен, а ствол уже выполнен лейнированным. К сожалению, это привело к тому, что артиллерия "Красного Кавказа" стала уникальной, и снаряды от более новых 180-мм пушек не подходили к его главному калибру. Видимо, поэтому в 1940 году поднимали вопрос о перевооружении крейсера на другие артсистемы (152-мм или 130-мм башенные установки нового поколения).

 

Модернизированный крейсер так и остался в единственном экземпляре, хотя по тому же "проекту 815" предполагалось достроить однотипного "Адмирала Бутакова" на Балтике. Главной причиной отмены этого проекта послужило плачевное состояние корпуса и механизмов "Бутакова", требующее слишком больших затрат на восстановление и достройку, но наверняка сыграли свою роль и недостатки "проекта 815".

 

Вместе с тем нужно отметить, что "Красный Кавказ" сыграл громадную роль в развитии отечественного крейсеростроения - именно на нём были отработаны многие решения, нашедшие потом воплощение в крейсерах типа "Киров" и "Максим Горький", а моряки получили ценнейший практический опыт работы с современной артиллерией и системами управления огнём. При всех его недостатках следует признать, что со вводом в строй "Красного Кавказа" советский флот пополнился мощной и вполне современной на то время боевой единицей. Позже, в годы войны, будучи менее ценным кораблём, чем новые крейсера и линкор, "Красный Кавказ" стал одним из наиболее активно воюющих кораблей Черноморского флота. Ему и его собратьям - "Красному Крыму" и "Червоной Украине" - наряду с эсминцами и лидерами пришлось вынести на себе основную тяжесть проведения и поддержки всех десантных операций на Чёрном море, и этой роли крейсер соответствовал превосходно.

 

 

Лучший корабль флота СССР

 

 

 

Ещё во время постройки шефство над крейсером приняла ЗСФСР (Закавказская федерация в составе СССР - объединённые Грузия, Армения и Азербайджан, позже вошедшие в состав Советского Союза в качестве самостоятельных республик). С прибытием "Красного Кавказа" в Севастополь командир бригады крейсеров Ю. Ф. Ралль сразу же перенёс свой флаг на новый корабль. Первый же год службы омрачился происшествием: 10 мая 1932 года при маневрировании "Красный Кавказ" столкнулся с крейсером "Профинтерн", существенно повредив себе нос. Ремонт "Красного Кавказа" в Николаеве занял около месяца ("Профинтерн" пострадал меньше, его ремонтировали 12 суток). Командир корабля, Карл Генрихович Мейер, был снят с должности, а его место занял Николай Филиппович Заяц, ранее командовавший эсминцем. Примечательно, что его старшим помощником на "Красном Кавказе" стал Н. Г. Кузнецов - будущий нарком ВМФ, тогда только закончивший Военно-морскую академию.

 

При подведении итогов боевой и политической подготовки осенью 1933 г. крейсер "Красный Кавказ" вышел на первое место среди кораблей Черноморского флота. Исполнительный Комитет ЗСФСР наградил его орденом Трудового Красного Знамени. Командованием Черноморского флота было принято решение послать новый крейсер и два эскадренных миноносца ("Петровский" и "Шаумян") в заграничное плавание, о котором я уже упоминал выше. 17 октября 1933 г. отряд кораблей под командованием Ю. Ф. Ралля снялся с якоря и взял курс на Босфор, а в ночь на 7 ноября 1933 г. отряд вернулся на главную базу флота в Севастополь. В походе соединение нанесло визит в турецкий Стамбул, греческий порт Пирей, итальянский Неаполь. Как сам крейсер, так и его экипаж произвели хорошее впечатление во всех портах, где побывали.

 

 

Лёгкий крейсер "Красный Кавказ" в Севастополе, примерно 1933 г. На заднем плане - линкор "Парижская коммуна". 17 октября 1933 года Евгений Петров и Илья Ильф наблюдали примерно такой же вид:

 

"...Мы сидели в Севастополе, на Интернациональной пристани, об адмиральские
ступени которой шлёпались синенькие волны N-ского моря (мы умеем хранить
военную тайну). Было утро. Голубой флот стоял в бухте. Боевые башни линкора "Парижская коммуна" светились на солнце. Подальше расположились корабли бригады крейсеров. Эсминцы стояли у стенки. Всё это вросло в море, было неподвижно. И сама бухта, казалось, задремала, усыплённая последним октябрьским теплом, частыми звонками склянок и свистом боцманских дудок..."

[wm_tankist]

"...Высоко нести гвардейское знамя..."

 

В этом разделе описан боевой путь крейсера в 1941-1943 годах. Осторожно, много текста!

 

 

Накануне Великой Отечественной войны крупные надводные корабли Черноморского флота были объединены в эскадру, включавшую линейный корабль "Парижская коммуна", отряд лёгких сил (ОЛС) и бригаду крейсеров. В состав ОЛС входили новые корабли, заложенные на стапелях уже при советской власти: крейсера "Ворошилов" и "Молотов", лидеры эсминцев "Москва" и "Харьков", 4 эсминца типа "Сторожевой" ("Смышленый", "Сообразительный", "Способный", "Свободный"). Лидеры и эсминцы составляли 3-й дивизнон эскадренных миноносцев. В бригаду крейсеров входили:

крейсера "Красный Крым", "Красный Кавказ" и "Червона Украина";

1-й дивизион эскадренных миноносцев типа "Новик" ("Дзержинский", "Железняков", "Незаможник", "Фрунзе", "Шаумян");

2-й дивизион эсминцев, возглавляемый лидером "Ташкент" и включающий в себя 6 эсминцев типа "Гневный" ("Быстрый", "Бодрый", "Бойкий", "Безупречный", "Бдительный", "Беспощадный"). Командовал бригадой крейсеров Сергей Горшков, свой флаг он держал на крейсере "Червона Украина".

 

Турция заняла нейтральную позицию в войне, так что Черноморскому флоту на море противостоял лишь флот королевской Румынии (7 миноносцев, 2 вспомогательных крейсера-минных заградителя, 3 канонерские лодки, 3 торпедных катера, 12 тральщиков и 1 подводная лодка). Таким образом, советский Черноморский флот во всех отношениях значительно превосходил силы противника.

 

Начало войны

 

В начале второго часа ночи 22 июня 1941 г. в штабе Черноморского флота была принята телеграмма наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова. Она содержала приказ всем флотам, кроме Тихоокеанского, немедленно перейти на оперативную готовность № 1. Прибыв в штаб флота, командующий Черноморским флотом в 1 ч 15 мин объявил по флоту оперативную готовность № 1. В 1 ч 55 мин в главной базе был сыгран сигнал "Большой сбор" и отдано приказание произвести затемнение всех объектов базы и города Севастополя. Глухо ударила пушка с Константиновской батареи, взлетели в ночное небо сигнальные ракеты.

 

 

Spoiler

 

В ту тревожную предвоенную ночь командир "Красного Кавказа" капитан 2 ранга А. М. Гущин не сходил на берег. Дождавшись доклада дежурного по кораблю о прибытии увольнявшихся на берег краснофлотцев и старшин, командир вернулся в свою каюту и прилёг на диван. Но долго спать не пришлось: около двух часов ночи в каюту вошел дежурный по кораблю и доложил - "Товарищ командир, в главной базе объявлен "Большой сбор"". А. М. Гущин приказал играть боевую тревогу. Зазвенели колокола громкого боя, по корабельной трансляции объявили: "Боевая тревога! Корабль к бою и походу изготовить!"

 

 

Около трёх часов ночи поступило сообщение от постов наблюдения в Евпатории и с мыса Сарыч о шуме моторов неизвестных самолётов. Самолёты приближались к Севастополю со стороны моря. В городе завыли сирены воздушной тревоги, на Корабельной стороне заревел гудок Морзавода.

 

Из Исторического журнала штаба Черноморского флота:

"3 ч 07 мин Константиновский пост СНиС донёс оперативному дежурному штаба ЧФ, что слышен гул моторов самолётов. С З ч 15 мин до 3 ч 50 мин к оперативному дежурному штаба ЧФ поступило несколько донесений с постов СНиС о сбрасывании с самолётов бомб в различных пунктах главной базы. В 3 ч 13 мин зенитная батарея 61-го артиллерийского полка открыла огонь по самолётам. В 3 ч 48 мин в городе разорвались 2 бомбы, в 3 ч 52 мин в районе водной станции разорвалась третья. В 4 ч 12 мин 59-й батареей сбит самолёт противника. В 4 ч 13 мин над главной военно-морской базой установлен барраж истребителей."

 

Не самом деле над акваторией немцы сбрасывали не бомбы, а донные неконтактные мины, стремясь закупорить эскадру Черноморского флота в главной базе. Мины сбрасывались на парашютах, откуда появились предположения о высадке немцами воздушного десанта.

 

 

 

Командир "Красного Кавказа" А. М. Гущин вместе с командиром артиллерийской БЧ В. А. Коровкиным находились в боевой рубке крейсера. Они вышли на открытый мостик. Басовитый гул самолетов то пропадал, то слышался снова. Прожекторные лучи, перекрещиваясь над головой, неожиданно выхватывали из тьмы яркие точки - самолеты врага, и сразу к ним устремлялись светящиеся трассы очередей зенитных пулеметов и автоматов. На мостик "Красного Кавказа" поднялся исполнявший тогда обязанности командира зенитного дивизиона корабля лейтенант П. И. Машенин. "Алексей Михайлович", - обратился он к командиру, - "это война?" "По-видимому, да", - ответил Гущин, - "готовьте дивизион к отражению атак самолётов противника".

 

 

В итоге того налёта военные объекты главной базы не пострадали, а попытка противника полностью заминировать выход из бухты, как выяснилось позже, закончилась безрезультатно. Но всё же несколько мин упало в воду, и места их приводнения были неизвестны. В 4 ч 35 мин командующий флотом приказал произвести траление от мин опасных районов. По фарватерам и местам попадания мин начали ходить быстроходные катера, сбрасывая глубинные бомбы, которые вызывали детонацию магнитных мин.

 

Июнь-июль 1941 года: минные постановки

 

 

 

С 23 июня по 21 июля 1941 г. на Черноморском флоте производилась постановка оборонительных минных заграждений. Мины ставились в районах Севастополя, Одессы, Керченского пролива, Новороссийска, Туапсе и Батуми. В районе Севастополя мины ставились в соответствии с планом обороны главной военно-морской базы, разработанным до начала войны. Поскольку в сжатые сроки необходимо было выставить большое количество мин и минных защитников, кроме сил охраны водного района к постановке мин были привлечены крупные корабли, в том числе "Красный Кавказ".

 

Крейсер приступил к погрузке мин утром 23 июня - ему предстояло выйти на их постановку совместно с "Червоной Украиной". В течение двух часов на борт "Красного Кавказа" было принято 110 мин. Как только вышли в море, сигнальщики доложили: "Группа самолетов, справа шестьдесят, высота три тысячи!" А. М. Гущин приказал увеличить ход и начал маневрировать курсами. Вражеские бомбардировщики ложились на боевой курс, открыли стрельбу 100-мм зенитные пушки. Разрывы ложились на высоте точно и кучно, но всё время отставали от вражеских бомбардировщиков по курсу, несмотря на введение максимальных поправок, предусмотренных таблицами стрельбы. С такой высокой скоростью бомбардировщиков зенитчики сталкивались впервые. А. М. Гущин приказал управляющему огнем лейтенанту П. И. Машенину ввести поправку на скорость, превышавшую табличную. Когда фашистские самолёты начали атаку, войдя в пологое пикирование, снаряды стали рваться точно в их боевых порядках. Не выдержав меткого огня зенитчиков, самолёты круто развернулись и скоро пропали из вида. В 17.06 крейсер "Красный Кавказ" приступил к выполнению своего первого боевого задания, начав постановку мин. 109 мин было выставлено благополучно (одна сошла с рельсов), и в 19.15 крейсера вернулись в Севастополь.

 

24 июня совместно с крейсером "Червона Украина" и эсминцем "Безупречный" предстояла ещё одна минная постановка, на "Красный Кавказ" было принято 90 мин. В 8.40 советское соединение вышло в район постановки, а в 11.18 благополучно её завершило. К 12.52, когда "Червона Украина" уже находилась примерно в полутора кабельтовых от боковых заграждений, в воротах показался дымивший буксир, который тянул за собой громоздкий 25-т плавкран. Когда буксир, поравнявшись с носом крейсера, пересёк кромку фарватера, перед "Червоной Украиной" встал огромный столб воды, в воздух взлетели обломки плавкрана, затем донесся глухой звук мощного подводного взрыва. Н. Е. Басистый сам бросился к машинному телеграфу и перевел стрелки на "средний назад". Внезапная остановка могла привести к столкновению с "Красным Кавказом", но А. М. Гущин, заметив, что шары на флагмане поднялись на "Стоп", быстро оценил обстановку и тоже дал задний ход. Плавкран, накренившись на правый борт, быстро погружался в воду. Было ясно, что взорвалась одна из магнитных мин, сброшенных немцами накануне. Сработал прибор кратности, установленный на никому не известное число крат. Только счастливая случайность спасла от гибели "Червону Украину". 1 июля на такой же магнитной мине подорвался эсминец "Быстрый".

 

В течение суток 25 июня крейсера "Красный Кавказ" и "Червона Украина" продолжали постановку оборонительных минных заграждений у главной базы совместно с эскадренными миноносцами 2-го дивизиона.

 

В последующие дни июня и в начале июля обстановка в Севастополе не менялась. Гитлеровская авиация продолжала ночные налёты, упорно стремясь заминировать выходы и гавань. Корабли эскадры были рассредоточены по бухте и в ночное время; чтобы не демаскировать себя, огня не открывали. Большие корабли фактически бездействовали и, находясь на якорных стоянках, постоянно подвергались угрозе атак с воздуха. В этих условиях командование флота приняло решение частично перебазировать корабли эскадры в Новороссийск.

 

В ночь на 5 июля 1941 г. крейсера "Червона Украина" (под флагом комбрига капитана 1 ранга С. Г. Горшкова) и "Красный Кавказ" в охранении эсминцев "Смышленый", "Сообразительный" и "Способный" вышли в Новороссийск. Вечером следующего дня они ошвартовались у молов в Цемесской бухте. Даже здесь каждую ночь город и бухта подвергались налётам вражеской авиации. Обнаруживать приближавшиеся самолёты в Новороссийске было гораздо труднее - мешали горы, полукольцом охватывающие город. Корабли были включены в общую систему обороны Новороссийской военно-морской базы. В Цемесскую бухту немецкие самолеты сбросили много магнитных мин, и при выходах корабли подвергались опасности. Однако в период июля - августа крейсера "Червона Украина" и "Красный Кавказ" довольно часто выходили в море для охраны конвоев в юго-восточной части Чёрного моря и для выполнения задач боевой подготовки.

 

 

Сентябрь 1941 года: поддержка сухопутных войск под Одессой

 

 

 

10 сентября 1941 года "Красный Кавказ" был отправлен на помощь осаждённой Одессе - крейсер сменил "Червону Украину", до того поддерживавшую своей артиллерией сухопутные войска Одесского оборонительного района (ООР). Командующий флотом Ф. С. Октябрьский запретил вводить крейсер в Одесскую гавань - это было слишком опасно для корабля. К прибытию "Красного Кавказа" (11 сентября в 7.30) командование OOP не успело назначить для его 180-мм артиллерии подходящих целей. Корабль полдня маневрировал в море, подвергаясь атакам пикировщиков (они добились лишь 4-х близких разрывов, не нанеся повреждений крейсеру). Для прикрытия крейсера с воздуха пришлось отвлечь с фронта часть истребителей. Командир крейсера капитан 2 ранга А. М. Гущин вынужден был направить в штаб OOP радиограмму: "Почему держите на внешнем рейде и не даёте целей?" После этого с крейсера на берег был направлен корректировочный пост во главе с командиром дивизиона главного калибра старшим лейтенантом М. И. Мартыновым. Только к 17.10 "Красному Кавказу", наконец, назначили цели в Восточном секторе обороны. После окончания стрельбы крейсер переключили на Южный сектор, где противник продолжал вклиниваться в нашу оборону. Артиллерия крейсера оказала значительную помощь дивизии генерала И. Е. Петрова, и на крейсер была направлена радиограмма: "Работали успешно, спасибо за помощь". Всего за 11-12 сентября было израсходовано 85 снарядов главного калибра, и более 300 снарядов расстреляли зенитные 100-мм и 45-мм установки крейсера при отражении атак вражеской авиации. 13 сентября в 11.30 "Красный Кавказ" встал на бочку в Севастопольской бухте, завершив свой первый боевой поход в Одессу. Надо заметить, что "Красный Кавказ" был слишком ценной боевой единицей и требовал тщательного прикрытия - в этом плане более старые "Красный Крым" и "Червона Украина" причиняли намного меньше хлопот командованию одесской военно-морской базы. При нахождении в осажденной Одессе "Красный Кавказ" требовалось непрерывно обеспечивать авиационным прикрытием и катерами-дымзавесчиками. "На второй день крейсер ушел", - вспоминает начальник штаба Одесской ВМБ К. И. Деревянко, - "и мы облегченно вздохнули". Тем более, что для 180-мм пушек крейсера не было достойных наземных целей, а со стрельбой по пехоте противника отлично справлялись своей 130-мм артиллерией эскадренные миноносцы и старые крейсера.

 

 

Сентябрь 1941 года: десант под Одессой

 

 

 

В середине сентября Л. А. Владимирский и С. Г. Горшков были приглашены начальником штаба Черноморского флота И. Д. Елисеевым, который объявил, что их предложения о высадке десанта под Одессой приняты. "Десант явится составной частью контрудара", - сказал И. Д. Елисеев, - "который нанесут по врагу войска OOP". На следующий день штаб OOP получил директиву Ф. С. Октябрьского, где излагался замысел предстоящей операции. Предполагалось усилить OOP 157-й стрелковой дивизией, высадить десант силами до одного полка во фланг группировки противника в районе села Григорьевка, расположенного на побережье в 16 км от линии фронта, а затем встречным ударом захватить вражеские батареи дальнобойных орудий. 19-20 сентября из Новороссийска в Одессу прибыл конвой с частями 157-й дивизии, а для высадки десанта в Григорьевку готовили 3-й Черноморский полк морской пехоты - около двух тысяч человек. Полк был сформирован всего лишь месяц назад в Севастополе из краснофлотцев с кораблей Черноморского флота. Для переброски полка к месту высадки командующий флотом принял решение сформировать десантный отряд из крейсеров "Красный Кавказ", "Красный Крым" и трёх эсминцев.

 

Общее руководство операцией возлагалось на командующего эскадрой контр-адмирала Л. А. Владимирского. Командиром высадки был назначен командир бригады крейсеров капитан 1 ранга С. Г. Горшков. Глубоко сидящие в воде корабли отряда высадки не могли подойти близко к берегу в районе Григорьевки из-за большой песчаной отмели с перекатами, поэтому для перевозки десанта с кораблей на берег был сформирован специальный отряд высадочных плавсредств со сравнительно малой осадкой из состава Одесской ВМБ. Оба отряда должны были встретиться в назначенном месте на траверзе Григорьевки. В качестве резерва для перевозки десанта предполагалось использовать плавсредства кораблей отряда высадки. 15 сентября с "Красного Кавказа" и эсминцев произвели тренировочную высадку 1000 человек десанта в виду Херсонесского маяка (морские пехотинцы 3-го полка ещё недавно входили в экипажи кораблей, и опыта высадок не имели). Учение прошло с успехом, и утром 21 сентября началась погрузка войск на корабли уже для реальной высадки. В течение 40 мин "Красный Кавказ" принял на борт батальон в составе около семисот человек, "Красный Крым" за 1 ч 07 мин погрузил более тысячи человек с оружием и боеприпасами, остальных десантников приняли на борт эсминцы "Бойкий", "Безупречный" и "Беспокойный".

 

В 13 ч 40 мин 21 сентября корабли отряда высадки под флагом капитана 1 ранга С. Г. Горшкова, который держал его на "Красном Кавказе", вышли из Севастополя и взяли курс на Одессу. Корабли шли кильватерной колонной - впереди следовал эсминец "Бойкий", за ним крейсера "Красный Кавказ" и "Красный Крым", строй замыкали эскадренные миноносцы "Безупречный" и "Беспокойный". Только теперь, когда связь с берегом была полностью прервана, личному составу морского полка и экипажам кораблей объявили о предстоящей десантной операции.

 

22 сентября в 1 ч 14 мин отряд десантных кораблей, преодолев путь от Севастополя до Одессы (на переходе отогнав зенитным огнём пару бомбардировщиков He-111) , подошел к точке рандеву с отрядом высадочных средств, но не обнаружил его на месте. Корабли отряда легли в дрейф и, подрабатывая машинами, чтобы удержаться в назначенной точке, стали ожидать отряд из Одессы. В это время из Севастополя поступила радиограмма, что эсминец "Фрунзе", атакованный авиацией противника, затонул у Тендровской косы, С. Н. Иванов погиб вместе со всей оперативной документацией, судьба Л. А. Владимирского неизвестна. В связи с этим командующий флотом С. Ф. Октябрьский приказал возглавить операцию С. Г. Горшкову. Считая, что длительное пребывание в дрейфе у побережья, занятого врагом, может в конце концов привести к обнаружению кораблей отряда противником, С. Г. Горшков принял единственно верное в этой ситуации решение - не дожидаясь отряда высадочных средств, идти к месту высадки и начать десантирование первого броска с помощью корабельных плавсредств. Такой вариант был учтён, и на палубы участвующих в операции крейсеров и эсминцев были взяты дополнительные моторные баркасы и шлюпки с других кораблей эскадры. Однако даже так из-за нехватки плавсредств приходилось осуществлять высадку в две-три очереди.

 

Строгое соблюдение светомаскировки и тишины позволили скрытно подойти к месту высадки. В 01 ч 14 мин десантный отряд стал на якоря в 15 кабельтовых от берега, примерно на траверзе деревни Григорьевка. По сигналу с флагмана в 01.21 корабли (пока только "Красный Крым" и эсминцы) начали артиллерийскую подготовку. В 01 ч 30 мин на кораблях прозвучала команда: "Плавсредства на воду, начать посадку!" Через 5 минут баркасы и шлюпки с первым броском десанта отвалили от борта. Ступив на берег, десантники сразу же зажгли сигнальные огни для ориентировки плавсредств, следовавших за ними. Это позволило десанту быстро сосредоточиться в одном месте. К 02.00 десантники первого броска были полностью высажены на берег, и артиллерия кораблей перенесла свой огонь в глубину плацдарма высадки. В 02.37 заговорили 180-мм пушки "Красного Кавказа", теперь огонь вело всё соединение (одновременно около тридцати корабельных орудий). Яркие вспышки залпов на мгновение высвечивали моторные баркасы и буксируемые за ними цепочки шлюпок с десантниками. Гром канонады и множество разрывов 180- и 130-мм снарядов на берегу вселяли в души десантников уверенность в успехе. Во вспышках разрывов и в свете пламени горевших на берегу строений было видно, что там завязался рукопашный бой. Капитан К. М. Корень, высадившийся с первым броском, связался по радио с кораблями и сразу же стал просить командира высадки ускорить переброску десанта. Условия высадки осложнялись тем, что на пути следования переполненных людьми баркасов и шлюпок имелось много песчаных перекатов - загребов. Плавсредства с ходу садились на мель, и десантникам приходилось спрыгивать за борт и проталкивать тяжелые баркасы вперед, чтобы снова выйти на чистую воду. Некоторые баркасы уже сделали по три-четыре рейса от кораблей к берегу, но до прибытия отряда высадочных средств удалось доставить на берег всего лишь несколько сот десантников. Оправившись от испуга и растерянности, румынские солдаты стали занимать оборону, оживились огневые точки, в бой включилась артиллерия врага. Десантники начали отступать вдоль берега в сторону линии фронта. Наступал критический момент боя за высадку. В это время сигнальщики "Красного Кавказа" при вспышке очередного залпа вдруг обнаружили группу кораблей, приближавшуюся к якорной стоянке отряда со стороны Одессы. Это был долгожданный отряд высадочных средств. В 2 ч 40 мин канонерская лодка "Красная Грузия" подошла к борту крейсера "Красный Крым", чтобы принять оставшихся 450 десантников. Вслед за ней подошли другие корабли - десять малых охотников, двенадцать малых катеров КМ, десять моторных баркасов и буксир. Они сразу приняли на борт всех остальных десантников и направились к берегу.

 

Когда последний катер МО отвалил от трапа крейсера, к борту "Красного Кавказа" ошвартовался торпедный катер, на борту которого находился легко раненый Л. А. Владимирский. Он перешёл на крейсер, и на фок-мачте корабля взвился должностной флаг командующего эскадрой. В это время из Севастополя была получена радиограмма, подписанная командующим флотом Ф. С. Октябрьским: "Крейсерам возвратиться в базу". Для поддержки десанта оставались эсминцы "Бойкий", "Безупречный" и "Беспощадный". В 04.04 "Красный Крым" и "Красный Кавказ", снявшись с якоря, взяли курс на Севастополь и к 16.00 встали на бочки в Северной бухте. Высаженный десант увенчался лишь частичным успехом - артиллеристы противника были выбиты с позиций и на время лишились возможности обстреливать город и порт Одессы, однако отступившие немецко-румынские части сумели избегнуть окружения.

 

 

Октябрь 1941 года: эвакуация из Одессы

 

 

 

Одесса могла бы ещё значительное время держаться, но в связи с угрозой прорыва противника в Крым Ставка ВГК 30 сентября приняла решение оставить город и усилить оборону Крымского полуострова за счет переброски туда войск OOP.

 

Кроме военных транспортов для эвакуации войск из Одессы выделялись крейсера "Красный Кавказ" и "Червона Украина", эскадренные миноносцы "Бодрый", "Смышленый", "Незаможник" и "Шаумян", быстроходные тральщики "Искатель" и "Якорь", сторожевые катера. Одновременно на эти корабли возлагались задачи артиллерийской поддержки, конвоирования транспортов и перевозка последних частей арьергарда Приморской армии. В ночь с 13 на 14 октября крейсер "Червона Украина" под флагом командующего эскадрой Л. А. Владимирского вышел из Севастополя в Одессу. В кильватере шёл крейсер "Красный Кавказ", а в охранении находились эскадренные миноносцы "Бодрый" и "Смышленый". В море штормило, качка достигала 20°. Ранним утром 14 октября, когда прибывшие корабли, рассредоточившись, стали на якорь в Одесском заливе, в гавани уже была часть военных транспортов, предназначенных для эвакуации. Обстановка в порту и на передовой была тревожной - противник в любой момент мог обнаружить отвод войск и одним ударом сбросить их в море. Ввести крейсера в гавань Л. А. Владимирский отказался, так как при налёте авиации корабли лишались возможности маневрировать. Кроме того, противник мог сбросить мины и закупорить крейсера в порту. Корабли в море несколько раз подвергались атакам авиации, но успешно и без повреждений их отражали зенитным огнём. 14 октября в 21.30 "Красный Кавказ" открыл огонь главным калибром по целеуказанию от наземного корректировочного поста. Стрельба велась на большую дистанцию (свыше 30 км) и скорее для подавления духа противника, чем для поражения реальных целей - враг не должен был заподозрить, что войска эвакуируются. Всего было выпущено 25 снарядов, и в 22.25 стрельбу задробили. 15 октября с 20.30 по 21.20 крейсер ещё раз обстреливал живую силу противника, израсходовав 27 снарядов главного калибра.

 

В 19.00 15 октября начался отход главных сил Приморской армии с оборонительных рубежей Восточного, Западного и Южного секторов, а уже в 05.10 16 октября последний транспорт с войсками вышел из порта. В 02.00 в порт начали прибывать первые арьергардные батальоны и отряды заграждения. Их принимали на борт крейсера "Красный Кавказ" и "Червона Украина".

 

В 3 ч 15 мин генерал И. Е. Петров и командование Приморской армии покинули КП Одесской ВМБ, где они временно помещались, и спустились на Платоновский мол к причалу № 14. Там их ожидали два малых охотника под командованием старших лейтенантов С. Гладышева и Г. Акимова. В 3 ч 45 мин катера снялись со швартовов и взяли курс на Севастополь. В 5 ч 57 мин 16 октября контр-адмирал Л. А. Владимирский приказал крейсерам и эсминцам охранения сниматься с якоря. Противник еще в течение шести часов продолжал из орудий и миномётов обстреливать передовой рубеж обороны, не подозревая, что окопы и траншеи пусты. Самолёты противника бомбили город и порт. Только во второй половине дня враг обнаружил, что Одесса обороняющимися оставлена.

 

Быстро догнав транспорты с войсками, "Червона Украина" и "Красный Кавказ" вместе с эскадренными миноносцами заняли места в ордере конвоя. Он был обнаружен авиаразведкой противника около 9 ч, когда его голова приблизилась к Тендре. В 10 ч начались налеты авиации - пикирующих бомбардировщиков Ju-88 под прикрытием истребителей Bf-109. Конвой уже вошел в зону действия нашей истребительной авиации, базировавшейся на Тендре и аэродромах Крыма. В результате, потеряв от зенитного огня и атак советских истребителей 17 самолётов, вражеские лётчики смогли добиться лишь одного попадания торпедой (в шедший в балласте - без груза - транспорт "Большевик", который после торпедирования затонул). Всего с 1 по 16 октября из Одессы было вывезено 86 тыс. военнослужащих с вооружением и боевой техникой, а также эвакуировано 38 тыс. гражданского населения.

 

 

Октябрь-декабрь 1941 года: начало осады Севастополя

 

 

 

Переброшенные из Одессы войска чуда не совершили: сломив советскую оборону, 20 октября армия Манштейна ворвалась на Крымский полуостров и начала продвижение к Севастополю. В этой обстановке было принято решение вывести флот из Крыма на базы Кавказского побережья, для чего их ПВО следовало всемерно усилить. 23 октября "Красный Кавказ" принял на борт 73-й зенитный полк, 24 октября крейсер ошвартовался в Туапсе и приступил к выгрузке. После, 25 октября, крейсер в Новороссийске принял груз боеприпасов на следующий день разгрузил их в Севастополе, более 2-х часов на рейде подвергаясь опасности взлететь на воздух при первом же авианалёте противника. 27-28 октября "Красный Кавказ" эвакуировал войска с Тендровской косы. 29-30 октября крейсер доставил из Севастополя в Туапсе зенитный батальон, затем перешёл на стоянку в Новороссийск. В Севастополе для огневой поддержки его защитников остались только наименее ценные крейсера: "Червона Украина" и "Красный Крым". Бригада крейсеров, в которую они входили вместе с "Красным Кавказом", 29 октября расформировали, и подчинили все её корабли непосредственно командованию флотом.

 

2 ноября немецкая авиация совершила массированный налёт на Новороссийск, в ходе которого крейсер "Ворошилов" получил существенные повреждения от попавших в него 2 бомб. "Красному Кавказу" было приказано отбуксировать повреждённый корабль для ремонта. 3-4 ноября, несколько раз подвергнувшись сильным авианалётам противника (при отражении атак израсходовано свыше 600 зенитных снарядов 100-мм и 45-мм калибра), "Красный Кавказ" эту задачу выполнил, и к вечеру 4 ноября отшвартовался в гавани Туапсе. Дозаправившись топливом, 5 ноября крейсер вышел в Севастополь.

 

7 ноября 1941 года, приняв очередную зенитную часть и свыше 500 человек эвакуируемых, "Красный Кавказ" вышел из Севастополя курсом на Новороссийск, куда и прибыл утром 9 ноября. 10 ноября - вновь Туапсе, в ночь на 12 ноября - швартовка к Угольной пристани Севастополя. Этот день в Севастополе был отмечен сильнейшими налётами вражеской авиации - именно 12 ноября был потоплен крейсер "Червона Украина". "Красному Кавказу", пришвартованному для погрузки войск и техники (а значит, лишённому всякой подвижности), пришлось отразить 12 налётов, но плотный огонь зениток защитил крейсер от прямых попаданий (немцам удалось добиться лишь двух близких накрытий). К 17.52, закончив погрузку, корабль отошёл от стенки и стал на якорь, а в 20.49 "Красный Кавказ" вышел из базы в море. За этот "жаркий" день крейсер израсходовал 258 100-мм, 684 45-мм и более 7500 патронов к пулемётам, отражая налёты авиации. Штаб 51-й армии, находившийся на борту, выделил 10 наградных часов для личного состава зенитного дивизиона крейсера - до того был впечатлён блестящей работой зенитчиков.

 

В ночь на 2 декабря 1941 года, приняв на борт 1000 человек личного состава, большое количество боеприпасов и провизии, "Красный Кавказ" вышел из Новороссийска в Севастополь. Вечером того же дня, стоя уже в Севастополе под разгрузкой и потом погрузкой, крейсер прямо от причальной стенки несколько раз открывал огонь главным калибром по вражеским войскам. 4 декабря корабль вернулся в Поти, потом перешёл в Новороссийск. 7-10 декабря "Красный Кавказ" ещё раз выполнил подобный "рейс" в Севастополь.

 

Второе наступление фашистских войск на Севастополь началось на рассвете 17 декабря 1941 г. В приказе командующего 11-й немецкой армией Э. Манштейна по поводу предстоящего штурма города выражалась твёрдая уверенность, что на этот раз немецкие войска овладеют Севастополем. Чтобы парировать немецкое наступление, на 20 декабря 1941 г. было назначена срочная доставка большого подкрепления. В отличие от рутинных "рейсов" с войсками и материалами, сейчас "Красный Кавказ" шёл не один, а во главе целого соединения: сам "Красный Кавказ", крейсер "Красный Крым", эсминцы "Бодрый" и "Незаможник", лидер "Харьков". На "Красном Кавказе" поднял свой флаг командующий флотом Ф. С. Октябрьский. На переходе удерживалась эскадренная скорость 18 уз, корабли шли в строю кильватерной колонны. До рассвета 21 декабря отряд вышел к минному фарватеру, ведущему к Севастополю. Плохая погода и туман помешали войти в Севастополь до рассвета, поэтому прорываться в порт пришлось уже днём. При подходе к боновым заграждениям бухты корабли атаковала группа самолётов. Отряд по-прежнему шел кильватерной колонной, удерживая дистанцию между кораблями от половины до двух кабельтовых, что повышало плотность заградительного зенитного огня, но сковывало маневрирование и увеличивало вероятность прямого попадания авиабомб. Однако зенитчики кораблей, сумев создать плотный заградительный огонь, успешно прикрыли соединение: ни одного попадания немцы не добились. Корабли на полном ходу проходили боновые ворота и, не сбавляя хода, врывались на Севастопольский рейд. Первым прошел ворота лидер "Харьков", за ним "Красный Кавказ", "Красный Крым" и эсминцы. Резко повернув перед Павловским мыском, крейсер "Красный Крым" направился к Каменной пристани Южной бухты. Остальные корабли, в том числе "Красный Кавказ", ошвартовались к 13.05 в Северной бухте у причалов Сухарной и Клеопиной балок. Корабли немедленно приступили к выгрузке войск и боевой техники. Обрывистый берег Сухарной балки надежно защищал их от артобстрела, однако авиация врага продолжала свои атаки - по счастью, безуспешные. Выгрузка длилась менее часа, морская пехота с ходу вступала в бой. Окончив выгрузку, корабли отходили от причалов и сразу же открывали огонь с назначенных им огневых позиций. Крейсер "Красный Кавказ" подавлял дальнобойные батареи гитлеровцев и обстреливал железнодорожные станции Сирень и Бахчисарай. В этот день корабли вели стрельбу в основном по площадям с частичной корректировкой наземных пунктов по заявкам командиров сухопутных частей, с которыми была установлена связь во время швартовки. В 00.05 23 декабря крейсер уже в одиночку покинул Севастополь, и в 20.46 прибыл в Туапсе. Всего за время этой операции "Красный Кавказ" расстрелял 39 снарядов главного калибра.

 

 

Декабрь 1941-январь 1942 года: Керченско-Феодосийская операция

 

 

 

Хотя планы немцев по захвату главной базы Черноморского флота раз за разом срывались, положение Севастопольского оборонительного района оставалось очень тяжелым. Чтобы оттянуть часть сил врага от Севастополя, а затем нанести удар по немецким войскам, осаждающим город, было решено осуществить высадку морского десанта на Керченский полуостров и создать новый фронт в Крыму. Ставка ВГК утвердила план операции, разработанный штабом Закавказского фронта, дополнив его предложением командования Черноморским флотом - кроме намеченных мест высадки в районе Керчи и у горы Опук высадить десант также на Феодосийский порт.

 

На первом этапе операции, 25 декабря 1941 года, "Красный Кавказ" с эсминцем "Незаможник" вышли в море, имея задачей с 05.00 26 декабря поддержать своим огнём десант у горы Опук. Однако именно этот десант так и не состоялся из-за ряда накладок (на войне неизбежных, к сожалению), так что пришлось ограничиться просто обстрелом побережья, получить в ответ атаку немецких торпедоносцев - такую же безуспешную - и к 13.43 27 декабря возвратиться в Новороссийск.

 

Общий замысел второго этапа операции был следующим. Корабли с первым эшелоном десанта на борту совершают переход из Новороссийска к Феодосии с таким расчетом, чтобы начать высадку сразу после полуночи и закончить ее до наступления рассвета. Артиллерийская подготовка осуществляется на ходу, когда расстояние до берега достигнет дальности стрельбы. Под прикрытием огня крейсеров к эсминцев первыми врываются в ворота порта катера МО и высаживают на причалы штурмовые группы. Захватив причалы, они помогают швартоваться тральщикам и эсминцам, которые входят в порт вслед за катерами МО. Крейсер "Красный Кавказ" швартуется к внешней стороне Широкого мола левым бортом и производит выгрузку десанта и боевой техники непосредственно на мол. "Красный Крым" становится на якорь на внешнем рейде на расстоянии 2-3 кабельтовых от ворот порта и ждет, пока катера МО не начнут перевозку десанта с корабля на берег. Затем катера и тральщики обеспечивают вход в порт и швартовку транспорта "Кубань", гружённого тяжёлой боевой техникой, боеприпасами и продовольствием. Во время высадки все корабли ведут артиллерийский огонь по огневым точкам противника; окончив высадку, отходят в Феодосийский залив.

 

Из Новороссийска корабли вышли в 18.00 28 декабря 1941 года. На сей раз "Красный Кавказ" уже принял на борт войска - свыше 1500 человек личного состава - и боевую технику. Расчёт был на то, чтобы засветло пройти фарватерами через минные поля и прибыть к Феодосии в назначенное время - к 3 ч следующих суток. Первыми вышли эсминцы, за ними - крейсера, кильватерную колонну замыкали два тральщика и двенадцать сторожевых катеров МО. В море экипажам кораблей и десантникам объявили о предстоящей операции. Отряд перестроился в походный ордер - трёхкильватерную колонну. В средней колонне головным шёл "Красный Кавказ", за ним "Красный Крым", эсминцы "Незаможник", "Железняков" и "Шаумян". С правого и левого бортов колонны следовали по шесть катеров МО, возглавляемых тральщиками. Ночь была безлунная, ветер развёл большую волну, корабли сильно качало. Когда корабли, перестроившись в походный ордер, легли на курс 273°, флагман капитан 1 ранга Н. Е. Басистый приказал офицерам штаба собраться в кают-компании крейсера. "Начавшаяся высадка десанта Азовской флотилии и Керченской ВМБ на Керченский полуостров", - сказал он, - "из-за штормовой погоды идет с большими трудностями, есть потери."

 

Примерно до меридиана Феодосии корабли шли курсом, каким обычно ходили в Севастополь, после чего повернули на норд. К этому времени погода резко ухудшилась, ветер усилился до 6-7 баллов, волнение моря увеличилось до 4-5 баллов. В этих условиях катера МО уже не могли удерживать назначенную скорость 18 узлов. Отряду пришлось сбавить ход до 14 уз, что привело к запаздыванию начала высадки. В 03.05 29 декабря корабли отряда прошли мимо подводных лодок Щ-201 и М-51 и, ориентируясь по их огням, легли на входной фарватер, ведущий к воротам порта.

 

При подходе к порту корабли перестроились в однокильватерную колонну. Впереди следовали эскадренные миноносцы, затем крейсера, колонну замыкали тральщики и сторожевые катера МО. На мостике "Красного Кавказа" в это время находились командир высадки Н. Е. Басистый, командир отряда В. А. Андреев, флаг-штурман А. Н. Петров и командир корабля А. М. Гущин. Берег молчал, было ясно, что немцы не обнаружили наши корабли. В 03.48 Н. Е. Басистый приказал начать артподготовку. Первыми дали залп осветительными снарядами эскадренные миноносцы, за ними открыли огонь крейсера. "Звуковой и световой эффект был безусловно потрясающим", - вспоминал А. Н. Петров, - "и все-таки у многих из нас тогда мелькнула мысль - разбудили немцев. Пятнадцать минут получают они на то, чтобы приготовиться к отражению десанта..." Разрывы первых снарядов ошеломили немцев, фашистские солдаты выскакивали из домов полураздетыми, многие из них были без оружия. В 04.03 артподготовка была закончена, прозвучал приказ "Катерам следовать в порт!" Боновое заграждение ворот порта оказалось открытым, отсутствовали и дозорные катера противника. Первым в акваторию Феодосийского порта ворвался катер MО-0131, вторым - MO-013, вслед за ними прорвались остальные катера и тоже высадили штурмовые группы в назначенных местах.

 

Получив сигнал "Вход свободен", Н. Е. Басистый отдал приказ о прорыве в порт тральщиков и эсминцев. Прошло всего лишь полчаса, как начался бой за высадку, но обстановка в районе порта начала быстро меняться. По мере захвата территории порта десантниками по его причалам и внутренней акватории открывали стрельбу немецкие береговые батареи, расположенные на окружающих высотах. Противник подтягивал к порту полевые орудия и армейские минометы. Возникшие пожары ярко освещали причалы и входные ворота порта, что создавало возможность вести прицельный огонь. Сопротивление врага становилось сильнее с каждой минутой. В 04.45, став на якорь в 2-3 кабельтовых от ворот порта, начал высадку десанта "Красный Крым". В течение всей высадки крейсер вел огонь из орудий главного калибра по пригородам Феодосии и дорогам, ведущим в город.

 

В 05.02 "Красный Кавказ" начал швартовку по плану - сходу левым бортом с внешней стороны Широкого мола, не заходя в ворота порта. Замысел предусматривал предельно сжатое время швартовки, чтобы пребывание крейсера под огнём свести к минимуму. Однако к тому моменту в районе Феодосийского залива дул юго-западный ветер силой до 6 баллов. Для успешной швартовки при отжимном ветре левым бортом следовало развить достаточно большую скорость, но А. М. Гущин опасался, что не сумеет вовремя погасить инерцию корабля и выскочит на каменистую банку в основании мола. На малом ходу А. М. Гущин пытался подойти к молу левым бортом. Но парусность надстроек, мачт, труб была настолько велика, что крейсер, не дойдя до мола, на мгновение останавливался, а затем нос корабля начинал медленно уваливаться под ветер. Моряки на стенке напрягали все силы, но не могли удержать швартовые концы, и они падали в воду. Крейсер сносило на минное поле, расположенное недалеко от Широкого мола. А. М. Гущин вынужден был дать задний ход и выйти в исходную точку.

 

Бой за Феодосию разгорался с каждой минутой. Вокруг крейсера вставали высокие всплески от разрывов немецких снарядов. По берегу вёл огонь теперь не только главный калибр корабля, но и зенитный дивизион. Выстрелы сливались в сплошной гул. На борту уже были раненые, но никто не покидал боевых постов. Над "Красным Кавказом" бушевал огненный смерч. В 05.08 в крейсер попали две мины. Взрывом было убито несколько человек, находившихся на верхней палубе. В районе первой трубы начался пожар. В 05.17 вражеский снаряд взорвался у фок-мачты и вызвал пожар в штурманской рубке. Аварийные партии приступили к тушению пожаров. Через 7 мин пожары были ликвидированы.

 

В 5 ч 23 мин очередной артиллерийский снаряд, пробив броню, взорвался внутри боевого отделения второй башни. Большинство краснофлотцев орудийного расчета было убито, других контузило и обожгло газами. Находившиеся на лотке и в элеваторе боевые заряды загорелись. Создалась угроза взрыва артиллерийского погреба второй башни, что могло привести к гибели корабля. "На что решиться", - вспоминает А. М. Гущин, - "затапливать или не затапливать погреб?" В этот момент пришёл в сознание один из башенных комендоров - краснофлотец Василий Покутный. Рискуя жизнью, обжигая руки и лицо, он сквозь клубы удушливого дыма добрался до горящего заряда, схватил картуз руками, вытащил его из элеватора и, навалившись всем телом, начал гасить пламя. У него не хватило сил, чтобы открыть тяжёлую броневую дверь башни и выбросить горящие заряды на палубу. За несколько секунд лицо и руки краснофлотца почернели от ожогов. Он снова потерял сознание. Но Покутный до конца выполнил свой долг, вытащив заряд из элеватора, он предотвратил распространение пожара в погреб. В это мгновение подоспела помощь - к башне бежали старший артэлектрик Павел Пилипко и комендор Пётр Пушкарёв. Броневая дверь башни была задраена, пришлось проникать внутрь через аварийный лаз. Открыв изнутри броневую дверь, Пушкарёв выбросил на палубу горящие заряды, а также вытащил наружу обожжённого Покутного. Пулемётчики А. Власьев и А. Платонов подхватили горящие заряды и швырнули за борт. Лейтенант Б. Гойлов вместе с аварийной партией окончательно ликвидировали пожар в башне. Трюмные машинисты уже приготовились к немедленному затоплению погреба № 2 через кингстон и клапаны орошения и только ожидали приказания с мостика. Краснофлотцы, находившиеся в погребе, хорошо понимали, какая смертельная угроза нависла над кораблём. Внутренне каждый из них приготовился к смерти и был готов погибнуть под обрушившимися потоками воды. Но приказание о затоплении не последовало. "Ещё не зная подробностей о случившемся", - рассказывал А. М. Гущин, - "я рассудил так: если взрыва погреба сразу же после попадания снаряда не произошло, значит, кто-то борется с огнем, и решил положиться на мужество и боевую выучку моряков". Конечно, решение командира не затапливать погреб основывалось также на сведениях, что температура в погребе не повышается. Через два часа повреждённая башня вступила в строй и снова открыла огонь по врагу.

 

А. М. Гущин второй раз обратился к капитану 1 ранга В. А. Андрееву за разрешением швартоваться к молу правым бортом: ввести крейсер в промежуток между волноломом и оконечностью Широкого мола, а потом, работая машинами "враздрай", прижимать правый борт к молу. Когда не удалась и вторая попытка швартовки, В. А. Андреев не выдержал и раздражённо сказал: "Швартуйтесь по своему варианту правым бортом, только быстрее!"

 

Шёл уже седьмой час утра - близился рассвет. А. М. Гущин вывел корабль в исходную точку и начал третий заход на швартовку, теперь уже правым бортом. За это время огонь противника усилился. На крейсере то и дело вспыхивали пожары, трубы и надстройки были изрешечены осколками, имелись пробоины в корпусе корабля. Сил первого броска не хватило, чтобы выбить гитлеровцев из дотов и дзотов, расположенных на берегу, а более полутора тысяч бойцов, находившихся на крейсере, не могли вступить в бой из-за неудачной швартовки. Н. Е. Басистый приказал части освободившихся катеров, ранее перевозивших десантников с "Красного Крыма", подойти к "Красному Кавказу" и, не дожидаясь окончания швартовки, начать перевозку войск (для этого на крейсере вывалили левый трап).

 

Около трёх часов "Красный Кавказ" находился под непрерывным огнем противника. Из восемнадцати прямых попаданий снарядов и мин, которые получил крейсер во время швартовки, восемь пришлось на левый борт, причём располагались они у самой ватерлинии. Наиболее опасным было попадание снаряда в район носовых котельных отделений и кубрика котельных машинистов по левому борту. Пробоина имела внушительные размеры, ее диаметр достигал 1,0-1,5 м. Вода стала поступать в помещение, где находились бойцы десанта, приготовившиеся к высадке. В кубрике было настолько тесно, что пробраться к борту для заделки пробоины было невозможно. Тогда командир аварийной партии старшина 1-й статьи Ф. П. Кирушко, быстро оценив обстановку, властным голосом подал команду: "Ложись!" По спинам лежащих десантников краснофлотцам аварийной партии удалось быстро добраться до пробоины и заделать ее. Затопление первого и второго котельных отделений было предотвращено. Другой снаряд разорвался в помещении носовых турбогенераторов. Взрывной волной с фундаментов были сорваны насосы охлаждения подшипников турбовентиляторов котельных отделений. Одновременно разрывом третьего снаряда был перебит трубопровод охлаждения подшипников турбовентиляторов первого, второго и третьего котельных отделений. Вода из перебитого трубопровода стала поступать в котельные отделения, создавая впечатление, что корабль тонет. Но никто из краснофлотцев не покинул боевых постов. О случившемся доложили командиру электромеханической боевой части инженер-капитану 3 ранга Г. И. Купцу, который принял меры по переключению системы охлаждения подшипников турбовентиляторов. Угроза потери хода миновала.

 

Наконец в 07.15 швартовка была окончена, на мол подали сходни. Десантники, сойдя на берег, сразу же устремились в атаку. Только в 08.15, когда совсем рассвело, "Красный Кавказ", расклепав якорь-цепь и обрубив швартовы, отошёл от мола. Артиллерийские орудия горнострелковых полков и автомашины так и не были выгружены на берег.

 

Выйдя в Феодосийский залив, "Красный Кавказ" занял огневую позицию в 8-10 милях к юго-востоку от Феодосии и сразу же открыл огонь, поддерживая продолжавшееся наступление - вместе с крейсером "Красный Крым", эсминцами "Шаумян" и "Железняков". Корректировочные артиллерийские посты кораблей, высаженные вместе с первым броском десанта, вышли на связь только во второй половине дня 29 декабря. От них начали поступать заявки на артподдержку наступающих частей 44-й армии. Около полудня над кораблями появились самолеты противника. Четырнадцать Ju-88, разбившись на группы по три-пять самолетов, атаковали крейсера и эсминцы. Корабли встретили самолеты плотным зенитным огнём. Командир крейсера "Красный Кавказ" А. М. Гущин искусно маневрировал - бомбы взрывались за кормой, не причиняя вреда кораблю. В течение дня крейсер "Красный Кавказ" подвергся четырнадцати атакам с воздуха, а "Красный Крым" - одиннадцати. Всего было сброшено более ста бомб, но ни одна из них не достигла цели.

 

Вечером 29 декабря на крейсере "Красный Кавказ" была объявлена готовность № 2, на юте построились оркестр и свободный от вахты и боевого дежурства личный состав. Моряки отдали последние воинские почести двадцати восьми краснофлотцам и командирам, погибшим при высадке десанта. Среди них были флаг-связист штаба эскадры капитан-лейтенант Е. Васюков, убитый осколком на мостике крейсера, и командир боевой части связи корабля лейтенант А. Денисов. В соответствии с Корабельным уставом была совершена церемония погребения в море. "Красный Кавказ" уменьшил ход, послышалась команда: "Флаг приспустить!" Над водой поплыли звуки траурного марша, караул произвел троекратный салют из винтовок. Когда тела погибших скрылись под водой, оркестр исполнил "Интернационал", и флаг снова взвился "до места".

 

30 декабря с 11.51 по 12.30 крейсер вёл огонь главным калибром по вражеским позициям с Феодосийского рейда. В 14.15 к борту "Красного Кавказа" подошёл транспорт "Азов", на который выгрузили оставшиеся ранее на крейсере пушки и автомашины, предназначавшиеся десанту. Перегрузку приходилось несколько раз прерывать из-за авианалётов - крейсер увеличивал ход для уклонения от бомб. К 16.10 перегрузка была окончена. В 01.30 31 декабря командующий высадкой Н. Е. Басистый перешёл со своим штабом на эсминец "Сообразительный", а крейсер "Красный Кавказ" ушёл в Туапсе - кораблю было необходимо пополнить боеприпасы и устранить повреждения. Всего за время операции "Красным Кавказом" было расстреляно 70 180-мм снарядов, 429 100-мм и 475 45-мм, корабль получил попадания 12 снарядов и 5 мин, потери составили 27 убитых и 66 раненых.

 

Немецкое командование, чтобы избежать окружения своих войск на Керченском полуострове, срочно отвело их на запад, за Ак-Монайский перешеек, создав там новую линию обороны. В результате принятых немцами контрмер продвижение советских 44-й и 51-й армий было приостановлено на рубеже Киет - Новая Покровка - Коктебель. Однако критическая ситуация, сложившаяся на Керченском полуострове, вынудила противника временно прекратить наступление на Севастополь. 31 декабря все радиостанции Советского Союза передали сообщение: "29 и 30 декабря группа войск Кавказского фронта во взаимодействии с Военно-Морскими силами Черноморского флота высадила десант на Крымском полуострове и после упорных боев заняла город и крепость Керчь и город Феодосию".

 

Морякам "Красного Кавказа" было так и не суждено спокойно встретить новый 1942 год и не спеша отремонтироваться. С утра 31 декабря вражеская авиация начала массированные налёты на отбитую советскими войсками Феодосию. Срочное усиление ПВО порта (переброску зенитного полка из двенадцати 85-мм орудий) опять возложили на "Красный Кавказ", ещё не устранивший повреждения после предыдущей операции. Выйти из Новороссийска планировалось ещё 2 января, но помешал шторм. Только вечером следующего дня, в 20.25 3 января 1942 г. "Красный Кавказ" с войсками и вооружением отошёл от причальной стенки.

 

Как погода, так и организационные неувязки задержали крейсер - тёмное время суток, драгоценное в условиях господства вражеской авиации в воздухе, было использовано не полностью, и рассвет 4 января застал "Красный Кавказ" ещё у внешней стороны Широкого мола Феодосии. Правда, утро выдалось пасмурное, налёта авиации не ожидали; к тому же с 08.30 над портом начали патрулировать истребители прикрытия (звено И-153). На вахту заступила третья смена. Краснофлотцы, свободные от вахт, завтракали. На верхней палубе шла разгрузка зенитного полка. В машинное отделение с мостика поступила команда: "Машины не нужны". Главные котлы уже были отключены, манометры показывали, что пар в магистралях начал "садиться". Но полностью стравить пар в главный холодильник после разобщения не успели: в 09.23 крейсер атаковали шесть пикировщиков Ju-87. В 09.28 бомба, оставив вмятину, скользнула по борту крейсера в районе кормы, ушла в воду и разорвалась на грунте (глубина у мола всего 6,5 м). "Раздался резкий, точно хлыстом, лязгающий удар по корпусу корабля", - рассказывал командир дивизиона движения Г. Л. Алхимов, - "всех подбросило вверх, погас свет". В лучах фонарика, словно снег, падали хлопья асбеста лопнувшей изоляции паровых магистралей. Все находившиеся в машинном отделении с ужасом ожидали стреляющего звука пара из лопнувших паропроводов, но его не последовало - магистрали выдержали. С мостика сразу же последовала команда: "Товсь!" - и вслед за ней: "Средний назад!" Командир дивизиона движения приказал срочно продублировать приказание в машинные отделения, прекратить вывод из действия главных механизмов, снова подать пар в главную магистраль и поднять вакуум в главном холодильнике до нормального. Попытались дать ход, не дожидаясь подъёма давления пара в главной магистрали до полного, но правая носовая турбина с места не трогалась, а правая кормовая "понесла", развив запредельные обороты - то есть нагрузки на её валу не было, повреждён гребной вал или сорван винт. Когда правая носовая с большим трудом сдвинулась с места, давление пара в главной магистрали стало резко падать - 15, 14, 12... атмосфер. Г. Л. Алхимов скомандовал: "На кормовые пар разобщить!" - отключением кормовых турбин рассчитывая обеспечить давление в носовой. Когда пар на кормовые машины разобщили, давление в главной магистрали стало приходить в норму, но правая носовая турбина никак не могла набрать заданное число оборотов, а из-за борта слышался зловещий скрежет. Как потом выяснилось, на винт правой носовой машины был намотан стальной швартовный трос, а правый средний винт сорван.

 

Всего в тот день на "Красный Кавказ" было сброшено более десятка авиабомб массой от 500 до 1000 кг. Прямого попадания в крейсер геринговские асы не добились, однако две бомбы упали в непосредственной близости от корабля (одна, как выше было сказано, скользнула по борту, вторая прошла примерно в двух метрах от левого борта). В результате в районе кормовой части образовалось две подводные пробоины площадью около 3 кв. м, деформировалась палуба, вышло из строя рулевое управление, были повреждены большой и малый рули, разбит ахтерштевень, оторван гребной вал правой кормовой турбины вместе с винтом и кронштейном, перебит кронштейн гребного вала левой кормовой турбины, выведено из строя кормовое шпилевое устройство. Корабль сразу же принял около 1700 т воды, и корма погрузилась по верхнюю палубу. Оказались затопленными помещения погребов третьей и четвертой башен, кают-компания офицеров, буфет, помещения дизелей и кормовые каюты. Вода через разошедшиеся клепаные швы водонепроницаемой переборки и сальники гребных валов фильтровалась в кормовые машинные отделения. Осадка корабля вследствие поступления воды в кормовые отсеки с каждой минутой увеличивалась - наспех заделанные недавние пробоины могли оказаться ниже уровня ватерлинии и стать дополнительным источником поступления воды.

 

Работало лишь 8 из 10 котлов и две носовые главные машины. На борту не работала телефонная связь, оба руля и гирокомпас - шли, управляясь машинами, по магнитному компасу. По счастью, потери в экипаже ограничивались лишь несколькими ранеными и отравленными - убитых в тот день не было.

 

Аварийные партии, водолазы и весь личный состав, свободный от вахты, направили в артпогреба № 3 и 4. Перед ними была поставлена задача заделать пробоины в артпогребах и через верхние люки переносными средствами начать откачку воды. Часть воды из погребов перепускалась в кормовые машинные отделения, с тем чтобы откачивать ее оттуда с помощью стационарных гидротурбинных насосов. Таким комбинированным приемом удалось осушить оба артпогреба и оттеснить воду от критического рубежа - водонепроницаемой переборки на 104-мм шп. Переборку подкрепили деревянными брусьями, швы, фильтровавшие воду, зацементировали. Перекачка жидких грузов и осушение кормовых помещений не замедлили сказаться - дифферент значительно уменьшился, корма всплыла. Эта первая победа над водой воодушевила командиров и краснофлотцев, придала им силы. Ведь до Туапсе нужно было пройти еще около 180 миль.

 

Когда крейсер "Красный Кавказ" вышел в открытое море, волнение достигало шести баллов. Волны с грохотом вкатывались в большую пробоину в корме, вода хлестала внутрь, еще больше разрушая набор корпуса и переборки в помещениях. Для смягчения ударов на пробоину был заведен так называемый кольчужный пластырь. Откачка забортной воды продолжалась. Водолазы спускались в затопленные помещения и в ледяной воде заделывали пробоины, уплотняли заклёпочные швы, очищали приёмные патрубки водоотливных средств. Под двумя носовыми турбинами крейсер не мог развить скорость более 7,5 уз, поэтому переход от Феодосии до Туапсе занял более суток. Через 1,5 часа удалось ввести в строй гирокомпас, в 10.20 в охранение крейсера вступил эсминец "Способный". В 05.50 5 января повреждённый "Красный Кавказ" отдал якорь на рейде Туапсе.

 

 

Январь-август 1942 года: ремонт в Поти, присвоение гвардейского звания

 

 

 

Даже располагая силами и средствами базы Туапсе, лишь к 20 января на тяжело повреждённом крейсере удалось временно заделать все пробоины и осушить хотя бы большую часть затопленных помещений. Подводное обследование кормовой части показало, что корабль нуждается в срочном доковании. Хотя основные силы Севастопольского морзавода были сосредоточены в Туапсе, докование предполагалось произвести в Поти, так как в Туапсе не было ни одного плавдока.

 

С захватом немецко-фашистскими войсками Одессы, Николаева и Херсона судоремонтная база флота значительно сократилась. К августу 1941 г. Севастопольский морзавод имени Серго Орджоникидзе был единственным действовавшим крупным судостроительным предприятием на Чёрном море. Но уже с ноября 1941 г. практическое использование сухих доков Севастопольского завода стало невозможным из-за налётов авиации противника. В 1941 -1942 гг. судостроительные предприятия были частично эвакуированы на Кавказское побережье. Оборудование и работники Севастопольского морского завода им. С. Орджоникидзе были эвакуированы морем в Туапсе и Поти. В Севастополе оставалось около тысячи рабочих для ремонта поврежденных кораблей. К марту 1942 г. в Туапсе были введены в строй все поступившие туда производственные мощности, но в августе - сентябре 1942 г. из-за обстановки на фронте пришлось провести вторую эвакуацию завода - теперь уже из Туапсе в Поти и Батуми, где были созданы филиалы, продолжавшие ремонт кораблей всех классов.

 

28 января 1942 г. "Красный Кавказ" своим ходом вышел из Туапсе, приняв на борт около 200 рабочих судоремонтного завода, а также станки и материалы для ремонта. В течение двух суток повреждённый корабль в штормовых условиях на буксире танкера "Москва" преодолевал сравнительно небольшое расстояние от Туапсе до Поти. Корабельные водоотливные средства работали непрерывно, буксирный трос рвало - однажды даже вместе с кнехтом, так что буксир застропили за башню главного калибра. 1 февраля под артиллерийские залпы находившихся в Поти кораблей "Красный Кавказ" вошел в бухту и ошвартовался у причала.

 

Докованию крейсера предшествовала большая подготовительная работа. К началу 1942 г. на Черном море в распоряжении Техотдела флота осталось два плавучих дока, которые могли быть использованы для докования боевых кораблей. Каждый из них имел грузоподъемность 5000 т и размеры стапель-палубы 133х22 м. Ещё два плавдока, принадлежавшие Морфлоту, стояли в Новороссийске, но железобетонный док грузоподъемностью 6000 т был неисправен, а в другом, стальном, грузоподъемностью 4000 т ремонтировались вспомогательные суда небольшого водоизмещения. Доки по 5000 т были спроектированы и построены с учетом возможности соединения их между собой. В двух соединенных плавдоках могли доковаться крейсера.

 

Инженеры рассмотрели три возможных варианта докования: в двух спаренных доках грузоподъемностью по 5000 т, в одном таком же доке с дифферентом и без дифферента. Последний вариант сразу же исключили как заведомо нереальный. Против первого варианта возражал И. Я. Стеценко, так как пришлось бы на длительное время отказаться от докования других кораблей, нуждавшихся в срочном ремонте. Кроме того, в этом случае возросла бы вероятность потери сразу двух доков при попадании авиабомбы. Были и другие причины - в акватории порта нужно было подготовить специальный удлиненный котлован для спаренных доков, провести работы по стыкованию доков, на что понадобилось бы около четырёх месяцев. Поэтому было принято предложение И. Я. Стеценко поставить "Красный Кавказ" в один плавдок.

 

Способ неполного докования кораблей в плавдоке малой грузоподъёмности со шлюзовыми переборками, разработанный тогда в Поти, получил в 1942-1944 гг. широкое распространение на Черноморском флоте. Подобным же образом позже доковались крейсера "Молотов" и "Красный Крым". Сущность способа заключалась в том, что корабль вводился в док не полностью - его носовая или кормовая части оставались на плаву, создавая таким образом плавучую систему "док - корабль". Оконечность корабля (консоль) могла выходить за пределы доковой дорожки на 10-15 % длины корпуса, а доковая масса корабля могла на 20-25 % превышать грузоподъемность самого дока. Допустимая длина консоли лимитировалась в этом случае запасом продольной прочности корпуса, а также прочностью концевых доковых опорных устройств (кильблоков) и допустимой стрелой прогиба линии гребных валов, если корабль вводился в док носом. Чтобы создать дополнительную подъемную силу, на стапель-палубе образовали добавочный шлюзовый объем. Для этого в доке, имевшем в одной из оконечностей водонепроницаемую переборку, соединяющую башни правого и левого бортов, устанавливали дополнительную шлюзовую переборку, внутренние обводы которой повторяли обводы корпуса корабля в данном поперечном сечении. Из образовавшегося таким образом шлюзового объема вода откачивалась с помощью насосов. Перед всплытием плавдок дифферентовался. Допускалось наличие дифферента до 3° в сторону консоли. В таком положении корабль надежно удерживался на кильблоках от сползания силами трения, достигающими около 3000 т. Общая и местная прочность системы "док - корабль" обеспечивалась оптимальной балластировкой и распределением судоподъемных понтонов по длине консоли. Система "док - корабль" обладала достаточной устойчивостью при волнении и шквальных ветрах.

 

Операция по неполному докованию крейсера "Красный Кавказ" началась 26 марта 1942 г. Предварительно доковую массу корабля довели до 7000 т. С крейсера удалили все жидкие грузы, боеприпасы, запасные части и корабельное имущество, пришлось снять даже одно 180-мм орудие. "Красный Кавказ" с помощью двух буксиров ввели в плавдок и расчалили. Под носовую часть корабля, свисавшую на 50 м, подвели четыре понтона по 200 т. На всплытие ушло около трёх часов. По мере подъема борта укрепляли специальными деревянными упорами диаметром 250-300 мм. Когда корма крейсера вышла из-под воды, проконтролировали дифферент и продувкой танков дока добились дифферента 3° на нос. Для проверки прилегания шлюзовой переборки к корпусу были спущены водолазы. Через несколько минут они доложили, что крейсер плотно вошёл в проём шлюзовой переборки. Затем переборку также укрепили упорами. Началась откачка воды из шлюзового объёма. После осушения стало видно, что переборка в местах соприкосновения набивки с корпусом корабля фильтрует воду. Но фильтрация была допустимой - один гидротурбинный насос легко справлялся с поступлением воды в шлюзовое пространство.

 

Общая картина разрушений кормовой части была крайне тяжёлой. Оторван гребной вал правой кормовой машины вместе с винтом и кронштейном, дейдвудная труба - в трещинах и гофрах. Малый и большой рули с приводами сильно повреждены, просели на 50 мм и заклинились. Литые части ахтерштевня и гельмпорты рулей разбиты на части и вдавлены силой взрыва в корпус корабля. Килевая коробчатая балка в районе 114-го шп. перебита и разрушена вместе с набором корпуса на протяжении 4 м. В наружной обшивке корпуса зияли две пробоины размером 1,0x1,5 и 2,4x0,4 м. Настилы палуб и платформ в этом месте были разрушены и деформированы. Водонепроницаемые переборки в районе 114-125-го шп. также имели трещины и гофры. Четыре броневые плиты были сорваны с места и вдавлены в корпус на 40-100 мм. После осушения помещений командир крейсера А. М. Гущин решил спуститься к себе в каюту. "Перешагнув комингс своей каюты, я увидел весьма грустное зрелище", - вспоминает он. - "В борту зияла пробоина, ворвавшаяся через неё вода опрокинула и сломала мебель; позеленевшая бронзовая Венера валялась на палубе рядом с поваленными стульями; бумаги и альбом с фотографиями, лежавшие в ящиках письменного стола, превратились в бесформенную скользкую массу. Краска лохмотьями свисала с подволока, всё было покрыто крохотными ракушками". Не в лучшем виде были и другие осушенные помещения.

 

Когда ремонтная ведомость была заполнена, работники завода и представители Техотдела флота, посовещавшись, вынесли приговор - на ремонт потребуется не менее десяти месяцев. Для сокращения сроков командование корабля и партийная организация предложили обучить 220-250 краснофлотцев судостроительным специальностям и, разбив их на бригады, вместе с рабочими Морзавода использовать для ремонта. Командир крейсера получил также разрешение командования базы организовать питание 200 рабочих непосредственно на корабле из походной кухни, чтобы сократить время для схода на обед. Началось ускоренное обучение краснофлотцев профессиям клепальщиков, чеканщиков, сверловщиков, гибщиков, резчиков и др. После обучения из краснофлотцев было организовано 15 специализированных бригад в составе 180 человек.

 

Одновременно с проведением ремонта корпуса и механизмов командование флота решило усилить зенитное вооружение "Красного Кавказа". Для этой цели разрешалось использовать две спаренные 100-мм зенитные установки с погибшего крейсера "Червона Украина". Эти пушки были установлены на "Красном Кавказе" побортно, рядом с уже стоявшими 100-мм установками. Гребной вал и винты тоже сняли с "Червоной Украины" и доставили в Поти. Труднее было изготовить литой ахтерштевень, кронштейн и втулки гребного вала. В тяжелые дни лета 1942 г., когда враг рвался к Волге, их изготовил сталинградский завод "Красный Октябрь". Туда была направлена группа краснофлотцев во главе с инженер-лейтенантом М. Парасенко, которая с большим трудом доставила десятитонную отливку ахтерштевня и другие изделия в Поти.

 

Для ускорения ремонта были сделаны небольшие отступления от чертежей, в том числе отказались от восстановления малого руля. Это позволило сократить время ремонта примерно на пять-десять суток. Расчёты показали, что некоторое сокращение общей площади руля, когда работали все четыре машины, мало влияло на поворотливость.

 

Ускорила ремонт и новая технология восстановления корпуса. Листы обшивки вначале клепались к бортовому набору, а затем на стыках приваривались к соседним листам. После этого осуществлялась окончательная клёпка листов на стыковых планках. За время ремонта было сварено около 7,5 км швов, установлено 600 кв. м новых листов наружной обшивки корпуса, настилов палуб и платформ, заменено 4800 заклепок, заново изготовлено 1200 погонных метров шпангоутов и другого палубного набора. Ремонтники изготовили и установили четыре новые переборки, отремонтировали крепление и вновь закрепили шесть броневых плит. Этот огромный объём работ вместе с ремонтом механизмов и установкой подкреплений под две спаренные зенитные установки занял всего 118 суток.

 

3 апреля 1942 г. приказом наркома ВМФ за смелые и решительные действия во время Керченско-Феодосийской десантной операции, мужество и героизм экипажа крейсер "Красный Кавказ" в числе первых был удостоен гвардейского звания. К этому времени крейсер совершил 30 боевых походов, провёл 32 артиллерийские стрельбы по вражеским войскам у Одессы и Севастополя, перевёз свыше 25 тыс. военнослужащих, раненых и эвакуированных граждан и до 200 вагонов различных воинских грузов, отконвоировал 6 транспортов с войсками и боевой техникой для фронта. В походах и боях корабль прошёл свыше 13,5 тыс. миль, отразил 67 налётов вражеской авиации, сбив при этом три самолёта.

 

Незадолго до окончания ремонта, 26 июля 1942 г. в 10 ч утра на борт "Красного Кавказа" поднялся командующий эскадрой контр-адмирал Л. А. Владимирский. Это было последнее воскресенье июля, моряки крейсера вместе со всей страной отмечали День Военно-Морского Флота СССР. Команда была построена на верхней палубе по сигналу "Большой сбор". Л. А. Владимирский вручил кораблю гвардейский флаг. Флаг принял командир корабля А. М. Гущин и передал его капитан-лейтенанту В. А. Коровкину, который стоял рядом с двумя ассистентами Ф. И. Плотниковым и П. Г. Пушкарёвым. Экипаж крейсера опустился на правое колено. А. М. Гущин, поцеловав край флага, произнёс гвардейскую клятву:

 

"Именем героических советских моряков, памятью павших наших боевых товарищей, зверски замученных фашистами наших матерей, отцов и детей, принимая гвардейское знамя, клянёмся Родине и великому Сталину бить врага по-гвардейски, по-севастопольски. Будем высоко нести гвардейское знамя и никогда не спустим его перед врагом. За Родину, за Сталина! Смерть немецким оккупантам!"

 

Гвардейский флаг сняли с временного древка и прикрепили к фалу. Раздалась команда: "На гвардейский флаг - смирно! Гвардейский флаг - поднять!" Под звуки "Интернационала" и крики "Ура!" на гафеле "Красного Кавказа" взвился гвардейский флаг.

 

15 июля 1942 г. в составе ЧФ вновь была сформирована бригада крейсеров, куда был вновь включён и "Красный Кавказ".

 

17 августа 1942 г. крейсер "Красный Кавказ", успешно закончив швартовные испытания, вышел на ходовые испытания в море. При первом же выходе корабль развил самый полный ход. 25 августа крейсер успешно закончил испытания и, сдав курсовые задачи, вступил в боевой состав Черноморского флота.

 

 

Сентябрь-октябрь 1942 года: "Потийский экспресс"

 

 

 

Страна переживала тяжёлые дни - враг рвался к Сталинграду и на Кавказ к бакинской нефти. Вновь захватив в середине мая Керченский полуостров, немецко-фашистские войска 4 июля 1942 г. в результате третьего штурма овладели Севастополем. Немецкая авиация, базировавшаяся на аэродромах Крыма, систематически бомбила наши корабли, стоявшие в Новороссийске, Туапсе и Поти. 7 сентября 1942 г. вражеские войска ворвались в Новороссийск, захватив железнодорожный вокзал, элеватор и порт; лишь с 26 сентября после ожесточённых боёв они перешли к обороне, отказавшись от мысли взять город. Тем временем продвижение немцев на Кавказ не прекращалось - к концу октября противник вышел на расстояние 23-25 км от Туапсе. Ставка ВГК потребовала срочно усилить 18-ю армию войсками из резерва Северной группы войск Закавказского фронта. К перевозке войск были привлечены крейсера "Красный Кавказ" и "Красный Крым", лидер "Харьков", а также эсминцы и транспорта.

 

11 сентября 1942 г. крейсер участвовал в доставке 145-го полка морской пехоты из Поти в Туапсе. 14 и 16 сентября "Красный Кавказ" совершил подобные же рейсы с войсками в Туапсе, а 28 сентября перешёл в Батуми. 19-20 октября 1942 г. крейсер с бойцами и техникой из состава 10-й стрелковой бригады вновь сходил из Поти в Туапсе. 22 октября 1942 г., приняв на борт 8-ю гвардейскую стрелковую бригаду в количестве свыше 3000 бойцов, крейсера "Красный Кавказ" и "Красный Крым" ещё раз вышли в Туапсе. При швартовке под разгрузку крейсера были атакованы четырьмя торпедными катерами, которые попаданий торпедами не добились. Всего за эти пять рейсов крейсер доставил в Туапсе более 16 тысяч бойцов, большое количество орудий и минометов, автомашин, лёгких танков, сотни тонн боевых припасов и продовольствия.

 

6 ноября 1942 года Алексей Матвеевич Гущин получил назначение в Главный морской штаб, а вместо него командиром "Красного Кавказа" стал Василий Николаевич Ерошенко, ранее командовавший погибшим летом того года лидером "Ташкент".

 

 

Февраль 1943 года: "Малая земля"

 

 

 

В результате поражения гитлеровских войск под Сталинградом и оборонительного периода битвы за Кавказ, продолжавшегося пять месяцев, создались условия для полного освобождения Новороссийска. Наступление Черноморской группы войск Закавказского фронта началось 27 января 1943 г. Однако войскам 47-й и 56-й армий не удалось прорвать оборону противника. Командующий фронтом принял решение произвести высадку морского десанта, не ожидая прорыва неприятельской обороны. Складывалась ситуация, аналогичная высадке десанта в Судаке в январе 1942 г., когда весь десант был уничтожен противником. Ещё в процессе подготовки операции Л. А. Владимирский и Н. Е. Басистый высказали свои сомнения в целесообразности высадки десанта в Южную Озерейку до прорыва обороны противника, особенно в неблагоприятных погодных условиях. Но это не было принято во внимание, несмотря на серьёзные аргументы - незащищённость от ветра и волнения участка высадки, трудность в подавлении противодесантной обороны противника, отсутствие специальных десантных средств. Командующий флотом Ф. С. Октябрьский разрешил лишь спланировать запасной вариант высадки главных сил десанта в Станичку. "Красный Кавказ" был включён в состав кораблей прикрытия - вместе с "Красным Крымом", лидером "Харьков" и эсминцами "Беспощадный" и "Сообразительный". Недостатки достаточно рискованного плана операции были ещё усугублены неразберихой и разного рода накладками, к сожалению, неизбежными в боевых условиях.

 

В 04.00 3 февраля 1943 года крейсер "Красный Кавказ" под флагом командира отряда прикрытия Л. А. Владимирского отдал швартовы и начал выход из базы Батуми. "Красный Крым" задержал выход отряда, так что корабли построились в ордер и легли на курс лишь в 06.57. В 00.12 4 февраля (за 48 мин. до назначенного времени открытия огня) на "Красном Кавказе" приняли шифровку от командира высадки контр-адмирала Н. Е. Басистого с просьбой отсрочки стрельбы на полтора часа, поскольку с высадкой не успевали (транспорты с войсками задержала непогода). Л. А. Владимирский согласился и своим решением перенёс время начала артподготовки на полтора часа (на 02.30), сообщив об этом радиограммой в штаб флота. Однако вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, получив доклады командиров отрядов прикрытия и высадки, в 00.30 ответил им: "Нельзя переносить время, уже поздно, всё в движении", а командующему авиацией флота по радио подтвердил начало операции в 01.00. К сожалению, Н. Е. Басистый, командир отряда высадки, уже никак не мог "не переносить время" - транспорта с войсками были ещё в пути. Л. А. Владимирский, командир отряда прикрытия, у себя на "Красном Кавказе" либо не принял радиограмму Октябрьского, либо решил действовать по-своему и выручить десантников. Свои корабли Владимирский отвёл мористее, чтобы подождать подхода отряда высадочных средств с десантом.

 

Авианалёт состоялся по плану, заранее указав немцам места будущей высадки десанта. В продолжение того же плана, через 15 минут после авианалёта последовал бы артобстрел с кораблей, а потом и десант, но фактически то и другое состоялось лишь через 1 час 45 минут после налёта - так что противник был уже вполне готов к их встрече. В довершение всех бед сорвалась корректировка стрельбы с воздуха: приданные "Красному Кавказу" для корректировки ДБ-3Ф и МБР-2 в район операции так и не вылетели, а приданный "Красному Крыму" гидроплан МБР-2 вылетел по первоначальному плану - так что ко времени фактического открытия огня успел выработать топливо и вынужденно вернулся на базу. Это был как раз тот редкий случай, когда черноморским крейсерам пригодились бы их бортовые гидропланы, но те были сняты с кораблей и списаны ещё до войны.

 

В 02.15 4 февраля корабли отряда прикрытия вторично легли на боевой курс. По сигналу флагмана в 02.31 "Беспощадный" открыл огонь по долине реки Озерейка осветительными снарядами с дистанции 50 кбт. В 02.32 заговорил главный калибр "Красного Кавказа", в 02.34 к нему присоединились 100-мм универсальные "спарки" крейсера, а в 2.35 огонь поддержали "Красный Крым" и "Харьков". Чтобы не демаскировать корабли вспышками, перед операцией на 180-мм пушках "Красного Кавказа" были смонтированы пламегасители, а к 100-мм пушкам получены специальные "беспламенные" выстрелы. Однако на поверку "беспламенные" оказались вполне обычными, что же до главного калибра - то из-за пламегасителей угарный газ начал скапливаться в башнях намного сильнее обычного. Несмотря на штатную работу вентиляции, открытые двери и люки башен - уже после 18-19 залпа люди стали падать в обморок. Комендоров у орудий сначала заменили матросы из отделения подачи, но и они долго не выдерживали. В 02.50 на посты медицинской помощи поступили первые доклады об отравлениях, интенсивность огня главным калибром упала. Всего с отравлениями угарным газом в лазареты было доставлено 34 человека, которых удалось вернуть в строй лишь спустя 5-6 часов. В 03.00 корабли прекратили стрельбу и вышли в базу. Всего "Красный Кавказ" выпустил 75 180-мм и 299 100-мм снарядов (по плану следовало выпустить 200 снарядов главного калибра, но неучтённая беда с пламегасителями внесла свою корректировку). 5 февраля 1943 г. в 10.50 корабли отряда ошвартовались в Батуми.

 

В 03.45 отряд высадочных средств подошёл к берегу и был встречен плотным огнём береговых батарей противника: противодесантную оборону гитлеровцев подавить не получилось. Несмотря на сильное противодействие, было высажено 1427 человек при 16 танках. Десант захватил Южную Озерейку и начал продвигаться в глубь обороны врага. Силы были неравными, десант оказался отрезанным от берега и был окружён. Лишь ценой больших потерь десантникам удалось пробиться в район Станички, куда к этому времени уже высадился отряд майора Ц. Л. Куникова. Так запасной вариант операции стал основным. С 4 по 9 февраля 1943 г. на Станичку было высажено свыше 15 400 человек, большое количество танков и артиллерии. В ходе упорных боев десантники под командованием майора Куникова захватили плацдарм протяжённостью по фронту около 7 км и глубиной 3-4 км, выйдя к окраинам Новороссийска. Этот плацдарм получил название "Малая земля". Однако замысел Ставки ВГК - ударом от Новороссийска через Краснодар на Тихорецк выйти навстречу Южному фронту, окружить и уничтожить кавказскую группировку противника - реализовать так и не удалось.

[wm_tankist]

Окончание войны

 

 

4 июня 1943 года крейсер участвовал в попытке дезинформации: во главе крупного отряда кораблей "Красный Кавказ" вышел из Батуми в район Пицунды-Сочи с целью имитации десанта и отвлечения внимания противника от Новороссийска. Желаемого эффекта этот выход не дал: хотя авиаразведка противника и обнаружила соединение, особого значения этому вражеское командование не придало.

 

В дальнейшем в результате успешного проведения Новороссийской, Новороссийско-Таманской, Керченско-Эльтигенской и Крымской наступательных операций советскими войсками совместно с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией были последовательно освобождены Таманский, Керченский и Крымский полуостровы, а 9 мая 1944 г. наши войска штурмом овладели Севастополем. 4 ноября 1944 года Черноморский флот торжественно вернулся на свою главную базу. На фалах кораблей взвился сигнал "Привет от победителей непобежденному Севастополю".

 

Крейсер "Красный Кавказ", как мало кто другой, заслужил участие в этом торжестве, но, к сожалению, ещё в сентябре 1944 г. он снова стал на ремонт в Поти. Корабль возвратился в Севастополь уже после Дня Победы, 23 мая 1945 г.

 

Участвуя в боевых действиях в период 1941 - 1943 гг., крейсер "Красный Кавказ" совершил 64 боевых похода. Артиллерийским огнём корабля уничтожено 13 батарей противника, 2 танка, 5 батальонов вражеской пехоты и 3 самолёта. Корабль перевёз более 60 тыс. войск и населения, несколько сотен вагонов боеприпасов, боевой техники и продовольствия, отразил более 200 атак вражеских самолётов, которыми на крейсер было сброшено более 2000 авиабомб.

 

 

Хранитель традиций (вместо заключения)

 

После войны служба пожилого крейсера была недолгой. Докование в 1946 году показало, что изношенному и потрёпанному войной кораблю для продолжения полноценной службы требуется дорогостоящий капитальный ремонт; проводить же его сочли нецелесообразным. 12 мая 1947 года "Красный Кавказ" переклассифицировали в учебный корабль (всего на два года позже, чем не проходившего глубокой модернизации собрата, "Красный Крым"). Ещё пять лет ветеран честно трудился в новой роли, предоставляя место для корабельной практики молодым морякам, пока осенью 1952 года его не разоружили с переклассификацией в корабль-мишень. 21 ноября 1952 года при испытании авиационной крылатой ракеты КФ корпус "Красного Кавказа" был потоплен: старый крейсер до конца исполнил свой долг перед флотом.

 

Очень символично то, что в конструкции "Красного Кавказа" соединились построенный ещё в Российской Империи корпус и новое, спроектированное и изготовленное уже на советских заводах, вооружение. "Старому-новому" крейсеру предстояло сыграть роль моста, обеспечившего преемственность традиций старого российского и нового советского флота. Гвардейское звание и флаг, которые были присвоены "Красному Кавказу" в числе первых в советском флоте - прямые наследники георгиевского кормового флага, бывшего высшим отличием для кораблей Российского Императорского флота. Впервые георгиевский флаг был присвоен линейному кораблю "Азов" за доблесть и героизм в Наваринском сражении 1827 года, и, что замечательно - командовал "Азовом" в том бою Михаил Лазарев, тогда ещё капитан 1 ранга. Именно в честь него "Красный Кавказ" при закладке и спуске носил имя "Адмирал Лазарев". В императорском флоте была традиция передавать потом георгиевский вымпел новому кораблю, названному в честь прославленного подвигом предшественника (и корабли с названием "Память Азова" несли этот вымпел вплоть до 1909 г.) - так и в советском флоте гвардейский флаг с почётом принимал новый корабль, унаследовавший овеянное славой название.

 

Новый "Красный Кавказ" - большой противолодочный корабль проекта 61 - был введён в строй в 1967 году, и он с честью пронёс гвардейский флаг одноимённого крейсера через пламя двух арабо-израильских войн (в 1967 и 1973 годах). В октябре 1973 года, когда израильские войска прорвали оборону египтян и возникла прямая угроза Каиру, Советскому Союзу пришлось экстренно спасать ненадёжного союзника. Израилю тогда было передано предупреждение: при дальнейшем продвижении вперёд ему придётся иметь дело уже не с арабами, а с советской морской пехотой и ВДВ. А поскольку назначенный для этой задачи полк морской пехоты ещё только готовился к переброске на театр в Севастополе - будущий десант на Суэцкий полуостров приказали сформировать из числа экипажей кораблей 5-й оперативной эскадры (в том числе - и БПК "Красный Кавказ"), находившихся тогда на боевой службе в Средиземном море. Гвардейцы "Красного Кавказа" не посрамили славы отцов: когда вызвали добровольцев для десанта - почти весь экипаж сделал шаг вперёд. Израилю хватило одного предупреждения, и без реальной высадки обошлось, но, случись тогда худшее - можно не сомневаться: моряки с БПК в 1973 году сражались бы так же доблестно, как и тридцатью годами ранее их предшественники с легендарного крейсера "Красный Кавказ".

 

 

Список литературы

 

 

 

1. Дыгало В. А. Откуда и что на флоте пошло. М.: Прогресс, 1993. 352 с.

 

2. Заборский В. Записки о неизвестной войне. По журн. "Морской сборник" №3, 1999.

 

3. Ильф И., Петров Е. Собр. соч. в 5 т. М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1961. 746 с.

 

4. Скворцов А. В. Гвардейский крейсер "Красный Кавказ" 1926-1945. СПб.: Галея-Принт, 2005. 72 с.

 

5. Цветков И. Ф. Гвардейский крейсер "Красный Кавказ". Л.: Судостроение, 1990. 264 с.

 

6. Чернышев А. А. Гвардейские крейсера Сталина. М.: Яуза, 2013. 175 с.

[wm_tankist]

Приложение: устройство крейсера "Красный Кавказ"

Цитируется по монографии А. В. Скворцова "Гвардейский крейсер "Красный Кавказ" 1926-1945" (обратите внимание - данные корабля в основном тексте статьи приведены по источникам [5] и [6], и в отдельных случаях расходятся с приведёнными ниже).

 

 

 

Кораблестроительные элементы

 

Водоизмещение: стандартное 7560 т, нормальное 8200 т, полное 9030 т.

Размерения: длина наибольшая 169,5 м, ширина наибольшая (с броней) 15,71 м, осадкa: при нормальном водоизмещении 5,93 м на миделе; при полном водоизмещении 6,17 м носом, 6,59 м кормой.

Скорость хода при наибольшей суммарной мощности энергетической установки - 29 уз, дальность плавания: при скорости хода 26 уз - 700 миль; при скорости хода 14 уз - 1490 миль.

Высоты над ватерлинией: верхняя палуба - 2,6 м, палуба бака на участке от форштевня до 20 шп - 5,65 м. Палуба бака на участке от 20 шп до кормовой переборки на 72 шп - 4,75 м, палуба юта - 2,5 м, ходовой мостик - 12 м, командно-дальномерный пост - 31 м, клотик - 37 м.

 

Бронирование

 

Главный бортовой пояс состоял из 75-мм крупповской цементированной стали (пояс шел от 0 до 133 шп, шпация ***речного набора 1200 мм). Броневые плиты имели в длину 6,0 м, верхняя кромка пояса находилась на уровне нижней палубы, нижняя кромка на уровне платформ бортового коридора. Пояс имел высоту 2100 мм и возвышался над водой при нормальном водоизмещении на 850 мм.

Верхний бортовой пояс из крупповской нецементированной стали толщиной 25-мм, так же, как и нижний, шел от 0 до 133 шп. Верхняя кромка пояса находилась на уровне верхней палубы, нижняя на уровне нижней палубы. Высота пояса составляла 2305 мм.

Нижняя палуба от 0 до 133 шп и от борта до борта защищалась 20-мм палубной броней, верхняя палуба от 45 до 86 шп и от борта до борта за исключением 3-х поясьев у диаметральной плоскости (1/4 длины корабля в средней части корпуса) 25-мм палубной броней повышенного сопротивления. У диаметральной плоскости шла 20-мм палубная броня обыкновенных механических качеств (длина бронирования от 45 до 86 шп, ширина бронирования - три пояса у диаметральной плоскости).

Траверз на 133 шп шел от нижней до верхней палубы, замыкал верхний бортовой пояс и защищался 25-мм крупповской нецементированной сталью. 75-мм крупповская цементированная сталь от платформы до нижней палубы замыкала главный бортовой пояс. Броневые колосники в дымоходах и вентиляционных шахтах на уровне верхней палубы состояли из полос 20-мм палубной брони обыкновенных механических качеств, кожухи дымовых труб от нижней до верхней палубы из 20-мм крупповской нецементированной стали, элеваторы выше верхней палубы из 20-мм крупповской нецементированной стали.

Стенки одноярусного помещения рубки защищались 125-мм крупповской цементированной сталью, крыша -75-мм крупповской нецементированной сталью, платформа помещения рубки - 50-мм крупповской нецементированной сталью, основание рубки от верхней палубы до платформы помещения рубки - 25-мм крупповской нецементированной сталью, труба защиты приводов и проводов от верхней палубы до платформы помещения рубки - 75-мм кованой, термически обработанной сталью.

 

Энергетическая установка

 

Котлы: 10 жидкотопливных котлов системы Ярроу. Давление пара - 17 атм., температура пара - 204⁰С.

Турбины: четыре паровых турбины системы Броун-Бовери-Парсонс с активными колесами Кэртиса с собственными холодильниками, с циркуляционными насосами и вспомогательными механизмами, работающие каждая на свой гребной вал. Наибольшая суммарная мощность 55 000 л.с. при 450 об/мин. Наибольшая суммарная мощность в кратковременном форсированном режиме 60 000 л.с.

Корабль имел четыре четырехлопастных гребных винта диаметром 2,28 м.

Нормальный запас мазута равнялся 930 т, полный - 1000 т, наибольший 1050 т. Запас котельной воды - 122 т. Запас воды для бытовых нужд состоял из 200 т (суммарная производительность четырех опреснителей - 60 т/сутки).

 

Источники электроэнергии

 

Четыре турбогенератора фирмы "Дженерал Электрик" мощностью 125 кВт каждый и напряжением постоянного тока 220 В. Два дизель-генератора фирмы "МAN" мощностью125 кВт каждый и напряжением постоянного тока 220 В.

 

Приготовление энергетической установки к походу в нормальном режиме длилось 3 ч, в экстренном режиме 1 ч.

 

Корпус состоял из 20 водонепроницаемых отделений. Водоотливная и противопожарные системы включали: 10 стационарных турбинных насосов системы Ильина с подачей воды при давлении 15-17 атм. 300 т/ч каждый, пять переносных турбинных насосов с подачей воды 50 т/ч каждый, 17 стационарных эжекторных насосов с подачей воды 60 т/ч каждый, 10 (по другим данным семь) пожарных поршневых насосов системы Вира с подачей воды при давлении 17 атм. 45 т/ч каждый, три турбинных насоса с подачей воды при давлении 17 атм. 100 т/ч каждый, четыре переносных эжекторных насоса, мотопомпы, ручные насосы и систему паротушения. На боевых постах имелись огнетушители.

 

Корабль имел два руля - большой и малый (малый руль демонтирован в апреле-мае 1942 года) в диаметральной плоскости. Посты управления рулем находились в ходовой и боевой рубках, в центральном посту, на ходовом мостике и в малом румпельном отделении. Наименьший диаметр циркуляции корабля составлял 3,9-4,0 кб (угол перекладки руля 25⁰). Разворот корабля на 180⁰ проходил за 4 мин 54 сек при скорости 12 уз и 3 мин 43 сек при скорости 24 уз.

 

На корабле располагалось четыре моторных катера, два моторных баркаса и два шестивесельных яла.

 

Артиллерийское вооружение

 

Главный калибр включал в себя четыре одноорудийных бронированных башенных установки МК-1-180 со 180-мм орудиями Б-1-К в 60 клб длиной. В 1931 году: 1-я башня имела орудие с заводским № 4; 2-я башня орудие с заводским № 5; 3-я башня орудие с заводским № 3 и 4-я башня орудие с заводским № 2.

Артиллерийская установка МК-1-180 имела следуюшие параметры: диаметр шарового (горизонтального) погона фундамента вращения башни - 5,24 м, диаметр боевого штыра (вертикального погона) 5,38 м, расстояние от оси цапф до центра боевого штыра - 2,04 м, превышение оси орудия над осью цапф - 14 мм, высота оси орудия над уровнем центра шаров - 2,14 м, диаметр шаров - 101,6 мм, число шаров в шаровом погоне - 96 шт., длина корпуса башни с учетом брони - 6,20 м, ширина корпуса башни с учетом брони - 5,55 м, расстояние от оси цапф до оси башен - 1,05 м, радиус отстояния дульного среза от оси вращения - 9,48 м, длина отката ствола 900 мм.

Положение осей вращения башен по длине корпуса: 1-я башня на 24 шп; 2-я башня на 30 шп; 3-я башня на 100 мм в корму от 106 шп; 4-я башня на 100 мм в нос от 112 шп. Расстояние между осями вращения башен: 1-й от 2-й 7,20 м; 3-й от 4-й 7,00 м. Возвышение осей орудий над ватерлинией при нормальном водоизмещении крейсера: 1-я башня - 7,26 м; 2-я башня - 9,23 м; 3-я башня - 8,53 м; 4-я башня - 6,27 м. Полная высота 2-й башенной установки с учетом встроенных в корпус неподвижных конструкций (наиболее высокая из четырех) равнялась 15,73 м.

Углы вертикального наведения от -5⁰ до +60⁰, горизонтального наведения 1-й и 2-й башен (носовая группа) от 0⁰ до 150⁰ на каждый борт (сектор 300⁰), 3-й и 4-й башен (кормовая группа) от 30⁰ до 180⁰ на каждый борт (сектор 300⁰). Электроприводы вращения башни, вертикального наведения и движения механизмов заряжания включали восемь электродвигателей суммарной мощностью 49 л.с. Скорость вертикального и горизонтального наведения с применением электроприводов равнялась 8⁰ в сек, скорость наведения вручную (один человек) 1,2⁰ в мин по горизонтали и 1,25⁰по вертикали.

Башни имели бронирование из качающегося щита, лобовых и боковых стенок башни, крыши башни (за исключением района задней вертикальной стенки) толщиной по 20 мм, задняя вертикальная стенка 25 мм. Крыша башни в районе задней вертикальной стенки имела броню 38 мм, верхнее вертикальное кольцо барбета выше верхней палубы 38 мм и 20 мм ниже ее. Дополнительная защита шаров горизонтального погона, простирающаяся вниз на 1000 мм от верхнего горизонтального кольца, состояла из 20 мм брони.

Артиллерийская установка МК-1-180 имела вес откатной части 20 т, качающейся части 26,5 т, брони вращающейся части артиллерийской установки (башенная броня) 40 т, вращающейся части артиллерийской установки (башня с броней и орудием) 125 т, фундамента 34,5 т, барбета 28 т. Общий вес артиллерийской установки составил 195 т.

Боевые припасы применялись раздельные: снаряд и два полузаряда пластинчатого пороха, размещенные - один в гильзе, другой - в шелковом картузе (длина гильзы 826 мм, масса полузаряда в гильзе 20,0 кг, по другим данным 19,0 кг). Полузаряд в картузе для боевого выстрела весил 11,65 кг; для дальнобойного выстрела 20,85-19,80 кг (длина картуза 926 мм); для выстрела усиленным зарядом 22,0 кг.

Применялись снаряды образца 1928 года массой 97,5 кг (вес снарядов одного залпа равнялся 390 кг). Бронебойный снаряд имел длину 863 мм, массу взрывчатого вещества 2,0 кг; полубронебойный- 965 мм и 7,0 кг; фугасный - 967 мм и 7,3 кг.

Погреба имелись под каждой башней: в трюме для снарядов и на платформе для полузарядов. Вместимость снарядного погреба 1-й башни: фугасных снарядов 170 шт.; бронебойных 26 шт.; шрапнельных 20 шт.; всего 216 шт. 2-й башни: фугасных 198 шт.; бронебойных 26 шт.; всего 224 шт. 3-й башни: фугасных 161 шт.; бронебойных 26 шт.; всего 187 шт. 4-й башни: фугасных 159 шт.; бронебойных 26 шт.; всего 185 шт. Всего на корабле имелось 812 180-мм снарядов, из них в расчет нормальной нагрузки входило 720 снарядов (остальные 92 в перегруз). В расчет нормальной нагрузки входило по 20 шрапнельных снарядов, размещенных во вращающихся частях башен (всего 80 шт.). Общий боекомплект корабля: при нормальном водоизмещении составлял 800 выстрелов; при полном водоизмещении 892 выстрела.

Подача 180-мм снарядов и полузарядов в боевое отделение башни производилось штанговым элеватором, перегрузка снарядов и полузарядов из элеваторного подъемника боезапаса на лоток досылателя вручную, досылание боезапаса в канал ствола смонтированным на качающейся части установки и "взведенным" предыдущим выстрелом досылателем.

Затвор орудия был клиновый, закрывающийся приводом полуавтоматического действия после досылки гильзы и открывающийся после выстрела тем же приводом с зкстрактированием гильзы. Заряжание производилось на всех углах вертикального наведения, продувание ствола после выстрела шло порцией воздуха высокого давления из баллонов, заправляемых по магистрали от компрессоров торпедного вооружения.

Проектная скорострельность при углах наведения 0⁰-30⁰ составляла 7-8 выстр./мин; при углах наведения 30⁰-60⁰ - 5-6 выстр./мин. Давление в канале ствола: при практическом (учебном) и согревательном (подготовительном) выстрелах достигало 1530 кг/см² ; при боевом выстреле - 2390 кг/см² ; при дальнобойном выстреле - 3200-3065 кг/см² ; при выстреле с применением усиленного заряда - 3375 кг/см². Начальная скорость снаряда при дальнобойном выстреле равнялась 930-920 м/с, проектная живучесть ствола - 200 выстрелов.

Предельный допустимый угол крена корабля: при стрельбе с нормальной скорострельностью составлял 10⁰; при стрельбе с пониженной скорострельностью 15⁰.

1-ю и 4-ю башни обслуживали 35 чел., 2-ю и 3-ю башни, бывшие командными для носовой и кормовой групп башен соответственно - по 36 чел.

Дальность стрельбы при различных углах возвышения ствола (пороховой заряд для дальнобойного выстрела) составляла при 2,5⁰ - 35 кб, при 10⁰ - 96 кб, при 20⁰ - 145 кб, при 30⁰ - 181 кб, при 40⁰ - 208 кб, при 45⁰ - 212 кб и при 50⁰ - 222 кб.

Снаряд (повышенный заряд для дальнобойного выстрела) при попадании с углами отклонения от нормали в диапазоне до 25⁰ в отстоящую на удалении от орудия на 125 кб 76,2-мм плиту - пробивал ее насквозь, с углом отклонения от нормали 25⁰ в отстоящую на удалении от орудия на 90 кб 178-мм плиту разрушался, не пробивая плиты. Последнее было аналогично при попадании снаряда под углом 25⁰ к нормали в находящейся на удалении 80 кб 203-мм броневую плиту.

 

Общекорабельная система приборов управления стрельбой (ПУС) образца 1928 года в своем составе имела прибор автомата курсового угла и расстояния (АКУР) и два (по одному на грот- и фор-марсах) командно-дальномерных поста КДП-6 (заводской индекс Б-22), обеспечивающая стрельбу всем главным калибром по одной или двум наблюдаемым или одной периодически скрывающейся из виду движущимся надводным целям, либо по одной или двум видимым наземным целям. В систему приборов управления огнем также входили четыре визира командиров башен ПП-1300-1, четыре башенных прицела ПП-1200-1300-Il, корабельные дальномеры: ДМ-6 2 шт. (в составе КДП-6), ДМ-3 2 шт. и ДМ-1,5 2 шт. Визир командира башни ПП-1300-1 и прицел башенного наводчика ПП-1200-1300-II имели увеличение в шесть крат, поле зрения - 8⁰, сектор визирования по горизонтали - 360⁰, перископичность - 1,3 м.

Дальномер ДМ-6 имел стереобазу 6 м, увеличение 14 и 28 крат и поле зрения соответственно 1⁰48' и 1⁰30', предел измерения дистанций - 18-250 кб, предел автоматической передачи дистанций от 18 до 250 кб, диаметр трубы 300 мм, массу 560 кг.

Дальномер ДМ-3 имел стереобазу 3 м, увеличение 14 и 28 крат и поле зрения соответственно 1⁰48' и 1⁰30', предел измерения дистанций от 9 до 250 кб, предел автоматической передачи дистанций от 9 до 250 кб, диаметр трубы 300 мм, массу 370 кг.

Дальномеp ДМ-1,5 имел стереобазу 1,5 м, увеличение 13 и 24 крат и поле зрение соответственно 3⁰45' и 1⁰53', предел измерения дистанций от 5 до 120 кб (возможность автоматической передачи дистанций отсутствовала), диаметр трубы 200 мм, массу 130 кг.

В командно-дальномерном посту КДП-6 (Б-22) находились дальномер ДМ-6 с визиром наводки, 5-м стереотруба СТ-5 с визиром горизонтальной и вертикальной наводки и визиром центральной наводки марки ЕП, двe телескопических трубы наводчиков и электропривод предварительного наведения. Отслеживание цели в горизонтальной и вертикальной плоскостях производилось в режиме ручного наведения.

Данные наводки поступали на башенные приборы-указатели углов горизонтального и вертикального наведения. Подготовку данных для стрельбы и руководство стрельбой осуществляли управляющий огнем по визированию мест падений снарядов и замерам дистанций до них и цели. Расчет командно-дальномерного поста составлял шесть человек (без учета управляющего огнем). Бронирование поста отсутствовало, вес поста равнялся 8,5 т.

 

Зенитная артиллерия

 

При вступлении корабля в строй на нем находились четыре 102-мм палубные артиллерийские установки Б-2. В 1934 г. их заменили четырьмя 100-мм установками системы Минизини производства итальянской фирмы "Одеро-Терни-Орландо" ("ОТО"). В августе 1942 г. на корабле установили еще две таких установки, снятых с потопленного крейсера "Червона Украина". Позднее зенитную артиллерию усилили двумя 76,2-мм корабельными установками 34-К (установлены в апреле-мае1942 года; сняты зимой 1944/45 годов).

Управление стрельбой 100-мм зенитных установок системы Минизини осуществлялось двумя системами ПУС образца 1931 года (стрельба артиллерийских установок на самоуправлении), а стрельбой орудий 34-К - ПУС системы Гейслера.

Одноствольная 102-мм палубная артиллерийская установка Б-2 (калибр канала ствола 101,6 мм, или 4") имела полную длину ствола 4572 мм, унитарный боезапас, ручную подачу и досылку патрона, клиновый затвор ручного действия и  скорострельность: проектную 6-12 выстр./мин; практическую 4-6 выстр./мин. Система продувания ствола - отсутствовала. Углы вертикального наведения колебались в пределах от -5⁰ до +60⁰. Снаряд имел максимальную начальную скорость 755 м/сек и максимальную дальность стрельбы 90,0 кб. Наведение установки (прицел типа Б-2) осуществлялось вручную.

100-мм универсальная артиллерийская установка системы Минизини имела два лейнированных ствола длиной 5000 мм, унитарный боезапас, ручную подачу патронов, клиновый затвор ручного действия (время открывания и закрывания затвора - 2 сек). Досылка патрона в канал ствола производилась пневматическим досылателем. Живучесть лейнера при боевых зарядах составляла 500 выстрелов,  скорострельность установки 12 выстр./мин, система продувания ствола отсутствовала. Углы вертикального наведения колебались от -5⁰ до +78⁰. Максимальная начальная скорость снаряда равнялась 880 м/с, максимальная дальность стрельбы - 118,8 кб, максимальная досягаемость по высоте - 9800 м. Установка наводилась вручную (скорость горизонтального наведения 13⁰ в сек, вертикального 7⁰ в сек). Измерение дистанций до цели и прицеливание осуrцествлялось дальномером типа OG-3 производства итальянской фирмы "Галилео". Установка имела бронирование: лобовой и боковых стенок, крыши rцита - 8 мм, массу - 15,03 т и расчет из 16 чел.

Отличие артиллерийской установки типа Минизини от отечественных зенитных установок было в размещении качающейся части на механизме "подъема-опускания" цапф для выставления зарядной каморы при любых углах возвышения ствола  на удобную для заряжания высоту. В диапазоне углов возвышения ствола от -5⁰ до +25⁰ величина высоты цапф оставалась постоянной и имела значение 1,42 м. По мере увеличения угла возвышения ствола в диапазоне от +25⁰ до +50⁰, цапфы постепенно поднимались до высоты 2,32 м и далее, по мере последующего увеличения угла возвышения ствола вплоть до предельных +78⁰, продолжали оставаться фиксированно на том же уровне. На крейсере имелся боекомплект 31300 100-мм патронов. Дальномер типа OG-3 фирмы "Галилео" имел стереобазу 3 м, увеличение - 14 и 28 крат и поле зрение соответственно - 2⁰З0' и 1⁰30'. Предел измерения дистанций колебался от 8 до 140 кб.

Одноствольная 76,2-мм корабельная артиллерийская система 34-К имела полную длину ствола 4223 мм, унитарный боезапас (ручная подача и досылка в канал ствола) и клиновый затвор ручного действия (время открывания и закрывания затвора 0,6 сек). Живучесть лейнера при стрельбе боевыми зарядами составляла 1800 выстрелов, скорострельность- 20 выстр./мин, система продувания ствола отсутствовала. Углы вертикального наведения колебались от -5⁰ до +85⁰, максимальная дальность стрельбы составила 78,8 кб. Наведение (прицел МО) установки производилось вручную (скорость горизонтального наведения 12⁰ в сек, вертикального 4-8⁰ в сек). Установка имела бронирование лобовой стенки щита - 12 мм, боковых стенок и крыши щита - 8 мм, вес - 4,95 т и расчет из 7 чел. 76,2-мм боепасы для орудия 34-К включали дистанционные и зенитные гранаты (масса взрывчатого заряда - 1,82 кг; масса снаряда - 6,61 кг; масса унитарного патрона - 11,5 кг, начальная скорость снаряда равнялась 813 м/c, наибольшая досягаемость по высоте - 8500 м) и осколочно-фугасные снаряды (масса взрывчатого заряда - 1,82 кг; масса снаряда - 6,95 кг; масса унитарного патрона - 11,84 кг; начальная скорость снаряда - 801 м/сек; наибольшая досягаемость по высоте - 14 600 м).

Первоначально зенитная артиллерия ближнего боя состояла из четырех 45-мм универсальных пушек 21-К, которые установили во второй половине 1930-х годов (сняты в январе 1945 г.) и шести 12,7-мм пулеметов ДШК. В 1939 г. корабль получил два счетверенных пулемета системы "Максим" в установках М-4. В 1942 г. их заменили двумя спаренными 12,7-мм пулеметами фирмы "Виккерс". Одновременно зенитное вооружение усилили 10 37-мм автоматами 70-К. В январе 1945 г. на крышах возвышенных башен 180-мм орудий установили два счетверенных 12,7-мм пулемета "Виккерс" (вместо спаренных 12,7-мм пулеметов). По некоторым данным, в апреле 1942 г. крейсер получил шесть 20-мм автоматов "Эрликон". Однако достоверно известно, что по состоянию на ноябрь 1944 г. этих автоматов не было.

Приборные средства централизованного целеуказания и управления ведения огнем зенитной артиллерии ближнего боя на крейсере отсутствовали.

 

Авиационное вооружение

 

На корабле стояла самолетная катапульта К-З производства германской фирмы Э. Хейнкеля для запуска гидросамолетов HD.55 (отечественное обозначение самолета КР-1) производства той же фирмы. Катапульта К-3 имела длину 21,5 м, массу 19 т (максимально допустимая взлетная масса самолета 3500 кг, скорость разгона самолета до 90 км/час).

Гидросамолет КР-1 имел максимальную взлетную массу 2160 кг, мощность двигателя 485 л.с., максимальную скорость 184 км/час. Этот самолет пролетал расстояние, равное максимальной дальности стрельбы 180-мм орудия, за 13 мин. Экипаж самолета состоял из двух человек.

 

Торпедное вооружение

 

На корабле стояли четыре 450-мм трехтрубных торпедных аппарата образца 1913 года системы Л. Г. Гончарова (угол растворения крайних труб относительно центральной трубы для стрельбы "веером" до 7⁰, угол обстрела от траверза 35+7⁰, приводы наведения - электромеханический и ручной, скорость торпеды при  выстреле 11-12 м/с, интервал выхода торпед при залповой стрельбе 0,5 с. Аппарат имел следующие габаритные размеры: 6051 х 3000 х 1100 мм и вес 6,35 т.

Наведение аппарата производилось системой приборов управления торпедной стрельбой (ПУТС) ГАК-2 образца 1926 года. На корабле имелся боезапас из 12 450-мм торпед. Торпедные аппараты крейсера могли заряжаться следующими парогазовыми торпедами из состоявших на вооружении советских ВМС в период нахождения крейсера в боевом составе флота: торпеда 45-12 образца 1912 года; торпеда 45-15 образца 1910/15 годов; торпеда 45-36 образца 1936 года; торпеда 45-36Н образца 1938 года и торпеда 45-36НУ образца 1939 года.

ПУТС ГАК-2 обеспечивала возможности производства централизованной наводки торпедных аппаратов, индивидуальной наводки торпедных аппаратов, передачи команд руководителя торпедной стрельбой на размещенный поверх торпедного аппарата пост наводчика.

Торпеды 45-36Н и 45-36НУ имели глубину хода от 0,5 до 14,0 м, скорость хода/ мощность двигателя 92 л.с./ 32 уз и 176 л.с./41 уз, дальность хода/мощность двигателя 92 л.с./6000 м и 176 л.с./3000 м. Торпеды имели длину: 45-36Н - 5700 мм; 4536НУ - 6000 мм, массу взрывчатого заряда: 45-36Н - 200 кг; 45-36НУ - 285 кг и вес: 45-36Н - 935 кг; 45-36НУ - 1028 кг.

 

Противолодочное вооружение

 

На корабле стоял один бомбомет завода им. М. В. Фрунзе калибром 107 мм, один бомбосбрасыватель глубинных бомб ББ-1, шесть бомбосбрасывателей глубинных бомб БМ-1, 15 глубинных бомб ББ-1, 25 глубинных бомб БМ-1, гидроакустическая станция ГАС-1-36 голландского производства.

 

Минное и противоминное вооружение состояло из четырех сменных комплектов параванных охранителей К-1 (по два в комплекте), устойчиво обеспечивающих отведение затраленных мин от борта корабля на безопасное удаление (30-35 м) и последующее их подсечение при скоростях хода крейсера не менее 14 и не более 18 уз. Длина рельс для минных тележек позволяла разместить на верхней палубе следующие количества гальваноударных мин заграждения, состоявших на вооружении советских ВМС: мины М-26 образца 1912/26 годов - 130 шт.; мины образца 1908/39 годов - 180 шт.; мины КБ (корабельная большая) образца 1940 года - 110 шт.

 

Экипаж состоял из 51 офицера, 171 старшины и 656 матросов. 16 сентября 1942 года на переходе из Поти в Туапсе на борту "Красного Кавказа" находилось 878 членов экипажа и до 4340 военнослужащих из личного состава перевозимой 408-й стрелковой дивизии - всего более 5200 человек на борту. Это было наибольшее количество людей, перевезенных когда-либо этим кораблем за один "рейс".

 

 

 

 

Несколько картинок в дополнение:

"Красный Кавказ" в разрезе и сверху, проектный вид согласно документации 1926 года (рисунок из монографии И. Ф. Цветкова, стр. 168)

 

Фотография

Spoiler

 

"Красный Кавказ" в неспокойном море

[wm_tankist]

Как дополнение к статье. Довелось мне этой осенью побывать в славном городе Феодосии, своими глазами увидеть ту самую набережную, на которую в декабре 41-го высаживались геройские десантники с кораблей Черноморского флота. В честь этого события там установлен памятник - "Феодосийскому десанту". А конкретно крейсерам, в том числе "Красному Кавказу", посвящена отдельная стела, вот такая:

 

 

Как это было: "....Вечером 29 декабря 1941 года на крейсере "Красный Кавказ" была объявлена готовность № 2, на юте построились оркестр и свободный от вахты и боевого дежурства личный состав. Моряки отдали последние воинские почести двадцати восьми краснофлотцам и командирам, погибшим при высадке десанта. В соответствии с Корабельным уставом была совершена церемония погребения в море. "Красный Кавказ" уменьшил ход, послышалась команда: "Флаг приспустить!" Над водой поплыли звуки траурного марша, караул произвел троекратный салют из винтовок. Когда тела погибших скрылись под водой, оркестр исполнил "Интернационал", и флаг снова взвился "до места"..."

 

Стела, как гласит надпись на ней, была установлена в июле 1983 года, но сверху на ней установлен металлический знак, явно гораздо более новый: "Защитникам Феодосии. Мотоклуб "Феомото"." Стало быть, подвиг моряков и пехотинцев не забыт и сейчас.

 

[05732]

интерсно как гидро-самолёты разведчики будут садиться обратно на крейсер?

 

[wm_tankist]

Гидросамолёты как раз и замечательны тем, что способны садиться на воду рядом с крейсером После грузовой стрелой самолёт поднимают с воды на корабль. Единственный минус этой системы - она сильно зависит от степени волнения на море. Буксируемые за кораблём посадочные тенты (применялось и такое) лишь ненамного смягчают проблему.

[Tim436825]

Очень подробная тема, хорошо рассказано

[Steep1235]

жаль нету фотографий а только тут 1 рисунок 

[piter00777]

пробный кораблик получился, сыроват

[wm_tankist]

жаль нету фотографий а только тут 1 рисунок 

 

Есть и фотографии по тексту, просто они спрятаны под спойлеры. Не у всех такой канал интернета, чтобы спокойно гнать траффик множества фоток.

[Dimaserov71]

Для Черного моря он имел вооружение более чем.....  кто там ему там особо противостоял? Румынские эсминцы? Опасность мины и авиация.....

[PanzershipFS]

Для Черного моря он имел вооружение более чем.....  кто там ему там особо противостоял? Румынские эсминцы? Опасность мины и авиация.....

 

По факту он имел вооружение не для Черного моря, а максимум для Каспийского. В 30-х из-за крайне неудачных 180-мм орудий флотское руководство признавало крейсер "небоеспособным".

[Dimaserov71]

 

По факту он имел вооружение не для Черного моря, а максимум для Каспийского. В 30-х из-за крайне неудачных 180-мм орудий флотское руководство признавало крейсер "небоеспособным".

 

Для Каспийского? Ну ну.. )))))))

плюс к 180мм пушкам. какие бы они были удачно-неудачные,  можно добавить 12 - 100мм универсальных пушек Минизини (скорострельностью  в 12-15 выс. в мин, установки 6х2)

[PanzershipFS]

 

Для Каспийского? Ну ну.. )))))))

плюс к 180мм пушкам. какие бы они были удачно-неудачные,  можно добавить 12 - 100мм универсальных пушек Минизини (скорострельностью  в 12-15 выс. в мин, установки 6х2)

 

Всё верно, на Каспийском море его 100 мм не было бы равных. А на Чёрном крейсер в 8 килотонн с максимальным боеспособным калибром 100 мм как-то не смотрелся.

[anonym_IB72kXaW5Tg1]

 

Всё верно, на Каспийском море его 100 мм не было бы равных. А на Чёрном крейсер в 8 килотонн с максимальным боеспособным калибром 100 мм как-то не смотрелся.

 

А на Каспийском, не смотрелся бы просто крейсер в 8 килотонн) Браконьеров и контрабандистов гонять 

[Hoffmann58]

Запомнился по игре черные бушлаты)