Линейные корабли типа «Эспанья» - самые малые дредноуты в истории

RenamedUser_20378019 · 16 авг 2013, 22:10:02

Всем зашедшим на огонек доброго времени суток!
Сегодня речь пойдет о линкорах испанского флота, которые стали Самыми малыми линкорами в истории!
Надеюсь, Вы запаслись силушкой к чтению, ибо текста будет много!
Итак, встречаем!

Самые малые дредноуты в истории - линейные корабли типа «Эспанья»

Общая информация
Линкоры типа «Эспанья» вошли в историю как самые маленькие в мире дредноуты. Интересно, что в испанской литературе распространено мнение, будто англичане специально разработали проект такого линкора, чтобы он был намного хуже современного ему английского. Но это не более чем легенда.
Конечно, испанским линкорам сложно найти равноценный аналог в иностранных флотах. Обычно их сравнивают либо с линейными крейсерами типа «Инвинсибл» (как наиболее близкими по вооружению), или же с судами береговой обороны (из-за низкой скорости и малой дальности плавания). Однако и то и другое абсолютно не корректно: доктрины использования этих кораблей совершенно различны.
Зато анализ картины распределения весов дает совершенно неожиданную интерпретацию испанского проекта. Перед нами классические дредноуты: тихоходные и слабо бронированные, но сильно вооруженные. Хотя 305-мм/50 клб пушка зарекомендовала себя в английском флоте, мягко говоря, не лучшим образом, каких-либо нареканий к ней со стороны испанских артиллеристов авторам обнаружить не удалось. Но как ни странно, именно мощная артиллерия самым фатальным образом повлияла на биографию линкоров: они были абсолютно непригодными для модернизаций. Из-за дефицита места на верхней палубе конструкторы были вынуждены пойти на эшелонное расположение средних башен, поэтому здесь просто не оставалось места для какого-либо вооружения и оборудования. В ходе эксплуатации выяснилось, что подобное расположение башен абсолютно неоправданно. Надстройки настолько серьезно страдали при огне на противоположный борт, что очень скоро подобную практику просто запретили. Так что на средние башни оставались лишь сектора в 100 — 120° и только со своего борта. Все это сводило на нет достоинства от теоретически довольно мощного бортового залпа.
Построенные по предвоенным стандартам, линкоры безнадежно устарели уже к концу Первой мировой. Ну, а к 1930-м годам корабли с их старомодными системами управления огнем, неэффективной противоминной артиллерией и практически отсутствием зенитного вооружения вообще потеряли боевую ценность.
Еще один важный недостаток проекта — неудовлетворительная подводная защита и связанная с ней низкая живучесть. Именно по этой причине погибли два из трех линкоров. Причем вторая «Эспанья» пошла ко дну от взрыва лишь одной мины! Подобным «достижением» отличился только еще один линкор, и опять-таки британского проекта — «Одейшиес».
Испанцы отдавали себе отчет в устарелости проекта уже в начале 1920-х годов. Тем не менее, ни один из кораблей не был сдан на слом. После поражения в испано-американской войне золотым правилом испанской политики стал нейтралитет, граничивший с самоизоляцией. Парадоксально, но линкоры типа «Эспанья» были построены не в противовес чему-то и не для противоборства с кем-то, а скорее из соображений престижа. Этим шагом Испания демонстрировала миру, что вполне оправилась от разгрома 1898 года. Но, в общем-то, небогатая в то время страна, она и в проекте своего линкора по максимуму реализовала лишь скудные возможности отечественной промышленности.
Но как и испанская, военно-морская доктрина государств «второго мира» (поскольку понятия «третьего» в те времена еще не существовало) предполагала защиту собственных военно-морских баз и стратегических коммуникаций. А для этого лучше всего подошли бы мониторы или броненосцы береговой обороны. Между тем, «Эспанья» по комплексу тактико-технических характеристик явно превосходила появившиеся одновременно с ней или даже более поздние броненосцы, например, в Швеции, Норвегии, Финляндии или Сиаме. Более мощные корабли для подобных целей имели лишь Турция, Аргентина, Чили и Бразилия. Но их содержание было непосильной ношей для скромных бюджетов этих стран, и в результате линкор «Минас Жераис», например, три четверти своей карьеры простоял на приколе. Так что в этом отношении «Эспанью» следует признать чуть ли не самым мощным из активно действовавших линкоров второстепенных флотов.
Применительно к Испании ее первые и последние дредноуты стали по-настоящему этапными кораблями. Они в значительной степени способствовали воспитанию национальных кадров как морского, так и технического профиля. И будущий громкий успех испанского судостроения, создавшего замечательные корабли — от крейсера «Канариас» до авианосца «Принсипе де Астуриас», был бы невозможен без опыта постройки линкоров типа «Эспанья».

Основные характеристики

Водоизмещение: 13 726 т сухое
15 951 т нормальное
16 713 т полное
Длина: 140 м
Ширина: 24,00 м
Осадка: 8,08 м при полном водоизмещении
Бронирование: главный пояс:250 мм цитадель, 102 мм оконечности
верхний пояс: 75—150 мм
казематы: 75 мм
траверзы: 75 мм
палуба: 40—65 мм
башни ГК: 75—234 мм
барбеты башен ГК: 140—250 мм
боевая рубка: 50—250 мм
Двигатели: 12 водотрубных котлов Ярроу
4 турбины Парсонса
Мощность: 15 500 л.с.
Скорость хода: 19,5 узла полная
Дальность плавания: 7 500 миль на 10 узлах(расчётная)
Экипаж: 850-854

Схема линкора типа "Эспанья"

История службы:
1. Эспанья

Головной линкор «Эспанья» был заложен в Эль-Ферроле 5 февраля 1909 года. Ровно три года спустя, 5 февраля 1912 года, состоялась пышная церемония спуска на воду самого крупного на тот момент испанского боевого корабля, обошедшегося казне в 43,3 млн песет (2870 песет за тонну). На церемонии присутствовали их величества, инфанта донья Исабель, инфант дон Карлос и инфанта донья Луиса. Испанский флаг в Ферроле представляла эскадра в составе броненосца «Пелайо», крейсера «Карлос V» и миноносцев «Осадо» и «Аудас».
Хотя летом 1913 года резко ухудшившаяся обстановка в Марокко потребовала присутствия там практически всего флота, первый испанский дредноут был еще не готов: 6, 9 и 11 июня состоялись его ходовые испытания у мыса Кабо Приор.
А с 8 по 13 октября 1913 года все еще не прошедший полную программу испытаний и потому пока не зачисленный в списки флота линкор уже выполнил свою первую дипломатическую миссию. Нарушая все положения морского устава, «Эспанью» включили в Практическую эскадру вице-адмирала Пидаля вместе с броненосцем «Пелайо», пятью крейсерами и тремя миноносцами. Они представляли флот страны в Картахене во время визита в Испанию президента Франции. Раймонд Пуанкар и Альфонсо XIII встретились на борту яхты «Хиральда», где в ходе переговоров уточнялась позиция Испании в случае общеевропейского конфликта. Король заверил своего гостя в сохранении нейтралитета. По окончании встречи президент убыл в Марсель на борту линкора «Дидро». В июне следующего года на линкоре состоялись испытания артиллерии, прошедшие, судя по официальным сообщениям, «весьма удовлетворительно». В начавшейся Первой мировой войне Испания хотя и сохраняла свой нейтральный статус, но вполне справедливо опасалась различного рода провокаций со стороны воюющих сторон и потому не пожелала рисковать самыми ценными кораблями. Поэтому в 1915 году, во время очередного ухудшения положения в Марокко, в Танжер отправились лишь относительно старые корабли во главе с крейсером «Каталунья», а «Эспанья», «Альфонсо XIII» и новейшие номерные миноносцы были сосредоточены в Ферроле и могли использоваться лишь в крайнем случае. По королевскому декрету от 27 марта 1918 года все три линкора (причем «Хайме I» к этому времени был еще не готов) вместе с крейсерами «Рейна Виктория Эугения», «Принсеса де Астуриас» и семью эсминцами составили Первый дивизион Практической эскадры — впрочем, тоже не покидая Ферроля.
В октябре 1920 года линкор снова привлек внимание мировой общественности. На его борту отправилась в Чили на празднества по случаю столетия независимости испанская дипломатическая миссия во главе с графом де Виньяса. «Эспанья» стала первым испанским боевым кораблем, прошедшим Панамским каналом, открытым за шесть лет до того. Попутно линкор представлял испанский флаг на торжествах, посвященных 400-летию первой кругосветной экспедиции. В ходе плавания «Эспанья» дошла до Пунта-Ареньяса — самой южный точки, до которой когда-либо добирались испанские линкоры.
Летом 1921 года командующий восточного сектора испанского протектората генерал Фернандес Сельвестре решил покончить с рифами (так тогда именовали марокканских повстанцев) одним мощным ударом. Результаты этой испанской авантюры известны: 21 июля в районе Аннуаля 15-тысячный испанский корпус потерпел сокрушительное поражение, потеряв в общей сложности убитыми, ранеными и пленными до 12 тыс. человек! Не пережив позора, генерал покончил с собой. И испанскому флоту, как всегда, пришлось спасать армию: оказывать артиллерийскую поддержку, прикрывая эвакуацию. Как потом отмечалось в рапортах сухопутного командования, действия спешно переброшенного в Северную Африку линкора «Эспанья» были очень эффективны. Всего в кампанию 1921 года линкор сделал 846 выстрелов из 102-мм орудий.
В начале 1922 года в строй вошел последний линкор серии, и из трех кораблей сформировали однородное соединение, сильнейшее за всю историю испанского флота. 1 августа того же года «Эспанья» выполнила еще одно политическое задание: она доставила в Сантандер президента Аргентины Алвеара, где спустя семь дней состоялась торжественная церемония представления в гардемарины принца Альфонсо, старшего сына Альфонсо XIII, наследника престола.
Очередное обострение ситуации в Марокко потребовало присутствия практически всех испанских военно-морских сил в Северной Африке. Ранее с рифами было заключено перемирие, которое они использовали для перегруппировки сил и доставки в Марокко военного снаряжения. А затем, добившись полной тактической внезапности, вновь начали наступление. В качестве ответной меры генеральный штаб спланировал серию десантов на побережье, занятое противником. В операции были задействованы крупные силы флота: конвой из сторожевика «Алькасар», парохода «Эспанья № 5» и канонерки «Лаурия» сопровождали линкоры «Эспанья», «Альфонсо XIII» и эсминец «Кадарсо». В месте высадки у Белее де ла Гомера линкоры вели огонь по позициям марокканцев, осуществляя поддержку десанта.
20 августа 1923 года в эскадру вице-адмирала Хосе Риверы («Альфонсо XIII», «Эспанья», «Кадарсо») вошли также крейсер «Рейна Рехенте», канонерки «Бонифас», «Лайя» и «Лаурия» и сторожевик «Яд Лукус». Это соединение использовалось для обстрела позиций марокканцев в заливе Алукемас в районе мыса Килатес—Сиди Идрис. А 22 августа при огневой поддержке эскадры наземные части заняли город Тифарауин.
Впрочем, все эти акции, несмотря на раздутые испанской пропагандой мнимые успехи (пожалуй, кроме занятия Тифарауина), на деле имели для рифов лишь беспокоящий эффект. А вот флот рисковал очень сильно. Так, всего через несколько дней после бункеровки в Малаге «Эспанья» направилась к Мелилье и 26 августа 1923 года попала в густой туман. Командир старался идти ближе к берегу, но несмотря на малую скорость, около полудня линкор сел на камни. Когда туман рассеялся, обнаружилось, что «Эспанья» находится всего в 200 м от берега, прямо напротив маяка Трес Форкаш.
Из-за повреждения корпуса образовалась сильная течь с левого борта (длинная узкая пробоина) в районе машинного отделения. Командир корабля капитан 1 ранга Педро Сане сразу приказал начать спасательные работы, но попытки экипажа оказались тщетными. Вода затопила машинное отделение, и линкор прочно сел на камни с сильным креном на левый борт. В район кораблекрушения подошли «Альфонсо XIII», миноносец № 22, гидроавиатранспорт «Дедало», сторожевики «Алькасар» и «Лараче», пароход «Алерта» и другие суда из Мелильи. Но их помощь свелась лишь к эвакуации личного состава, к счастью, не понесшего никаких потерь. Для пресечения вполне возможного в этих местах мародерства на «Эспанье» остались командир корабля, два офицера и тридцать матросов, а самолеты вели над линкором патрулирование. В первый же день все из-за того же тумана в воду упали сразу пять самолетов — правда, ни один из них не получил фатальных повреждений.
Через четыре дня, когда из Гибралтара подошли мощные буксиры, начались спасательные работы. Однако стащить корабль на глубокую воду не удавалось в течение нескольких месяцев.
В январе 1924 года для спасения линкора был выделен кредит в 2 млн песет. Общее руководство спасательными работами возлагалась на подполковника корпуса корабельных инженеров Аугусту Миранду, наделенного чрезвычайными полномочиями.
Все лето текущего года велись широкомасштабные работы. С «Эспаньи» демонтировали все, что можно было снять. В сентябре с подходом мощного плавкрана пришла очередь и главной артиллерии. К сожалению, опять не обошлось без инцидентов: для подъема соскользнувших под воду стволов пришлось воспользоваться услугами спасательного корабля подводных лодок «Кангуро». Лишь к осени появились надежды на благополучный исход спасательной операции.
Но с приходом осени начались шторма. Сильно ослабленный корпус 20 ноября разломился на две части и перевернулся. Дальнейшие спасательные работы были абсолютно бессмысленны.
В начале 1925 года морское министерство признало факт гибели линкора. Снятая с него артиллерия главного калибра в основном пошла на усиление береговой обороны северного Марокко; четыре 102-мм орудия установили в батарее на острове Исла Тарифа, прикрывающей вход в Кадис, еще несколько таких же орудий отправили на Канарские острова.
Обломки корпуса постепенно ушли под воду, причем волны буквально разметали их по морскому дну. Так что теперь дайверы находят фрагменты линкора на довольно приличном удалении от места его гибели.
В 1925 году командир «Эспаньи» Педро Сане предстал перед военным трибуналом. Но подсудимого оправдали, поскольку вменяемые ему в вину преступления могли стать обличением для всего флота. О какой успешной проводке можно было говорить, если к тому времени в Испании существовало два абсолютно различных комплекта карт этого места: от военного министерства и гидрографической службы морского министерства! Итогом судебных разбирательств стало решение провести широкомасштабную гидрографическую съемку прибрежных вод Северного Марокко, а все операции по поддержке войск в дальнейшем возложить исключительно на канонерские лодки.

2. Альфонсо XIII»/«Эспанья»

Торжественная закладка второго корабля в серии «Альфонсо XIII» состоялась в Эль Ферроле 23 февраля 1910 года. В 14.00 7 мая 1913 года корпус будущего линкора спустили на воду. Традиционное крещение корабля выполнила инфанта Исабель. Предполагалось, что на церемонии будет присутствовать король Альфонсо XIII, но тот был вынужден задержаться по делам в Париже, так что его дочь попутно представляла и монарха.
16 августа 1915 года представители флота подписали приемный акт. Тем не менее, из-за шедшей мировой войны все последующие передвижения линкора пришлось ограничить гаванью Эль Ферроля. Чтобы как-то разнообразить будни, под Рождество 1915 года на линкоре была проведена национальная лотерея, победитель получил денежный приз в 48 тыс. песет.
Вышедший 27 марта 1918 года королевский декрет свел все три линкора в 1-й дивизион Практической эскадры, но, в отличие от своего близнеца, «Альфонсо XIII» перебросили в Северную Африку, где он приступил к выполнению обычной рутинной службы того времени: блокадные мероприятия, чередуемые с огневой поддержкой приморского фланга армии. Именно в кампании 1919 года орудия линкора, первые из всей серии, открыли огонь по противнику. В августе того же года «Альфонсо XIII» вместе с «Эспаньей» участвовал в крупных маневрах у побережья Галисии, по окончании которых эскадра прибыла в Ферроль. В январе 1920-го «Альфонсо XIII» возвращается в Кадис, чтобы в случае необходимости быстро перейти в Марокко.
Но в интересах международного престижа правительство распорядилось иначе. В летнюю кампанию того же года оба линкора было решено задействовать для дипломатических миссий, посвященных 400-летию плавания Эрнандо Магальянеса (так по-испански звучит имя Фернандо Магеллана). Если «Эспанья» отличилась походами по тихоокеанским портам Америки, то «Альфонсо XIII» выпала миссия представлять флаг страны на атлантическом побережье Америки. Впервые это делал столь крупный испанский корабль. Визит начался с посещения Кубы. Линкор стал первым боевым кораблем Испании, посетившим Гавану после того, как Куба добилась независимости (если не считать визит 24 июня 1908 года учебного судна «Наутилус»). Его появление в бывшей колонии вызвало волну патриотизма у этнических испанцев. В результате возникла идея увековечить память павших в 1898 году моряков. Первые 250 песо были собраны как добровольные пожертвования испанской колонии в Гаване. Спустя три года в Картахене открыли памятник героям Кавите и Сантьяго-де-Куба, на церемонии присутствовал испанский монарх.
В октябре линкор отправился на Пуэрто-Рико, после чего посетил ряд портов атлантического побережья США. Весьма примечательное событие произошло в Аннаполисе, где стоял на якоре бывший испанский крейсер «Рейна Мерседес», захваченный американцами в Сантьяго. Обе стороны обменялись приветственными салютами, при этом на короткое время над «Мерседес» снова взвился испанский флаг. После посещения Нью-Йорка линкор возвратился на родину.
В январе следующего года дредноут первым в испанском флоте получил гироскопический компас системы «Сперри». В апреле корабль вновь перевели в Северную Африку, где он вернулся к обязанностям по блокаде. После катастрофы у Аннуаля «Альфонсо XIII» стал более активно привлекаться для артиллерийской поддержки сухопутных частей, в том числе во время высадки десанта в Тигуише. Всего в течение 1921 года он выпустил 515 305-мм и 538 102-мм снарядов.
В 1922 году «Альфонсо XIII» осуществил еще несколько операций по поддержке армии. Тогда же в строй испанского флота вошел гидроавиатранспорт «Дедало». Практически сразу его свели в один отряд с «Альфонсо XIII». Выгоды от такого объединения были налицо: линкор защищает авиатранспорт артиллерией, а последний проводит целеуказание и корректировку огня самолетами.
В августе 1923-го линкор принял участие в спасательных работах на «Эспанье», по результатам которых в апреле 1924 года в его экипаж (один из первых в испанском флоте) вводятся штатные водолазы. Но наиболее важным следствием потери линкора стало отстранение крупных единиц от блокадных операций. На внешнеполитической арене этого периода испанцы стали активно искать союзника для своих действий в Марокко. Пришедшая к власти Директория — военная диктатура генерала Примо де Ривера — пыталась найти поддержку у другой диктатуры на Средиземноморье — Муссолини. Поскольку итальянцы поддерживали идею передачи Танжера в испанскую зону протектората, возникла реальная возможность формирования военно-политической оси Мадрид — Рим. И оба оставшихся испанских линкора оказались в центре этих политических событий, приняв участие в визите короля в Италию. В ноябре 1923 года в Валенсии королевская семья и президент Директории поднялись на борт «Альфонсо XIII». Церемонии сопутствовало «авиашоу», проведенное самолетами «Дедало». Августейшую делегацию, прибывшую в Специю 15 ноября, эскортировали линкор «Хайме I», крейсер «Рейна Виктория Эугения» (Кстати, названный в честь жены Альфонсо XIII: обычай называть корабли в честь здравствующих монархов — довольно популярен в западной Европе; отказ России от подобной практики следует искать, скорее всего, в событиях XVIII века, когда турки едва не захватили линкор, названный в честь Екатерины II. — Прим. авт.), эсминцы «Кадарсо», «Вильямил» и четыре подводные лодки типа «В». Однако уже 18 декабря итальянцы официально отказались поддержать идею передачи Танжера испанцам, что привело к разрушению так и не созданного союза. Главных причин тут две: во-первых, сильная оппозиция Франции, во-вторых, марокканское направление было абсолютно бесперспективно для Италии.
В апреле 1925 года ситуация в Марокко снова дестабилизировалась. На сторону повстанцев перешел ряд новых племен, что дало им возможность начать широкомасштабные боевые действия. 20 августа рифы неожиданным ударом захватили принадлежавший Испании с 1673 года остров Пеньон. Далее лидер мятежников Абд-эль-Керим вознамерился захватить столицу Марокко город Фес, находившийся во французской зоне протектората. В конфликт оказалась втянута Франция, что имело для рифов фатальные последствия.
Крупная испано-французская десантная операция у Аксдира началась утром 8 сентября. В состав сил прикрытия входили и оба испанских линкора, причем на борту «Альфонсо XIII» разместился штаб генерала Примо де Ривера, осуществлявшего общее руководство операцией. «Альфонсо XIII» стал на якорь в 1000 м от отведенного ему участка побережья. В 13.00 после предварительной бомбардировки с крупных кораблей к берегу приткнулась первая из трех десантных барж первой волны К-23, и на берег в районе ***жа Себадилья сошли три танка «Рено FT». Это случилось впервые в истории операций подобного рода.
Хотя оборонявшиеся уступали испанцам по всем параметрам, они действовали отчаянно. По данным испанской разведки, в районе находилось 14 — 15 полевых орудий противника калибром 75 — 90 мм, и «Альфонсо XIII» даже получил попадание их снаряда! Правда, оно пришлось в броневой пояс, так что линкор не пострадал.
Всего с 8 по 14 сентября испанцы и французы высадили здесь 12 тыс. человек и 16 танков. В целом операция прошла успешно. К 23 сентября десантники вышли к горному массиву Мальмуси, а к 1 октября расширили плацдарм до рифской столицы Аксдира, захватив господствующие над ней высоты. В результате на следующий день Аксдир сдался практически без боя, и участь независимого Марокканского государства была предрешена. Все это время испанские линкоры своим огнем поддерживали приморский фланг союзных войск, сокрушая достаточно мощные рифские укрепления. Особенно важное значение эта поддержка имела в период с 14 по 22 сентября, когда погодные условия не позволяли подвозить подкрепления. Следует напомнить незаслуженно забытый факт: к началу Второй мировой войны только Испания располагала опытом удачно проведенной десантной операции столь крупного масштаба, так что по военному соглашению испанские специалисты даже консультировали своих американских коллег!
В июле 1927 года «Альфонсо XIII» и «Хайме I» участвовали в эскортировании королевской четы в зону усмиренного протектората. Осенью 1929 года состоялись большие маневры эскадры, проходившие в районе между Картахеной и Балеарскими островами.
Новейшие крейсера «Принсипе Альфонсо» и «Альмиранте Сервера» настолько контрастно отличались по своим боевым возможностям от линкоров-ветеранов, что морское министерство приняло решение провести коренную модернизацию обоих линкоров.
Однако с провозглашением республики статья бюджетных расходов на флот существенно сократилась (со 100 млн песет в 1931 году до 40 млн в 1936-м), и ни о какой модернизации не могло быть и речи. Единственное, что изменилось для «Альфонсо XIII», так это его название. Имя свергнутого монарха было сочтено весьма непатриотичным, и 17 апреля 1931 года линкор специальным приказом правительства переименовали в «Эспанью», так как носивший это название систершип погиб несколько лет назад. А 22 апреля последовал популистский приказ правительства 1931 года «Об увольнении в запас», вызвавший ликование личного состава. Экипаж «Эспаньи» мгновенно сократился до трети от штатного. Эта ситуация сохранялась на корабле почти четыре месяца, пока не прибыли новые рекруты.
Продолжая реформы флота, 19 августа 1931 года правительство объявило о создании 1-го дивизиона эскадры в составе линкоров «Эспанья» и «Хайме I», крейсеров «Либертад», «Альмиранте Сервера» и «Мигель де Сервантес». Впрочем, это была скорее насмешка над старым линкором, поскольку в то время он находился в Эль Ферроле с полностью негодными машинами, и любой его выход из гавани в составе дивизиона был возможен разве что на буксире.
Специальным приказом с 15 ноября 1931 года линкор «Эспанья» переводился в так называемое «первое положение», и в течение ближайших 45 дней его предполагалось полностью разоружить. Все последующие дискуссии о судьбе корабля фактически сводились к двум вариантам: сдать его на слом либо провести модернизацию. Приказы по морскому министерству то продляют, то отменяют «первое положение». В конечном итоге приказом правительства № 271 от 30 ноября 1935 года линкор все-таки выводился в резерв. К 1936 году корабль был полностью разукомплектован, большинство из его ценного оборудования, включая системы навигации и коммуникации, сдали на склад.
Вместе с тем приказом от 6 сентября 1933 года линкор получает новые радиопозывные. А с 1 января следующего года на кораблях вводятся новые бортовые номера, при этом «Эспанья» получает уникальный в мировой истории номер «00»!
Экипаж корабля однозначно поддержал политику Народного фронта. Делу революционной агитации помогало то, что небольшая часть команды, которая оставалась на линкоре, довольно легко общалась с революционно настроенными рабочими. На момент начала гражданской войны линкором командовал капитан 2 ранга Луис Пиньеро Боне, но, поскольку буквально накануне событий его вызывали в Мадрид, командование временно перешло к старшему офицеру капитану 3 ранга Габриэлю Антону Росасу. После мятежа генералов находящиеся в Ферроле корабли остались верны республике. Но уже 18 июля с уходом крейсеров «Либертад» и «Мигель де Сервантес» ситуация изменилась. По всей Галисии начались выступления фашистов, в знак протеста рабочие Ферроля на 20 июля 1936 года объявили политическую стачку.
В это время здесь находились крейсер «Альмиранте Сервера» (в доке), линкор «Эспанья», два пока еще невооруженных крейсера «Канариас» и «Балеарес», эсминец «Веласко», сторожевики «Ксайен» и «Яд Мартин», миноносцы № 2 и № 7, а также прибывший из Авилы транспорт «Контрамаэстре Касадо». В различных стадиях достройки были также минзаги «Хупитер», «Болкано» и «Нептуно». Хотя наиболее революционно настроенные матросы ушли с экипажами крейсеров, но личный состав военно-морской базы (около 3700 человек) контролировал порт, арсенал, казармы и военно-морскую школу. Некоторые матросы поддерживали мятежников, некоторые республиканцев, но большинство занимало выжидательную позицию.
После начала стачки, как только на берегу раздалось несколько взрывов, командир линкора Г.Антон приказал сформировать сводную роту для помощи руководству базы, где рабочие пытались взять штурмом здание арсенала. Офицеры «Эспаньи» полагали, что экипаж выступит на их стороне, но они просчитались. Судовой комитет потребовал у командира ответа о предназначении роты. Антон отвечал в довольно резкой форме, это спровоцировало перестрелку. Лейтенанты Нуньес де Прадо и дон Карлос Суансес Хауденес погибли, а Антон был ранен.
Пока он пытался доползти до госпиталя, матросы закололи его штыками (судя по уголовному делу, это сделал кочегар по прозвищу Чикито в отместку за то, что командир его несправедливо наказал за пьянку).
Вскоре к восставшим примкнул крейсер «Альмиранте Сервера», вышедший в центр бухты и взявший под прицел ключевые пункты арсенала. Судком «Эспаньи» поднял на линкоре республиканский флаг. А часть матросов действительно сошла на берег, но теперь уже для поддержки рабочих.
Однако вскоре инициатива перешла в руки регулярных войск, выступавших на стороне мятежников. Большой психологический эффект имела бомбардировка линкора «Эспанья» и крейсера «Альмиранте Сервера», произведенная около 8 утра 21-го числа с двух гидросамолетов «Савойя-62» (чтобы не нанести тяжелых повреждений кораблям, это были исключительно 10-кг бомбы). Затем в порт прибыли два броневика и подтянулось тяжелое вооружение мятежников. Вечером 21 июля «Альмиранте Сервера» выбросил белый флаг А утром 22-го перед прибывшим на линкор капитаном 1 ранга Франсиско Морено Фернандесом сложили оружие и последние защитники «Эспаньи».
Общие потери во время боев за Ферроль так и остались неизвестны, но газета «Коррео Гальего» от 25 июля сообщала о 30 убитых и 135 раненых. Перед военным трибуналом предстало 72 матроса с «Эспаньи». К расстрелу были приговорены 28 из них, к пожизненному заключению 34 и 10 амнистировано. Интересно отметить, что морское министерство исключило доставшиеся франкистам корабли из списков флота, и, как следствие, им запрещалось нести государственный испанский флаг. А 14 августа 1936 года появляется уникальный приказ, по которому все последующие действия доставшихся мятежникам линкора «Эспанья» и эсминца «Веласко» приравнивались к пиратству.
Вместе с тем, получив «Эспанью», франкисты начали довольно деятельно ее восстанавливать. Новым командиром был назначен капитан 2 ранга Луис де Вьерна Беландо. Если республиканский флот испытывал проблемы с офицерским составом, на франкистском флоте недоставало рядовых. Они пополнялись за счет добровольцев, морских пехотинцев и солдат с береговых батарей. Но линкор не мог рассчитывать на самые лучшие кадры. В начале войны их отбирали на комплектование экипажей крейсера
«Альмиранте Сервера» и эсминца «Веласко» — самых боеспособных кораблей флота, а позже они перешли на крейсера «Канариас» и «Балеарес». Тем не менее, экипаж линкора пополнился 80 учениками военно-морского артиллерийского полигона. Уже 12 августа корабль подготовили к самостоятельному выходу в море, что опровергало пессимистичные предвоенные расчеты морского министерства насчет его состояния. Хотя из артиллерии главного калибра удалось ввести в строй всего две башни (№ 1 и № 4), а из противоминных орудий лишь 12, но даже в таком составе линкор по силе главного калибра уступал только одному кораблю противника — линкору «Хайме I». Впрочем, уже довольно скоро вошло в строй пятое орудие крупного калибра (в башне № 3), но башню № 2 восстановить так и не удалось.
Поскольку противоминная артиллерия с дальностью стрельбы в 600 м могла считаться весьма условным оружием, ее постепенно демонтировали. Шесть орудий пошли на вооружение крейсера «Канариас», четыре в сентябре 1936 года передали на вспомогательный крейсер «Домине», а еще несколько — на береговую батарею в Рибадео. Зенитная артиллерия «Эспаньи» теперь была представлена всего двумя старыми 76-мм пушками, совершенно не способными бороться с современными самолетами.
Таким образом, хотя корабль и признали годным для службы, его техническое состояние исключало дальние переходы, и до конца своих дней он оперировал у северного побережья Испании, выполняя задачи вспомогательного характера. Впрочем, круг таких задач был не мал. Это и охота за подводными лодками, и блокада республиканской Астурии, и защита своего рыболовства, и бомбардировка позиций противника. За преклонный возраст среди экипажей феррольской военно-морской базы «Эспанья» получила прозвище «Эль Абуэло» («Дед»).
После провала летнего наступления на Мадрид мятежники основной задачей августа 1936 года поставили выход к морю на севере Испании в провинции Гипускоа. Так началась операция по взятию Ируна и Сан-Себастьяна, где завязались тяжелые бои. Все это потребовало срочного присутствия в море всех наличных сил для поддержки сухопутных войск. «Эспанья» в этом отношении с ее 305-мм орудиями имела особую ценность.
В 7.30 12 августа кое-как укомплектованный линкор совершил первый выход в сопровождении эсминца «Веласко». Командовал операцией капитан 1 ранга Франсиско Морено Фернандес, поднявший свой флаг на «Эспанье». Хотя целью операции была бомбардировка Хихона и Сан-Себастьяна, Морено рассматривал это задание исключительно как тренировку для экипажа «Эспаньи».
Столь экстренный выход в море объяснялся еще и тем, что франкистское руководство решило перехватить возвращавшийся в Испанию трансатлантик «Кристобаль Колон», покинувший Гавану в конце июля. Выполнить эту задачу не удалось: лайнер благополучно прибыл в Сантандер. Тем не менее, выйдя в заданный квадрат, линкор обстрелял Сан-Себастьян и находившиеся рядом с городом позиции республиканцев.
15 августа «Эспанья» и «Веласко» находились у Сан-Себастьяна. Пока старый линкор ввязался в безрезультатную перестрелку с береговыми батареями у замка Санта Каталина, эсминец занимался поиском торговых кораблей, пытавшихся зайти в этот республиканский порт. На следующий день под защитой орудий «Эспаньи», ставшей на якорь в заливе Бильбао, «Веласко» вошел в порт Сантурс и огнем своих пушек поджег склады топлива.
17 августа к этой небольшой эскадре присоединился крейсер «Альмиранте Сервера», и усиленное соединение снова вступило в перестрелку с береговыми укреплениями в Сан-Себастьяне, обстреляв форты Сен Маркое, Чоротокьета, Гвадалупе и береговую батарею в Монте Ургуль. Операция продолжилась и на следующий день, но теперь прибавилась еще одна цель — Гран Куршаль. Однако вскоре крейсер был послан для действий против Хихона, и «Эспанье» пришлось вступить в перестрелку с фортом Гвадалупе в одиночку. Удивительно, но в этот день франкистские корабли лишь чудом избежали торпедирования с подводной лодки С-6 (командир — капитан 3 ранга Мариано Ромеро Карнеро), несколько раз занимавшей удобные позиции для атаки.
Утром 19-го линкор продолжил дуэль с фортом Гвадалупе, но вскоре поступает приказ следовать в Ферроль. 21 августа «Эспанья» вернулась в базу, благополучно завершив свой первый за последние несколько лет боевой поход. В рапорте командира указывалось, что корабль мог развивать максимальную скорость в 13 — 14 уз., но крайне непродолжительное время. Из четырех башен функционировали только три, из орудий противоминной батареи — лишь 12, и то крайне неэффективно. Другие боевые посты и БЧ также действовали неудовлетворительно. Будь у противника в этом районе боевые корабли, возвращение линкора могло быть проблематичным.
25 августа «Эспанья» снова продолжает дуэль с береговыми батареями Сан-Себастьяна, а «Веласко» снова совмещает функцию эскортирования линкора с охотой на пароходы, пытающиеся прорвать блокаду побережья, и траулеры, ведущие свой промысел в прибрежных водах. 26 августа франкистские корабли смогли отпраздновать первую победу: «Веласко» задержал пароход «Констан» (2700 брт), перевозивший железо из Бильбао в Хихон (на следующий день, после осмотра, судно затопили). По-прежнему единственной силой, способной противостоять франкистам на севере, были республиканские подводные лодки, но результаты их боевой деятельности выглядели более чем скромно, в частности, из-за дефектов материальной части. Так, в ночь с 31 августа на 1 сентября командир лодки С-5 Ремихио Вердия увидел в перископ «Эспанью», возвращавшуюся после очередной бомбардировки форта Гвадалупе. Выпущенная торпеда удачно попадает в правый борт линкора, но... не взрывается. Вероятнее всего, это объяснялось либо неисправностями взрывателя, либо слишком острым углом встречи с целью.
Этот случай показал, как сильно рискует командование националистов, посылая на операции крупные корабли без достойного противолодочного прикрытия. В результате нагрузка на эти единицы флота несколько снизилась, хотя их продолжали активно использовать. Что касается «Эспаньи», то она была вынуждена ночи проводить далеко в море.
1 сентября на траверзе мыса Пеньяс «Эспанья» принудила к сдаче канонерскую лодку «Хуан Мари» (209 т). Канонерку отконвоировали в Ферроль, и та вскоре вошла в состав франкистского флота.
Но пребывание линкора в порту снова было недолгим. После бункеровки он спешно переходит к Ируну, где франкисты вели ожесточенные бои. Господствовавшая над Ируном возвышенность Пунца четырежды переходила из рук в руки, но 5 сентября город взяли мятежники. Немаловажную роль в этом сыграла поддержка мощных орудий «Эспаньи». Затем линкор бомбардировал ряд целей у Сан-Себастьяна, но из-за неполадок вернулся в Ферроль — так что падение Сан-Себастьяна 13 сентября прошло без его содействия.
24 сентября в порты Басконии пришел республиканский флот, и выходы линкора в море пришлось отложить. Генерал Франко попытался выяснить возможность навязывания республиканцам генерального сражения, но морское командование выдало свой неутешительный вердикт. Хотя новейшие 203-мм орудия только что введенного в строй крейсера «Канариас» и превосходили по мощи все корабельные орудия республиканцев, но это была единственная сила, на которую приходилось рассчитывать. Артиллерия «Альмиранте Серверы» была сильно изношена, а «Эспанья» фактически представляла собой плавучую батарею с 14-узловым ходом, что неизбежно связывало бы всю эскадру. Эсминцам республиканцев вообще нечего было противопоставить. Флоту националистов требовалась реорганизация. «Эспанья» и «Веласко» составили ядро военно-морских сил Кантабрики, подчинявшихся командиру Феррольского военно-морского округа. Фактически все это время линкор находился на ремонте в Ферроле. А оба тяжелых крейсера перевели на юг, в Кадис, что привело к ликвидации республиканской блокады в проливе.
Едва республиканские ВМС покинули Бискайский залив, франкистские корабли возобновили прерванный режим блокады. Командующий военно-морской базы Ферроля и по совместительству командир франкистских ВМС в Бискайском заливе контр-адмирал Кастро Арискун попытался компенсировать недостаток в численности кораблей большей боевой нагрузкой. Для создания эффективной блокады франкистский отряд практически постоянно держался в море, возвращаясь на базу лишь для пополнения запасов и произведения необходимого ремонта. Использование «Эспаньи» в этих действиях вообще-то было нецелесообразным. По крайней мере, с теми задачами, которые она выполняла, гораздо лучше справилась бы какая-нибудь канонерская лодка. 14 октября «Эспанья» (капитан 2 ранга Луис де Виерна), вспомогательный крейсер «Домине» (капитан 3 ранга Мендисабаль) и шесть вспомогательных канонерок («Тритония», «Химера», «Сириса», «Галисия», «Аргос» и «Сайта Урбана») получили приказ срочно выйти в море для перехвата греческого парохода «Сильвия» (5300 брт), на котором, по данным разведки, находилось до 1900 т военных грузов для республиканцев (40 000 винтовок, 1500 пулеметов, 4 батареи полевых орудий и большое количество прочего имущества). Меры по перехвату на сей раз оказались более эффективными, чем это произошло в случае с «Кристобалем Колоном», и 18-го числа судно было задержано канонерками.
«Эспанья» в этот раз дошла до Песахеса, где встретилась со вспомогательной канонерской лодкой «Вирген дель Кармен», пополнив ее запасы, а потом направилась к Хихону и 24-го возвратилась в базу. Итогом этого похода стало пленение канонерской лодки «Мусель» (165 т).
По возвращении в Ферроль на линкоре ударными темпами установили четыре полученные из Германии 88-мм зенитки и два 20-мм автомата. Одновременно удалось ввести в действие пятое орудие главного калибра.
С 29 октября по 2 ноября франкисты провели масштабную акцию по пресечению контрабанды в восточной части Бискайского залива. 30 октября у мыса Мачичако «Эспанья» остановила пароход «Маню» (3300 брт), а немного спустя под прикрытием ее орудий вспомогательные канонерские лодки задержали «Арате Менди» (2700 брт). И снова линкор подвергся торпедной атаке с лодки С-5 (капитан 3 ранга Хосе Лара) — опять-таки безрезультатной.
В ноябре — декабре 1936 года «Эспанья», «Веласко», «Домине» и «Сьюдад де Валенсия» выходили в море с единственной целью — поддержать блокадные действия вспомогательных канонерских лодок. Сами они предпочитали держаться вне видимости берегов, чтобы не провоцировать противника на новые атаки. Из этих операций следует отметить лишь бомбардировку 27 декабря порта Мусель — здесь находились эсминец «Хосе Луис Диес» и подводные лодки С-2 и С-5. А несколько дней спустя, 30 декабря, пока эсминец «Веласко» задерживал пароход «Виктор Чаварри» (4950 брт), «Эспанья» артиллерийской дуэлью связала береговую батарею на мысе Кабо Майор.
В новом 1937 году уже 6 января «Эспанья» вместе с другими единицами флота берет курс на Бильбао. На следующий день сигнальщики линкора разглядели на горизонте дым и взрывы — это республиканский эсминец «Хосе Луис Диес» вступил в бой со вспомогательной канонеркой «Галерна». Участь франкистского корабля, казалось, была предрешена: четырем 120-мм орудиям канонерка могла противопоставить лишь два 102-мм, но появление «Эспаньи» предотвратило ее гибель. Опасаясь мощных орудий линкора, эсминец поспешил ретироваться.
В ночь с 8 на 9 января эсминец «Веласко» и вспомогательный минзаг «Хеновева Фьерро» осуществили минную постановку у Бильбао. Роль «Эспаньи» в этой операции свелась к их прикрытию с моря. 12 января началась еще одна акция подобного рода, на сей раз эскадра во главе с «Эспаньей» направилась к Авиле и Хихону. Здесь линкор впервые атаковала республиканская авиация, впрочем безрезультатно (По рапортам советских советников, она ошибочно датируется декабрем; при этом сообщается, что авианалет «заставил отказаться от обстрела берега и уйти».); еще один налет, опять-таки по сведениям республиканцев, состоялся 9 января на траверзе Сан-Себастьяна, но если он и имел место, то франкисты его, похоже, не заметили. Позже «Эспанья» направилась к Песахесу и дальше к Вильяно (Бискайя), где в ночь с 16-го на 17-е линкор вступил в перестрелку с местными батареями, прикрывая очередную минную постановку. Республиканцы сообщают о накрытии линкора береговыми батареями, но документы франкистов говорят, что «несколько снарядов упали в кильватерной струе». Однако после этого боя линкор спешно вернулся в Ферроль. Поскольку сведений об устранении боевых повреждений нет, можно предположить, что в результате гидравлического удара от близких разрывов разошлась обшивка корпуса, и именно для устранения течи линкор вернулся в базу.
20 января «Эспанью» в море вывел ее новый командир капитан 1 ранга Хоакин Лопес Кортихо. Через два дня высадившаяся с линкора десантная партия захватила пароход «Карьер», и дредноут отконвоировал его в Ферроль. 25 января линкор снова в море, на сей раз его жертвой стал пароход «Алехандро». Три дня спустя «Эспанью» снова атаковали два республиканских самолета. По рапортам летчиков, одна бомба с «Бреге-19» попала в линкор, но эта информация опять не подтверждается франкистами. Тем не менее, в этот же день дредноут, конвоируя захваченное контрабандистское судно, вернулся в Ферроль.
В течение февраля и марта «Эспанья» пять раз выходила в море, осуществляя блокадную миссию. За это время были задержаны пароходы «Map Балтике» и «Ачюри»; несколько раз довелось вести огонь по береговым позициям. 25 февраля линкор отличился тем, что вмешался в бой эсминца «Веласко» с канонерскими лодками противника «Бискайя» и «Гипускоа», заставив последние ретироваться в Хихон.
В марте поступила информация, что блокаду попытается прорвать республиканский эсминец «Хосе Луис Диес», закончивший ремонт в Бордо. Из-за задержки, связанной с тем, что с него дезертировал командир, эсминец вышел в море только 30-го числа. По дороге он встретился с франкистским вспомогательным крейсером «Сьюдад де Пальма», незамедлительно вызвавшим «Эспанью». Линкор тут же направился в указанный район и вскоре на удалении 15 миль обнаружил республиканца. В 6.30 с дистанции 108 кбт линкор открыл огонь из башен № 1 и 2. «Диес», развив полную скорость, вышел из зоны обстрела. Немного позже уже в районе Сантандера сигнальщики линкора якобы вновь заметили его, но вскоре обнаруженный корабль удалось идентифицировать как британский эсминец «Брисфьют» (Так говорится в вахтенном журнале линкора, но поскольку в английском флоте такого корабля не было, наиболее вероятно, что речь идет об эсминце «Бриллиант»).
На следующий день «Эспанья» снова открыла огонь по двум подозрительным силуэтам, при этом сама подверглась налету республиканской авиации и обстрелу с берега. В течение этих же суток линкору удалось арестовать пароход «Мария» с грузом контрабанды и отправить его в Ферроль.
1 апреля «Эспанья» осуществляла бомбардировку позиций республиканцев между Кастро Урдиалес и Сантона. В тот же день был задержан пароход «Нуэстра сеньора дель Кармен», а затем линкор отправился на обстрел позиций у Сантандера. 3 апреля линкор «Эспанья» и канонерка «Лаурия» участвовали в бомбардировке района к востоку от Лекейто. И только 4 апреля, с ухудшением погодных условий, линкор возвратился в Ферроль. К этому времени наступление франкистов на севере выдохлось, и у Бильбао наступило позиционное затишье.
6 апреля франкисты объявили, что отныне они будут перехватывать все корабли с продовольствием, направляющиеся в порты северной Испании. Это сообщение поставило британское правительство в трудное положение. В соответствии с нормами международного права блокаду в военном конфликте позволялось вводить по отношению к воюющим сторонам, а британское правительство до сих пор отказывалось признавать таковыми республиканцев и франкистов. Подобная юридическая лазейка исключала саму возможность остановки и досмотра английских торговых судов вне пределов трехмильных территориальных вод, что способствовало некоторому увеличению товарооборота, осуществлявшегося пароходами английских компаний, а значит, и возрастанию прибылей судовладельцев.
Но 18 апреля «Эспанья» задержала британский пароход «Торпехолл», который за день до того был остановлен крейсером «Альмиранте Сервера» и едва не стал причиной международного скандала. Впрочем, и на этот раз подошедший английский эсминец после недолгой дискуссии убедил командира «Эспаньи» отпустить «Торпехолл». 21 апреля «Эспанья» и «Веласко» у Сантандера пытались задержать английский пароход «Уордхэм», но тот также ушел под защиту британского эсминца.
После возвращения в Ферроль в командование «Эспаньей» вновь вступил капитан 1 ранга Хоакин Лопес Кортихо. 23 апреля он вывел линкор в море в сопровождении вспомогательного крейсера «Сьюдад де Пальма». А на следующий день произошел очередной инцидент с британцами. На сей раз захвату «Эспаньей» пароходов «Дженни» и «Оукгрейв» воспрепятствовал крейсер «Шропшир», а 26-го у Бильбао эсминец «Форестер» и линкор «Ройял Оук» не дали линкору задержать пароход «Коссэ».
Пока франкисты обменивались взаимными протестами с британцами и французами, один из английских министров даже заявил, что впервые с 1588 года англичане боятся испанского флота. В итоге, чтобы не обострять отношения с Лондоном и Парижем, мятежники приняли решение провести массированную минную постановку в территориальных водах республиканцев. Таким образом можно было воздействовать непосредственно на судовладельцев и капитанов судов, в обход их правительств. Британское Адмиралтейство заявило, что английские торговые суда могут рассчитывать на поддержку флота только вне пределов территориальных вод.
В ночь с 29 на 30 апреля «Эспанья» прикрывала эсминец «Веласко», который установил 70 мин заграждения. После этого оба корабля отправились к Сантандеру. В 7.20, при попытке перехватить пароход «Нитсли», в трех милях от Сантандера линкор наскочил на мину, установленную здесь накануне минзагом «Хупитер».
Хотя от взрыва погибло лишь пять человек из машинного отделения, корпус старого линкора получил такие повреждения, что какая-либо борьба за живучесть стала просто невозможной. Рискуя также налететь на мины или повредить корпус в результате удара волн, эсминец «Веласко» принял на борт 820 человек экипажа «Эспаньи». Хотя республиканские газеты сообщали, что эсминец спас лишь офицеров, а около 600 человек выловили местные рыбаки и оказавшийся поблизости пароход «Сьюдад де Пальма», эти сведения выглядят малоправдоподобными.
Пока проходила спасательная операция, с аэродрома в Сантандере стартовал республиканский самолет «Гурду-Лезье» под управлением Мигеля Самбудио. Его максимальная бомбовая нагрузка состояла всего из двух 50-кг бомб (Заявления ряда отечественных и зарубежных историков о том, что «во время налета одна бомба пробила палубу и вызвала многочисленные внутренние повреждения, ставшие фатальными для линкора», не следует рассматривать серьезно). Три раза Самбудио пытался атаковать линкор, но, исчерпав боезапас, вынужден был удалиться. «Эспанья» продержалась на плаву около 40 минут, после чего затонула. Во франкистской прессе ходила версия о том, что течение стало относить линкор к республиканскому берегу, и, чтобы он не достался врагу, командир отдал приказ затопить корабль. Но, скорее всего, настоящие причины столь быстрой гибели дредноута-ветерана следует искать в его плачевном техническом состоянии.
Непонятно почему, но республиканская авиация не пыталась атаковать «Веласко», ведь, перегруженный спасенными моряками, он вряд ли сумел бы оказать должное сопротивление. За этот подвиг командир эсминца капитан 3 ранга Франсиско Нуньес Родригес был удостоен медали. Потеря линкора, безусловно, несколько снизила боевой дух франкистов, но режим блокады на севере по-прежнему сохранялся. А перевод на театр крейсера «Альмиранте Сервера» вновь восстановил превосходство над республиканскими силами.
Впервые после гибели линкора на его палубу люди ступили лишь 17 мая 1984 года. Это были водолазы ВМФ Испании со спасательного судна «Посейдон». Они нашли корабль в трех милях от берега пляжа Сардинеро, по иронии судьбы, на траверзе летней резиденции короля Альфонсо XIII, чье имя долгое время носил линкор. «Эспанья» лежит на глубине от 57 до 63 м вверх килем в белом песке, частично под слоем донных отложений. Огромная пробоина в левом борту однозначно указывает на причину гибели корабля.

3. Хайме I

5 февраля 1912 года на освободившемся от линкора «Эспанья» месте произошла закладка нового линейного корабля «Хайме I».
Торжественный спуск на воду в присутствии инфанта Карлоса и инфанты Луисы состоялся 21 сентября 1914 года.
Из-за начавшейся войны получение ряда материалов и оборудования из-за рубежа стало невозможным, в результате вместо плановой даты ввода в строй в 1916 году линкор не был готов вплоть до сентября 1921-го, а приемный акт представители флота подписали лишь в январе следующего года.
Уже 22 января линкор решили послать в Марокко. Но, принимая во внимание абсолютно несплаванный экипаж, к серьезным операциям его не допускали. Впрочем, это не помешало ему «вляпаться в историю». Осенью 1922 года линкор отправили в Константинополь для защиты испанских интересов в ходе начавшейся греко-турецкой войны. И первая же дипломатическая миссия ознаменовалась инцидентом. Благополучно избежав подрыва на мине, которыми кишели проливы, «Хайме I», тем не менее, умудрился столкнуться 15 декабря с пароходом «Грасс» и получить тяжелые повреждения корпуса. Состоявшееся следствие установило полную невиновность командира линкора в происшествии, так что ремонт, прошедший в Поле, оплатил владелец парохода. Пользуясь случаем, на линкоре (только что вошедшем в строй!) провели капитальный ремонт всей артиллерии.
По окончании работ, в своеобразный знак признательности итальянцам, «Хайме I» и «Альфонсо XIII» в ноябре 1923 года нанесли визит в Италию.
В 1925 году линкор участвовал в марокканской кампании. 27 мая он вместе с «Альфонсо XIII» отчалил из Картахены, а 10 июня перешел в Альхесирасскую бухту, где сосредотачивался испанский флот перед операцией в Алукемасе.
В соответствии с планами накануне высадки корабли испанского флота подвергли бомбардировке ряд ключевых пунктов марокканского побережья, чтобы дезориентировать противника с точки зрения места будущей операции. И как не странно, единственным кораблем, имевшим потери в личном составе после этой демонстрации, стала не какая-нибудь канонерка, а «Хайме I»! Правда, произошло это на берегу, куда были отправлены оба его десантных орудия вместе с прислугой. В отличие от большинства испанских кораблей, «Хайме I» находился в заливе до победного конца, лишь в начале ноября 1925 года он бросил якорь в Картахене.
3 июля 1927 года на борт линкора поднялись король и королева Испании. Сопровождаемый крейсерами «Мендес Нуньес» и «Рейна Виктория Эугения» линкор посетил города усмиренного протектората: Сеуту, Мелилью и Вилью Санхурхо, после чего 8 июля благополучно высадил монархов в Малаге.
Как ни странно, но пришедшее к власти республиканское правительство сочло название линкора вполне благонадежным, поскольку оно более ассоциировалось не с конкретным монархом, а со славными страницами Реконкисты. 19 августа 1931 года оба линкора и три крейсера типа «Либертад» свели в 1-й дивизион эскадры. Но наиболее известное событие этого периода из жизни линкора связано опять-таки с представительскими функциями. 29 октября 1933 года «Хайме I» принял в Ментоне на борт останки известного испанского романиста Висенте Бласко-Ибаньеса, чтобы доставить гроб в Валенсию.
В начале 1930-х годов предполагалось осуществить коренную модернизацию линкора, и он отправился на судостроительный завод. Но последовавшие за этим проблемы в финансовой системе привели к тому, что пришлось ограничиться незначительным ремонтом. Хотя во времена правления республики линкор и сохранил боеготовность, но имел многочисленные проблемы. Так, например, дефекты в трубках котлов не давали возможность поддерживать долгое время эскадренный ход. Поэтому, номинально оставаясь флагманом эскадры, «Хайме I» фактически являлся лишь плавучей батареей, что наглядно продемонстрировали весенние маневры 1932, 1933 и 1934 годов.
Первоначальные реформы республиканцев привели к резкому падению дисциплины. Интересно отметить, но часовые в этот период находились на посту не более одного часа днем и двух ночью. А с субботы по понедельник практически весь личный состав уходил в увольнение! Но даже в условиях таких неслыханных послаблений экипаж «Хайме I» постоянно проводил акции протеста по поводу притеснений. Первое крупное выступление произошло уже 9 мая 1931-го, в первый год существования республики. В этот день возмущение матросов было вызвано тем, что старпом кого-то не отпустил в увольнение. Ситуация сложилась довольно серьезная, и для ее смягчения на борт линкора прибыл даже сам морской министр!
Поскольку силовые методы воздействия на экипажи в этот период полностью исключались, морское министерство сделало ставку на «боевую и политическую подготовку». Следует отдать должное: маневры в этот период проводились регулярно и довольно интенсивно.
Так, в маневрах, начатых 15 мая 1934 года, отрабатывались удары «Красной» эскадры по берегу в районе Таррагоны-Барселоны (3 крейсера типа «Либертад» и 4 эсминца), которой противостояла «Синяя» эскадра («Хайме I», крейсер «Република», 5 эсминцев, 8 подводных лодок и береговая авиация). По окончании маневров все участники прошли в парадном строю перед морским министром, находившимся на борту «Хайме I».
Но кроме учений флоту в этот период довелось проводить и вполне реальные боевые операции. В 1934 году республиканское правительство, желая примирить основные политические силы в стране, включило в кабинет министров трех представителей партии CEDA, считавшейся оплотом фашистов. Незамедлительно в знак протеста по всей Испании прокатилась волна митингов и выступлений. Наиболее серьезная ситуация сложилась в Астурии. Горняки организовали красную гвардию в составе свыше 30 000 человек и готовились к походу на Мадрид с целью свержения правительства. Все это вылилось в широкомасштабные боевые действия, где (о, гримаса фортуны!) главную ударную силу правительственных войск составил иностранный легион генерала Франко. А приморский фланг легионеров, как это велось еще со времен Марокканской кампании, прикрывал флот. В течение этих 15 октябрьских дней «Хайме I» вел обстрел Хихона и холма Сайта Каталина, прикрывая высадку десантников (из которых, кстати, к восставшим дезертировало два человека). Официальными итогами октябрьских боев (по докладу министра внутренних дел от 3 января 1935 г.) стала гибель 1325 и ранение 2951 человека, основную массу которых, разумеется, составляли красногвардейцы.
В мае 1936 года «Хайме I» участвовал в крупных военно-морских маневрах, прошедших в районе Канарских островов. В ходе этих учений командование эскадры встретилось с генералом Франко, где были уточнены планы мятежа и согласовано участие в нем флота. Хотя переговоры проводились в обстановке строгой секретности, есть все основания утверждать, что Франко встретился с начальником главного морского штаба Хавьера де Саласой именно на борту «Хайме I». По окончании маневров линкор и крейсера отправились на север для осуществления учебных стрельб.
В Ферроль «Хайме I» прибыл 14 июля 1936 года. Ночью 15 июля морской министр Хираль принимает решение отправить ряд кораблей в те места, где их присутствие будет необходимым, чтобы поддержать гражданские власти в случае непредвиденных обстоятельств. 17 июля «Хайме I» вместе с эсминцем «Альмиранте Антекера» вошел в Сантандер. Здесь произошла смена командования корабля, которое морское министерство считало слишком близким к мятежникам. Вместо капитана 1 ранга Хулио
Иглесиаса Абелайры командиром назначался капитан 1 ранга Хоакин Гарсия дель Валье, а вместо старпома капитана 2 ранга Луиса Вьерна Беландо — капитан 3 ранга Бернардо Наварро Капдевила.
Сразу после мятежа выяснилось, что основным оплотом мятежников является Марокко, откуда на полуостров в срочном порядке началась переброска войск. Морской штаб немедленно приказал верным правительству кораблям срочно идти на юг. В 11.45 18 июля «Хайме I» вышел в море. Первоначально предполагалось перейти в Виго, где бункероваться и ждать дальнейших инструкций. На линкоре существовала организация офицеров, готовых поддержать мятеж, но у них не было никакой информации. К тому же вовлеченный в заговор лейтенант Феликс Фернандес Фурнье с 16 июля находился в отпуске, как и треть экипажа. Поэтому выступление в Марокко стало неожиданностью не только для верных правительству членов экипажа, но и для заговорщиков.
19 июля линкор бросил якорь в Виго, где на его борт поднялся представитель сухопутного командования с предложением присоединиться к антиправительственному выступлению. Но, как ни странно, сам поддерживавший мятежников дель Валье ответил отказом. На линкоре после увольнения части команды был жестокий некомплект всего персонала, и формирование подразделения для действий на берегу, куда неизбежно вошли бы наиболее активные сторонники мятежа, сделало бы корабль легкой добычей проправительственных агитаторов.
Между тем, разрозненные сведения о мятеже у экипажа начали складываться в цельную картину. И здесь же, в Виго состоялось совещание офицеров «Хайме I» для обсуждения планов дальнейших действий. Перво-наперво предлагалось списать на берег всех ярых сторонников правительства, во-вторых, рекомендовалось взять под контроль радиорубку линкора и, в-третьих, бойкотировать приказы министерства. Но опытный дель Валье возразил, сказав, что в данной ситуации надо действовать очень осторожно, чтобы не спровоцировать экипаж на ответные действия. Командир предложил продолжить выполнение приказа правительства и идти на юг, но вместо предполагаемой бомбардировки Кадиса ночью бросить якорь в одном из портов африканского побережья, например, Сеуте, где при помощи местных войск взять корабль в свои руки.
20 июля «Хайме I» вышел в море. Но в 12.45, когда линкор находился приблизительно на траверзе мыса Мондего, радиотелеграфист принял сообщение с флагманского крейсера «Либертад», в котором содержался приказ немедленно арестовать всех мятежных офицеров, игнорировать приказы Кадиса как полностью фальшивые. Это сообщение заставило судовой комитет действовать безотлагательно. Тут же экипажу было роздано оружие, а все находившиеся порознь офицеры взяты под стражу.
Командир корабля и четыре офицера оказались в это время в штурманской рубке линкора. Чтобы лишить их желания к сопротивлению, члены судкома окружили мостик, предварительно установив пулеметы на кормовом мостике и башнях № 2 и 3, а также поместив несколько стрелков с карабинами на марсах. На требование матросов передать им командование линкором руководство ответило отказом. В завязавшейся перестрелке, продолжавшейся около 20 минут, несколько человек было убито и ранено. Сам дель Валье получил ранение в плечо. Недостаток боеприпасов заставил офицеров сдаться, и в 16.30 в министерство полетела радиограмма: «Верные франкистам начальники и офицеры отстранены от должности. Сопротивление оказали находящиеся на мостике начальники и офицеры. В результате убиты капитан 3 ранга и лейтенант, тяжело ранены лейтенант и мичман, а также капрал артиллерии и два матроса, верные правительству. Просим срочно указать, что делать с трупами. Координаты на 15 часов N 39°37', W 9°24'».
В итоге линкор направился в международный порт Танжер. На подходе к нему (поскольку уже стало ясно, что корабль находится под контролем правительства) его атаковала франкистская авиация, но безрезультатно; тем не менее, среди матросов поднялась настоящая паника. 21 июля в 19.00 «Хайме I» бросил якорь в Танжере. Здесь все раненые, как офицеры, так и матросы, были переведены в береговой госпиталь, где позднее от ран скончались еще два человека.
Между тем, практически все побережье Гибралтарского пролива, кроме международной зоны в Танжере, перешло под контроль мятежников. Под давлением иностранных правительств, в первую очередь французского, командование вынуждено было увести корабли в Испанию. В ночь с 22 на 23-е основные силы республиканского флота — линкор, оба крейсера и эсминцы — прибыли в контролируемую правительством Малагу. Присоединение последней крупной единицы флота (крейсер «Мендес Нуньес» в это время находился в Экваториальной Гвинее, вдалеке от главных событий) гарантировало республиканцам временный перевес в силах. Но, к сожалению, к этому моменту наибольший авторитет на линкоре имели анархисты, вызывая своими выходками постоянную головную боль командования. Тем не менее, «красная гвардия» корабля обладала весомой силой, оказывая мощное влияние на политическую жизнь на флоте.
Согласно новому приказу на пост командира линкора (должность капитана 1 ранга!) назначается мичман Карлос Эстебан Эрнандес. Республиканское правительство понимало необходимость активных действий в проливе, но летние акции флота отличались, как правило, низкой эффективностью. И главная причина этого крылась не только в отсутствии на кораблях офицеров, а скорее в том, что в штабе не было единого мнения по поводу этих действий. В результате корабли нередко получали противоречивые приказы. А основная функция «Хайме I» в этот период заключалась в прикрытии легких сил, выступавших против мятежников.
На рассвете 25 июля «Хайме I» получает свое первое боевое задание. Вместе с крейсерами «Либертад» и «Мигель де Сервантес» он вышел на бомбардировку военных целей в Сеуте. Еще затемно республиканцы практически вплотную разошлись с пароходом мятежников, перевозившим 5-ю роту легиона на полуостров, не заметив друг друга.
Бомбардировка свелась к двум фазам, каждая продолжительностью примерно по часу. Корабли находились на удалении от 65 до 81 кбт от берега и вели огонь своей главной артиллерией: линкор 305-мм орудиями, а крейсера — 152-мм. По отчетам франкистов, основная часть снарядов легла в жилых кварталах. Среди мирного населения погибли 30 и было ранено до 100 человек.
Противодействия корабли не встретили: они находились вне зоны обстрела береговой батареи Ачо и крепости Бенсут. Правда, с аэродрома в Тетуане была срочно вызвана четверка самолетов «Бреге-19», но их налет также окончился безрезультатно. По окончании операции «Хайме I» и «Мигель де Сервантес» вернулись в Малагу, а «Либертад» ушел в Альмерию.
На следующий день линкор участвовал в бомбардировке Мелильи и расположенной неподалеку базы гидросамолетов, сделав 44 выстрела своими 102-мм орудиями. И опять, как накануне, противодействия с берега не последовало, а в ходе обстрела пострадало в основном гражданское население. В этот день огромное значение для франкистов имела поддержка авиации. Хотя все воздушные атаки были безуспешными, они вынуждали противника ходить зигзагом, не давая пристреляться к стратегическим объектам. А кроме того, появление самолетов в очередной раз деморализующе подействовало на экипаж «Хайме I».
А вскоре республиканское руководство неожиданно вспомнило об одном ставшем уже экзотическим способе противодействия. Несмотря на то, что опыт испано-американской и Русско-японской войн указывал на неэффективность подобных мероприятий, республиканцы решили провести закупорку кадисской базы с помощью брандеров!
Чтобы отвлечь внимание противника, 2 августа «Хайме I» и «Либертад» бомбардировали устье реки Гвадиаро. А ночью эсминец «Альмиранте Феррандис» отконвоировал нагруженный цементом пароход «Ландфорт» к устью реки Гвадалквивир. Но, как и следовало ожидать, операция закончилась провалом — затопленный на отмели пароход не смог перекрыть фарватер.
3 августа «Хайме I» и «Либертад» снова вышли на бомбардировку. На сей раз их целью были Тарифа и Альхесирас. «Хайме I» пытался накрыть своими орудиями предполагаемую зону концентрации войск противника в районе городского кладбища и фермы Пунта Карнеро. Местные береговые батареи мало что могли противопоставить 305-мм орудиям и, сделав несколько выстрелов, замолкли (в республиканских рапортах этот эпизод упомянут как «привели к молчанию береговые батареи»).
Два дня спустя, при полном господстве республиканцев в проливе, франкисты осуществили дерзкую акцию по проводке на полуостров целого конвоя с войсками, позже получившего известность как «Конвой победы» (по правде говоря, он планировался на 3 августа, но из-за бомбардировки «Хайме I» Альхесираса его отложили на пару дней). В ответ на это республиканцы вознамерились осуществить акцию возмездия. Предполагалось одновременно произвести обстрел с моря практически всех ключевых позиций в проливе: главных аэродромов, портов и т.д. Задачей «Хайме I» определялась бомбардировка порта Альхесираса.
В 8.30 утра 7 августа «Хайме I» вошел в Альхесирасскую бухту. По нему открыли огонь береговые батареи на мысах Пунта Карнеро и Пунта Сан Гарсия, но попаданий не добились.
В это время франкисты еще только начинали повсеместное строительство береговых батарей и потому единственной защитой порта была канонерская лодка «Дата» с ее 102-мм орудиями. Естественно, что исход противоборства был предрешен. Перестрелка началась на дистанции 21,5 кбт, и вскоре в бак «Дато» с правого борта попал 305-мм снаряд. Разорвавшись внутри корпуса, он разрушил капитанский мостик, полностью уничтожил два носовых орудия, радиорубку и сбил фок-мачту. А немного спустя в правый борт канонерки на уровне жилой палубы попало еще два 102-мм снаряда. Один из них пролетел по диагонали практически через весь корабль и вызвал детонацию боеприпасов зенитного орудия левого борта. Многочисленные осколки изрешетили корпус, дымовод и катер. В носовой части корабля начался сильный пожар. Командир канлодки капитан 3 ранга Мануэль Сунико Кастедо отдал приказ эвакуировать раненых и открыть кингстоны. Но тут в «Дато» попал еще один снаряд главного калибра, взорвавшийся в матросских кубриках и вспучивший участок палубы под мостиком и борт в носовой части. После этого разрыва канонерка носом села на грунт; кормовые отсеки заполнялись медленно, и пожар в надстройках продолжался еще долго. Всего в ходе сражения корабль потерял 24 человека убитыми, ранеными и контужеными.
Видя, что канонерка тонет, линкор прекратил огонь и начал сближение с кораблями, находившимися в гавани. Лишь только приблизившись на 11 — 16 кбт, он возобновил обстрел. На этот раз основным противником «Хайме I» стал сторожевик «Яд Керт». Хотя тот и избежал прямых попаданий, все равно был сильно поврежден осколками, из-за чего вышли из строя котлы, и корабль лишился хода. Его командиру пришлось отдать приказ покинуть судно, оставив на борту лишь дежурную смену. Третьей жертвой линкора стал миноносец № 19, который своим маневрированием стремился отвлечь внимание республиканцев от пароходов в гавани. По-видимому, на нем не было торпед, поэтому его действия ограничились лишь инсценировкой торпедной атаки. Но также, не получив прямых попаданий, миноносец опять-таки серьезно пострадал от осколков.
После 15.00 к бомбардировке подключился крейсер «Либертад». Корабли республиканцев вели огонь до 18.35 и успели нанести неприятелю значительный урон. Из находившихся в порту пароходов серьезно пострадал «Сьюдад де Сеута» — на нем были разрушены ряд кают, шлюпки, сбита дымовая труба. Серьезные повреждения получил и голландский транспорт «Демпо».
В целом результаты акции 7 августа следует оценить как превосходные: действия франкистов в проливе были фактически парализованы. Канонерку «Дато» мятежники вскоре подняли, но до середины февраля 1937 года она находилась на ремонте в Кадисе. «Яд Керт» ремонтировался в Альхесирасе и был небоеготов вплоть до сентября.
В течение последующих месяцев республиканский флот оставался в проливе, хотя его активность резко снизилась из-за нехватки боеприпасов, расход которых в первые недели войны оказался очень большим. Но затем правительственным силам пришлось делать то, что они не планировали. Каталонцы решили начать «в частном порядке» операцию по захвату Балеарских островов, и центральное правительство вынуждено было поддержать своих союзников, тем более, что успех в этой операции мог лишить мятежников перевалочного пункта по пути из Италии.
Среди привлеченных к операции судов фигурировал пароход «Рей Хайме II», что позволило некоторым историкам утверждать, будто в ней принял участие республиканский линкор. На самом деле по окончании действий в проливе «Хайме I» для бункеровки зашел в Малагу, где попал под авианалет. 13 августа бомбардировщик «Юнкерс-52» (командир — капитан Хенке) добился прямого попадания в нос линкора 250-кг бомбой. При этом пострадало 47 человек (шесть из них погибли на месте, еще несколько позднее умерло от ран). Причем тела двух убитых так и не нашли (по одной из версий моряки не погибли, а дезертировали с корабля). «Хайме I» пришлось отправиться в Картахену на ремонт. Интересно отметить, что в тот же день на линкоре состоялось заседание революционного трибунала, более похожее на фарс или пародию над правосудием. Десятерым офицерам (капитану 3 ранга, 4 лейтенантам и 5 мичманам) был инкриминирован ряд преступлений, в том числе содействие фашистам в бомбардировке линкора! Несмотря на возражение нескольких членов судкома, всех их приговорили к расстрелу. После приведения приговора в исполнение трупы убитых привязали к снаряду и выбросили за борт.
Ремонт линкора оказался очень некстати для руководства флота. С самого начала операция на Балеарских островах пошла вкривь и вкось; увязшие в тяжелых боях десантники требовали огневой поддержки пушками «Сантьяго-1» (шифр «Хайме I» в этой операции). Но присоединиться к флоту у Майорки он смог лишь 1 сентября. К тому времени участь десанта была предрешена. На следующий день линкор обстрелял район Сан-Сервера, но в ночь на 3 сентября, при поддержке трех полученных из Италии бомбардировщиков, мятежники начали контрнаступление. Орудия «Хайме I» вновь открыли огонь, но инициатива уже полностью перешла к франкистам. 4 сентября состоялась эвакуации оставшихся республиканских частей с мыса Пунта Амер и города Порто Кристо, часть которых разместилась на палубе линкора.
В сентябре — октябре 1936 года республиканское руководство осуществило крупную операцию — переброску флота на север страны, что, вероятно, стало самой крупной его стратегической ошибкой. Можно спорить о целесообразности посылки эскадры в Кантабрику, но одно бесспорно: включение в ее состав тихоходного «Хайме I» лишь связывало остальные корабли. И, пожалуй, единственными положительными моментами от похода линкора на север стало то, что, во-первых, четырьмя снятыми с него 102-мм орудиями вооружили несколько вспомогательных судов баскского флота (бывших траулеров), а во-вторых, он использовался как транспорт для доставки в этот регион оружия и боеприпасов.
За все время короткого пребывания на севере страны линкор лишь один раз участвовал в более-менее значительной операции — бомбардировке 10 октября, когда «Хайме I» и крейсера «Либертад» и «Мигель де Сервантес» своим огнем уничтожили мост в трех милях от городка Дева. Зато члены экипажа «Хайме I» «отличились» на берегу. Они совершили «налеты» на плавучие тюрьмы «Алтуна Менди» (25 сентября) и «Кабо Килатес» (2 октября). В обоих случаях моряки расправились со всеми находившимися там политическими заключенными, а при приближении вооруженной баскской стражи прятались на своем корабле (Особенно поразил всех расстрел 38 узников «Кабо Килатес». Республиканское командование с горечью призналось, что оно совершенно не имеет рычагов воздействия на распоясавшихся анархистов «Хайме I». А в отношениях с басками требовалось проявлять изрядную долю тактичности, поскольку формально они были союзниками).
Оставив на севере эсминцы «Хосе Луис Диес» и «Сискар», республиканская эскадра 13 октября взяла курс на Средиземное море. На подходе к Гибралтару ожидалась встреча с противником. Но, на удивление, все свелось к нескольким безрезультатным налетам авиации. И только сравнение карт прокладки курсов после войны показало, что готовившиеся к бою эскадры разошлись всего в девяти милях друг от друга!
Следствием Северного похода стало еще более плачевное техническое состояние линкора. В рапорте морскому министру от 2 января 1937 года говорится, что «его недостаточная военная ценность в значительной степени еще более ослаблена плохим состоянием трубок котлов, что не позволяет поддерживать скорость, необходимую для каких-либо боевых операций».
В отсутствие республиканского флота на Средиземном море франкистские крейсера успели наладить морскую блокаду неприятельского побережья. Так что, возвратившись в Картахену, правительственная эскадра должна была вернуть утраченные позиции. Первостепенное значение приходилось уделять проводке транспортов, доставлявших в Испанию необходимые военные грузы. 20 ноября морской штаб спланировал очередную проводку от мыса Сан Антонио. Хотя основная нагрузка в операции ложилась на крейсер «Мигель де Сервантес», остальные корабли, включая «Хайме I», находились в готовности выйти на поддержку.
Утром 22 ноября начался выход основных сил флота на внешний рейд. В это время к Картахене подошла подводная лодка «Торричелли», незадолго до этого формально включенная в состав флота франкистов, но сохранившая итальянский экипаж. Первой из возможных целей для атаки командир лодки выбрал «Хайме I». Погода благоприятствовала подводникам: стояла дымка, скрывавшая от противника перископ и след торпеды. В 8.30 командир начал выводить субмарину в атаку и идентифицировал вторую цель — крейсер «Мигель де Сервантес». Однако, сблизившись, итальянцы обнаружили, что линкор находится на слишком острых курсовых углах, и они решили сначала атаковать крейсер — даже несмотря на то, что он находился дальше. Но, выстрелив две торпеды по крейсеру, лодка не смогла из-за поднявшегося на поверхности переполоха повторить свою атаку. Так торпеды, предназначенные «Хайме I», достались крейсеру «Мигель де Сервантес», надолго выведя его из строя.
После этих событий анархистское руководство линкора, ссылаясь на то, что республика может потерять в ходе очередной аналогичной атаки столь ценный корабль, фактически самоустранилось от дальнейших операций. А чтобы его не заподозрили в трусости, стандартной отговоркой стала «необходимость бункеровки». Поэтому командованию каждый раз приходилось чуть ли не умолять экипаж выйти в море.
Следствием долгого пребывания линкора в гавани явилось усиление его ПВО. К ранее установленным двум 76-мм зениткам добавились две 47-мм пушки, снятые с эсминцев «Альседо» и «Ласага», а также 25-мм зенитный автомат. Но это были скорее полумеры, поскольку для относительно эффективной ПВО линкору требовалось гораздо более мощное вооружение. Именно в этот период на «Хайме I» был направлен капитан-лейтенант Хуан Санчес (советский советник А.П.Лабудин, бывший командир артиллерийского дивизиона на линкоре «Октябрьская революция»), чтобы привести экипаж хоть в какую-то боевую готовность. В начале 1937 года начались упорные бои за Малагу, и республиканское командование пыталось убедить анархистов принять участие в поддержке ее героических защитников. Однако «Хайме I» остался в базе.
Кстати, франкисты также не могли понять логику республиканцев, не высылающих для поддержки приморского фланга линкор. Поэтому постам наблюдения постоянно мерещился «Хайме I», спешащий к линии фронта. А в ночь с 16 на 17 января специально для поисков линкора, который якобы обнаружила франкистская разведка в 50 милях к югу от Малаги, даже были посланы торпедные катера «Фаланге» и «Рекете», естественно, никого не встретившие.
После падения Малаги было наконец найдено соломоново решение по поводу дальнейшего использования линкора. Его отправили в Альмерию, ближайший к проливу республиканский порт. С одной стороны, это гарантировало большую устойчивость сухопутных частей, ощущавших у себя за спиной поддержку крупнокалиберных орудий, а с другой — удаление необузданного экипажа подальше от основных сил флота.
10 февраля под эскортом эсминцев «Лепанто» и «Алькала Галиано» «Хайме I» перешел в Альмерию; по завершении своей миссии эсминцы отправились на бомбардировку Алукемаса.
Для предотвращения дальнейшего продвижения франкистов на приморском фронте орудия линкора были готовы в любой момент открыть огонь по врагу. На суше расположились корректировочные посты, поддерживавшие с кораблем телефонную связь. Не исключалась и стрельба прямой наводкой — в случае, если франкисты прорвутся к городу. Конечно, появление линкора в Альмерии повысило моральный дух защитников города, но в то же время «Хайме I» как магнит притягивал неприятельские самолеты и торпедные катера.
Впрочем, первая и, похоже, последняя попытка атаковать линкор торпедными катерами «Наполи» и «Сицилия», предпринятая в ночь с 19 на 20 февраля, закончилась безрезультатно. А вот авианалеты происходили с завидным постоянством, и первый состоялся уже спустя два дня после прихода линкора в город. Для защиты корабля в гавани республиканцам пришлось развернуть четырехорудийную зенитную батарею под командованием «компаньеро русо», военного советника М.Антоненко. Интересно отметить, что на вооружении батареи стояли новейшие советские приборы управления огнем, еще не поступившие на вооружение РККА! Когда на рассвете 19 февраля на «Хайме I» обрушилось несколько десятков 100 — 200-кг бомб, четыре из которых взорвались в опасной близости на молу и в воде, но сильных повреждений не принесли, зенитчикам Антоненко тремя залпами удалось сбить летящий на высоте 2000 м гидросамолет.
Еще через два дня совместными действиями береговых и бортовых зенитчиков был сбит одиночный франкистский бомбардировщик, пытавшийся атаковать линкор с моря со стороны солнца, он упал в районе мыса Гата. 22 февраля снова отличились береговые батареи, сбившие один бомбардировщик из трех, пытавшихся атаковать порт (Информация взята из работы С.В.Абросова «В небе Испании» (М., 2003), написанной в основном по материалам РГВА. Как правило, оказавшись под зенитным огнем, пилоты выполняли пикирование с выходом из зоны огня на малых высотах, из-за чего у наземных наблюдателей создавалась иллюзия сбитого самолета. Опубликованные испанские данные подтверждают гибель только одного самолета за указанный период).
Особенно неприятными были ночные налеты. В этой связи в Альмерию отправили три прожекторных установки советского производства, которые, кстати, обслуживали электрики линкора. Эта мера привела к повышению эффективности ночного зенитного огня. Но даже несмотря на постоянные воздушные тревоги, большинство членов экипажа «Хайме I» продолжало праздно шататься по округе — дисциплина на корабле падала все больше и больше. Пытаясь хоть как-то поднять ее, республиканское командование решило привлечь линкор к бомбардировке Малаги 24 апреля: какой-либо военной необходимости в том не было, но требовалось хоть чем-то занять экипаж!
Непосредственно обстрел побережья на участке Монтриль — Торрох производили идущие в кильватер «Либертад», «Хайме I» и «Мендес Нуньес». Несколько эсминцев выдвигались далее к Малаге для ее бомбардировки, а в случае появления противника они должны были заманить его на главные силы.
Ближе к вечеру эскадру атаковали несколько самолетов франкистов, и около 16.00 корабли повернули назад. Хотя результаты операции оказались более чем скромными, настроение моряков резко повысилось.
Около 20.00, на траверзе Альмерии «Хайме I» отделился от эскадры в сопровождении двух эсминцев. Глубокой ночью, проходя мимо маяка Сабиналь, линкор сел на мель. Маяк из-за войны был потушен, а после встряски от стрельбы главным калибром старое навигационное оборудование работало крайне неудовлетворительно. В результате проводка линкора велась по счислению из расчета 11-узловой скорости по оборотам машин. Реальная же скорость составляла около 10 узлов, так что поворот на Альмерию выполнили слишком рано.
К счастью, сильных повреждений подводной части линкор не получил. Всю ночь и утро продолжались спасательные работы, и только совместными усилиями портовых буксиров и эсминцев его удалось стащить на глубокую воду. Кстати, вовремя: еще затемно находившийся поблизости крейсер «Лейпциг» сообщил франкистскому командованию об аварии «Хайме I», и утром у маяка появился крейсер «Канариас». Но он опоздал, линкор к тому времени укрылся в Альмерии.
Вознамерившись заблокировать линкор в порту, еще ночью 6 апреля торпедные катера «Фаланге» и «Рекете» выставили у входа в гавань небольшое минное заграждение, и 13 мая мины нашли свою жертву — британский эсминец «Хантер». Среди прочих кораблей, чьи экипажи оказывали помощь англичанам, был и «Хайме I». На линкоре разместились раненые, бортовые медики оказывали им должный уход, пока английских моряков не перевели на борт госпитального судна «Мэйн». Еще одно событие мая — командиром линкора стал капитан 2 ранга Франсиско Бенавенте Гарсия де ла Вега, а политическим комиссаром — Габриэль Прадал.
Франкистская авиация осуществляла налеты на Альмерию практически каждый день; наиболее интенсивные бомбардировки прошли 21, 23 и 24 мая. В ночь с 23 на 24 мая одиночный гидросамолет «Савойя-62» пытался атаковать линкор, но все четыре бомбы легли на удалении около 500 м от корабля, не нанеся ему, разумеется, никаких повреждений.
Утром 24 мая, когда «Хайме I» стоял у мола Леванте, в воздухе появилась пятерка SM-79 под командованием майора Марио Араму. С высоты 3000 м бомбардировщики сбросили 12 250-кг бомб, легших в непосредственной близости от линкора. Семь из них взорвались на моле, одна в воде между молом и линкором и две попали в «Хайме I». Наибольшие повреждения причинила бомба с четвертого самолета, взорвавшаяся на батарейной палубе у левого борта, выведя из строя 102-мм орудие. Еще одна бомба, пробившая верхнюю палубу, вызвала пожар в корме, с которым удалось быстро справиться. Были убиты 5 человек, еще 23 получили ранения.
Для ремонта линкор в ночь на 28 мая под прикрытием флотилии эсминцев, торпедных катеров и подводной лодки С-1 перешел в Картахену. Здесь А.П.Лабудин сдал свои дела капитану 3 ранга В.Л.Богденко, только что закончившему Ленинградскую военно-морскую академию и командированному в Испанию под именем Хулио Оливарес. Но вступить в должность Богденко не успел.
В полдень 17 июня на линкоре, пришвартованном к молу Курро, раздался сильный взрыв в районе погребов башни № 3. На корабле вспыхнул пожар. К месту происшествия прибыли буксиры с мощными водометными средствами. Но «Хайме I» продолжал гореть. Вскоре на нем начали рваться снаряды, расположенные на верхней палубе у зенитных орудий. Линкор накренился на правый борт, и его палуба полностью погрузилась в воду. Погреба главного калибра оказались затоплены, и пожар в оставшихся над водой надстройках уже не представлял опасности для других кораблей.
Следственная комиссия сочла причиной гибели линкора халатность личного состава. Взрыв погребов 102-мм снарядов произошел от газовых резаков, использовавшихся при ремонте одной из поврежденной итальянскими бомбардировщиками переборок, в непосредственной близости от погреба. От них сдетонировали погреба главного калибра башни № 3 (крыша башни была сорвана, взрывом полностью разрушило дымовую трубу). Но, как всегда, к делу были примешаны причины политического характера: франкистской пропаганде было выгодно напомнить о наличии «пятой колонны» в республиканском тылу, а советским советникам пресловутая «колонна» стала оправданием: мол, как мы могли победить, если везде были шпионы. Мнения же республиканцев после их поражения никто не спрашивал. Известное высказывание Н.Г.Кузнецова о курении в пороховых погребах линкора, также, как ни странно, принадлежит франкистам, по правде говоря, не имевшим ни малейшего представления о положении дел в республиканском флоте. Чего стоит, например, непоколебимая уверенность, будто у республиканцев нет торпед, и в результате в ночной бой у мыса Палое франкистские крейсера вышли без прикрытия эсминцами!
Характерно, что данные о потерях личного состава, приводимые в разных источниках, значительно различаются и варьируются в пределах от 80 до 300 человек убитыми и от 150 до 200 ранеными. Официальные цифры республиканского правительства — 20 убитых и 100 раненых. Но, скорее всего, в список убитых были включены имена лишь тех моряков, чьи тела были найдены на месте трагедии, а также членов экипажа, умерших от ран. Впоследствии, после подъема корпуса «Хайме I» в 1947 году, все обнаруженные останки были переданы на Картахенское городское кладбище, и, судя по документам, там захоронили около 300 тел.
Ряд оборудования, зенитная и противоминная артиллерия линкора нашли свое второе применение на кораблях и берегу еще при республиканцах, в то время как неповрежденные взрывом шесть орудий главного калибра достались уже франкистам. В этой связи уместно напомнить, что в некоторых военно-морских изданиях говорится о планах строительства Испанией по программе 1939 года крейсеров «супервашингтонского» типа с 305-мм орудиями. Но на самом деле, по недавно рассекреченным данным, основным вооружением этих 17 500-тонных кораблей должны были стать 8 — 9 или даже 12 203-мм орудий. Другое дело, что в одном из вариантов испанцы, по примеру англичан, утилизировавших свои 381-мм пушки с крейсеров типа «Корейджес» для линкора «Вэнгард», рассматривали вопрос о применении находившейся на складах главной артиллерии «Хайме I». Но, разумеется, шести орудий могло хватить только на один корабль. Хотя с Германией и велись переговоры о продаже для вооружения остальных крейсеров главного калибра с «Дюнкерка» и «Шарнхорста», все эти намерения так и не осуществились.
А в итоге все шесть орудий главного калибра «Хайме I» смонтировали в одноствольных башнях и установили для усиления береговой обороны в заливе Майорки: три на побережье Коста-де-Рефебекс и три на мысе Кабо Бланке. Батареи модернизировались в 1950 и 1974 годах и были окончательно разукомплектованы и демонтированы в 1994-м. До настоящего времени на прежнем месте сохраняется одно орудие, привлекая многочисленных туристов, еще одно представлено в экспозиции морского музея Сан Карлос в Пальма-де-Майорке.

Вооружение

Артиллерия: 4 × 2 305-мм/50 системы Виккерса
20 × 1 102-мм/50,3 системы Виккерса Mk.E

Spoiler

Зенитная артиллерия: 2 × 1 47-мм/50
4 × 1 7,62-мм пулемёта

Источники

Н. В. Митюков, Р. Фернандес Линкоры типа «Эспанья». — Москва: Моделист-конструктор, 2004.

Благодарю Всех за внимание!

Я надеюсь, что все смогли осилить текст!

Лично мне все понравилось, и потому так много теста.

До новых тем!

FirefighterVLG · 16 авг 2013, 22:21:37

Осилил текст. Отличная статья, хорошее оформление. :medal:

Leva7 · 16 авг 2013, 22:46:40

Отличная статья! +

RenamedUser_20378019 · 16 авг 2013, 23:07:35

Desantnik_VDV_RF (17 Авг 2013 - 01:21) писал:

Осилил текст. Отличная статья, хорошее оформление. :medal:

Благодарствую, весьма лестно) как бы не зазнаться :honoring:

anonym_BrdvJWAhu8BX · 16 авг 2013, 23:52:05

Спасибо за хорошо оформленную и интересную статью. Так держать :honoring:

RenamedUser_20378019 · 17 авг 2013, 00:05:48

MysteRy_PaiN (17 Авг 2013 - 02:52) писал:

Спасибо за хорошо оформленную и интересную статью. Так держать :honoring:

И Вам спасибо за теплые слова. будем стараться и дальше. :honoring:

Captain97 · 17 авг 2013, 00:13:24

Да статья очень даже неплохая :great: И хвастаться есть чем, похвала от разработчика -- это сильно! Плюс естественно :honoring:

anonym_wqp3G9wZNhzy · 17 авг 2013, 03:03:17

спасибо за статью, а вообще есть интересно шанс собрать в игре испанскую ветку?

Matsuo · 17 авг 2013, 03:14:50

Да уж....корабли интересные,но проект просто "НИОЧИНЬ".Испанцам лучше б построить 2 вместо 3,но получше.Впрочем-МЛМ.

"Канариас"-вот это достойный проект.Причем их собственный.

А наглы всегда норовят втюхать фигню.

RenamedUser_17763954 · 17 авг 2013, 03:56:11

Оформление понравилось, особенно в правом верхнем углу :teethhappy: Ну и статья вполне пригодная)

anonym_i3JNe0ctTlu4 · 17 авг 2013, 06:09:31

Ох и запарился я читать! Тема неплохая. Спасибо!

Zamuchryshkin · 17 авг 2013, 07:07:30

Замечательно оформленная тема, молодец. Есть же нормальные "новички" :teethhappy:

Словом, не могу не согласиться с мнением Матсуо, хотя вполне возможно, что у испанцев были в тот момент свои блохи в голове.

XoLoIIAy · 17 авг 2013, 07:29:15

Много текста. Но когда вчитываешься,оказывается что текст закончился :trollface: . Большое спасибо за статью! Лови +! :honoring:

military_surgeon · 17 авг 2013, 08:16:27

Статье большой + по всем направлениям. А может, действительно, англичане разработали испанцам корабль 3 сорт? Что то для ЛК с живучестью огромные проблемы. А плюсов практически и нет. Даже для такой страны как Испания

Timofey_20 · 17 авг 2013, 08:38:46

тема супер, текста в самый раз. :medal:

nek1t0z · 17 авг 2013, 09:36:55

конечно плюс хорошая форма!

Keks181 · 17 авг 2013, 10:15:41

Интересно! :popcorn:

HARD_roker · 17 авг 2013, 10:25:30

читал в два прихода, но это сугубо моя проблема :trollface:

плюс позже поставлю, разряжен((

WZander · 17 авг 2013, 10:32:57

Дельная статья, автору респект.

AHTOXA_MOCKBA · 17 авг 2013, 11:45:07

Цитата

Еще один важный недостаток проекта — неудовлетворительная подводная защита и связанная с ней низкая живучесть. Именно по этой причине погибли два из трех линкоров. Причем вторая «Эспанья» пошла ко дну от взрыва лишь одной мины! Подобным «достижением» отличился только еще один линкор, и опять-таки британского проекта — «Одейшиес».

Да уж, похоже, британцы подложили им свинью... :sceptic:

Линейные корабли типа «Эспанья» - самые малые дредноуты в истории

Рекомендуемые комментарии

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию

Рассказать о публикации

Ссылка на публикацию