Лёгкие крейсера пр. 26/26-бис ("Киров"/"М. Горький")[Конкурсная работа, 3-е Место]

[stark177]

Лёгкие крейсера пр. 26/26-бис ("Киров"/"М. Горький")[Конкурсная работа]

 

Проект 26 крейсер «Киров»

 

Проект 26-бис крейсер «Максим Горький»

 

Вместо предисловия

 

Поют нам ветры штормвые

И волны, бъющие о мол,

Какие в жизни грозовые

Дороги крейсер наш прошел.

Как на защите Ленинграда,

Призвал огонь и мощь, и месть,

Краснознаменная награда-

Его заслуженная честь.

Если спросят, откуда ты родом,

Ты ответишь, наверное так:

По службе своей и походам-

Я с крейсера «Киров» моряк!

Когда торпеда смертью близкой

Пошла под взлет незримых крыл,

«Свердлов», эсминец наш балтийский,

Собою флагман прикрыл.

И в тот же миг погиб эсминец,

Явив геройства торжество,

А «Киров» плавает поныне-

И за себя и за него.

Если спросят, откуда ты родом,

Ты ответишь, наверное так:

По службе своей и походам-

Я с крейсера «Киров» моряк!

К походам кировцы готовы,

Когда б страна ни позвола.

И так как твердо это слово,-

То будут верными дела.

И пусть дорогами другими

По жизни выпадет идти,

Но корабля родное имя

Всегда и в сердце и в пути.

Если спросят, откуда ты родом,

Ты ответишь, наверное так:

По службе своей и походам-

Я с крейсера «Киров» моряк!

 

Наша история ковалась этим оружием, а не Бисмарками и Айовами!

 

 

Основные тактико-технические элементы крейсеров проекта 26 и 26-бис

 

 

Эпилог-программа кораблестроения

Пе­ри­од по­сле окон­ча­ния Пер­вой ми­ро­вой вой­ны и до се­ре­ди­ны 1930-х гг. от­ме­чен свое­об­раз­ной пау­зой в эво­лю­ции лин­ко­ров и бы­ст­рым раз­ви­ти­ем крей­се­ров. Все ве­ду­щие мор­ские дер­жа­вы за­кла­ды­ва­ли боль­шие се­рии этих уни­вер­саль­ных ко­раб­лей. Крей­се­ра де­ли­лись на под­клас­сы: тя­же­лые - с ар­тил­ле­ри­ей глав­но­го ка­либ­ра 8 дюй­мов; и лег­кие - с 6-дюймовыми ору­дия­ми (хо­тя по во­до­из­ме­ще­нию лег­кие крей­се­ра ино­гда пре­вос­хо­ди­ли тя­же­лые).

В со­ста­ве же РККФ в на­ча­ле 30-х го­дов на­хо­ди­лись все­го три лег­ких крей­се­ра ти­пов «Свет­ла­на» и «Ад­ми­рал На­хи­мов», за­ло­жен­ные еще в 1913 г. и до­стро­ен­ные в 1927-1932 гг. Эти крей­се­ра уже не от­ве­ча­ли со­вре­мен­ным тре­бо­ва­ни­ям: они бы­ли сла­бо воо­ру­же­ны, име­ли ско­рость ме­нее 30 уз­лов, и, кро­ме то­го, все ба­зи­ро­ва­лись на Чер­ном мо­ре.

До начала Второй мировой войны военно-морское строительство в СССР прошло три основных этапа. На первом этапе, продолжавшемся до 1933 года, были восстановлены линейные корабли типа «Севастополь» и достроен ряд других кораблей, заложенных до 1917 года, а также начато проектирование и строительство подводных лодок, сторожевых кораблей и торпедных катеров.

Приоритет второго этапа был отдан подводному кораблестроению. В 1933-1937 гг. флот получил 128 подводных лодок, в трое увеличилось количество торпедных катеров. Были заложены первые лидеры эсминцев, крейсера и новые эскадренные миноносцы. Модернизированы линкоры.

Начало третьего этапа строительства флота связано с разработкой «Большой кораблестроительной программы 1938 года». За десять лет планировалось создать качественно новый флот.

Программа была направлена на создание морских сил, которые могли бы вести активные действия против флота любой из великих держав или даже их коалицией. Будущий советский флот предназначался для борьбы как с отдельными формированиями противника, так и с основными силами в удалении от собственных баз и у берегов противника.В бу­ду­щей вой­не ме­ж­ду Со­вет­ским Сою­зом и коа­ли­ци­ей круп­ней­ших ка­пи­та­ли­сти­че­ских дер­жав и их са­тел­ли­тов мор­ские си­лы гра­ни­ча­щих с на­шей стра­ной го­су­дарств, бу­ду­чи без­ус­лов­но сла­бее РККФ, по­лу­чат под­держ­ку фло­тов Анг­лии и Фран­ции. Наш флот дол­жен бу­дет, про­ры­вая бло­ка­ду про­тив­ни­ка, на­но­сить уда­ры по ком­му­ни­ка­ци­ям, чем смо­жет на­ру­шать снаб­же­ние его су­хо­пут­ной ар­мии. Так­же, нам при­дет­ся, соз­дав свои обо­ро­ни­тель­ные мин­но-ар­тил­ле­рий­ские по­зи­ции, про­ти­во­дей­ст­во­вать вы­сад­ке вра­же­ских де­сан­тов. При вы­год­ных ус­ло­ви­ях не ис­клю­ча­лась воз­мож­ность ве­де­ния са­мо­стоя­тель­ных опе­ра­ций, на­прав­лен­ных на раз­гром сил про­тив­ни­ка. Куль­ми­на­ци­ей про­ти­во­бор­ст­ва с вра­же­ским фло­том ви­дел­ся бой на за­бла­го­вре­мен­но раз­вер­ну­той мин­но-ар­тил­ле­рий­ской по­зи­ции, ко­то­рый то­гда на­зы­вал­ся «ком­би­ни­ро­ван­ным» или «со­сре­до­то­чен­ным уда­ром». Под «ком­би­ни­ро­ван­ным уда­ром» по­ни­ма­лась од­но­вре­мен­ная ата­ка про­тив­ни­ка над­вод­ны­ми ко­раб­ля­ми раз­лич­ных клас­сов, под­вод­ны­ми лод­ка­ми и авиа­ци­ей с ис­поль­зо­ва­ни­ем по воз­мож­но­сти ар­тил­ле­рии бе­ре­го­вой обо­ро­ны и мин­но-по­зи­ци­он­ных средств.

 В соответствии с этими задачами ядром «Большого флота» были призваны стать крупные надводные корабли, превосходящие или равные по своим боевым и эксплуатационным качествам аналогичным кораблям иностранных флотов. Десятилетняя доктрина предусматривалась постройка 15 линейных кораблей, 15 тяжелых и 28 легких крейсеров, 144 эсминцев, 96 сторожевых кораблей, 204 тральщиков, 28 минных и 14 сетевых заградителей, 6 мониторов и канонерских лодок, 348 торпедных катеров, 115 охотников за подводными лодками, 336 подводных лодок. Также планировалось строительство двух авианосцев и многих вспомогательных судов и плавучих средств различного назначения.

Поставленная политическим руководством СССР задача иметь большой морской и океанский флот  не была, однако, достаточно обоснована с точки зрения требований военной науки и реально складывающейся военно-политической обстановки, а также экономических возможностей государства.

Осмысление опыта первого года начавшейся Второй мировой войны настойчиво потребовало кардинальных изменений в программе советского военного кораблестроения. К тому же советско-финляндская война выявила ряд существенных конструктивных и эксплуатационных недостатков в механизмах и вооружении кораблей, впервые используемых в зимних условиях боевой обстановки.

Весной 1940 года принято решение о свертывании строительства крупных кораблей, а в октябре произошел пересмотр всей кораблестроительной программы. Усилия промышленности сосредоточились на строительстве легких надводных сил и подводных лодок. Вместе с тем еще продолжалось строительство двух тяжелых  крейсеров. Только за три года до Великой Отечественной (1938-1940 гг.) корабелы сдали Военно-морскому флоту в общей сложности 217 боевых кораблей и  катеров различных классов и типов, оснащенных надлежащим вооружением и техникой. В целом к началу войны успели построить и передать флоту 4 легких крейсера, 7 лидеров эскадренных миноносцев, 30 эсминцев, 18 сторожевых кораблей, 38 тральщиков, 51 большую, 77 средних и 78 малых подводных лодок. Количество столь нужных флоту сторожевых кораблей и тральщиков было явно недостаточно. Большие охотники за подводными лодками в состав флота стали поступать только в годы войны.

Война застала 219 заказанных ВМФ кораблей, в основном новых проектов, в постройке, с различной степенью готовности. Их общий тоннаж составлял около 550 тыс.т., в два с лишним раза больше, чем тоннаж сданных флоту кораблей за все довоенные пятилетки (243 тыс.т.). При этом, чем крупнее был корабль, тем ниже была его готовность. Все корабли линейного флота находились в начальной стадии постройки. Низкую готовность имели крейсера. Эсминцы серийных проектов проходили завершающую стадию постройки и приемо-сдаточные испытания, эсминцы новых проектов только осваивались. В работе находился также ряд подводных лодок, тральщиков, сторожевых кораблей и охотников за подводными лодками.

Несмотря на срыв программы строительства Большого флота и переориентацию на постройку легких сил флота, в целом, судостроительная промышленность перед войной находилась на подъеме, выполняя заказы Военно-морского флота, возглавляемого талантливым наркомом адмиралом Н.Г.Кузнецовым.

Но война заставила коренным образом изменить деятельность судостроительной промышленности. Требования фронта внесли коррективы в кораблестроительные планы. Судостроительные заводы приступили к изготовлению корпусов бомб, гранат и другого вооружения для армии.

Основной продукцией Горьковского завода «Красное Сормово» стали танки Т-34, а не подводные лодки. Падение Николаева (1941г.) и блокада Ленинграда (1941-1944гг.), где до войны выпускались две трети общего объема судостроительной продукции, крайне усугубили положение отрасли.

Принимаются срочные меры по развитию кораблестроения в центральных регионах страны и в Сибири, на верфях речного судостроения. На Черном море судоремонт и достройка кораблей сосредоточены в Поти и Батуми.

Почти во всех морских операциях Второй мировой войны, оставивших заметный след в военной истории, принимали крейсера. Разнообразные задачи, решаемые ими, обусловили деление этих кораблей на два подкласса: тяжелые и легкие крейсера. Первые из них предназначались для защиты морских и океанских коммуникаций и были способны вступать в бой с крупными кораблями противника, включая линкоры, а вторые обеспечивали охрану корабельных соединений и ведут разведку, а также действовали на второстепенных направлениях. Стоит заметить, что в составе ВМФ СССР тяжелых крейсеров во время Второй мировой войны не было. По условиям Вашингтонской конференции водоизмещение тяжелых крейсеров ограничивалось 10000 тонн, а главный калибр артелерии-203 миллиметра (8 дюймов). Совместить такую артиллерию с надежной броней в установленном пределе водоизмещения было невозможно. Толщина брони (до 76мм) была почти в три раза меньше главного калибра, что дало повод морякам в шутку называть эти крейсера «картонными». В целом же «вашингтонские» крейсера были по артиллерии тяжелыми, а по бронированию легкими, весьма уязвимыми и дорогими. Эффективность артиллерии возрастала: дальнобойность 203-мм орудий достигла 200 каб (37 км), а масса бортового залпа в сравнении с крейсерами Первой мировой войны увеличилась примерно вдвое.

На начало Великой Отечественной крейсерский флот Советского Союза составляли три легких крейсера дореволюционной закладки и шесть крейсеров, спроектированных и построенных в советское время. По флотам их распределили весьма неравномерно: на Черном море-5, на Балтийском-2, на Тихоокеанском-2. К сожалению, на северном морском театре, где велись особенно активные боевые действия, крейсеров не было.

 

Проект 26-как все начиналось

Новое крейсеростроение в советский период началось с легкого крейсера «Киров» проекта 26.

На­чаль­ник Мор­ских сил (На­мор­си) РККА Р.А. Мук­ле­вич в сво­ем вы­сту­п­ле­нии на за­се­да­нии РВС СССР 10 ян­ва­ря 1931 г. от­ме­тил, что «на­ши со­се­ди на Бал­ти­ке и Чер­ном мо­ре и Даль­нем Вос­то­ке стро­ят ка­но­нер­ки и крей­се­ра до ли­ней­ных вклю­чи­тель­но. Я счи­таю круп­ной ошиб­кой, что еще в эту пя­ти­лет­ку мы не на­ме­ча­ем к по­строй­ке крей­се­ра и фак­ти­че­ски от­кла­ды­ва­ем при­ве­де­ние в го­тов­ность для по­доб­но­го строи­тель­ст­ва на­ших за­во­дов...».

Од­но­вре­мен­но в нар­ко­мат по во­ен­ным и мор­ским де­лам об­ра­ти­лись ру­ко­во­ди­те­ли су­до­строи­тель­ной про­мыш­лен­но­сти, а груп­па ин­же­не­ров Бал­тий­ско­го за­во­да на­пра­ви­ла пра­ви­тель­ст­ву док­лад­ную за­пис­ку, в ко­то­рых обос­но­вы­ва­лось не­об­хо­ди­мость раз­ви­тия «тя­же­ло­го во­ен­но­го су­до­строе­ния».

До­во­ды мо­ря­ков и су­до­строи­те­лей во­зы­ме­ли свои дей­ст­вия, и в ре­зуль­та­те и в пла­ны строи­тель­ст­ва ВМС РККА на 2-ю пя­ти­лет­ку бы­ли вклю­че­ны и крей­се­ра.

Од­на­ко опы­та в про­ек­ти­ро­ва­нии и строи­тель­ст­ве круп­ных со­вре­мен­ных ко­раб­лей у со­вет­ских су­до­строи­те­лей яв­но не хва­та­ло. По­след­ние лег­кие крей­се­ра ти­па «Свет­ла­на» бы­ли спро­ек­ти­ро­ва­ны в Рос­сии (с по­мо­щью гер­ман­ской фир­мы «Вул­кан» и анг­лий­ской «Дж. Бра­ун» в час­ти энер­ге­ти­че­ских ус­та­но­вок) еще до Пер­вой ми­ро­вой вой­ны. За 20 лет ми­ро­вое во­ен­ное ко­раб­ле­строе­ние уш­ло да­ле­ко впе­ред. Из­ме­нил­ся об­лик лег­ко­го крей­се­ра - ар­тил­ле­рия глав­но­го ка­либ­ра те­перь ус­та­нав­ли­ва­лась в баш­нях, уве­ли­чи­лись уг­лы воз­вы­ше­ния ору­дий, поя­ви­лись ка­че­ст­вен­но но­вые при­бо­ры управ­ле­ния стрель­бой, оп­ти­че­ские сред­ст­ва управ­ле­ния ог­нем ста­ли раз­ме­шать­ся в ко­манд­но-даль­но­мер­ных по­стах (КДП), зна­чи­тель­но уси­ли­лась зе­нит­ная ар­тил­ле­рия, воз­рос­ла ско­рость хо­да, на крей­се­рах раз­ме­ща­лись са­мо­ле­ты-раз­вед­чи­ки и кор­рек­ти­ров­щи­ки, а так­же ка­та­пуль­ты для их взле­та и т.д. Ру­ко­во­дство ВМС и про­мыш­лен­но­сти в 1930-е го­ды ве­ли пе­ре­го­во­ры с раз­лич­ны­ми су­до­строи­тель­ны­ми фир­ма­ми Ита­лии, Фран­ции, США, Гер­ма­нии по ока­за­нию по­мо­щи в про­ек­ти­ро­ва­нии и строи­тель­ст­ве со­вре­мен­ных ко­раб­лей. Осо­бен­но ин­тен­сив­но и ус­пеш­но раз­ви­ва­лось со­труд­ни­че­ст­во с Ита­ли­ей. Тем бо­лее, что италь­ян­ские крей­се­ра счи­та­лись наи­бо­лее под­хо­дя­щи­ми для ВМС СССР. Осо­бен­но при­вле­ка­ла их вы­со­кая ско­рость - 39-42 уз­ла. В то вре­мя ско­рость хо­да счи­та­лась ру­ко­во­дством на­ших Мор­ских сил «глав­ным ко­раб­ле­строи­тель­ным эле­мен­том», по­сколь­ку имен­но она оп­ре­де­ля­ла эф­фек­тив­ность про­ве­де­ния на­бе­го­вых опе­ра­ций и раз­вед­ки.

Оп­ти­маль­ным вы­гля­де­ло при­об­ре­те­ние за ру­бе­жом «об­раз­цо­во­го» ко­раб­ля (воз­мож­но не­сколь­ких), что по­зво­ля­ло в крат­чай­шие сро­ки уве­ли­чить чис­лен­ность фло­та и по­лу­чить наи­бо­лее со­вре­мен­ные об­раз­цы воо­ру­же­ния и тех­ни­ки, ко­то­рые мож­но бу­дет в даль­ней­шем ско­пи­ро­вать. На­хо­див­шая­ся в Ита­лии с 23 сен­тяб­ря по 25 но­яб­ря 1930 г. ко­мис­сия под ру­ко­во­дством на­чаль­ни­ка Тех­ни­че­ско­го управ­ле­ния ВМС А.К. Сив­ко­ва по­се­ти­ла в хо­де че­ты­рех по­ез­док Ли­вор­но, Спе­цию, Ге­ную, Ми­лан, Фло­рен­цию, Фиу­ме, Три­ест, Мон­фаль­ко­не, Ве­не­цию, Не­аполь и Та­ран­то, ос­мот­ре­ла 37 за­во­дов, по­се­ти­ла 22 бое­вых ко­раб­ля, в том чис­ле тя­же­лые и лег­кие крей­се­ра. На ос­но­ва­нии ее ма­те­риа­лов был сде­лан вы­вод о воз­мож­но­сти при­об­ре­те­ния го­то­вых крей­се­ров в Ита­лии.

В на­прав­лен­ной 12 ян­ва­ря 1932 г. на имя нар­ко­ма обо­ро­ны К.Е. Во­ро­ши­ло­ва док­лад­ной за­пис­ке на­чаль­ник МС РККА В.М. Ор­лов при­зна­вал крей­се­ра ти­па «Кон­доть­е­ри» наи­бо­лее под­хо­дя­щи­ми для фло­та. Ука­зы­ва­лись их ос­нов­ные пре­иму­ще­ст­ва: вы­со­кая ско­рость, обес­пе­чен­ная удач­ной кон­ст­рук­ци­ей кот­ло­тур­бин­ной ус­та­нов­ки, мощ­ная для сво­его во­до­из­ме­ще­ния ар­тил­ле­рия глав­но­го и зе­нит­но­го ка­либ­ров, со­вре­мен­ные при­бо­ры ПУС и ПУТС. Глав­ным не­дос­тат­ком при­зна­ва­лось от­сут­ст­вие бро­ни­ро­ва­ния, при­не­сен­но­го в жерт­ву вы­со­кой ско­ро­сти хо­да и мо­щи ар­тил­ле­рии. Вы­вод был сле­дую­щим:

Опе­ра­тив­но-так­ти­че­ская оцен­ка

Ра­зо­бран­ные вы­ше эле­мен­ты крей­се­ра ти­па «Кон­доть­е­ри» да­ют ему воз­мож­ность:

1. Про­из­во­дить под­держ­ку и обес­пе­че­ние под­вод­ных ло­док, т.е. вы­во­дить их из ба­зы, уча­ст­во­вать в со­вме­ст­ных дей­ст­ви­ях, на­во­дя на не­при­яте­ля, управ­лять под­лод­ка­ми.

2. Уча­ст­во­вать в со­вме­ст­ных дей­ст­ви­ях с бе­ре­го­вой обо­ро­ной

3. Про­из­во­дить на­бе­го­вые ноч­ные опе­ра­ции

4. Вес­ти раз­вед­ку.

Крей­се­ра ти­па «Кон­доть­е­ри» сле­ду­ет счи­тать очень под­хо­дя­щим ти­пом лег­ких крей­се­ров для Мор­ских Сил СССР».

Пред­ла­га­лось на вы­бор: ли­бо при­об­ре­сти один крей­сер, ого­во­рив обес­пе­че­ние тех­ни­че­ской по­мо­щи в по­строй­ке од­но­тип­ных ко­раб­лей в на­шей стра­не, что бу­дет сто­ить при­бли­зи­тель­но 14 млн. руб­лей, ли­бо при­об­ре­сти два ко­раб­ля на ана­ло­гич­ных ус­ло­ви­ях, при стои­мо­сти кон­трак­та в 25 млн. руб­лей.

Пер­во­на­чаль­но, ори­ен­ти­ру­ясь на ме­ж­ду­на­род­ное со­гла­ше­ние, ог­ра­ни­чи­ваю­щее ка­либр ар­тил­ле­рии лег­ких крей­се­ров 155 мм, но­вые ко­раб­ли пред­по­ла­га­лось воо­ру­жить 152-мм ору­дия­ми. Учи­ты­вая, что СССР не уча­ст­во­вал в за­клю­че­нии этих со­гла­ше­ний и что к то­му вре­ме­ни за­кон­чи­лась раз­ра­бот­ка 180-мм ору­дий с вы­со­ки­ми бал­ли­сти­че­ски­ми ха­рак­те­ри­сти­ка­ми, еще на ста­дии под­го­тов­ки опе­ра­тив­но-так­ти­че­ско­го за­да­ния на но­вый крей­сер в на­ча­ле 1932 г. ру­ко­во­дство ВМС (В.М. Ор­лов, И.М. Луд­ри, Э.С. Пан­цер­жан­ский) ре­ши­ли воо­ру­жить его 180-мм ар­тил­ле­ри­ей. Де­ло в том, что дру­гих ору­дий для крей­се­ров про­сто не бы­ло. Соз­дан­ное еще в 1906 г. 152-мм ору­дие даль­ней­ше­го раз­ви­тия не по­лу­чи­ло. Ка­либр 130 мм уже не удов­ле­тво­рял тре­бо­ва­ни­ям ВМС (та­ки­ми ору­дия­ми воо­ру­жи­лись но­вые эс­мин­цы), а 180-мм пуш­ки к это­му вре­ме­ни про­шли ис­пы­та­ния, и од­но­ору­дий­ные баш­ни М-1-180 бы­ли ус­та­нов­ле­ны на крей­се­ре «Крас­ный Кав­каз».

15 ап­ре­ля 1932 г. на­мор­си В.М. Ор­лов ут­вер­дил под­пи­сан­ное на­чаль­ни­ком УСУ (учеб­но-строе­вое управ­ле­ние) ВМС Э.С. Пан­цер­жан­ским опе­ра­тив­но-так­ти­че­ское за­да­ние на раз­ра­бот­ку про­ек­та лег­ко­го крей­се­ра в 6000 т. Со­глас­но это­му до­ку­мен­ту, ко­рабль пред­на­зна­чал­ся для вы­пол­не­ния ши­ро­ко­го кру­га за­дач:

1. Обес­пе­че­ние дей­ст­вий под­вод­ных ло­док у сво­их баз и в мо­ре

2. Раз­вед­ка, под­держ­ка раз­вед­ки и атак эс­мин­цев.

3. Ата­ка и обес­пе­че­ние де­сан­тов.

4. Уча­стие в ком­би­ни­ро­ван­ных уда­рах в мо­ре и на по­зи­ции.

5. Бой с крей­се­ра­ми про­тив­ни­ка.

Так­ти­ко-тех­ни­че­ские эле­мен­ты пре­ду­смат­ри­ва­лись сле­дую­щи­ми:

Ар­тил­ле­рий­ское воо­ру­же­ние: 6 180-мм, 4 100-мм (дли­на ство­ла - 50клб), 4 45-мм, 4 12,7-мм пу­ле­ме­та. Бое­за­пас, вы­стре­лов на ствол: 180-мм - 200/181, 100-мм - 300, 45-мм - 1000/1500, 12,7-мм - 10 000.

При­бо­ры управ­ле­ния арт­ог­нем: по ти­пу крей­се­ра «Крас­ный Кав­каз», даль­но­ме­ры: 3 6-м, 2 3-м, 2 2-м. Про­жек­то­ры: 5 90-см «Спер­ри», 2 45-см.

Авиа­воо­ру­же­ние: 4 ис­тре­би­те­ля-бом­бар­ди­ров­щи­ка ДИ-6, 2 ка­та­пуль­ты или 2 са­мо­ле­та, 1 ка­та­пуль­та.
Тор­пед­ное воо­ру­же­ние: 2 трех­труб­ных тор­пед­ных ап­па­ра­та ка­либ­ром 533 мм, 6 за­пас­ных тор­пед. 100 мин обр. 1931 г. в пе­ре­груз.

Бро­ни­ро­ва­ние: бор­то­вое долж­но вы­дер­жи­вать по­па­да­ние 152-мм фу­гас­но­го сна­ря­да на дис­тан­ции 85-90 кбт и боль­ше, па­луб­ное - от 115 кбт и мень­ше; бое­вая руб­ка 150/100 мм; баш­ни: лоб 100/75 мм, кры­ша 50/37 мм.

Ско­рость хо­да: пол­но­го - 37-38 уз., эко­но­мич­но­го - 14-15 уз.

Даль­ность пла­ва­ния: пол­ным хо­дом - 600 миль, эко­но­мич­ным - 3000-3600 миль, воз­мож­на ус­та­нов­ка ди­зе­лей для эко­ном­но­го хо­да.

Ус­та­нав­ли­ва­ют­ся ды­мап­па­ра­ту­ра, при­бо­ры свя­зи, 3 ка­те­ра, по 2 мо­тор­ных бар­ка­са и 6-весельных шлю­пок.

Ком­плек­та­ция: на­чаль­ст­вую­щий со­став 40 чел., млад­ший нач­со­став 130 чел., крас­но­флот­цы 420 чел., все­го эки­паж 590 чел.

Вско­ре в эти тре­бо­ва­ния бы­ли вне­се­ны из­ме­не­ния, по су­ти тре­бо­вав­шие про­ра­бот­ки но­во­го за­да­ния. Од­но­вре­мен­но вы­яс­ни­лось, что италь­ян­цы не име­ют пра­ва стро­ить ко­раб­ли с ха­рак­те­ри­сти­ка­ми, вы­хо­дя­щи­ми за рам­ки ог­ра­ни­че­ний Ва­шинг­тон­ско­го и Лон­дон­ско­го до­го­во­ров, а так­же не мо­гут про­да­вать ко­раб­ли, строя­щие­ся для сво­его фло­та или уже сдан­ные ему. Кро­ме то­го, СССР не мог вы­де­лить столь боль­ших средств на по­куп­ку ко­раб­лей за гра­ни­цей. Бы­ло при­ня­то ре­ше­ние ог­ра­ни­чить­ся при­об­ре­те­ни­ем кот­ло­тур­бин­ной ус­та­нов­ки и тех­ни­че­ской по­мо­щью в про­ек­ти­ро­ва­нии но­вых крей­се­ров.

В ию­ле-ав­гу­сте 1932 г. в Ита­лию для оз­на­ком­ле­ния с су­до­строи­тель­ны­ми фир­ма­ми и раз­ме­ще­ния за­ка­за - кот­ло­тур­бин­ная глав­ная энер­ге­ти­че­скую ус­та­нов­ку сум­мар­ной мощ­но­стью 100-120 тыс. л.с. - на­пра­ви­ли ко­мис­сию ВМС и «Со­юз­вер­фи». Спус­тя три ме­ся­ца ту­да же на­пра­ви­ли и глав­но­го ин­же­не­ра ЦКБС-1 В.А. Ни­ки­ти­на. Со­глас­но под­пи­сан­но­му до­го­во­ру, фир­ма «Ан­саль­до» пре­дос­тав­ля­ла со­вет­ской сто­ро­не один ком­плект энер­ге­ти­че­ской ус­та­нов­ки и вспо­мо­га­тель­ных ме­ха­низ­мов крей­се­ра ти­па «Рай­мон­доМон­те­кук­ко­ли», его тео­ре­ти­че­ский чер­теж, ока­зы­ва­ла кон­суль­та­ции по про­ек­ти­ро­ва­нию, а так­же тех­ни­че­скую по­мощь в ор­га­ни­за­ции ста­пель­ных ра­бот и про­из­вод­ст­ве кот­лов, тур­бин и вспо­мо­га­тель­ных ме­ха­низ­мов на со­вет­ских за­во­дах.

Вы­пол­нен­ный в 1932-1933 гг. НИВ­Комаван­про­ект лег­ко­го крей­се­ра под­твер­дил воз­мож­ность ус­та­нов­ки на нем шес­ти 180-мм ору­дий в трех баш­нях при стан­дарт­ном во­до­из­ме­ще­нии до 6500 т. Со­став авиа­воо­ру­же­ния при этом со­кра­тил­ся с че­ты­рех «бом­бар­ди­ров­щи­ко­в-тор­пе­до­нос­цев» до двух ко­ра­бель­ных раз­вед­чи­ков КР-2. Бро­ни­ро­ва­ние кор­пу­са рас­счи­ты­ва­лось, ис­хо­дя из тре­бо­ва­ния обес­пе­чить за­щи­ту от 152-мм сна­ря­да на дис­тан­ци­ях 85-115 кбт и кур­со­вых уг­лах 0-50° и 130-180°. В ка­че­ст­ве про­то­ти­па для об­во­дов кор­пу­са и ма­шин­но-ко­тель­ной ус­та­нов­ки был вы­бран крей­сер «Рай­мон­доМон­те­кук­ко­ли», стро­ив­ший­ся италь­ян­ской фир­мой «Ан­саль­до».

19 мар­та 1933 г. на­мор­си Ор­лов ут­вер­дил под­пи­сан­ное на­чаль­ни­ком 1-го (ор­га­ни­за­ци­он­но-пла­но­во­го) управ­ле­ния УВМС РККА М.Е. Гор­ским «Так­ти­че­ское за­да­ние на лег­кий крей­сер с ме­ха­низ­ма­ми (тур­би­на­ми) италь­ян­ско­го крей­се­ра «Мон­те­кук­ко­ли» (мощ­но­стью 106-120 тыс. л.с). За­да­ние пре­ду­смат­ри­ва­ло ар­тил­ле­рий­ское воо­ру­же­ние из шес­ти 180-мм ору­дий (три двух­ору­дий­ные баш­ни), че­ты­рех-ше­сти 100-мм зе­нит­ных ору­дий в па­луб­ных ус­та­нов­ках, шес­ти 45-мм по­лу­ав­то­ма­тов, че­ты­рех 12,7-мм пу­ле­ме­тов (бое­за­пас 900 180-мм, 1200-1800 100-мм, 6000 45-мм сна­ря­дов, 40000 12,7-мм па­тро­нов). Авиа­ци­он­ное воо­ру­же­ние вклю­ча­ло два ко­ра­бель­ных раз­вед­чи­ка КР-2, од­ну ка­та­пуль­ту; тор­пед­ное - два трех­труб­ных 533-мм тор­пед­ных ап­па­ра­та, 6 тор­пед; мин­ное - око­ло 100 мин обр. 1931 г. (в пе­ре­груз). Бро­ни­ро­ва­ние: па­лу­ба - 50 мм, борт и тра­вер­зы - 35-50 мм, бар­бе­ты ба­шен - 35-50 мм, баш­ни - 50-100 мм, бое­вая руб­ка - 100-150 мм. Пол­ная ско­рость хо­да - 37 уз­лов; даль­ность пла­ва­ния пол­ным хо­дом - 1100 миль, эко­но­мич­ным - 3500 миль; стан­дарт­ное во­до­из­ме­ще­ние - не бо­лее 6500 т.

По это­му за­да­нию НИВК ВМС, соз­дан­ный в 1932 г. на ба­зе НТК ВМС, раз­ра­бо­тал эс­киз­ный про­ект крей­се­ра, ут­вер­жден­ный Ор­ло­вым 20 ап­ре­ля 1933 г. 8 мая УВМС за­клю­чи­ло до­го­вор с ЦКБС-1 на раз­ра­бот­ку об­ще­го (тех­ни­че­ско­го) про­ек­та. Ру­ко­во­дил про­ек­ти­ро­ва­ни­ем на­чаль­ник кор­пус­но­го от­де­ла бю­ро А.И. Мас­лов.

В кон­ст­рук­тор­ских ра­бо­тах ак­тив­но уча­ст­во­ва­ли мно­гие мо­ло­дые ин­же­не­ры, став­шие впо­след­ст­вии вы­даю­щи­ми­ся ко­раб­ле­строи­те­ля­ми - Н.А. Ки­се­лев, А.С. Са­ви­чев, Н.Н. Иса­нин, Л.Д. Ди­ко­вич и дру­гие. Кот­ло­тур­бин­ные ус­та­нов­ки раз­ра­ба­ты­ва­лись под ру­ко­во­дством на­чаль­ни­ка ме­ха­ни­че­ско­го от­де­ла ЦКБС-1 А.В. Спе­ран­ско­го, а за­тем - Б.С. Фрум­ки­на. Про­ек­ти­ро­ва­ни­ем кот­лов ру­ко­во­дил Г.А. Га­са­нов. Глав­ным на­блю­даю­щим от ВМС был на­зна­чен В.П. Бла­го­ве­щен­ский.

13 ав­гу­ста 1933 г. ос­нов­ные эле­мен­ты ко­раб­ля бы­ли ут­вер­жде­ны Со­ве­том Тру­да и Обо­ро­ны. А ме­ся­цем рань­ше, 11 ию­ля СТО ут­вер­жде­на «Про­грам­ма во­ен­но-мор­ско­го су­до­строе­ния на 1933-1938 го­ды», в ко­то­рой бы­ло пре­ду­смот­ре­но строи­тель­ст­во се­рии из 8 лег­ких крей­се­ров для Бал­тий­ско­го, Чер­но­мор­ско­го и Ти­хо­оке­ан­ско­го фло­тов. Глав­ны­ми за­да­ча­ми ко­раб­лей это­го ти­па счи­та­лись дей­ст­вия на пу­тях со­об­ще­ния, обес­пе­че­ние фло­та при вы­хо­дах на опе­ра­цию и бе­ре­го­вая обо­ро­на. Опе­ри­ро­вать на не­при­ятель­ских ком­му­ни­ка­ци­ях пред­стоя­ло со­вме­ст­но с под­вод­ны­ми лод­ка­ми, уда­ры ко­то­рых и до­пол­ня­ли крей­се­ра. Учи­ты­вая, что их ос­нов­ны­ми про­тив­ни­ка­ми ста­нут лег­кие крей­се­ра, иду­щие в ох­ра­не­нии кон­во­ев, но­вые ко­раб­ли долж­ны бы­ли об­ла­дать вы­со­кой ско­ро­стью хо­да, вы­со­ко­про­из­во­ди­тель­ной даль­но­бой­ной ар­тил­ле­ри­ей с боль­ши­ми уг­ла­ми об­стре­ла, мощ­ным тор­пед­ным воо­ру­же­ни­ем и соб­ст­вен­ным авиа­воо­ру­же­ни­ем.

Пе­ре­го­во­ры с италь­ян­ской сто­ро­ной за­вер­ши­лись 14 мая 1934 г. под­пи­са­ни­ем в Ге­нуе до­го­во­ра ме­ж­ду фир­мой «Ан­саль­до» и ЦКБС-1 сро­ком на 5 лет. Со­глас­но это­му до­ку­мен­ту, фир­ма обя­зы­ва­лась про­дать ком­плект ме­ха­низ­мов для лег­ко­го крей­се­ра (ти­па «Эуд­же­ниоди Са­войя») со всей до­ку­мен­та­ци­ей, пре­дос­та­вить тех­ни­че­скую по­мощь в из­го­тов­ле­нии та­ких ме­ха­низ­мов в СССР и по­ста­вить пол­ный ком­плект чер­те­жей крей­се­ра «Рай­мон­доМон­те­кук­ко­ли» вме­сте с тео­ре­ти­че­ски­ми чер­те­жа­ми за­ка­зан­ных ЦКБС-1 крей­се­ра и эс­мин­ца. Стои­мость все­го до­го­во­ра оп­ре­де­ля­лась в 3 млн. 435 тыс. руб­лей зо­ло­том или 34 млн. 350 тыс. италь­ян­ских лир. Фир­ма пре­дос­тав­ля­ла га­ран­тии дос­ти­же­ния ме­ха­низ­ма­ми мощ­но­сти 120000 л.с., по­зво­ляю­щей при во­до­из­ме­ще­нии крей­се­ра 7700 т раз­вить ско­рость 37 уз­лов, га­ран­ти­ро­вал­ся оп­ре­де­лен­ный вес ус­та­нов­ки, рас­ход то­п­ли­ва и др.

В ос­но­ву про­ек­та, по­лу­чив­ше­го но­мер 26, был по­ло­жен тео­ре­ти­че­ский чер­теж «ан­саль­дов­ско­го» крей­се­ра «Эуд­же­ниоди Са­войя». Для это­го же ко­раб­ля пер­во­на­чаль­но пред­на­зна­ча­лась и глав­ная энер­ге­ти­че­ская ус­та­нов­ка, ко­то­рую те­перь пред­по­ла­га­лось про­дать СССР. Для при­ем­ки ме­ха­низ­мов в Ита­лию в ию­ле 1934 г. вновь от­пра­ви­лась груп­па со­вет­ских спе­циа­ли­стов во гла­ве с глав­ным ин­же­не­ром ЦКБС-1 В.А. Ни­ки­ти­ным.

Со­труд­ни­че­ст­во с италь­ян­ца­ми в це­лом бы­ло весь­ма про­дук­тив­ным. Спе­циа­ли­сты фир­мы «Ан­саль­до» кон­суль­ти­ро­ва­ли со­вет­ских кол­лег по са­мо­му слож­но­му во­про­су про­ек­та 26 - во­до­из­ме­ще­нию и на­груз­кам. Ко­неч­но, не все про­хо­ди­ло глад­ко. На сво­их пред­при­яти­ях и в кон­ст­рук­тор­ских бю­ро фир­ма стре­ми­лась скрыть са­мые по­след­ние дос­ти­же­ния. Так, для раз­ра­бот­ки до­ку­мен­та­ции по ма­шин­ной ус­та­нов­ке бы­ло об­ра­зо­ва­но осо­бое чер­теж­ное бю­ро, рас­по­ла­гав­шее­ся в от­дель­ном зда­нии, при­чем для этой ра­бо­ты вы­де­ли­ли са­мых ма­ло­спо­соб­ных со­труд­ни­ков. Уча­стие со­вет­ских при­ем­щи­ков в ра­бо­тах над ме­ха­низ­ма­ми от­кро­вен­но не одоб­ря­лось. Вме­сте с тем, со­вет­ские пред­ста­ви­те­ли уча­ст­во­ва­ли в хо­до­вых ис­пы­та­ни­ях крей­се­ра «Эуд­же­ниоди Са­войя». При­чем про­изо­шед­шую во вре­мя од­но­го из вы­хо­дов ава­рию в тур­би­не пол­но­го хо­да от них скры­вать не ста­ли, а, на­обо­рот, пре­дос­та­ви­ли пол­ную ин­фор­ма­цию об этом ЧП.

Раз­ра­бот­ку эс­киз­но­го про­ек­та крей­се­ра вел НИВК. К кон­цу сен­тяб­ря 1934 г. он был го­тов. Сра­зу же вы­яви­лась глав­ная про­бле­ма - не­дос­та­ток во­до­из­ме­ще­ния. Про­ект из­на­чаль­но за­ду­мы­вал­ся очень же­ст­ким по ве­су. Пред­по­ла­га­лось по воз­мож­но­сти при­ме­нять свар­ку, алю­ми­ние­вые спла­вы, все­мер­но об­лег­чать кон­ст­рук­ции и ме­ха­низ­мы. Од­на­ко весь­ма при­бли­зи­тель­ное пред­став­ле­ние о ве­се бу­ду­щих сис­тем и уст­ройств (боль­шин­ст­во их раз­ра­ба­ты­ва­лось впер­вые) ве­ло к по­сто­ян­но­му рос­ту во­до­из­ме­ще­ния. На­чаль­ная ве­ли­чи­на стан­дарт­но­го во­до­из­ме­ще­ния (6500 т) бы­ла яв­но за­ни­жен­ной.

Ос­но­вы­ва­ясь на ма­те­риа­лах это­го про­ек­та, ЦКБС-1 к но­яб­рю то­го же го­да раз­ра­бо­та­ло об­щий про­ект. При рав­ныхраз­ме­ре­ни­ях, по срав­не­нию друг с дру­гом про­ек­ты пред­по­ла­га­ли сле­дую­щие па­ра­мет­ры. Во­до­из­ме­ще­ние (НИВК/ЦКБС-1): стан­дарт­ное 6970/7225 т, нор­маль­ное по 7700 т, пол­ное 8430/8897 т, даль­ность пла­ва­ния пол­ным (37 уз.) хо­дом 850 миль, эко­но­мич­ным (20 уз.) - 2700 миль. Рас­чет­но вы­хо­ди­ла пе­ре­груз­ка в 605 т, ско­рость пол­но­го хо­да па­да­ла на пол-уз­ла. Пе­ре­груз­ка сло­жи­лась во мно­гом из-за про­сче­тов в про­ек­ти­ро­ва­нии. Так, по бро­ни­ро­ва­нию пе­ре­груз со­ста­вил 148 т, по ме­ха­низ­мам - 50 т, по авиа­ци­он­но­му воо­ру­же­нию - 45 т, по при­бо­рам свя­зи и управ­ле­ния - 31 т и т.д. Ком­плек­та­ция ЦКБС-1 в 750 че­ло­век бы­ла яв­но из­бы­точ­ной. По­ло­же­ние с хи­ми­че­ским воо­ру­же­ни­ем при­об­ре­ло анек­до­ти­че­ский ха­рак­тер: под его раз­ме­ще­ние за­пла­ни­ро­ва­ли 27 т, что в 13 раз боль­ше, чем у италь­ян­цев. Без хо­да ко­рабль имел диф­фе­рент на нос 1 м, а при пол­ном хо­де по­лу­чал диф­фе­рент на кор­му 2-2,5 м. При этом бро­ни­ро­ва­ние и воо­ру­же­ние при­зна­ва­лось яв­но не­дос­та­точ­ны­ми.

Первоначальный вариант легкого крейсера проекта 26 с двухорудийными башнями главного калибра: 1-румпельное отделение; 2,10-двухорудийные 180-мм башни; 3-45-мм зенитные орудия; 4,8-КДП главного калибра; 5-боевые прожекторы; 6-катапульта; 7-стабилизированный пост наводки; 9-боевая рубк; 11-шпилевое отделение; 12,14-котельные отделения; 13,15-машинные отделения; 17-торпедный аппарат; 18-100-мм универсальные орудия.

5 ок­тяб­ря 1934 г. на со­ве­ща­нии в АНИ­МИ ру­ко­во­ди­тель раз­ра­бот­ки ба­шен глав­но­го ка­либ­ра ин­же­нер Ле­нин­град­ско­го ме­тал­ли­че­ско­го за­во­да А.А. Фло­рен­ский пред­ло­жил су­ще­ст­вен­но уси­лить воо­ру­же­ние крей­се­ра, ус­та­но­вив в ка­ж­дой баш­не вме­сто двух по три ору­дия, в об­щей «люль­ке» - ка­чаю­щей­ся час­ти. Об­щее ко­ли­че­ст­во ство­лов глав­но­го ка­либ­ра воз­рас­та­ло на треть. Мас­са баш­ни по срав­не­нию с двух­ору­дий­ной уве­ли­чи­ва­лась на 30 т.

 

Ров­но че­рез ме­сяц, 5 но­яб­ря, В.М. Ор­лов ут­вер­дил это пред­ло­же­ние. Про­ект был от­кор­рек­ти­ро­ван с уве­ли­че­ни­ем стан­дарт­но­го во­до­из­ме­ще­ния ко­раб­ля до 7120-7170 т, и 29 де­каб­ря 1934 г. Со­вет Тру­да и Обо­ро­ны ут­вер­дил его так­ти­ко-тех­ни­че­ские эле­мен­ты (по­ста­нов­ле­ние СТО №К-199сс): воо­ру­же­ние - де­вять 180-мм ору­дий в трех баш­нях, рас­по­ло­жен­ных в диа­мет­раль­ной плос­ко­сти (но­со­вые - од­на над дру­гой), шесть 100-мм зе­нит­ных ору­дий в па­луб­ных ус­та­нов­ках, шесть 45-мм по­лу­ав­то­ма­тов, че­ты­ре 12,7-мм пу­ле­ме­та, два трех­труб­ных тор­пед­ных ап­па­ра­така­либ­ром533мм, два гид­ро­са­мо­ле­та-раз­вед­чи­ка КОР-1 с ка­та­пуль­той; бро­ни­ро­ва­ние бор­та, тра­вер­зов, бар­бе­тов и па­лу­бы - 50 мм; баш­ни - 75 мм (ло­бо­вая стен­ка) и 50 мм (кры­ша), бое­вой руб­ки - 150 мм; ско­рость хо­да на ис­пы­та­ни­ях при во­до­из­ме­ще­нии 7700 т - 37 уз., даль­ность пла­ва­ния эко­но­мич­ным хо­дом (18 уз.) - 3000 миль.

Даль­ней­шее про­ек­ти­ро­ва­ние ве­ло ЦКБС-1. Со­глас­но тех­ни­че­ско­му про­ек­ту, стан­дарт­ное во­до­из­ме­ще­ние крей­се­ров про­ек­та 26 со­став­ля­ло 7170 т, нор­маль­ное - 7700 т, пол­ное - 8800 т, наи­боль­шая дли­на - 191 м, ши­ри­на без бро­ни - 17,56 м, вы­со­та бор­та на ми­де­ле - 10,1 м, осад­ка при нор­маль­ном во­до­из­ме­ще­нии - 5,27 м. Не­по­то­п­ляе­мость обес­пе­чи­ва­лась при за­то­п­ле­нии трех лю­бых смеж­ных от­се­ков. Бро­ни­ро­ва­ние: борт, ниж­няя па­лу­ба и тра­вер­зы - 50, стен­ки бое­вой руб­ки - 150, кры­ша - 100, лоб и кры­ша ба­шен - 70, бо­ко­вые и зад­няя стен­ки - 50 мм. Глав­ная энер­ге­ти­че­ская ус­та­нов­ка со­стоя­ла из двух ГТЗА по 55000 л.с. (при час­то­те вра­ще­ния греб­но­го вин­та 290 об/мин) и шес­ти во­до­труб­ных кот­лов с па­ра­мет­ра­ми па­ра 325°С, 23 атм. По пред­ва­ри­тель­ным рас­че­там ожи­да­лось, что крей­сер при во­до­из­ме­ще­нии око­ло 7700 т ра­зо­вьет на ис­пы­та­ни­ях не ме­нее 37 уз­лов при фор­си­ров­ке тур­бин до 126500 л.с. Ком­плек­та­ция лич­ным со­ста­вом бы­ла при­ня­та в ко­ли­че­ст­ве 671 че­ло­век.

По­сле ут­вер­жде­ния про­ек­та при­сту­пи­ли к раз­ра­бот­ке ра­бо­чих чер­те­жей. При этом по­лу­чен­ная от италь­ян­цев до­ку­мен­та­ция весь­ма су­ще­ст­вен­но пе­ре­ра­ба­ты­ва­лась. В от­ли­чие от при­ме­няе­мой в Ита­лии чис­то по­пе­реч­ной сис­те­мы на­бо­ра, кор­пус но­во­го крей­се­ра ре­ши­ли на­би­рать по сме­шан­ной сис­те­ме, клас­си­че­ской для оте­че­ст­вен­но­го пред­во­ен­но­го ко­раб­ле­строе­ния: в сред­ней час­ти при­ни­ма­лась про­доль­ная сис­те­ма со шпа­ци­ей рам­ных шпан­го­утов 750 мм, а в око­неч­но­стях - по­пе­реч­ная со шпа­ци­ей 500 мм (про­тив 760 мм, при­ня­тых у италь­ян­цев). Осо­бое вни­ма­ние уде­ля­лось кон­ст­рук­ции со­пря­же­ний про­доль­ной и по­пе­реч­ной сис­тем во из­бе­жа­ние рез­ко­го из­ме­не­ния пло­ща­ди се­че­ния и по­яв­ле­ния кон­цен­тра­ции на­пря­же­ния. Па­луб­ная и бор­то­вая бро­ня учи­ты­ва­лись в со­ста­ве ос­нов­ных свя­зей, обес­пе­чи­ваю­щих об­щую про­доль­ную проч­ность.

Ра­бо­та над тео­ре­ти­че­ски­ми чер­те­жа­ми и мо­де­ля­ми к ним бы­ла за­кон­че­на фир­мой «Ан­саль­до» к кон­цу 1934 г. В де­каб­ре это­го и ян­ва­ре сле­дую­ще­го го­да про­во­ди­лись ис­пы­та­ния мо­де­лей в Рим­ском и Гам­бург­ском опы­то­вых бас­сей­***. Ис­пы­ты­ва­лись как «го­лые» мо­де­ли, так и с вы­сту­паю­щи­ми час­тя­ми (ва­лы, крон­штей­ны). За­тем ре­зуль­та­ты пе­ре­да­ли со­вет­ской сто­ро­не. Поз­же, в свя­зи с но­вы­ми га­ба­ри­та­ми ба­шен и по­гре­бов, тео­ре­ти­че­ский чер­теж был не­сколь­ко из­ме­нен с «при­пол­не­ни­ем» кор­мо­вых об­во­дов. Из­ме­не­ния кос­ну­лись так­же фор­мы и кон­ст­рук­ции фор­штев­ня для бо­лее удоб­ной по­ста­нов­ки па­ра­ва­нов-ох­ра­ни­те­лей. Кор­мо­вая око­неч­ность вме­сто крей­сер­ской по­лу­чи­ла тран­це­вую фор­му.

В кон­ст­рук­цию глав­ных тур­бо­зуб­ча­тых аг­ре­га­тов се­рий­ных ко­раб­лей, ко­то­рые из­го­тав­ли­ва­лись в СССР по ли­цен­зии, был вне­сен ряд усо­вер­шен­ст­во­ва­ний. По­это­му мощ­ность энер­го­ус­та­нов­ки го­лов­но­го ко­раб­ля, по­став­лен­ная фир­мой «Ан­саль­до», ус­ту­па­ла мощ­но­сти се­рий­ных крей­се­ров с оте­че­ст­вен­ны­ми ГТЗА.

Са­мые серь­ез­ные из­ме­не­ния в про­ек­те бы­ли вы­зва­ны по­яв­ле­ни­ем до­пол­ни­тель­ных ору­дий глав­но­го ка­либ­ра. По-преж­не­му са­мым слож­ным во­про­сом ос­та­ва­лась на­груз­ка, при­во­див­шая к даль­ней­ше­му рос­ту стан­дарт­но­го во­до­из­ме­ще­ния. Италь­ян­цы са­ми строи­ли ко­раб­ли с пе­ре­груз­кой, у «Рай­мон­доМон­те­кук­ко­ли» она со­ста­ви­ла поч­ти 300 т. За­ло­жен­ный же в про­ек­те 26 за­пас во­до­из­ме­ще­ния в 120 т ока­зы­вал­ся яв­но не­дос­та­точ­ным.

В ито­ге к ап­ре­лю 1936 г. На­чаль­ни­ку Глав­мор­про­ма Р.А. Мук­ле­ви­чу ос­та­ва­лось лишь кон­ста­ти­ро­вать, что: «по­сле вне­се­ния в ос­нов­ной про­ект №26 лег­ко­го крей­се­ра всех до­пол­ни­тель­ных тре­бо­ва­ний УМС уло­жить­ся в за­дан­ное во­до­из­ме­ще­ние ока­за­лось не­воз­мож­ным. Соз­дав­шее­ся по­ло­же­ние по­лу­чи­ло раз­ре­ше­ние в фор­му­ле: ЦКБС-1 и НИВК долж­ны тща­тель­но про­ана­ли­зи­ро­вать, за счет ка­ких ста­тей и в ка­ком имен­но раз­ме­ре мог бы быть по­лу­чен вы­иг­рыш ве­са, по­кры­ваю­щий пе­ре­груз­ку. ЦКБС-1 свои вы­во­ды и рас­че­ты пре­про­во­дил на... рас­смот­ре­ние. Из этих рас­че­тов сле­ду­ет, что не толь­ко в про­ек­те не име­ет­ся ка­ких-ли­бо ве­со­вых ре­зер­вов, но да­же не ока­за­лось тех нор­маль­ных ве­со­вых за­па­сов, ко­то­рые долж­ны быть пре­дос­тав­ле­ны в рас­по­ря­же­ние за­во­да ис­пол­ни­те­ля». Ме­нять что-ли­бо бы­ло позд­но - строи­тель­ст­во двух ко­раб­лей уже шло пол­ным хо­дом. Что­бы хо­тя бы час­тич­но сни­зить пе­ре­груз­ку, от­ка­за­лись от кор­мо­вой груп­пы ар­тил­ле­рий­ских по­стов ар­тил­ле­рии глав­но­го ка­либ­ра - КДП и ЦАП, при­ня­ли об­лег­чен­ную кон­ст­рук­цию че­ты­рех­но­гой фо­к-мач­ты, от­ка­за­лись от за­пас­ных тор­пед и умень­ши­ли бое­за­пас 100-мм ору­дий. В ви­де опы­та кор­мо­вая хо­до­вая руб­ка (за­пас­ной ко­манд­ный пункт - ЗКП), ряд вто­ро­сте­пен­ных пе­ре­бо­рок и вы­го­ро­док, сход­ных и вен­ти­ля­ци­он­ных шахт был вы­пол­нен из дю­ра­лю­ми­ния. Тем не ме­нее, ис­пы­та­ния го­лов­но­го ко­раб­ля вы­яви­ли 890-тонную пе­ре­груз­ку. Фак­ти­че­ски пол­ное во­до­из­ме­ще­ние крей­се­ра «Ки­ров» на 636 т пре­вы­ша­ло про­ект­ное, что бы­ло вы­зва­но «пе­ре­тя­же­ле­ни­ем» кор­пу­са, про­сче­та­ми в оп­ре­де­ле­нии мас­сы от­дель­ных кон­ст­рук­ций, ме­ха­низ­мов и сис­тем воо­ру­же­ния, а так­же не­ко­то­рой кор­рек­ти­ров­кой про­ек­та в хо­де по­строй­ки.

Пла­на­ми раз­ви­тия Мор­ских Сил РККА на 2-ю пя­ти­лет­ку пре­ду­смат­ри­ва­лось строи­тель­ст­во лег­ких крей­се­ров про­ек­та 26 в ко­ли­че­ст­ве вось­ми еди­ниц. Пред­по­ла­га­лось за­ло­жить пер­вые три еди­ни­цы в 1935 г., а ос­таль­ные - в сле­дую­щем го­ду со всту­п­ле­ни­ем в строй че­рез два го­да. Эти по­ло­же­ния кон­кре­ти­зи­ро­ва­лись по­ста­нов­ле­ни­ем Со­ве­та Тру­да и Обо­ро­ны от 11 ию­ля 1934 г. №58сс и при­ка­зом по Глав­но­му управ­ле­нию мор­ской су­до­строи­тель­ной про­мыш­лен­но­сти №52сс от 19 ию­ня 1934 г. Со­глас­но этим до­ку­мен­там, Бал­тий­ский за­вод дол­жен был по­стро­ить два ко­раб­ля; за­клад­ка пер­во­го пла­ни­ро­ва­лась на 1 ию­ля 1935 г., вто­ро­го - в 1936 г., сда­ча - со­от­вет­ст­вен­но в 1937 и 1938 гг. Ни­ко­ла­ев­ско­му го­су­дар­ст­вен­но­му за­во­ду име­ни 61 ком­му­на­ра по­ру­ча­лось по­стро­ить че­ты­ре крей­се­ра, за­ло­жив пер­вый 1 ию­ля 1935 г., вто­рой - в кон­це 1935 г., ос­тав­шие­ся два - в 1936 г. Сда­ча ни­ко­ла­ев­ских крей­се­ров так­же на­ме­ча­лась на 1937-1938 гг. Еще два ко­раб­ля долж­на бы­ла по­стро­ить Амур­ская верфь - из ма­те­риа­лов, об­ра­бо­тан­ных Бал­тий­ским за­во­дом. Их за­клад­ка на­ме­ча­лась на 1936 г. и сда­ча - на 1938-й.

22 октября 1935 года в Ленинграденазаводе № 189 имени С.Орджоникидзе (бывший Балтийский судо­строительный и механический завод) состо­ялась закладка «заказа № 269» — головного крейсера проекта 26. Завод одним изпервых в своем регионе был восстановлен после револю­ции и к моменту начала строительства новых крейсеров накопил достаточный опыт мо­дернизации и ремонта кораблей.На торжественном ме­роприятии присутствовали Председатель ЦИК СССР М.И.Калинин и Начальник морс­ких сил РККА флагман флота 1 ранга В.М.Ор­лов. Приказом наркома обороны кораблю присвоили имя С.М.Кирова. Главным строи­телем назначили военинженера 2 ранга Н.В.Григорьева; корабль был объявлен ста­хановским объектом. Стапельные работы за­вершились в рекордный срок — за один год и 38 дней. 30 ноября 1936 года крейсер был спущен на воду. Это объяснялось как хоро­шей организацией работ, так и тем, что на «Кирове» смонтировали уже доставленные из Италии ГТЗА со всеми вспомогательными ме­ханизмами.

При строительстве головного крейсера «Киров» с помощью итальянских специалис­тов были освоены новейшие технологии. Кор­пусные конструкции предварительно соеди­нялись на сборочных болтах с последующей клепкой. Впервые в отечественном корабле­строении все главные и часть вспомогатель­ных механизмов столь крупного корабля были смонтированы еще на стапеле (до этого на воду спускался пустой корпус, установка ме­ханизмов производилась на плаву у достро­ечной стенки, что удлиняло цикл строитель­ства). Применялась, хотя и в ограниченном объеме, электросварка, которую только нача­ли внедрять в судостроении.

Глав­ной про­бле­мой строи­тель­ст­ва ста­ла ко­ор­ди­на­ция контр­агент­ских по­ста­вок. В соз­да­нии крей­се­ров, кро­ме су­до­строи­тель­ных за­во­дов, уча­ст­во­ва­ло мно­же­ст­во пред­при­ятий-с­меж­ни­ков: Харь­ков­ский элек­тро­ме­ха­ни­че­ский и тур­бо­ге­не­ра­тор­ный за­вод по­став­лял глав­ные тур­бо­зуб­ча­тые аг­ре­га­ты; Но­во­кра­ма­тор­ский - кор­пу­са тур­бин; Ижор­ский - ос­нов­ную часть бро­ни; «Боль­ше­вик» - ору­дия глав­но­го и уни­вер­саль­но­го ка­либ­ров; за­вод №198 име­ни А. Мар­ти - ба­шен­ные ус­та­нов­ки; ста­лин­град­ский «Бар­ри­ка­ды» - греб­ные ва­лы; Ле­нин­град­ский за­вод подъ­ем­но-транс­порт­но­го обо­ру­до­ва­ния име­ни С.М. Ки­ро­ва - ка­та­пуль­та; №212 «Элек­тро­при­бор» - при­бо­ры управ­ле­ния стрель­бой; Зе­ле­но­доль­ский №340 ру­ле­вые ма­ши­ны. Ес­ли с кор­пу­сом и ме­ха­низ­ма­ми все уда­ва­лось вы­пол­нять в срок, то с ар­тил­ле­ри­ей, при­бо­ра­ми управ­ле­ния стрель­бой и ра­дио­обо­ру­до­ва­ни­ем все об­стоя­ло не столь бла­го­по­луч­но. Их со­став, кон­ст­рук­ция и мас­со­га­ба­рит­ные ха­рак­те­ри­сти­ки по­сто­ян­но ме­ня­лись, и со­блю­дать же­ст­кую ве­со­вую дис­ци­п­ли­ну про­ек­та ста­но­ви­лось очень труд­но. Так, на 1 фев­ра­ля 1937 г. (для сда­чи крей­се­ра 1 мая) ос­нов­ные за­держ­ки бы­ли вы­зва­ны от­сут­ст­ви­ем ар­тил­ле­рии, ПУ­АО ГК, ПУА­ЗО, КДП ГК, СПН ЗА, час­ти ра­дио­обо­ру­до­ва­ния, шу­мо­пе­лен­га­то­ра, ка­та­пуль­ты, ря­да пред­ме­тов обо­ру­до­ва­ния и снаб­же­ния. Пред­по­ла­га­лось в край­нем слу­чае ис­поль­зо­вать для ПУС ГК при­бор «Ми­на» от эс­мин­цев про­ек­та 7, а ПУС ЗК и си­ло­вые сле­дя­щие при­во­ды за­ка­зать в Ита­лии.Котлы изготавливал завод № 189 по итальянским чертежам.

12 марта 1937-го на корабле впервые под­няли пары и проверили работу ГТЗА. В конце июня буксиры перевели крейсер в Кронштадт. 5 августа в доке были установлены гребные винты и корабль вышел на Большой Крон­штадтский рейд. 7 августа в 15.40 «Киров» под заводским флагом снялся с якоря и начал свой первый самостоятельный выход в море. На его борту кроме сдаточной команды нахо­дились и итальянские специалисты. 15 сен­тября был произведен первый холостой залп полузарядами из 2-й башни главного калиб­ра по курсовому углу 0°. 4 декабря корабль предъявили на госиспытания. Возглавлял го­сударственную комиссию по приемке кораб­ля флагман 1 ранга А.К.Векман. В нее входи­ли также уполномоченный КПА Управления кораблестроения в Ленинграде А.А.Якимов и первый командир крейсера капитан 2 ранга Б.П.Птохов.

В декабре 1937 года, когда большинство кораблей КБФ уже встало на зимовку, «Киров» вышел в поход. На полном ходу в 8-балль­ный шторм окончательно проверялись проч­ность корпуса, механизмы, оптика. Испыта­ния продолжились весной и закончились лишь осенью следующего года.

В ходе испытаний крейсера «Киров» про­изошел ряд аварий. 12 августа 1937 года про­било главный паропровод и обварило 17 че­ловек. Во время стрельбы всем бортом про­гнулась верхняя палуба, и ее пришлось подкреплять. В то время все подобные слу­чаи объявлялись проявлением вредительства. Н.В.Григорьев был арестован и вскоре рас­стрелян, а итальянские специалисты высла­ны из СССР. Главным строителем назначили инженера В.Л.Бродского, который в 1937-м также был необоснованно репрессирован (ре­абилитирован в 1956 году). Ответственным сдатчиком корабля после ареста В.Л.Бродско­го стал главный инженер завода В.С.Боженко.

В июне 1938 года при испытании торпед­ных аппаратов одна из торпед (без боевой части), описав циркуляцию, ударила в борт корабля. После этого случая председателя комиссии А.К.Векмана отстранили от должно­сти, а затем репрессировали (в 1940-м он был освобожден, реабилитирован и восстановлен в кадрах ВМФ). Председателем комиссии вместо него назначили капитана 2 ранга М.М.Долинина.

Во время сдаточных испытаний 9 сентяб­ря 1938 года «Киров» развил максимальную скорость 35,94 узла при максимальной мощ­ности 113500 л.с. (вместо 126 500 л.с. по спе­цификации) и водоизмещении 8742 т. Эконо­мической скоростью 18 узлов при мощности 7590 л.си полном запасе топлива 1290 т крей­сер прошел 3750 миль.

При испытаниях маневренных качеств по­лучены следующие результаты: «Киров» остановился с полного хода через 20 мин пос­ле отдачи команды «стоп», пройдя по инер­ции 16,5 кбт; остановка с полного переднего хода после отдачи команды «полный назад» произошла через 2 мин 42 с, по инерции прой­дено 6,2 кбт. Период бортовой качки при вол­нении 4 балла, лагом к волне, составил 11 — 12с.

25 сен­тяб­ря 1938г. ко­мис­сия под­пи­са­ла акт о при­ем­ке ко­раб­ля в со­став КБФ. На сле­дую­щий день на крей­се­ре был под­нят Во­ен­но-мор­ской флаг. В ак­те ко­мис­сия от­ме­ти­ла «боль­шое ко­ли­че­ст­во не­до­де­лан­ных ра­бот». В ча­ст­но­сти, ско­ро­стрель­ность ору­дий глав­но­го ка­либ­ра ока­за­лась низ­кой, не бы­ла ус­та­нов­ле­на бро­не­вая за­щи­та тор­пед­ных ап­па­ра­тов, не сда­ны авиа­воо­ру­же­ние и сис­те­ма МПУА­ЗО, не за­ме­не­ны и не сда­ны ре­дук­то­ры глав­ных тур­бин, ар­ма­ту­ра глав­но­го и вспо­мо­га­тель­но­го па­ро­про­во­дов пе­ре­гре­то­го и на­сы­щен­но­го па­ра, па­ра­ван­ное уст­рой­ст­во. Кро­ме это­го, от­ме­чал­ся не­до­пус­ти­мый уро­вень виб­ра­ции но­со­вой над­строй­ки (как и пред­по­ла­га­лось из-за ее чрез­мер­но­го об­лег­че­ния), не­удач­ная кон­ст­рук­ция но­со­во­го мос­ти­ка и ру­бок (ма­лая пло­щадь и пло­хой об­зор с по­стов). Боль­шин­ст­во даль­но­ме­ров и при­це­лов на мос­ти­ках, а так­же КДП, не­об­хо­ди­мо бы­ло ус­та­нав­ли­вать на ан­ти­виб­ра­ци­он­ные ос­но­ва­ния. На вы­со­ких ско­ро­стях хо­да на­чи­на­лась ка­ви­та­ция, вы­явить при­чи­ны ко­то­рой не уда­ва­лось. Ги­ро­вер­ти­каль «Га­зон» ока­за­лась пол­но­стью бес­по­лез­ной из-за не­удач­но­го рас­по­ло­же­ния, си­ло­вая син­хрон­ная пе­ре­да­ча для ус­та­но­вок Б-34 до ра­бо­че­го со­стоя­ния до­ве­де­на не бы­ла, и ору­дия стре­ля­ли с руч­ным на­ве­де­ни­ем на цель. При­ем­ный акт был ут­вер­жден за­мес­ти­те­лем Нар­ко­ма ВМФ флаг­ма­ном 1 ран­га И.С. Иса­ко­вым 1 ок­тяб­ря 1938 г.

 

В мар­те 1939 г. воз­ник­ла мысль по­слать «Ки­ров» в ка­че­ст­ве экс­по­на­та на Нью-Й­орк­скую про­мыш­лен­ную вы­став­ку. Тре­бо­ва­лось в экс­трен­ном по­ряд­ке за­вер­шить все ра­бо­ты и при­го­то­вить ко­рабль к 15 ап­ре­ля. Пред­по­ла­га­лось, что по­ми­мо де­мон­ст­ра­ции но­вей­ших тех­ни­че­ских дос­ти­же­ний СССР, мож­но бу­дет осу­ще­ст­вить даль­ний по­ход с кур­сан­та­ми BMA, СКУКС и ВМУз. Мар­шрут пла­ни­ро­вал­ся сле­дую­щим: вы­ход 21-23 ап­ре­ля из Крон­штад­та в Пли­мут, там двух­днев­ная сто­ян­ка. По­пол­не­ние за­па­сов во­ды и то­п­ли­ва, за­тем бро­сок че­рез оке­ан, и че­рез 15 су­ток с мо­мен­та на­ча­ла по­хо­да, ори­ен­ти­ро­воч­но 5-8 мая, при­бы­тие в Нью-Й­орк. Пред­по­ла­гал­ся за­ход в Га­ли­факс. Но ни к 15, ни к 23, ни к 28 ап­ре­ля под­го­то­вить ко­рабль не смог­ли. Да­же в по­след­нем слу­чае тре­бо­ва­лось еще как ми­ни­мум 10 дней на под­го­тов­ку эки­па­жа. Пра­ви­тель­ст­во ре­ши­ло ко­рабль не по­сы­лать, и по­ход от­ме­ни­ли. От­дель­ные ра­бо­ты про­дол­жа­лись на ко­раб­ле до кон­ца го­да. К на­ча­лу со­вет­ско-фин­лянд­ской вой­ны крей­сер был в це­лом го­тов и при­нял уча­стие в бое­вых дей­ст­ви­ях.

На неделю раньше «Кирова», 15 октября 1935 года, на стапеле № 1 завода № 198 име­ни А.Марти заложили «заказ № 297» — крей­сер «Ворошилов». Спущен на воду он был 28 июня 1937-го. 20 ию­ня 1940 г., поч­ти на два го­да поз­же го­лов­но­го ко­раб­ля, «Во­ро­ши­лов» всту­пил в со­став ЧФ.

Об­щие не­дос­тат­ки, от­ме­чен­ные гос­ко­мис­си­ей при при­ем­ке ко­раб­лей: боль­шая строи­тель­ная пе­ре­груз­ка, сла­бое бро­ни­ро­ва­ние, не­дос­та­точ­ное зе­нит­ное воо­ру­же­ние, виб­ра­ции че­ты­рех­но­гой мач­ты, мос­ти­ков, даль­но­ме­ров и СПН, от­сут­ст­вие за­пас­но­го ко­манд­но­го пунк­та ар­тил­ле­рии ГК, про­стей­шей ре­зерв­ной сис­те­мы управ­ле­ния ог­нем ЗА, за­щи­ты от маг­нит­ных мин, гро­мозд­кость и слож­ность экс­плуа­та­ции ис­па­ри­те­лей, при­ме­не­ние для за­лив­ки вкла­ды­шей дейд­вуд­ных под­шип­ни­ков баб­би­та вме­сто при­выч­но­го ба­кау­та, не­удач­ная кон­ст­рук­ция са­мо­ле­то-бар­каз­ных кра­нов и бен­зо­хра­ни­ли­ща, от­сут­ст­вие де­ре­вян­но­го по­кры­тия па­лу­бы.

Такие замечания явились одной из особен­ностей процесса создания советских кораб­лей. Техническое задание на проект выдава­лось Главным управлением кораблестроения, им же утверждался технический проект, а при­нимались построенные корабли Постоянно действующей комиссией, представители ко­торой не участвовали ни в разработке и вы­даче ТЗ, ни в рассмотрении техпроекта.

По проекту 26 были построены только два корабля — «Киров» и «Ворошилов». Следу­ющие крейсера строились по корректирован­ному проекту 26-бис.

[stark177]

Подробности конструктива «26»

 

Корпус

Как уже упоминалось корпус крейсера выполнялся из марганцовистой стали (в наружной обшивке и во втором дне, в главных переборках, в верхней палубе и ее наборе) и из обыкновенной углеро­дистой стали (для оконечностей и второсте­пенных конструкций). Корабль имел полубак, верхнюю и нижнюю (броневую) палубы и две платформы в носу и корме, трюм и второе дно. Сис­тема набора — смешанная: в средней части, начиная от 61 шпангоута и по 219 шпангоут включительно, преимущественно продольная, с длиной шпации 750-мм; в оконечностях — поперечная, со шпацией 500-мм. Полубак продолжался до 126 шпангоута. Двойное дно простиралось на протяжении от 61 по 224 шпангоуты и включало боковые стрингеры с каждого борта. Верхняя палуба имела погибь 0,4 метра. Нижняя (броневая) палуба покрывалась линолеумом.

 

Бронирование

Основной защитой корабля служил бортовой броневой пояс из гомогенной брони толщиной 50-мм. Он располагался ниже нижней палубы и простирался на 64,5% длины корпуса, заканчиваясь броневыми траверзами толщиной 50-мм в районе 61-го шпангоута - носовой и 219-ого шпангоута - кормовой. Нижняя часть броневого пояса, который имел высоту 3,4 метра, опускалась ниже ватерлинии на 1,3 метра. Броневые листы нижней палубы имели толщину 50-мм. Бортовая броня, траверзы и броневая палуба вместе образовывали 121 метровую броневую цитадель. Под ее защитой находились главные механизмы корабля, агрегаты и центральные посты управления артиллерией, энергоуста­новкой, штурманский пост, а так же погреба боезапа­са. Боевая рубка имела вертикальные стены из 150-мм брони, бронированные крышу и подшивку толщиной 50-мм. Выше нижней палубы все элеваторы подачи боеприпасов к орудиям имели броневые кожухи из броневых листов толщиной 20-мм. Орудия главного калибра, расположенные на верхней палубе и палубе полубака, руле­вое и румпельное отделения защищалась бронёй толщиной 20-мм. Посты наводки торпедных аппаратов бронировались листами толщиной 14-мм, командно-дальномерные посты (КДП) главного калибра - 8-мм, а стабилизиро­ванные посты наводки и щиты 100-мм орудий - 7-мм.

 

 

Судовые системы и вспомогательные оборудования

Водоотливная система крейсера включала в себя девять гидротурбин производительностью по 300 т/ч, два водоотливных эжектора по 300 т/ч, стационарных и переносных эжекторов по 50 и 30 т/ч, а так же трех переносных мотопомп. Вода могла откачиваться через отливные трубы из любого отсека.

Осушительная система предназначалась для удаления воды, оставшейся после работы водоотливных средств или скопившейся в корпусе из-за фильтрации, заливания подшипников, отпотевания бортов и палуб. Система включала эжекторы осушения и гидронасосы.

Пожарная система состояла из четырёх пожарных турбонасосов производительностью по 100 м3/ч каждый и трёх пожарных электронасосов - по 100 м3/ч каждый и магистрали. Отростки от магистрали вели к 74 поворотным медным рожкам для подсоединения пожарных шлангов. Забортная вода в систему подавалась под давлением в 17 кг/см2. Для тушения пожаров в МКО предусматривались системы углекислотного и паротушения. Кроме этого на корабле имелись 15 пеногенераторов и огнетушители.

Креновая система затопления была предусмотрена для выравнивания крена корабля в боевых условиях. Она состояла из десяти основных креновых отсеков, по 5 с каждого борта, и шести дополнительных (служебные помещения).

Дифферентная система имела два отсека на 70 тонн каждый в носу и два отсека в корме на 125 тонн каждый.

Рулевое устройство состояло из электрогидравлической рулевой машины изготовленной на Зеленодольском заводе № 340 имени А.М.Горького, полубалансирного руля и пяти постов управления. Рулевая машина размещалась в румпельном отделении и работала от двух электрогидравлических насосов, установленных в румпельном и рулевом отделениях. Штурвал для ручной перекладки руля, при отключенной рулевой машине, располагался в рулевом отделении.

Якорное устройство включало два становых якоря Холла массой по 3,5 тонны и один запасной - 2,5 тонны, носовые и кормовой шпили с электроприводом. Эксплуатация шпилей показала недостаточную мощность, что сказывалось на времени съемки с якорей.

Спасательные средства крейсера состояли из двух моторных катеров КС-26 (водоизмещение 8 тонн, скорость 9 узлов), двух 16-вёсельных моторных барказов (водоизмещение 3 тонны, скорость 8 узлов), трёх шестивесельных ялов и одного четырехвесельного яла. Катера размещались на кильблоках на площадке кормовой надстройки. Две "шестерки" располагались побортно на поворотных шлюпбалках в кормовой части верхней палубы, а одна "шестёрка" и одна "четвёрка" на палубе полубака.Для спуска и подъема барказов и шлюпок использовались два самолетно-барказных крана, а для моторных катеров - грузовая стрела.

 

Энергетическая установка

Главная энергетическая установка крейсера механическая двухвальная с двумя паровыми турбозубчатыми агрегатами и 6 котлами, расположенными в восьми смежных отсеках в средней части корпуса корабля. Она компоновалась в два автономных эшелона по следующей схеме: котельные отделения №1,2, 3, носовое машинное отделение, затем котельные отделения № 4, 5, 6 и кормовое машинное отделение. Носовой ГТЗА работал на гребной вал правого борта, а кормовой - на вал левого. Агрегаты передавали вращение на два бронзовых трёхлопастных винта диаметром по 4,7 метра каждый. 

                  
Главный турбозубчатый агрегат (ГТЗА) «Ансальдо» для крейсера "Киров" автономный, многоступенчатый, активного типа с начальным рабочим давлением пара в 25 кг/см2, имел мощность 55 000 л.с. Агрегат имел три турбины переднего и две турбины заднего хода в одном корпусе. Турбины в свою очередь делились на турбины высокого, среднего и низкого давления со ступенями крейсерского и экономического ходов и имели лопатки только активного типа, что обеспечивало высокую надежность работы при некотором проигрыше в экономичности. Частота вращения турбин была сравнительно невысокой - ТВД и ТСД 2290 об/мин, ТНД - 1760 об/мин. Главная зубчатая одноступенчатая передача суммировала и передавала крутящий момент от трех турбин на валопровод. Дублированные вспомогательные механизмы ГТЗА (циркуляционные, конденсатные и масляные насосы) приводились в движение от турбинных приводов. Основные трубопроводы также дублировались, что обеспечивало гибкость эксплуатации и высокую живучесть установки. Длина ГТЗА составляла 4,83 метра. (аналогичный агрегат отечественного производства с некоторыми изменениями был установлен на крейсер Ворошилов.Отечественные ГТЗА были более экономичными, по сравнению с итальянскими агрегатами)

Котёл системы "Нормана" водотрубный, шатрового типа, вырабатывал пар давлением в 25 кг/см2 и имел габариты: длина 6 метров, ширина 8,2 метра и высота 5,7 метра. Двенадцать форсунок подавали в топку котла до 9 тонн подогретого до 85°- 90°С, тщательно профильтрованного и тонко распыленного мазута. Турбовентиляторы нагнетали в герметически закрытое котельное отделение более 200 000 м3 воздуха в час, создавая напор до 260-мм водяного столба. Поверхность нагрева общей площадью 1250 м2 образовывали 4005 водогрейных трубок длиной 3,5 метра каждая, соединявших паровой коллектор диаметром 1,5 метра с тремя водяными. Петлевой вертикальный пароперегреватель с поверхностью нагрева 250 м2 располагался с одной стороны котла внутри водогрейного пучка. При таком расположении пароперегревателя температура пара на экономическом ходу падала только на 25-30 °С. Кроме топлива и воздуха, в котел подавалась питательная вода, предварительно подогретая до температуры свыше 100 °С. Для этого использовали отработавший пар от вспомогательных механизмов - нефтяных и питательных насосов, турбовентиляторов, имевшихся в двойном комплекте (резерв требовался для повышения живучести установки). Отработавший пар направлялся в охлаждаемый забортной водой главный конденсатор. Там он превращался в воду (конденсат), которая по трубопроводам шла вновь в котлы - так осуществлялся цикл "пар - конденсат" котлотурбинной установки. На экономическом и крейсерском режимах действовало по одному котлу в каждом эшелоне, на остальных - все шесть. Паропроизводительность котла составляла 106 т/ч перегретого пара с температурой в 325°С; КПД котла - 72%; удельный расход топлива на экономическом ходу - 0,722 кг/л.с. в час, у отечественных котлов - 0,623 кг/л.с. в час. Нормальный запас топлива (флотский мазут марки "Ф") включал 610 тонн в междудонном пространстве и расходных цистернах, находившихся в бортовых отсеках. Полный запас топлива 1290 тонн, дополнительно принимался в креновые отсеки № 3 - 6 и запасную цистерну в 1-м котельном отделении. Это позволяло крейсеру пройти около 3750 миль при экономической скорости хода в 18 узлов.

Управление энергоустановкой и судовыми системами корабля осуществлялось из поста энергетики и живучести (ПЭЖ), находящегося на 2-й платформе между 88,5-м и 93-м шпангоутами.

Для обеспечения паром системы отопления, бытовых нужд и работы механизмов на стоянке (при выведенных главных котлах) имелись два вспомогательных котла, вырабатывавших по 6,5 т/ч насыщенного пара давлением 25 кг/см2. Они располагались в кормовой надстройке, дымоходы от них выводились во вторую трубу вместе с дымоходами главных котлов кормового эшелона.

Электроэнергетическая система постоянного тока имела напряжение 230 В и включала 4 турбогенератора типа ПСТ-44/23 мощностью по 165 кВт каждый и 2 дизель-генератора ПГ-2 (дизели 8Л-Ч) мощностью по 165 кВт. На случай ремонта, аварийной ситуации или боевых повреждений имелись аккумуляторные батареи для питания станции ходовых огней, аварийного освещения и электрических указателей положения пера руля. Система электроснабжения имела ГРЩ (главный распределительный щит) и генераторные щиты, расположенные в одних помещениях с генераторами. ГРЩ располагался в посту энергетики и живучести (ПЭЖ). Для сети освещения (127 В) применялся магистральный принцип распределения электроэнергии, а для питания силовых потребителей использовалась фидерно-групповая система. Защитная аппаратура включала предохранители и автоматы. На стоянке (при выведенных главных котлах) турбогенераторы могли работать на насыщенном паре от вспомогательных котлов. Отработавший пар при этом принимали вспомогательные конденсаторы (по одному в машинном отделении).

 

 

[stark177]

Вооружение крейсера

 

 Характеристики артиллерийских систем крейсеров типа «Киров»

 

Характеристики	МК-3-180	Б-34	90-К	21-К	70-К	В-11	ДШК
Количество стволов	3	1	1	1	1	2	1
Калибр, мм/ длина ствола, клб	180/57	100/56	85/52	45/46	37/67,5	37/67,5	12,7/79
Тип ствола	лейнированный	свободная труба	свободная труба	свободная труба	моноблок	моноблок	моноблок
Полная длина ствола/ длина лейнера (свободной трубы), мм	10345/ 10160	5795/ 5350	4405/ 4146	2072,5/ 1975	2510	2510	1622
Число нарезов	40	40	24	16	16	16	8
Глубина нарезов, мм	3,6	1.5	0,85	0,5	0,45	0.45	0,17
Объем каморы, дм"	52,3	7,985	3,94	0,5	0.267	0,267
Макс.давление, кг/см2	3200	3000	2535	2650	2800	2800	3200
Дульная энергия, тм	4200	644	300	41	30	30	1,9
Живучесть ствола при боевом заряде, выстрелов	320	800	1600	4000	1500	2000	10000
Тип затвора	поршневой открывающийся вверх	клиновой горизонтальный	клиновой вертикальный	клиновой вертикальный	клиновой вертикальный	клиновой вертикальный	цилиндрический
Выстрел	снаряд + два картуза	унитарный	унитарный	унитарный
Масса снаряда (пули)/патрона, кг	97,5/37,5 (усил.-боев. заряд)	15,8/30	9,54/16,0	1,41/2,32	0,732/1,496	0,732/1 ,496	0,052/0,135
Подача	элеватор	ручная	ручная	ручная	ручная (обойма на 5 патронов)	ручная (обойма на 5 патронов)	ручная (лента на 50 патронов)
Углы возвышения, градусов	-4... +50	-5... +85	-5... +85	-5... +85	-10. ..+85	-15. ..+90	-34... +85
Досылка	досылатель пневматический	досылатель пневматический	ручная	ручная	досылатель пружинный	досылатель пружинный
Начальная скорость снаряда, м/с	920	900	800	760	880	880	840
Дальность стрельбы, кбт/км	200	118.8	•/15,5	•/9,5	•/8.4	•/8,4	•/3,5
Досягаемость по высоте, м	—	10000	10500	6000	5000	5000	2400
Техническая скорострельность, выстр./мин	5,5	15	15 — 18	25 — 30	150	150x2	250
Масса, кг: качающейся части/общая	86000 (три ствола) 247 400	4010 12500	2100 5300	203 507	555 1350	810 2721	40 195
Расчет, чел.	50	9	7	3	5	8	1

Spoiler

Ба­шен­ная уста­нов­ка МК-3-180: 1 - даль­но­мер ДМ-6; 2 - при­бой­ник; 3 - ка­чаю­щий­ся лоток эле­ва­то­ра пода­чи бое­за­па­са; 4 - ви­зир ВБ; 5 - бое­вое от­де­ле­ние; 6 - ка­чаю­щая­ся часть Б-27 из трех ору­дий Б-1-П в од­ной люль­ке; 7 - пе­ре­гру­зоч­ное от­де­ле­ние; 8 - сна­ряд­ный стел­лаж; 9 - за­ряд­ный стел­лаж; 10 - бар­бет; 11 - эле­ва­тор пода­чи бое­за­па­са; 12 - ба­шен­ный при­цел МК-3-180

1.Артиллерия главного калибра состояла из 3 трехорудийных башенных установок МК-3-180 разработанные в КБ Ленинградского металлического завода имени И.В.Сталина (ЛМЗ) с помощью итальянцев. Орудие Б-1-П стальное нарезное с длиной ствола 57 калибров имело скрепленный лейнированный ствол, клиновой замок и размещалось в люльке с возможностью замены лейнеров в условиях корабля без выема качающейся части из башни. Затвор - поршневой, двухступенчатый, с грузовым уравновешиванием, открывающийся вверх. Живучесть ствола при боевом заряде около 320 выстрелов. Все три ствола Б-1-П башни находились в одной люльке, то есть имели один привод вертикального наведения. Проектирование трехорудийной 180-мм качающейся части, получившей обозначение Б-27, проводилось в КБ завода "Большевик" под руководством Д. Ф. Устинова и А. Г. Гаврилова. Противооткатные устройства помещались в теле люльки. Тормоз отката - гидравлический, веретенного типа.Накатники - гидропневматические. Каждый ствол имел один тормоз отката и два накатника. Люлька - неразъемная, изготовленная из одной поковки.Противооткатные устройства располагались в ее нижней части. Размещение орудий в одной люльке, короткий откат при выстреле, а также поршневые затворы, открывающиеся вверх, позволили создать небольшую по габаритам и массе установку. Досылка снарядов и полузарядов броскового типа осуществлялась пневматическимдосылателем. Боезапас подавался из перегрузочного отделения в боевое при помощи тросовых элеваторов с толкачом, имеющим электромеханический и ручной приводы. Боезапас для каждого орудия подавался своим элеватором, толкач элеватора оборудовался тремя клапанами - одним для снарядов и двумя для полузарядов. Из тросового элеватора боезапас подавался непосредственно в качающийся лоток, расположенный в боевом отделении. При открывании затвора лоток опрокидывался с линии загрузки на угол заряжания, а после заряжания занимал прежнее положение для принятия боезапаса на следующий выстрел. Угол заряжания составлял +6,5°. Орудия после выстрела продувались сжатым воздухом. Время заряжания орудий составляло около 25 секунд. Заряжание снаряд + два картуза. В состав боекомплекта, из 100 выстрелов на ствол, входили бронебойные, полубронебойные, осколочно-фугасные, практические снаряды и дистанционные гранаты весом 97,5 кг с зарядом взрывчатого вещества весом 37,5 кг. Расчёт башни включал 50 человек. Угол максимального возвышения орудий доходил до +50°, а скорость снаряда составляла 920 м/спри максимальной дальности стрельбы в 37,04 км. Полный вес установки более 247,4 тонны.В пе­ре­груз мож­но бы­ло при­нять 942 вы­стре­ла глав­но­го ка­либ­ра. Кро­ме это­го, на ко­раб­ле име­лись со­гре­ва­тель­ные вы­стре­лы, как обыч­ные, так и бес­пла­мен­ные (для при­ме­не­ния но­чью). По­гре­ба ар­тил­ле­рий­ско­го бое­за­па­са обо­ру­до­ва­лись сис­те­мой аэ­ро­реф­ри­же­ра­ции, вен­ти­ли­ро­вав­шей их ох­ла­ж­ден­ным в спе­ци­аль­ных тер­мо­тан­ках воз­ду­хом тем­пе­ра­ту­рой не вы­ше 25°С. В слу­чае опас­но­сти воз­го­ра­ния или при по­жа­ре по­ла­га­лось вклю­чать сис­те­му оро­ше­ния и за­то­п­ле­ния по­гре­бов.

 

 

2.Зенитная артиллерия дальнего боя состояла из 6 одноствольных 100-мм универсальных установок Б-34 с длиной ствола 56 калибров, расположенных на кормовой надстройке, по три на борт (две батареи). Орудие стальное, нарезное, с горизонтальным клиновым затвором. Живучесть ствола при боевом заряде около 800 выстрелов. Б-34 имела щит из противопульной брони и оригинальной конструкции подвижной щиток, закрывающий амбразуру. Заряжание установки унитарное. Досылка снарядов осуществлялась пневматическимдосылателем на любых углах возвышения. Подача боеприпасов ручная. Время заряжания орудия составляло около 4-5 секунд. Боезапас, из 300 выстрелов на ствол, включал фугасные, ныряющие, осветительные беспарашютные снаряды или дистанционные гранаты массой 15,8 кг. Угол вертикальной наводки составлял от -5° до +85°. При начальной скорости снаряда в 900 м/смаксимальная дальность стрельбы по морской или береговой цели составляла 22 км, а максимальный потолок - 10 км. Расчёт установки включал 9 человек. Вес установки доходил до 12,5 тонны.

 

Рас­по­ло­же­ние зе­нит­ной ар­тил­ле­рии: 1 - 12,7-мм че­ты­рех­стволь­ный пу­ле­мет «Вик­керс»; 2 - 12,7-мм пу­ле­мет ДШК; 3 - 37-мм ав­то­мат 70-К; 4 - 100-мм ар­ту­ста­нов­ка Б-34; 5 - 37-мм спа­рен­ная ус­та­нов­ка В-11; 6 - 45-мм по­лу­ав­то­мат 21-К

3.Зенитная артиллерия ближнего боя состояла из:

6-и одноствольных 45-мм полуавтоматических орудий 21-К с длинной ствола 46 калибров, расположенных на носовой и кормовой надстройках — две батареи по три орудия. Орудие стальное, нарезное, с вертикальным клиновым затвором. Живучесть ствола при боевом заряде около 4000 выстрелов. Эти установки не имели противоосколочных щитов и механических приводов наводки. Заряжание орудия унитарное. Досылка снарядов осуществлялась в ручную. Подача боеприпасов ручная. Расчёт орудия состоял из 3 человек. Скорострельность полуавтомата составляла 25 выстрелов/мин. Боезапас, из 600 выстрелов на ствол, включал фугасные снаряды массой 1,41 кг. Угол вертикального наведения от -10° до +85°. Начальная скорость снаряда 740 м/с, дальность стрельбы до 9,2 км, а досягаемость по высоте - 6 км. Масса орудия доходила до 507 кг.

4-х одноствольных 12,7-мм пулемётов ДШК с длинной ствола 79 калибров, расположенных на носовой надстрой­ке. Ствол пулемёта стальной, нарезной "типа моноблок" с цилиндрическим затвором. Живучесть ствола при боевом заряде около 10000 выстрелов. Заряжание пулемёта ленточное, лента на 50 патронов. Подача ручная. Расчёт пулемёта 1 человек. Скорострельность составляла 250 выстрелов/мин. Боезапас, из 12500 выстрелов на ствол, включал патроны массой 0,135 кг. Угол вертикального наведения от -30° до +85°. Начальная скорость пули 840 м/с, максимальная дальность стрельбы до 3,5 км, а досягаемость по высоте - 2,4 км. Масса пулемёта доходила до 195 кг.

 

 

6.Противоминное вооружение состояло из 4 параванов-охранителей К-1, раз­мещавшимися на тележках у барбета 2-й баш­ни главного калибра. Они могли отводиться от диаметральной плоскости корабля на угол в 30°. При длине буксирного троса около 51 метра ширина протраленной полосы составляла 62 метра соответственно. Спуск и подъем параванов осуществлялся двумя параван-балками, установленными побортно в районе 86-й шпангоута у боевой рубки. Буксирный трос параванов пропускался через серьгу, приваренную к форштевню, и кипы на полубаке, а затем заводился на правый и левый носовые шпили, с помощью которых регулировались длина тралящей части троса параванов и их выборка на борт. Параваны К-1 применялись на скоростях от 14 до 22 узлов.

 

7. Авиационное вооружение состояло из 2 гидросамолётов-разведчиков КОР-1, которые предполагалось использовать для разведки целей, связи и корректировки стрельбы главного калибра, а так же бомбометания и атаки пулеметным огнем с пикирования. Самолеты со сложенными крыльями стояли на специальных площад­ках у первой трубы. Взлет осуществлялся с помощью пневматической катапульты германской фирмы «Хейнкель», установленной в средней части корабля меж­ду трубами. Для этого катапульту требовалось разве­рнуть на угол в пределах 60—120°. После выполнения боевого задания самолёт приводнялся вблизи своего корабля и с помощью кран-балок поднимались на борт. Биплан КОР-1 конструкции Г. М. Бериева имел один поплавок. Конструкция гидросамолёта включала кроме поплавка, цельнометаллический фюзеляж длинной 8,88 метра и складывающиеся крылья, которые имели размах 11 метров и площадь 29,32 м2. Крейсерская скорость полёта равнялась 252 км/ч, практическая дальность полёта - 530 км, практический потолок 6,6 км, а скороподъёмность - 250 м/мин. Экипаж разведчика включал 2 человека. Вооружение - 3 пулемёта калибра 7,62-мм ШКАС с боезапасом по 350 патронов на ствол и бомбы до 200 кг. Взлётная масса самолёта составляла 2,63 тонны.

8.Cистема управления артогнём главного калибра "Молния-26" включала:

1. Прибор управления артиллерийским огнём главного калибра (ПУАО) "Молния-26" состоящего:

-Из центрального автомата управления стрельбой главного калибра ЦАС-2 (счетно-решающий прибор) в центральном артиллерийском посту (ЦАП) на 2-й платформе в районе 83-88 шпангоутов, под носовой надстройкой и ГКП. ЦАС-2 на основе поступавших с визирных и дальномерных постов данных вырабатывал координаты, скорость и курсовой угол цели, одновременно выдавая углы горизонтальной и вертикальной наводки орудий главного калибра. Помимо управления огнем главного калибра он имел схему выработки торпедного треугольника, то есть мог применяться и в качестве торпедного автомата стрельбы.

-Гирокомпас "Курс" от которого данные о курсе своего корабля автоматически поступали в систему управления огнём главного калибра.

-ВЦУ (визир целеуказания) в боевой рубке, который производил обнаружение цели и выдавал целеуказание в КДП-3/6 (заводской индекс Б-20) управляющему огнём главного калибра

-КДП-3/6 (командно-дальномерный пост) на фок-мачте на высоте 26 метров над водой, который брал цель на сопровождение своим визиром центральной наводки (ВМЦ-2) и наводил на нее шестиметровые стереодальномеры ДМ-6. Всего в КДП имелось три дальномера: один предназначался для измерения дистанции до цели, другой - для измерения дистанции до всплесков своих снарядов, третий мог дублировать любой из первых двух.

-2 прибора управления артиллерийским огнём главного калибра по внезапно появившейся цели ночью или в условиях плохой видимости (ПУАО) "1-Н" состоящих:

-Из 2 автоматов управления стрельбой главного калибра 1-Н (простейшие счетно-решающие приборы) один с левого и один с правого борта, которые на основе поступавших с ночных визиров 1-Н данных вырабатывал координаты, скорость и курсовой угол цели, одновременно выдавая углы наводки орудий главного калибра.

-4 боевых 90-см прожектора, которые производили освещение цели в ночное время и по четыре поста с манипуляционными колонками для дистанционного управления ими.

-Станция измерительных приборов, размещённая в центральном артиллерийском посту (ЦАП). Станция давала показания напряжения и расход тока на всю систему.

-Предохранительные коробки "ПК" с предохранителями для каждой группы приборов. К ним подходили главные провода от трансформатора и отходили провода дающие питание к каждой группе приборов.

-Выключатели и соединительные ящики для обеспечения питания и разъединения приборов системы управления огнём.

-Станция трансформаторов.

Система "Молния" могла обеспечивать стрельбу торпедных аппаратов и позволяла разделять огонь башен артиллерии главного калибра. Например, первая башня могла вести огонь по нормальной схеме из ЦАП, вторая башня -управляться от прибора 1-Н левого борта, а третья башня - от прибора 1-Н правого борта. Кроме того, каждая из артиллерийских башен имела свой автомат стрельбы, что в сочетании с собственными дальномерами ДМ-6 позволяло им самостоятельно вести огонь без использования данных из ЦАП.

 

9.Система управления морских приборов управления артиллерийским зенитным огнем (МПУАЗО) "Горизонт-1" включала:

-2 прибора управления артиллерийским зенитным огнем (ПУАЗО) "Горизонт-1" состоящих:

-Из 2 зенитных автоматов управления стрельбой 100-мм калибра ЗАС СО-26 (простейший счетно-решающий прибор) на 1-й платформе побортно (у погреба 3-й башни) между 207-м и 212-м шпангоутами. ЗАС СО-26 на основе поступавших с стабилизированных постов наводки (СПН) данных вырабатывал только прицельную наводку (угол прицеливания и целик) с выработкой значений установки дистанционной трубки.

-2 СПН (стабилизированный по углу крена пост наводки) располагались побортно на 3-м ярусе носовой надстройки, которые наводили на цели, каждый по одному трехметровому дальномеру типа ДМ-3. Гировертикаль "Газон" обеспечивала лишь стабилизацию самого СПН по углу крена. В СПН находились посты командиров батарей 100-мм орудий.

-Предохранительные коробки "ПК" с предохранителями для каждой группы приборов. К ним подходили главные провода от трансформатора и отходили провода дающие питание к каждой группе приборов.

-Выключатели и соединительные ящики для обеспечения питания и разъединения приборов системы управления огнём.

-Станция трансформаторов.

Система "Горизонт-1" вообще не имела электродвигателей системы синхронной силовой передачи (СССП), под которую была спроектирована, а имела только ручные приводы 100-мм установок Б-34. Отслеживание вручную скоростных воздушных целей столь тяжелым орудием было практически невозможно, и оставалось вести огонь завесами по сигнальной дальности. На "Кирове" устанавливались СПН-100, а на "Ворошилове" - СПН-200. СПН-100 отличался от СПН-200 отсутствием стабилизации на рыскание и циркуляцию корабля и не имел. На СПН-200 вспомогательный пост стабилизации располагался в барбете и служил для ручной стабилизации СПН-200 помимо гировертикали "Газон".

[stark177]

Средства наблюдения и связи

Система радиовооружения "Блокада-2" состояла из передатчиков "Ураган-МК", "Шквал-М", "Скат" и "Бриз-МК", приемников "Пурга", "Вихрь" и "Гроза-М". Аппаратура системы была смонтирована в приемном и передающем радиоцентрах, расположенных на 1-й платформе между 87-м и 91-м шпангоутами под РКП и по левому борту между 162-м и 169-м шпангоутами. В первом ярусе носовой надстройки находился боевой радиопост (радиорубка дальней связи). Под боевой рубкой располагались командный пост связи и шифропост. 

"Ураган-МК" - коротковолновый передатчик дальней связи с диапазоном длин волн 20-120 метров имел мощность в 10 кВт, что обеспечивало дальность связи до 12964 км. 
"Скат" - коротковолновый передатчик дальней связи с диапазоном длин волн 20-120 метров имел мощность в 2 кВт.Он обеспечивал передачу телеграфии и телефонии. 
"Шквал-М" - двухдиапазонный передатчик с диапазоном коротких волн длиной 35-120 метров и диапазоном длинных волн длиной 400-2400 метров имел мощность в 0,5 кВт. Он обеспечивал передачу телеграфии и телефонии."Бриз-МК" - коротковолновый передатчик с диапазоном длин волн 20-200 метров имел мощность в 0,2 кВт. Он обеспечивал передачу телеграфии и телефонии."Пурга" - коротковолновый приёмник с диапазоном длин волн 15-220 метров."Вихрь" - универсальный приёмник с диапазоном длин волн 20-10000 метров. Он обеспечивал приём телеграфии и телефонии с возможностью записи телеграфии до 300 слов/мин., приём фототелеграфии, приём на телемеханические приборы, приём вызывного селективного сигнала."Гроза-М" - длинноволновый приёмник с диапазоном длин волн 200-25000 метров.

На кораблях устанавливались 2 гирокомпаса "Курс" или "Аншютс", 2 курсографа "Курс", 5 магнитных 127-мм (5-дюймовых) компаса, радиопеленгатор "Градус-К", станция звукоподводной связи "Арктур", система радиовооружения "Блокада-2", 2 комплекта дымаппаратуры ДА-1, кормовой комплект дымаппаратуры ДА-2, дымовые шашки МДШ.

Гирокомпас типа "Курс" двухроторный с чувствительным элементом в виде плавающей гиросферы, прототипом которого явился гирокомпас "Новый Аншютц", созданный в Германии в 1926 году. Гирокомпас имел выключатель затухания, обеспечивавший меньшую величину баллистической погрешности, время готовности после запуска составляло 4-6 часов, кроме того требовалась необходимость ручных вводов для учета скоростной поправки при каждом изменении скорости, а также при изменении широты. Недостатком гирокомпаса являлось отсутствие автономного источника аварийного питания, тахометра для определения количества оборотов агрегата питания и не самосинхронизирующиеся принимающие периферийные приборы, что требовало систематического контроля их согласованности с основным компасом. Показания гирокомпаса поступали на репитеры. Последние располагались в различных боевых постах и после их включения и согласования с гирокомпасом показывали курс корабля.

Курсограф "Курс" - графический навигационный прибор, автоматически записывающий на ленту курс корабля и его изменения во времени. Прибор работал от гирокомпаса "Курс" и являлся по существу особого рода репитером гирокомпаса.

На крейсере устанавливались магнитные компасы: 2 главных 5-дюймовых, носовой и кормовой; 3 путевых 5-дюймовых, боевой путевой у штурвала, штурманский путевой у штурмана и нижний путевой в румпельном отделении у штурвала. Все компасы, независимо от места их расположения, были снабжены девиационными приборами и мягким судовым железом, с помощью которых уничтожалась девиация, т. е. сводилось к минимуму влияние окружающего железа.

Радиопеленгатор "Градус-К" гониометрического типа с электрическим компенсатором радиодевиации для показания направления (курсовый угол, радиопеленг) пеленгования портовых, судовых, базовых, маячных и широковещательных радиостанций, работающих в диапазоне волн 400-4000 метров с погрешностью до 1,5°. Продолжительность непрерывной работы радиопеленгатора ограничивалась запасом энергии в аккумуляторной батарее и составляла 30-40 часов.

Станция звукоподводной связи "Арктур" принята на вооружение в 1937 году. ГАС обеспечивала опознавание и связь с подводными лодками в подводном положении в телефонном режиме.

 

Дымоааппаратура

Дымаппаратура ДА-1 паронефтяная (дымвещество - мазут), имела выхлоп через дымовую трубу при производительности 50 кг/мин. Она служила для постановки дымзавес как белой (паронефтяной), так и черной (нефтяной). Высота завесы составляла 40 - 60 метров.

Дымаппаратура ДА-2 монтировалась на корме и являлась кислотной - в качестве дымообразующего вещества в них использовалась смесь C-IV (раствор сернистого ангидрида в хлорсульфоновой кислоте), которая с помощью сжатого воздуха подавалась к форсункам и распылялась в атмосферу.

Морская дымовая шашка МДШ, принята на вооружение в 1935 году. В качестве дымообразователя в шашке используется твердая дымовая смесь на основе нашатыря и антрацена. При длине 487-мм и массе 40-45 кг, время ее работы составляет восемь минут, а создаваемая дымовая завеса достигает 350 метров в длину и 17 метров в высоту.

 

Экипаж

По штату мирного вре­мени, согласно техническому про­екту, состоял из 44 человек стар­ших и средних командиров (офи­церов), 124 (старшин) и 566 краснофлотцев — всего 734 чело­века. При вступлении в строй эки­паж «Кирова» насчитывал 692 че­ловека.

Правда, в военное время, осо­бенно при наличии на борту шта­ба соединения, всем категориям личного состава, кроме команди­ра корабля, приходилось уплот­няться, что вызывало определен­ные неудобства. По мере установ­ки на крейсерах дополнительного вооружения, особенно в годы вой­ны (зенитная артиллерия, радиолокационные станции и т.д.), численность их экипажей значительно возрастала. К 1944 году экипаж «Кирова» составлял 872 челове­ка, «Ворошилова» — 881. Двухъярусные кой­ки в кубриках пришлось заменять на трехъ­ярусные. И тем не менее, условия размеще­ния командного и рядового состава все равно оставались на уровне лучших достижений того времени.

 

[stark177]

Боевой путь Кирова

После вступления в строй в течение вес­ны и лета 1939 года на корабле продолжа­лись работы по отладке систем вооружения, а экипаж занимался боевой подготовкой.

В результате заключения пактов о взаимо­помощи с Литвой, Латвией и Эстонией Бал­тийский флот получил возможность пользо­ваться базами на их территории и вышел, наконец, за пределы «маркизовой лужи». 15 октября 1939 года нарком ВМФ Н.Г.Кузне­цов утвердил план базирования кораблей КБФ на порты Эстонии и Латвии на 1939— 1940 годы. «Киров» в тот же день в составе эскадры КБФ прибыл в Таллин, а 22-го под флагом командующего эскадрой КБФ флаг­мана 2 ранга Н.Н.Несвицкого в сопровожде­нии эсминцев «Сметливый» и «Стремитель­ный» перешел в Лиепаю, на которой базиро­вался до конца советско-финской войны.

Накануне этой войны, по мнению началь­ника Управления боевой подготовки ВМФ флагмана 2 ранга Ю.Ф.Ралля, крейсер «Ки­ров» к выполнению огневых задач, артилле­рийских и торпедных стрельб не был готов. Ни одну зачетную стрельбу главным калиб­ром он не выполнил. Готовность других ко­раблей отряда легких сил (ОЛС), вступивших в строй в 1938 и 1939 годах, также была не­достаточной.

Тем не менее, в первый же день боевых действий против Финляндии, 30 ноября 1939 года ОЛС начал развертывание сил и приступил к выполнению разведывательных операций, досмотру судов и обстрелу фин­ских береговых батарей. 30 ноября в 7.11 утра «Киров» (командир капитан 1 ранга Н.Э.Фельдман) под флагом командира ОЛС капитана 1 ранга Б.П.Птохова и эсминцы «Сметливый» и «Стремительный» вышли из Лиепаи для поиска и осмотра всех транс­портов, обнаруженных в северной части Балтики. Первое же .обнаруженное судно оказалось латвийским и было отпущено; так же поступили и с несколькими немецкими транспортами, следовавшими в Ленинград. В 16.05 отряд повернул от маяка Ристна на север и следовал этим курсом до наступ­ления темноты. Ночью корабли стали на якорь возле о. Хийума, в 40 кбт от маяка Кыпу. В 21.20 Б.П.Птохов получил приказ Военного Совета КБФ, где подтверждались его прежние задачи по дозору, а кроме того, содержалось приказание «обстрелять ба­тарею о. Руссарэ». Никаких конкретных разъяснений относительно цели этой опе­рации из штаба КБФ не поступило. Наме­реваясь произвести обстрел финской бата­реи, командование флотом не имело точ­ных сведений о ее расположении и составе, а также о наличии минных заграждений на подходах к острову. С самого начала опе­рация, не будучи подкрепленной данными разведки и предварительным тралением, выглядела авантюрой.

В 6.35 1 декабря «Киров» начал снимать­ся с якоря. За ним последовали эсминцы, и отряд в кильватерной колонне 20-узловым ходом направился в район предстоящей опе­рации. Подойдя к острову Руссарэ на дистан­цию 110 кбт, крейсер лег на боевой курс 240°, который, как выяснилось после войны, вел прямо на минное поле. В 10.55 234-мм бата­рея острова открыла огонь по советским ко­раблям. Имея приказ не находится под об­стрелом, командир ОЛС, державший флаг на «Кирове», приказал увеличить скорость до 24 узлов и лечь на курс 210°, развернувшись правым бортом к Руссарэ. Это и спасло корабль, иначе он оказался бы на минах. В 10.57 крейсер открыл ответный огонь по фин­ской батарее. Первые снаряды «Кирова» лег­ли с недолетом в море. Следующие накрыли позицию батареи — в основном с перелета­ми. Всего финны выпустили 15 (по советским данным — 25) снарядов; все они легли спра­ва за кормой крейсера. От близких разрывов «Киров» получил повреждения (финны же ут­верждали, что добились прямого попада­ния). В 11.05 он резко отвернул влево и, сде­лав несколько выстрелов с предельной дис­танции, через 5 минут прекратил огонь, из­расходовав 35 180-мм снарядов. На острове были повреждены пристань, казарма, ма­ячные постройки; орудия батареи не пост­радали. «Киров» лег на курс 185° и вместе с эсминцами в строе кильватера стал отходить на юго-восток. При возвращении было встре­чено и осмотрено несколько транспортов, ока­завшихся эстонскими и немецкими. Отряд возвратился в Лиепаю 2 декабря в 3.15, прой­дя 340 миль. «Киров» встал к стенке судоремонтного завода для устранения поврежде­ний. Посылка единственного на КБФ крейсе­ра для обстрела крупнокалиберной берего­вой батареи без разведки, без тральщиков и воздушного прикрытия могла закончиться его потерей. Неясной остается и цель операции: даже если бы «Киров» уничтожил батарею на острове Руссаре, это никак не могло повли­ять на общий ход военных действий, которые разворачивались за сотни километров отсю­да, на Карельском перешейке.

В августе 1940 года «Киров» участвовал в больших учениях флота в устье Финского за­лива. 1 сентября он во главе ОЛС совершил переход из Таллина в Лиепаю под флагом Наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова. На корабле на­ходились также замнаркома Л.М.Галлер, ко­мандующий КБФ В.Ф.Трибуц и командир ОЛС Ф.И.Челпанов. В море корабли встретил 6-балльный шторм. Отряд шел со скоростью 24 узла, затем — 30-узловым ходом. Ветер усилился до 9—10 баллов, волна — 7 баллов. Крейсер легко преодолевал встречную вол­ну, но эсминцы зарывались носом, поэтому вскоре снизили скорость до 18 узлов. Лидеру «Минск» во время перехода настолько повре­дило корпус, что его ремонт закончился лишь в июне 1941 года.

Осенью 1940-го крейсер ушел в Кронштадт на гарантийный ремонт и для замены лейнеров орудий главного калибра. 21 мая 1941 года «Киров» начал кампанию и вскоре пере­шел в Таллин. 14 июня во главе ОЛС (флаг контр-адмирала В.П.Дрозда) крейсер переба­зировался из Таллина в Усть-Двинск. На пе­реходе корабли отрабатывали учебно-боевые задачи.

До начала Великой Отечественной войны корабль прошел 36 000 миль, а главное — ме­ханизмы отработали 4500 часов.

22 июня 1941 года «Киров» встретил на Рижском рейде, под флагом командира отря­да легких сил вице-адмирала В.П.Дрозда, и уже днем вступил в бой, отражая налет фа­шистской авиации на город и корабли. В 14.10 зенитные орудия крейсера впервые открыли огонь по «юнкерсам».

Экипажи «Кирова» и других кораблей КБФ готовились к сражениям с флотом противни­ка. Но крупные немецкие корабли в боевых действиях на Балтике участия не принимали. Фашистское командование рассчитывало, что после захвата советских военно-морских баз и Ленинграда с суши Балтийский флот будет обречен.

Уже 27 июня части Вермахта вышли к За­падной Двине, началась эвакуация Риги. В тот же день командующий КБФ дал указание об эвакуации Прибалтийской военно-морской базы. В 18.00 отряд легких сил — «Киров» и пять эсминцев в сопровождении четырех ТКА — вышел из Усть-Двинска, и 28 июня в 1.07 встал на рейде Куйвасте. Противник ми­нировал Ирбенский пролив и устье Финского залива, для траления фарватеров не хвата­ло тральщиков. Свободным от мин оставал­ся пролив Муху-Вяйн, соединяющий Рижский и Финский заливы. Однако глубина его (6 м) была меньше осадки крейсера (6,91 м), кро­ме того, еще в 1917 году на фарватере были затоплены старые транспорты, чтобы прегра­дить путь кайзеровскому флоту в Финский залив. Для углубления фарватера из Палдиски прибыл землечерпательный отряд. Трое суток непрерывно работали земснаряды, бар­жи и буксиры, углубляя канал до 7 м. В это же время моряки выгрузили на баржи часть боезапаса, топлива, воды и другие грузы — всего 300 т, осадка корабля уменьшилась до 6,5 м. 30 июня в 23.03 «Киров» снялся с яко­ря и ведомый буксирами С-102 с носа и «Лаплейцис» с кормы двинулся по фарватеру. 1 июля в 0.33 из-за неопытности капитанов буксиров и маломощности судов крейсер при повороте оказался за линией вех, сойдя с фарватера. Пришлось выходить назад и по­вторять маневр. В 2.46 корабли стали на якорь, поскольку в темноте не было видно вех. В 4.30 крейсер снялся с якоря и, помогая бук­сирам машинами, развернулся, проходя оче­редное колено. Около 6.00 начал сгущаться туман, постепенно видимость настолько ухуд­шилась, что в 6.41 был отдан правый якорь. К 11.10 туман рассеялся, и корабль продол­жил движение. В 13.40 он подошел к пово­ротному бую № 1, завершив проход через углубленный канал пролива Муху-Вяйн. Да­лее крейсер отдал буксиры и пошел 14-узло-вым ходом (скорость отряда ограничивалась скоростью тральщиков, идущих с тралами).

1 июля «Киров» прибыл в главную базу — Таллин. Но недолго столица Эстонии остава­лась тылом. 5 августа развернулись бои на дальних подступах к городу. Вскоре против­ник прорвался к побережью Финского залива восточнее эстонской столицы, отрезав ее с суши. Наступавшие на город четыре немец­кие дивизии более чем в два раза превосхо­дили по численности силы, его оборонявшие (10-й стрелковый корпус, отряды морской пехоты, рабочие полки). После прорыва вра­жеских танков и мотопехоты к главному ру­бежу обороны Таллина они оказались в пре­делах дальности стрельбы морской артилле­рии. 22 августа 1941 года в 20.55 «Киров» первым из кораблей на Таллинском рейде от­крыл огонь по позициям немцев в районе мызы Кейла-Йоа. Для обеспечения маневрирова­ния на тесной акватории крейсеру был при­дан буксир С-103.

На следующий день в бой вступили дру­гие корабли эскадры и береговые батареи флота. Морская артиллерия помогала сухо­путным частям сдерживать натиск ***­ских войск, темп их наступления снизился. Но противник подтянул к побережью тяжелые орудия и начал обстрел акватории базы. 23 августа совместно с лидером «Ленинград» крейсер вел огонь по скоплению немецких танков у переправы через р. Кейла. В резуль­тате было уничтожено и повреждено 12 вра­жеских танков и рассеяно большое скопле­ние пехоты.

С 25 августа, в связи с усилением артил­лерийских обстрелов и налетов авиации про­тивника, корабли снимались с якорей и, сле­дуя на малых ходах и переменными курсами под прикрытием дымовых завес, сбивали при­стрелку немецких батарей, продолжая вести огонь. Для обеспечения маневрирования на тесной акватории крейсеру был придан бук­сир. В этот день «Кирову» пришлось отразить семь массированных налетов авиации, фаши­сты сбросили около 50 бомб, но ни одна в корабль не попала. Однако в палубу в кормо­вой оконечности угодил 6-дюймовый снаряд, в районе 227—230-го шп. образовалась про­боина площадью 1,5 м2, были повреждены трубопроводы забортной воды и отопления, возник пожар в кубрике № 12, на юте загоре­лись 6 больших глубинных бомб; 9 моряков были убиты, 30 ранены.

За 5 дней немцы выпустили по «Кирову» более 500 снарядов, самолеты Люфтваффе сбросили на него 326 бомб. Благодаря уме­лому маневрированию и точному огню зенит­чиков крейсер не получил прямых попаданий. Всего же за период обороны Таллина от раз­рывов авиабомб и снарядов ко­рабль получил 45 пробоин в наружной обшив­ке борта и надстройках, оказались разбиты­ми 47 иллюминаторов, вышли из строя 2 дальномера КДП (сотрясение оптики). Но кор­пус выдержал испытания, разошедшихся швов и трещин в нем не было. Сам же «Ки­ров» выполнил 36 стрельб, обрушив на про­тивника 235 180-мм снарядов, в среднем по 6,5 снаряда за стрельбу. Моряки вынуждены были экономить боезапас главного калибра, поскольку на складах базы 180-мм снарядов не было.

С получением приказа Ставки об эвакуа­ции Таллина корабли должны были обеспе­чивать ее артиллерийское прикрытие. Расход боезапаса на заградительный огонь для «Ки­рова» определили из расчета оставления ре­зерва на переход 12—15 снарядов на орудие.

Вечером 27 августа наши сухопутные час­ти начали посадку на транспорты. Орудия кораблей в это время вели отсечной загради­тельный огонь—настолько мощный и точ­ный, что неприятель даже не пытался проник­нуть в район гаваней. Прикрывая отход войск, «Киров» выпустил 45 снарядов главного ка­либра. На отражение атак вражеской авиа­ции зенитчики крейсера израсходовали 224 100-мм и 590 45-мм снарядов.

Корабли флота, обеспечивавшие переход конвоев, были сведены в три отряда. «Ки­ров» включили в состав отряда главных сил. На нем находились Военный совет КБФ, чле­ны правительства Эстонии, а также Краснознаменное знамя Балтийского флота. Кро­ме того, на крейсер были погружены ценно­сти Госбанка.

К 23.00 27 августа корабли вышли на рейд к островам Нейссар и Аэгна, продолжая вес­ти артиллерийский огонь по наступающим войскам противника. Первоначально плани­ровалось начать вывод кораблей и транспор­тов в море в ночь с 27 на 28-е, чтобы самый опасный участок перехода у м. Юминда фор­сировать в светлое время суток. Но помешал разыгравшийся семибалльный шторм — кон­вои двинулись в путь только после полудня. Около 16.00 28 августа корабли отряда глав­ных сил снялись с якорей. «Киров» шел под флагом командующего флотом В.Ф.Трибуца. На участке от о.Аэгна до м. Юминда корабли и суда неоднократно подвергались атакам немецкой авиации и артиллерийскому об­стрелу батарей с м. Юминда. Зенитная артил­лерия отражала атаки авиации, а главный калибр крейсера вел огонь по батарее про­тивника. 100-мм батарея отразила атаку вра­жеского торпедного катера. Но самой серь­езной была минная опасность. Именно «ро­гатая смерть» стала причиной гибели во время перехода 15 боевых кораблей и 30 транспортов. К востоку от о.Кери корабли и суда вошли в район плотных минных заграж­дений противника (с 11 июля по 28 августа к северо-западу, северу и северо-востоку от м. Юминда немцы выставили более 2500 мин и минных защитников). Всего за полчаса наблю­датели «Кирова» обнаружили впереди кораб­ля 5 мин. Своими параванами-охранителями крейсер захватил две из них. Чтобы избежать неминуемого взрыва, тросы параванов при­шлось отрезать автогеном. В 22.45, когда ос­новная часть кораблей и судов прошла плот­ное минное заграждение, командующий фло­том отдал приказ всем кораблям и судам встать на якорь к северу от о.Вайндло. В 5.40 утра отряд главных сил снялся с якоря и про­должил движение. На переходе до Кронштад­та минная обстановка была несложной, и все обошлось благополучно. Основной опаснос­тью на этом участке стала вражеская авиа­ция. С 7.00 на переходе от о.Родшер до о.Гогланд Люфтваффе группами по 5—10 само­летов непрерывно бомбили корабли и суда. Авиационное прикрытие перехода организо­вано не было. Первая пара наших истреби­телей появилась над караваном лишь в 8.45.

Во время Таллинского перехода крейсер от­разил атаки 32 самолетов, ни одна из более чем 80 бомб, сброшенных на корабль, не до­стигла цели.

В 16.30 29 августа «Киров» бросил якорь на Кронштадтском рейде. На следующий день буксиры ввели ее в Лесную гавань и постави­ли у стенки. Корабль был включен в систему артиллерийской обороны Ленинграда. Прика­зом Наркома ВМФ от 30 августа 1941 года Отряд легких сил КБФ был расформирован, а его корабли переданы в состав эскадры (ко­мандующий вице-адмирал В.П.Дрозд). До конца войны «Киров» являлся ее флагман­ским кораблем.

В ночь с 3 на 4 сентября крейсер вел огонь по войскам противника на Карельском пере­шейке, выпустив 85 снарядов главного калиб­ра. С 4 по 6 сентября он выполнил более 30 стрельб, помогая своим огнем частям 23-й армии остановить неприятеля на приморском участке, на рубеже р.Сестра. Корабль прини­мал участие в отражении сентябрьского на­ступления на Ленинград, 7 сентября вел огонь по южному берегу залива в районе Ораниен­баума, а 8-го, совместно с линкором «Ок­тябрьская революция», обстреливал немец­кие войска в районе Дятлицы-Кипень.

Корабельная артиллерия наносила серь­езный урон наступающим вражеским частям. И тогда немцы бросили на корабли и Крон­штадт авиацию. Десятки бомбардировщиков, волна за волной, совершали налеты. Если в Таллине «Киров» мог маневрировать на рей­де, уклоняясь от атак авиации, то в Крон­штадте он стоял в гавани с холодными маши­нами. За 10 дней стоянки на крейсере усили­ли зенитное вооружение: сняли три 45-мм орудия и установили пять 37-мм автоматов 70-К. И 19 сентября, впервые после Таллинского перехода, зенитная артиллерия «Киро­ва» открыла огонь по самолетам противника. 21 сентября немцы совершили три массиро­ванных налета на Кронштадт, бомбы упали вблизи корабля, а его зенитчикам удалось сбить один «Юнкере». 22 сентября противник прорвался к берегу залива в районе Урицка, и в придачу к авианалетам начались артил­лерийские обстрелы базы.

23 сентября 100-мм орудия крейсера вы­пустили 693 дистанционных гранаты (свыше 115 на орудие), 45-мм пушки — 827 снарядов, а 37-мм автоматы — 370. В результате был сбит еще один Ю-87. В этот день в 14.30 во время авианалета корабль получил два пря­мых попадания. Одна бомба попала в палу­бу полубака правого борта на 110-м шп. и взорвалась при прохождении через каюты начсостава. Вторая, пробив верхнюю палубу в районе 100-го шп., упала на нижнюю бро­невую палубу и не взорвалась. Погибли 3 моряка, 12 ранило. Возник пожар, но его быст­ро ликвидировали. После отбоя тревоги в одной из кают была обнаружена неразорвав­шаяся авиабомба. Матросы открыли иллюми­натор и выбросили ее за борт.

Всего за четыре дня — с 21 по 24 сентяб­ря 1941 года — в результате попадания бомб и снарядов, а также от близких разрывов на корабле в трех местах были пробиты палуба полубака и верхняя палуба (площадь каждой пробоины 2 м2); от взрыва прогнулся настил верхней палубы; броневая палуба получила вмятину; оказались разрушены 10 кают, кам­буз, гальюн; в надводном борту выше бронепояса насчитали 80 пробоин; на 114-м шп. была сгофрирована водонепроницаемая пе­реборка; осколками в двух местах пробило броневой пояс; 55 иллюминаторов остались без стекол. Кроме того, повредило 3 дально­мера, вышли из строя прицелы и визиры трех зенитных батарей, оказались рассогласова­ны схемы зенитных целеуказаний, поврежден правый торпедный аппарат.

За время стоянки «Кирова» в Кронштадте орудия его главного калибра выпустили око­ло 500 снарядов, зенитчики сбили 3 и повре­дили 12 самолетов противника.

В связи с регулярными обстрелами рей­дов и гаваней Кронштадта военный совет КБФ принял решение перебазировать крупные ко­рабли в Ленинград. В ночь с 23 на 24 сентяб­ря «Киров» совершил этот переход и в 6.24 стал у стенки завода № 194. Но поскольку заводские цеха ограничивали сектора обстре­ла главного калибра, крейсер перевели к пра­вому берегу Невы (у 19-й линии Васильев­ского острова).

После замерзания Невы и Финского зали­ва крейсер в числе других кораблей включи­ли в систему обороны Ленинграда с морско­го направления, а из его личного состава сформировали стрелковый батальон. 18 де­кабря крейсеру установили оперативную го­товность на зимний период — 6 суток; в по­стоянной боеготовности должна была нахо­диться одна башня главного калибра. В де­кабре 1941 года большинство кораблей КБФ перевели на угольное и дровяное отопле­ние, но «Киров», один из немногих, был остав­лен на нефтяном отоплении с суточным рас­ходом 8 т. Для сохранения тепла в помеще­ниях палубу покрыли толстым слоем шлака, над люками и у дверей надстроек соорудили тамбуры.

В суровую блокадную зиму 1941/42 года экипаж совместно с рабочими завода № 189 ремонтировал корабль, устраняя поврежде­ния. Особенно плохим состоянием отлича­лись главные котлы, требовалась замена тру­бок в пароперегревателях. Ни технических средств, ни сил для этого не было. Рабочие с помощью моряков гнули трубки в холодном цеху, вручную вращая станок.

28 марта 1942 года немецко-фашистское командование отдало приказ о начале опе­рации «Айсштосс» («ледовый удар»). Оно рассчитывало уничтожить вмерзшие в нев­ский лед корабли комбинированным ударом артиллерии и бомбардировочной авиации. Для этого были выделены осадная артилле­рия 18-й армии и соединения 1-го воздушно­го флота (1-й авиакорпус). 4 апреля при мас­сированном налете на Ленинград на крейсер было сброшено 10 бомб, из которых 9 разо­рвались вблизи борта, а одна попала в корабль в районе 273-го шп.—она пробила две па­лубы, борт и разорвалась уже в воде. Вышли из строя дальномеры КДП, повредило две артустановки — 45-мм и 100-мм, наружная об­шивка и палубы получили значительные вмя­тины. При отражении налета на крейсере из­расходовали 207 100-мм, 390 45-мм, 650 37-мм снарядов и 1500 12,7-мм патронов зе­нитного боеприпаса. В ночь на 5 апреля про­тивником была предпринята вторая попытка нанести удар по кораблям. Но к городу смог­ли прорваться лишь 8 самолетов.

24 апреля фашистская авиация нанесла третий массированный удар, во время ко­торого «Киров» получил прямые попадания трех авиабомб и одного шестидюймового снаряда. В 14.00 бомбы, попавшие в район кормовой трубы, вызвали пожар в отделении вспомогательных котлов и других помещени­ях в надстройке. Горевший боезапас начали выбрасывать за борт, причем некоторые сна­ряды взрывались прямо в руках моряков. По­тери экипажа в этот день были очень серь­езными— 86 убитых и 46 раненых. В 14.46 пожар полностью ликвидировали. Корабль получил крен 2° на левый борт. В результа­те бомбежки были разрушены запасной ко­мандный пункт, кормовые ходовая рубка, хо­довой и сигнальный мостики; вся средняя надстройка от 140 до 180-го шп. на верхней палубе и помещения под ней на нижней (бро­невой) палубе, в том числе кубрики № 6, 7, 8 и 9; кормовая труба с дымоходами до бронепалубы, «ноги» грот-мачты, кормовая часть катапульты, кормовая стрела, шлюпбалки, камбуз, шахты турбовентиляторов № 9, 10 и 12; фундаменты шести 100-мм орудий и двух автоматов средней группы; подволок и носовая переборка, а также все вспомогательные механизмы отделения вспомога­тельных котлов. Замены требовали пять 100-мм орудий Б-34 и два автомата 70-К, по­врежден дальномер КДП и выведен из строя 1,5-м дальномер на кормовом мостике. Все приборы торпедной стрельбы оказались разбиты, а трубы правого торпедного аппа­рата повреждены. Сбило все антенны пе­редатчиков «Ураган», «Бриз» и «Бухта». Из зенитных средств на крейсере остались только по три 45-мм и 37-мм орудия и пуле­меты. Всего сгорело 198 100-мм гранат, 376 трассирующих снарядов калибра 37-мм, а из-за того, что был ошибочно затоплен по­греб № 8, подмочено 134 100-мм гранаты, 79 100-мм фугасных и 840 37-мм трассиру­ющих снарядов.

 

Бое­вые по­вре­ж­де­ния крейсе­ра «Ки­ров»: 1 - от авиа­бом­бы 4.4.1942; 2 - от сна­ря­да 24.8.1941; 3 - от сна­ря­да 24.4.1942; 4-6 - от авиа­бомб 24.4. 1942; 7, 8 - от авиа­бомб 23.9.1941

В ночь с 24 на 25 апреля буксиры переве­ли «Киров» за мост Лейтенанта Шмидта к набережной Красного флота, а на его место поставили старое учебное судно «Свирь». Следующим утром «юнкерсы» вновь появи­лись над бывшей стоянкой крейсера и потопили «Свирь». По приказу начальника штаба КБФ на середине Невы между мостами Лей­тенанта Шмидта и Республиканским были установлены бочки, стоя на которых, «Киров» мог вести огонь главным калибром.

Начавшийся вскоре ремонт корабля занял два месяца и включал изготовление кожуха второй дымовой трубы, кормовой надстройки и ЗКП (его выполнили стальным, как на проек­те 26-бис), установку новых универсальных орудий. Вместо трехногой грот-мачты поста­вили легкую, одинарную. Катапульту сняли, освободив место под зенитки. Зенитное во­оружение крейсера усилили; вместо шести уста­новили восемь 100-мм орудий; вместо ката­пульты — три 37-мм автомата; 45-мм пушки на кормовой надстройке заменили 37-мм автома­тами, число которых было доведено до 12; установили дополнительно два счетверенных 12,7-мм пулемета «Виккерс». Работы выполнял завод № 189. В конце июня «Ки­ров» перевели к правому берегу Невы, к Уни­верситетской набережной. В 1943 году верх­нюю палубу крейсера покрыли броневыми плитами толщиной 35 мм в два слоя. Общий вес плит составил 270 т.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1943 года «За образцо­вое выполнение экипажем боевых заданий командования и проявленные при этом му­жество и отвагу» крейсер «Киров» первым среди надводных кораблей КБФ был награж­ден орденом Красного Знамени.

В январе 1944 года началась операция по разгрому немецких войск под Ленинградом — событие, которого так ждали жители блокад­ного города и все его защитники. «Киров» вместе с другими кораблями эскадры был включен во 2-ю артиллерийскую группу под командованием вице-адмирала Ю.Ф.Ралля (держал флаг на крейсере). Утром 19 января буксиры взломали невский лед, крейсер вы­шел на середину реки и стал на якорь напротив Академии художеств (Университетская набережная). С 8.00 он обстреливал узлы до­рог, живую силу и технику в районе Копорское — Коврове — Зайцеве — Телези, поддер­живая наступление 42-й армии, подавляя и разрушая очаги сопротивления противника; до 16.15 было выпущено 72 снаряда главно­го калибра. На следующий день корабль вел огонь по району Тайцы — София. К исходу 20 января войска Ленинградского фронта овла­дели Урицком, вечером 27-го января загре­мели зенитные орудия крейсера — впервые за годы войны они стреляли холостыми, са­лютуя в честь долгожданной победы под Ле­нинградом.

В июне 1944 года «Киров», заняв огневую позицию в Ленинградском торговом порту, огнем главного калибра разрушал доты и дзо­ты «линии Маннергейма», обеспечивая на­ступление войск Ленинградского фронта на выборгском направлении. Это были его по­следние боевые залпы...

Всего за годы Великой Отечественной вой­ны крейсер пережил 24 налета вражеской авиации, в которых участвовали 347 Ю-88 и Ю-87. Его командирами в этот период были капитан 2 ранга (затем капитан 1 ранга) М.Г.Сухоруков, с ноября 1941 года — капитан 1 ранга С.Д.Солоухин, с января 1945 года — капитан 2 ранга М.Д.Осадчий.

В мае 1945-го «Киров» перешел в Крон­штадт. Согласно плану боевой подготовки, 16 октября он под флагом командующего эскад­рой вице-адмирала Л.А.Владимирского вы­шел из Кронштадта на полигон для выпол­нения артиллерийских стрельб. Однако в этот день выполнить все стрельбы не уда­лось, так как не сработал ЦАС. Их перенес­ли на следующий день. Укомплектованность личным составом на тот момент на корабле была неудовлетворительной. Так, отсутство­вали старпом, командиры БЧ-5 (укомплекто­ванной, кстати, всего на 41,5%), дивизиона движения, котельной, электротехнической и турбомоторной групп. На крейсере велись работы по ремонту размагничивающего устройства, которые к выходу на стрельбы не были завершены. При выходе в море 17 октября командир корабля доложил в штаб о том, что РУ не работает, однако там не среагировали — срывать запланированные стрельбы никто не хотел. Это был уже не первый случай, когда корабль выходил в море с невключенной размагничивающей об­моткой или с включенной, но с неработаю­щей системой размагничивания.

17 октября в 11.51 «Киров» снялся с яко­ря и в 11 .59 лег на створ кронштадтских ма­яков, дав ход 16 узлов. По готовности № 3 в действии находились оба ГТЗА, главные кот­лы №2 и 5, турбогенераторы № 1 и 4. В 12.48 в носовой части с левого борта раздался сильный взрыв. Это произошло в точке с ко­ординатами 60°01"6" с.ш. и 29°18"8" в.д. на глубине 21 м. Громадный столб воды поднял­ся до откидного командного мостика. Во мно­гих помещениях погас свет. Личный состав, находившийся на верхней палубе, был сбит с ног взрывной волной. В 12.57 объявили аварийную тревогу, и началась борьба за жи­вучесть корабля. Экипаж под командовани­ем М.Д.Осадчего действовал мужественно и умело.

Крейсер «Киров» после подрыва на мине 17 октября 1945

Часть механизмов вышла из строя. Ко­рабль лишился хода, начал дрейфовать и в 13.10 вынужден был стать на якорь. Быстро затопило 1-е котельное отделение. Вода по­ступала в артпогреба № 1 и 2. Водой, в кото­рую попал мазут, затопило центральные штурманский и артиллерийский посты и пост энергетики и живучести. Корабль кренился на левый борт и садился носом. От сотрясения вышли из строя все радиопередатчики, а на участке от 0 до 155-го шп. — электро- и турбо-пожарные насосы, а также пожарная магистраль с водоотливными средствами. Перенос­ные водоотливные средства не могли обес­печить откачку поступающей воды.

Буквально через 5 минут после взрыва эки­пажу удалось укрепить подпорами главную водонепроницаемую переборку 104-го шп. во 2-м котельном отделении и завести пластырь размерами 4x5 м с левого борта в районе 86— 94 шп. верхней кромкой на 1 м ниже ватерли­нии. Пластырь прикрывал лишь малую часть поврежденного участка и не присасывался к корпусу из-за образовавшихся гофров. За первые 10 минут после взрыва корабль при­нял около 1000т воды, и поступление ее про­должалось. Затопило дифферентные отсеки № 3 и 4, корма поднималась все выше, при­емники пожарных насосов выходили из воды, и давление в пожарной магистрали падало, снижалась производительность эжекторов и переносных гидротурбин. Периодически па­дало давление пара в котле № 2, так как в мазут попадала вода, К 14.00 стало ясно, что своими средствами воду не откачать. По при­казанию командира корабля помещения гид­роакустики, носовой электростанции, 1-й баш­ни, 2-го котельного отделения, кубрика № 5, артпогреба № 10, артиллерийских и минных кладовых пришлось оставить, двери и люки, ведущие в них, задраили и укрепили подпо­рами.

Авария произошла недалеко от Кронштад­та, на оживленном фарватере. Но, несмотря на поднятый на корабле сигнал бедствия и выпущенные в воздух красные ракеты, нахо­дившиеся рядом суда никак не реагировали на сигналы бедствия. В 13.30 мимо проходил большой морской буксир «Сердоболь».

Только после того, как М.Д.Осадчий при­казал дать очередь из 37-мм автомата перед его форштевнем, буксир направился к «Ки­рову». Почти одновременно к терпящему бед­ствие кораблю подошел тральщик ТЩ-186, и через его радиостанцию в Кронштадт было передано сообщение о подрыве на мине.

В 14.18 на крейсере вместо котла № 2 был разведен котел № 4, вспомогательные меха­низмы машинных отделений пущены, готови­лись к работе ГТЗА. К 14.30 дифферент на нос достиг 5,6 м, осадка носом — 9,9 м (до аварии — 6,2), кормой — 4,3 м, крен на левый борт — 3,5".

В 14.50 на ГКП доложили, что обе маши­ны готовы. В 15.20 на «Сердоболь» с кормы был подан трос и пущен шпиль. В 15.58 ко­рабль снялся с якоря, дал задний ход 20 об/ мин, а «Сердоболь» начал буксировать ко­рабль кормой вперед на Кронштадтский рейд. В 17.33 к борту крейсера подошел эсминец «Стройный», доставивший аварийные партии (50 человек из состава БЧ-5 линкора «Ок­тябрьская Революция» и крейсера «Максим Горький»), а также шланги и мотопомпы для откачки воды. Прибывший буксир К-13 при­нял с кормы крейсера трос и вместе с «Сердоболем» продолжал буксировку «Кирова».

В 18.00 в котел № 4 попал мазут с водой, он погас, и турбины остановились. В 18.30 был введен в действие котел № 6, ив 18.50 корабль дал ход. За несколько минут до этого к носу крейсера подошел буксир «Цецилия» и подал трос, чтобы обеспечивать маневрирование. Однако из-за трагической оплошности «Цеци­лию» не успели предупредить о том, что «Ки­ров» дал ход — буксирный трос резко натянул­ся, буксир лег на борт, опрокинулся и затонул, погиб один член его экипажа.

В 19.07 корабль вошел на Большой Кронштадтский рейд и стал на якорь, коснувшись носом грунта. Крейсер принял около 2000 т воды, его отсеки были затоплены на длине 70 м. Использование водоотливных средств подошедших на помощь в 22.30—23.30 ледо­кола «Малыгин» и спасательного парохода «Трефолев» результата не дало. На следую­щий день осадка носом достигла 11,2 м, кор­мой — 3,9 м, форштевень возвышался над во­дой всего на 2,2 м. Крейсер носовой оконеч­ностью сидел на грунте. После того как на корабль было доставлено и установлено несколько водоотливных мотонасосов, вода по­степенно начала убывать, а нос поднимать­ся из воды.

19 октября турбины корабля были вновь готовы к работе, и в 13.15 с помощью букси­ров его повели в Среднюю гавань. В 15.45 был отдан левый якорь у дока имени Велещинского. К вечеру 21 октября крейсер имел диф­ферент на нос 4 м. Вводить в док в таком по­ложении корабль было опасно, поскольку при постановке на клетки могли возникнуть боль­шие напряжения в корпусе. Из Ломоносова буксиры доставили два понтона грузоподъем­ностью по 20 т, их завели под носовую часть и сняли крейсер с мели. 28 октября «Киров» был введен в док и поставлен на клетки.

При осмотре корпуса оказалось, что на корабле погнут киль, стрингеры, имеются вмя­тина в борту и серповидная трещина обшив­ки длиной до 10м, на протяжении 40 м (40— 104-й шп.) днище вдавлено внутрь на 550 мм, местами наружная обшивка имеет надрывы. При взрыве вылетели тысячи заклепок, и кор­пус значительно фильтровал. Затопило 9 смежных отсеков, тогда как по расчету непо­топляемость обеспечивалась при затоплении только трех отсеков.

Потребовалась смена обшивки днища, набора корпуса и второго дна от 46-го до 104-го шп. В результате аварии полностью вышло из строя КО № 1: главный котел со всеми вспомогательными механизмами, ПЭЖ; требуют ремонта корпуса главных тур­бин, турбовентиляторы. От сотрясения вышли из строя КО №5, ПУС главного ка­либра, дизель-генераторы. Заклинена баш­ня № 2, оборвалась цепь Галля привода ручного горизонтального наведения башен № 1 и 3 главного калибра.

Причиной разрушения явился взрыв не­мецкой донной магнитной мины типа «С» с весом заряда взрывчатого вещества 700 кг ТГА (эквивалентного 910 кг тротила) на рас­стоянии 20 м от днища в районе носовой башни.

Ремонт на КМОЛЗ продлился до 20 декаб­ря 1946 года, когда корабль был вновь вве­ден в строй и вошел в состав эскадры Южно-Балтийского флота (4-й ВМФ).

В комиссии по расследованию причин аварии, которую возглавил маршал Л.А.Го­воров, работали военно-морские специали­сты, представители МСП и юстиции. Было установлено, что крейсер вышел на красно­горский полигон без включенной противо­минной обмотки. Командир корабля капитан 2 ранга М.Д.Осадчий, и.о. старпома капи­тан-лейтенант В.Л.Быстрое и и.о. команди­ра БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Л.М.Аврутис были приговорены к пяти годам за­ключения. В 1947-м по ходатайству министра обороны СССР дело по обвинению коман­дования крейсера было пересмотрено, осужденных освободили и восстановили в званиях.

В ноябре 1949-го крейсер прибыл в Ленин­град и встал к стенке завода № 194 на капи­тальный ремонт и модернизацию, которые завершились в апреле 1953 года, после чего вошел в состав 4-го ВМФ, а с 11 июля 1955-го — в состав 8-го ВМФ. 2 января 1956 года оба флота вновь были объединены в один — КБФ.

В январе 1956-го «Киров» вошел в состав 12-й дивизии крейсеров (создана приказом министра обороны от 4 января 1956 г). В июне он (командир капитан 1 ранга П.И.Сидорен­ко) вместе с крейсером «Свердлов» и четырь­мя эсминцами участвовал в тактических уче­ниях в Северном море и южной Балтике (за год прошел 7568 миль).

29 апреля 1958 года заслуженный корабль вывели из боевого состава и поставили в Кронштадте на отстой, но 6 сентября 1960-го он был расконсервирован, введен в строй и передан в состав ЛенВМБ, а 3 августа 1961 года переклассифицирован в учебный крей­сер. На нем проходили первую плавательную практику курсанты военно-морских училищ. В качестве флагманского корабля «Киров» участвовал в командно-штабных учениях «Се­вер» (июль 1968 г.) и маневрах «Океан» (ап­рель — май 1970 г.). В составе отрядов кораблей «Киров» побывал с визитами в Гдыне (7— 10 июля 1965г. и 25—27 июня 1970 г.) и Сток­гольме (3—7 июля 1967 г.).

Где бы ни базировался крейсер, на празд­ничные парады он всегда приходил на Неву, в Ленинград. 12 июля 1965 года «Киров» по­сетили Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И.Брежнев, секретарь ЦК КПСС Д.Ф.Усти­нов, министр обороны Р.Я.Малиновский, глав­ком ВМФ С.Г.Горшков. На крейсере побыва­ли главы многих государств, видные поли­тические и общественные деятели. 27 июля 1967 года здесь принимали первых совет­ских космонавтов — Ю.А.Гагарина и В.В.Николаеву-Терешкову, а в августе 1970-го и в мае 1971-го — В.А.Шаталова. 14 декабря 1972 года в связи с 50-летием образования СССР «Киров» был награжден юбилейным почетным знаком ЦК КПСС, Президиума Вер­ховного Совета и Совета Министров СССР.

22 февраля 1974 года крейсер исключили из состава ВМФ и передали в ОФИ для раз­борки на металл. Две его носовые артилле­рийские башни решили сохранить — ныне они установлены на площади Балтфлота на Васильевском острове в качестве памятника знаменитому кораблю.

[stark177]

Приемник «26» проект «26-бис»

В январе 1937 года командующий КБФ флагман флота 2 ранга Л.М.Галлер, осмотрев достраивающийся на Балтийском заводе крейсер «Киров», поставил вопрос о переделке на нем боевой и ходовой рубок и ряда других постов. После этого начальник ОК УМС инженер-флагман 2 ранга Б.Е.Алякрицкий доложил наморси РККА флагману флота 1 ранга В.М.Орлову, что расположение постов управления на крейсере требует переделок; четырехногая мачта и посты СПН закрывают обзор из боевой рубки в корму; сектора действия носовых боевых прожекторов и носовой батареи 45-мм полуавтоматов слишком малы.

Учитывая большую степень готовности первых двух кораблей, было решено достраивать их по первоначальному проекту, а доработки произвести только на последующих. Решение об изменении проекта 26 было принято в апреле 1937 года. Работы выполнялись в ЦКБ-17 (так с 1937 г. стало называться ЦКБС-1) под руководством главного конструктора А.И.Маслова. В откорректированном проекте, получившем индекс 26-бис и утвержденном в конце 1937 года, были сохранены основные элементы корпуса, машинно-котельная установка и вооружение. Толщину броневого пояса, траверзных переборок, лобовых стенок и крыш башен главного калибра увеличили до 70 мм. Была усилена малокалиберная зенитная артиллерия — 45-мм полуавтоматов стало 9. Четырехногую фок-мачту заменили башенноподобной. Это обеспечивало круговой обзор из боевой рубки, снижало вибрацию КДП, уменьшало высоту силуэта крейсера, расширяло зону обстрела 100-мм орудий на носовых углах. Для увеличения дальности плавания полный запас топлива довели до 1660 т при некотором сокращении (до 4,8 т) запаса бензина для самолетов. На крейсерах проекта 26-бис были установлены более совершенные системы приборов управления стрельбой главного калибра ПУС «Молния-АЦ» и МПУАЗО «Горизонт-2», а также отечественные катапульты. Деревянную мебель заменили на металлическую (дюралевую). Кормовой ЗКП выполнили стальным (на проекте 26 — дюралевый).

В результате всех корректировок нормальное водоизмещение возросло до 8882 т при средней осадке 5,87 м.

В остальном корабли проектов 26 и 26-бис по своим элементам были близки.

Крейсера проекта 26-бис строились на ленинградском заводе № 189 имени С.Орджоникидзе, николаевском № 198 имени А.Марти и заводе № 199 в Комсомольске-на-Амуре.

Первые два предприятия уже имели опыт работы над кораблями проекта 26. Что же касается завода № 199, то в июле 1936 года вступила в строй только его первая очередь. Корабли там строились на горизонтальных стапельных местах в наливных доках (всего на заводе их было 9), перекрытых тремя отапливаемыми эллингами. До войны в эксплуатацию ввели два эллинга. По расчетам, трудоемкость постройки кораблей, по сравнению со строительством на наклонных открытых  стапелях, снижалась на 8—10% — за счет упрощения сборочных работ на горизонтальной базе и на 10—15% — за счет выполнения всех работ по формированию корпусов в закрытых помещениях.

В создании крейсеров, кроме судостроительных заводов, участвовало множество предприятий-смежников: Харьковский электромеханический и турбогенераторный завод поставлял главные турбозубчатые агрегаты; Новокраматорский — корпуса турбин; Ижор-ский — основную часть брони; «Большевик» — орудия главного и универсального калибров; завод № 198 имени А.Марти — башенные установки; завод имени М.И.Калинина— 45-мм установки 21-К и 37-мм автоматы 70-К; Ковроеский — пулеметы ДШК; сталинградский «Баррикады» — гребные валы; Ленинградский завод подъемно-транспортного оборудования имени С.М.Кирова — катапульты; №212 «Электроприбор» — приборы управления стрельбой; Зеленодольский № 340 — рулевые машины.

Головным крейсером проекта 26-бис стал «Максим Горький», заложенный 20 декабря 1936 года на заводе № 189. 14 января 1937-го на заводе № 198 заложили второй корабль — «Молотов». На этих же предприятиях в 1937-м началась обработка корпусной стали для двух крейсеров, которые для ТОФ должен был строить завод № 199.
«Максим Горький» (главный строитель Н.Ф.Мучкин, затем В.С.Боженко) был спущен на воду 30 апреля 1938-го. Швартовные испытания начались 16 апреля 1939 года, а в мае опробованы ГТЗА (без винтов). После устранения выявленных недостатков корабль поставили в кронштадтский док имени Велещинского, где в течение сентября — октября провели осмотр и очистку подводной части, а также опытное определение остойчивости. Тогда же были установлены винты. 11 сентября корабль вывели из дока.
С 22 по 24 сентября крейсер совершил первый выход в море. Ответственным сдатчиком от завода-строителя назначили М.М.Михайловского. Председателем приемной комиссии в 1939 году был М.М.Долинин, а в 1940-м — капитан 1 ранга М.Ф.Белов.

С 14 октября по 1 ноября 1939 года корабль прошел заводские ходовые испытания, совмещенные по указанию НК ВМФ с государственными, еще не имея 100-мм орудий, СПН, катапульты, дизельгенераторов и зенитного автомата стрельбы. Они проходили на Сескарском и Гогландском плесах в обстановке предвоенного и военного времени, в море корабль выходил в сопровождении тральщиков. Испытания показали надежную работу машинно-котельной установки. Скорость полного и максимального хода оказалась выше спецификационных (как и соответствующие мощности турбин). Выявились резервы повышения экономичности работы котлов путем снижения избытка воздуха, отмечалось отсутствие перегрузки. На испытаниях при водоизмещении 8748 т и мощности механизмов 129750л.с. корабль достиг скорости 36,1 узла.

Зимой и весной 1940 года на крейсере шли монтаж и наладка систем вооружения. Летом госиспытания продолжились, а завершились только 25 октября подписанием приемного акта и заключительного протокола. За время испытаний корабль про-шел 9000 миль.

При строительстве и испытаниях корабля не обошлось без ЧП. 2 сентября 1939 года, когда крейсер стоял в доке, на территории Морского завода был проведен митинг в связи с нападением Германии на Польшу и по поводу оказания помощи населению Западной Украины и Западной Белоруссии. После его окончания судостроители и краснофлотцы устремились с берега на корабль. Часовой, проверявший пропуска, находился на палубе, поэтому на сходне скопилось около 70 человек. Не выдержав такой массы, сходня обломилась, и люди упали с 15-метровой высоты на бетонное дно дока. 14 человек разбились насмерть, 23 умерли в госпитале от полученных травм.
9 декабря 1939 года военпред и представитель завода спустились в цистерну авиационного топлива для проверки противопожарной системы. Хотя они и имели аппараты КИП, но оба погибли от удушья.4 июня 1940 года в море на ходу в котельном отделении № 4 вырвало прокладку фланца паропровода, ошпарило 5 краснофлотцев и рабочих сдаточной команды.12 декабря 1940 года «Максим Горький» вошел в состав флота и на нем был поднят военно-морской флаг. Крейсер признавался вполне современным кораблем, способным выполнять боевые задачи своего класса. Основными его недостатками оставались неотработанность схем ПУС «Молния- АЦ» и МПУАЗО «Горизонт-2». Наладка этих приборов затянулась до начала войны.

Строительство второго крейсера проекта 26-бис «Молотов» началось на заводе № 198 за полгода до спуска на воду «Ворошилова». Секции корпуса нового корабля собирались на малом стапеле № 4. Когда же стапель № 1 освободился, средняя, уже собранная часть корпуса, была приспущена до уреза воды, а затем 150-тонным краном ее секции стали подаваться на стапель № 1. На воду «Молотов» был спущен 4 декабря 1939 года.
Заводские испытания провели с 11 ноября 1940 по 18 марта 1941 года, а государственные— с 19 марта по 31 мая.На ходовых испытаниях корабль показал лучшие для крейсеров проекта 26-бис результаты по скорости, развив 36,3 узла при мощности турбин 133 000 л.с. Полное водоизмещение достигло 9760 т, а расчетная дальность плавания 16,8-узловым ходом—3860 миль. 14 июня 1941 года корабль вступил в состав ЧФ.

Постройка двух тихоокеанских крейсеров, заложенных 12 июня и 26 августа 1938 года, затянулась из-за неполной готовности цехов завода № 199, задержек поставок с заводов-контрагентов и трудностей военного времени. В частности, гребные винты пришлось вывозить из блокадного Ленинграда, а валы извлекать из-под развалин завода «Баррикады» в Сталинграде.

Вместо шести 100-мм пушек на «тихоокеанцах» пришлось установить восемь одноорудийных 85-мм установок 90-К. Из- за отсутствия катапульт, которые остались в Ленинграде, и для усиления зенитного вооружения на их месте установили шесть 37-мм автоматов.

Первый из крейсеров — «Калинин» (главный строитель А.З.Голланд), построенный с помощью ленинградского завода № 189, был выведен из дока 8 мая 1942 года. Перебазирование его во Владивосток для окончательной достройки и сдачи вылилось в целую операцию, которая ясно обозначила проблемы строительства больших кораблей в Комсомольске-на-Амуре.

После проведения госиспытаний председатель приемной комиссии и командир корабля (капитан 1 ранга А.В.Волков) подписали приемный акт с замечанием об отсутствии на крейсере авиационного вооружения. В состав ТОФ крейсер вошел 31 декаб-ря 1942 года. Приемный акт был утвержден заместителем Наркома ВМФ СССР адмиралом Л.М.Гаплером 20 февраля 1943-го.

Полное водоизмещение корабля увеличилось до 10 040 т (главным образом, из- за усиления прочности днища в кормовой части корпуса),  скорость полного хода на испытаниях составила 35 узлов при мощности турбин 109 500 л.с.,  максимальная скорость — 36 узлов при мощности 126 900 л.с. Дальность плавания 17-узловым ходом при мощности 8200 л.с. и максимальном запасе топлива 1707 т — 5590 миль.
Примерно такие же характеристики были получены для крейсера «Лазарь Каганович», строившегося с помощью николаевского завода N 198. По ряду причин его вывели из дока только 7 мая 1944 года. Так, например, в начале декабря 1942-го произошел частичный обвал девяти ферм деревянных перекрытий вместе с кровлей эллинга «В» над доком № 8. Средняя часть корабля оказалась завалена обломками и лишь по счастливой случайности обошлось без жертв — обвал произошел рано утром, когда ни в доке, ни на крейсере не было людей. Кроме того, рулевую машину, предназначенную для «Кагановича», отправили в Поти для восстановления крейсера «Молотов».

С 15 по 26 августа 1944 года был осуществлен перевод корабля во Владивосток. 30 октября на нем завершили ходовые испытания и до конца года успели провести государственные испытания. Достигнутая скорость составила 35,65 узла, дальность плавания экономическим ходом—4480 миль. На испытаниях обнаружили недостаточный зазор в боевом штыре второй башни ГК, затруднявший ее поворот. Имелся ряд незавершенных работ по установке брони торпедных аппаратов и элеваторов, оборудованию бензохранилища, а также по замерам магнитного поля и регулировке размагничивающего устройства. Тем не менее, 6 декабря корабль был условно сдан флоту. ГКО постановлением от 7 января 1945 года обязал Наркомсудпром закончить бронирование торпедных аппаратов и бензохранилища к маю того же года. Правительство не утверждало приемный акт по крейсеру до устранения замечаний и реализации предложений по улучшению его боевых качеств. Акт был подписан лишь 29 января 1947 года.

Сметная стоимость постройки «Калинина» и «Лазаря Кагановича» достигла 108 и 111,2 млн руб. соответственно против 60 млн руб. для головного крейсера «Максим Горький». Сметная стоимость работ завода № 189 составила 18 млн руб., завода № 198 — 21,2 млн руб. Плановый объем работ завода № 189 по каждому из этих кораблей оценивался в 90 млн руб. В целом при такой кооперации стоимость дальневосточных крейсеров получалась в 1,8 раза выше, чем постройка кораблей в западных регионах страны.

Программа военно-морского судостроения на 1933—1938 годы (постановление СТО от 11.7.1933) предусматривала строительство 8 легких крейсеров, а программа «крупного морского судостроения», утвержденная Совнаркомом 26 июня 1936 года, —15 крейсеров типа «Киров» (8 для ТОФ, 3 —КБФ, 4 —ЧФ) в течение 1937— 1943 годов. Но эти планы полностью не были осуществлены. В итоге в течение 9 лет были построены шесть кораблей: «Киров» и «Ворошилов» — по проекту 26, «Максим Горький», «Молотов», «Калинин» и «Лазарь Каганович» — по проекту 26-бис.

 

[stark177]

Описание конструкции 26-бис

Корпус

Корпус легких крейсеров типа «Максим Горький» целиком принят по проекту 26. Он был клепаным, с полубаком и транцевой кормой, имел две палубы — верхнюю и нижнюю (броневую) и две платформы. Система набора корпуса — смешанная; в средней части (61—219 шп.) — преимущественно продольная, с длиной шпации 750 мм, в оконечностях — поперечная, со шпацией 500 мм.

На протяжении 61—224-го шп. корпус имел двойное дно. Высота борта на миделе и в корме составляла 10,1 м, в носу — 13,38 м. Начальная метацентрическая высота по техническому проекту при нормальном водоизмещении достигала 1,1 м. Прогибь верхней палубы — 0,4 м. Впервые в практике советского судостроения нижняя часть полубалансирного руля и кромки гребных винтов выступали за основную линию на 1200 мм, в результате чего маневренность крейсера улучшилась.

Корпус разделялся на 19 водонепроницаемых отсеков, в главных переборках от-сутствовали двери или какие-либо лазы под нижней (броневой) палубой. Непотопляемость корабля обеспечивалась при затоплении трех любых отсеков.

 

 

Вооружение

 

Артиллерия главного калибра

Была такой же, как на крейсерах проекта 26 и состояла из девяти 180-мм орудий Б-1-П в трех трехорудийных башенных установках МК-3-180. Боекомплект включал 900 (по 100 на орудие) выстрелов; в перегруз можно было принять 942 выстрела. 180-мм орудия Б-1-П с длиной ствола в 57 калибров поставлял завод «Большевик». Установки МК-3-180 разработал  Ленинградский
металлический завод (он же изготовил первые три башни для крейсера «Киров»), затем производство их передали на николаевский судостроительный завод № 198 имени Марти, который по чертежам ЛМЗ изготавливал башни для последующих крейсеров проектов 26 и 26-бис.

 

Система приборов управления стрельбой 

«Молния-АЦ» крейсеров проекта 26-бис отличалась от ПУС «Молния», установленной на «Кирове» и «Ворошилове», не только наличием более совершенного ЦАС-1, но и рядом дополнительных новшеств. Например, преобразователем координат (ПК), с помощью которого стабилизировалась в пространстве траектория полета снарядов. В «Молнии-АЦ» для учета углов крена использовалась гировертикаль «Шар», входящая в систему приборов управления огнем зенитной артиллерии «Горизонт-2». Теперь ПУС позволяли осуществлять стрельбу по невидимой цели при корректировке огня с самолета. Таким образом, крейсера проекта 26-бис могли реализовать свою артиллерию на полную дальность.
Командно-дальномерный пост КДПЗ-6 находился на башенноподобной мачте. Это снизило вибрацию на полном ходу, но од¬новременно уменьшило высоту расположения КДП над водой (20 м против 26 м на проекте 26). Изменение архитектуры носовой надстройки привело к иному размещению и двух носовых 90-см боевых прожекторов типа МРЭ-Э9,0-2.

В 1944 году на крейсерах установили радиолокационные станции управления огнем.

 

Зенитная артиллерия дальнего боя

На крейсерах проекта 26-бис состояла из шести 100-мм универсальных установок Б-34, расположенных на кормовой надстройке по три на борт (две батареи). Для каждого орудия имелось по 300 унитарных патронов со снарядами массой 15,8 кг. В перегруз корабли принимали 2000 100-мм патронов.

Управление стрельбой 100-мм орудий осуществлялось системой морских приборов управления артиллерийским зенитным огнем (МПУАЗО), состоящей из двух стабилизированных по углу крена постов наводки (СПН) с трехметровыми дальномерами типа ДМ-3, зенитным автоматом стрельбы (ЗАС) и системы синхронной силовой передачи (СССП). СПН располагались побортно на 1-м ярусе носовой надстройки, их стабилизацию обеспечивала гировертикаль. Здесь находились посты командиров батарей 100-мм орудий.

Крейсера проекта 26-бис получили на вооружение усовершенствованные МПУАЗО «Горизонт-2» с ЗАС «Горизонт-2». Новые автоматы стрельбы обеспечивали стабилизацию траектории снаряда путем трансформации углов горизонтального и вертикального наведения через преобразователь координат.
Впрочем, за всю войну черноморские, а тем более балтийские крейсера ни разу не применили свои «сотки» по воздушным целям в условиях качки, так что объективно оценить эффективность ПУС зенитного калибра с точки зрения стабилизации просто невозможно.

МПУАЗО для крейсеров создавались на заводе «Электроприбор», а в годы войны в Красноярске было налажено изготовление СПН для крейсеров, строящихся на Дальнем Востоке.

Корабли проекта 26-бис отличались друг от друга зенитными артиллерийскими установками дальнего боя. «Максим Горький» и «Молотов» имели штатные Б-34. Но поскольку в 1940 году их выпуск завод «Большевик» прекратил, на Кировском заводе началась подготовка к производству улучшенного образца — Б-34-У. Война и блокада помешали этим планам, и в дальнейшем выпуск этих артустановок передали на Красноярский завод № 4 имени Ворошилова. В 1948-м Б-34-У была доработана с целью ее сопряжения с ПУС «Зенит-42» и новой СССП типа МИСС-42. Во время капитального ремонта и модернизации на «Молотове» Б-34 заменили на Б-34-УСМ-1. Таким образом, для тихо-океанских крейсеров, достраивавшихся в годы войны, «соток» не оказалось.
В июле — августе 1941 гада прошла испытания 85-мм корабельная зенитная установка 90-К, спроектированная в КБ завода № 8 имени М.И.Калинина. Она представляла собой усовершенствованный вариант 76-мм АУ 34-К с качающейся частью от 85-мм армейской зенитной пушки образца 1939 года. Ствол 90-К состоял из свободной трубы, кожуха и казенника. Затвор — вертикальный клиновой, с пружинной полуавтоматикой. По проекту 1942 года предполагалась установка электрических дистанционных приводов СССП-3, но на серийных АУ электродвигателей не было, применялись только ручные. Орудия снабжались броневыми щитами толщиной 8—12 мм. Установками 90-К вооружались крейсера «Калинин» и «Каганович» . Поскольку 90-К имели меньшие габариты, чем Б-34, на тихоокеанских крейсерах удалось разместить по 8 таких пушек. В 1942 году изготовили всего четыре орудия 90-К, поэтому «Калинин» был сдан с 76-мм артустановками 34-К — их заменили на 90-К в мае 1943 года.

 

Зенитная артиллерия ближнего боя 

Состояла из девяти 45-мм полуавтоматов (боезапас по 600 патронов на ствол, перегруз— 650 патронов) и четырех 12,7-мм пулеметов ДШК (боезапас по 12 500 патпатронов). Как и на крейсерах проекта 26, специальной системы управления она не имела, целеуказание осуществлялось командирами батарей. Дистанция до цели измерялась полутораметровыми дальномерами ДМ-1,5. Несмотря на то, что число 45-мм пушек, по сравнению с проектом 26, было увеличено в полтора раза, зенитная артиллерия ближнего боя по количеству стволов и по качеству орудий была малоэффективна при отражении атак скоростных бомбар-дировщиков и торпедоносцев.

Во время войны крейсера вооружались 37-мм автоматическими установками 70-К взамен 45-мм полуавтоматов 21-К. Причем 37-мм автоматы (боезапас по 3000 патронов на ствол) ставились не только на месте 45-мм пушек, но и на крышах башен, вместо снятых катапульт и т.д. Поэтому их количество доходило до 15 единиц (на тихоокеанских крейсерах — до 21).

После капитального ремонта и модернизации на «Молотове» появились 37-мм спаренные автоматические зенитные установки В-11.

Во время Отечественной войны на балтийских и черноморских крейсерах разместили по два 12,7-мм счетверенных пулемета «Виккерс» (VickersMk-lll), поставляемых по ленд-лизу из Великобритании.

 

Минно-торпедное вооружение. 

Крейсера проекта 26-бис имели по два 533-мм торпедных аппарата, располагавшихся по бортам в средней части корабля. Боекомплект составлял 6 торпед только в аппаратах, запасных не было. Проектом предусматривалась установка аппаратов 39-Ю, как и на крейсерах проекта 26.

«Молотов» вооружили более совершенными аппаратами 1-Н, разработанными в 1938—1939 годах. Они имели комбинированную систему стрельбы — пороховую и воздушную, с массой порохового заряда 1400 г. Скорость вылета торпеды из аппарата повысилась, по сравнению с 39-Ю, в 1,5 раза. Новый аппарат имел несколько большие габариты (9230 х 3500 мм) и массу (12 000 кг).

Торпедные аппараты снабжались приборами центральной полуавтоматической наводки, входящими в состав систем приборов управления торпедной стрельбой (ПУТС) «Молния».

В перегруз крейсер принимал на верхнюю палубу 164 мины заграждения образца 1912 года или 100 мин КБ-1. Для их приемки предусматривались рельсы протяженностью 270 м. В воду мины сбрасывались по двум кормовым скатам.

 

Противоминное вооружение. 

Защита от якорных мин обеспечивалась, как и у кораблей проекта 26, четырьмя параванами- охранителями К-1, размещенными на тележках у барбета 2-й башни главного калибра.

6 июня 1941 года главный военный совет ВМФ принял решение «Об оборудовании боевых кораблей размагничивающими устройствами в 1941 году», согласно которому в течение III и IV кварталов намечалось оборудовать такими устройствами все крейсера. Устанавливать их пришлось уже во время войны.

В августе того же года в заводских условиях, во время аварийно-восстановительного ремонта, был оборудован штатной системой ЛФТИ «Максим Горький». К осени закончили монтаж размагничивающего устройства на «Молотове». В декабре 1942-го на крейсере «Калинин» смонтировали более совершенное размагничивающее устройство, разработанное на основе проведенных исследований и накопленного опыта.

 

Противолодочное вооружение 

Состояло из больших и малых глубинных бомб, кормовых бомбосбрасывателей и бомбометов БМБ-1. По проекту крейсера имели 20 ББ-1 и 30 БМ-1, но во время войны принимали до 30 ББ-1 и до 60 БМ-1 и несли по 2-4 бомбомета.

На крейсерах проекта 26-бис, также как и на их предшественниках типа «Киров», отсутствовали средства обнаружения подводных лодок. Станция звукоподводной связи «Арктур-МУ-И» функцию шумопеленгаторной выполнять не могла.

 

Радиоэлектронное вооружение. 

Работы по созданию корабельных радиолока-ционных станций в СССР начались позже, чем в других странах. В 1939 году была испытана подвижная РЛС импульсного типа РУС-2 (радиоулавливатель самолетов — 2) «Редут». Она позволяла не только обнаруживать самолеты на дальности более 100 км, но и непрерывно определять их координаты, а также контролировать месторасположение целей и следить за динамикой воздушной обстановки.

На базе этой станции в НИИ-20 в 1940 году под руководством главного конструктора Л.Леонова была создана модификация РУС-2 — первая корабельная радиолокационная станция обнаружения «Редут-К». Она разрабатывалась с учетом специфики экс-плуатационных условий в море: повышенной влажности, качки, значительного удаления антенны от аппаратуры и т.д. Первую такую РЛС установили на крейсере
«Молотов», антенну станции разместили на гротмачте. Дальность ее действия пре-вышала 100 км. На учениях в мае 1941-го она показала высокие для того времени тактические возможности по обнаружению воздушных и надводных целей и хорошие эксплуатационные качества.

Свою эффективность «Редут-К» продемонстрировал в первые же месяцы войны на Черном море. «Молотов» до конца ноября 1941 года оставался в Севастополе, поскольку его РЛС была одним из основных элементов системы ПВО главной базы. Уже в первые дни войны крейсер имел прямые линии связи со штабом флота и КП ПВО Севастополя для быстрой передачи данных об обнаружении самолетов. С июля 1941 по ноябрь 1943-го с помощью станции было обнаружено более 9000 самолетов противника. За период обороны Севастополя (1941—1942 гг.) не отмечено ни одного случая скрытного подхода авиации противника с моря. Во время массированных налетов РЛС обеспечивала слежение одновременно за 7—8 группами фашистских самолетов, работая безотказно до 20 часов в сутки.

В годы войны были созданы отечественные корабельные станции управления ар-тиллерийским огнем (орудийной наводки) «Марс» и «Юпитер», предназначавшиеся для легких крейсеров. В 1944-м году на крейсере «Молотов» прошла испытания и опытную проверку РЛС управления артиллерийским огнем «Марс-1». Государственная комиссия рекомендовала принять ее на вооружение (принята под названием «Редан-1»). На тихоокеанском крейсере «Калинин» была установлена РЛС «Юпитер».
В 1944 году крейсера оснастили импортными радиолокационными станциями: обнаружения воздушных и надводных целей (английские типов 281 и 291, американские типа SG), управления огнем главного калибра (английские типов 284 и 285) и управления зенитным огнем (английские типа 282).

 

Средства наблюдения и связи

На крейсера проекта 26-бис устанавливалась та же система радиовооружения «Блокада-2», которая была разработана для «Кирова». Не менялся и состав аппаратуры, а также ее размещение, кроме поста УКВ связи — из-за изменения архитектуры носовой надстройки он теперь располагался на четвертом ярусе.
Уже в ходе войны устаревшую аппаратуру заменяли на более современную, сокращался и ее типоразмер. На вступившем в строй в декабре 1942 года крейсере «Калинин» стояли передатчики: «Ураган», «Шквал-М», «Скат», «Бриз-М» — по одному комплекту; приемники «Вихрь» — 5 компл., «Дозор»—2 компл., «Пурга» — 1 компл., 45-ПК-1 — 3 компл., УКВ «Рейд» — 1 компл.

Крейсер «Молотов» в 1943 году имел передатчики: «Ураган», «Шквал-М», «Скат», «Окунь» — по 1 комплекту; приемники: «Дозор» — 6 компл., «Метель» — 6 компл., 45-ПК-1 — 1 компл., УКВ «Рейд» — 2 компл.

Для светосигнальной и визуальной связи служили пять 45-см прожекторов, фонари системы Семенова и типа «Ратьер», стереотрубы, бинокли, сигнальные флаги и ракеты.

На крейсерах проекта 26-бис устанавливались модернизированные станции звукоподводной связи «Арктур-МУ-И».

 

Химическое вооружение

Осталось без изменений. Противохимическая защита, как и на предшественниках, состояла из восьми фильтровентиляционных установок (ФВУ). Маскировку обеспечивали комплекты аппаратуры ДА-1, ДА-2 и запас дымовых шашек МДШ

 

Штурманское вооружение 

Состояло из двух комплектов гирокомпасов «Курс-2», до 20 репитеров, двух одографов «Сперри-Вилье» и курсографа «Курс-ll». Имелись также четыре-пять 127-мм (5-дюймовых) магнитных компасов (2 главных и 2—3 путевых), два комплекта вертушечного (гидродинамического) лага «ГО марка III» 2-й модели, два комплекта эхолота ЭМИ-2 с одной парой вибраторов.

Корабли снабжались радиопеленгатором «Градус-К», его антенна размещалась на фок мачте.

 

Авиационное вооружение

Такое же, как у крейсеров проекта 26, включало два самолета и катапульту. Последняя размещалась в средней части корабля между трубами. Взлет самолета осуществлялся при развороте катапульты на угол в пределах 60°—120°. Самолеты стояли на специальных площадках у первой трубы. Их крылья для удобства хранения могли складываться назад.

Крейсера проекта 26-бис получили самолеты-разведчики КОР-1, созданные в таганрогском ЦКБ морского самолетостроения и принятые на вооружение до создания более совершенной машины. Предназначенный для их замены корабельный разведчик КОР-2 проектировался по схеме летающей лодки. Государственные испытания его начались в 1941-м, но к испытаниям самолета на корабле удалось приступить только в конце войны. КОР-2 (Бе-4) имел взлетную массу 2760 кг, мощность двигателя 1000 л.е., максимальную скорость 356 км/ч, потолок 8100 м и продолжительность полета 2 ч.
На крейсерах «Максим Горький» и «Молотов», в отличие от крейсеров проекта 26, имевших немецкие катапульты, установили отечественные ЗК-1 производства Ленинградского завода ПТО имени Кирова (главный конструктор Бухвостов). По своим характеристикам они были близки к немецким К-12: разгонная скорость 125 км/ч, длина 24 м, масса 27 т. Авиационное вооружение на тихоокеанских крейсерах при их сдаче отсутствовало, а катапульты ЗК-26 установили уже после войны (с самолетами КОР-2).
Запас авиационного бензина составлял 4800 кг, меньше, чем у крейсеров проекта 26, из-за увеличения емкости топливных цистерн. При сдаче флоту «Максима Горького» замечания, касавшиеся авиавооружения, во многом были схожи с ранее высказанными в адрес крейсеров проекта 26: от сутствие передвижных площадок, трапов, других приспособлений для стыковки и расстыковки крыльев, осмотра и производства регламентных работ, а также погреба для хранения авиабомб; недостаточный вылет стрелы самолетно-барказного крана.

Наиболее интересные испытания проходили на крейсере «Молотов», где по решению ГКО от 12 сентября 1943 года взамен старой установили модернизированную катапульту ЗК-1а. В Батуми в августе 1944-го с нее запускали грузовые макеты — «болванки», а в следующем месяце в Новороссийске начались сдаточные испытания. В акте от 24 октября того же года записано: «Катапульта, проверенная многократными пусками самолетов Бе-4 и «Спитфайр», работает отлично и может быть допущена к эксплуатации». Взлеты английского колесного истребителя и советской летающей лодки с одной и той же направляющей подтвердили универсальность и высокие качества ЗК-1а.

В 1945 году на крейсере «Лазарь Каганович» опробовали усовершенствованную катапульту ЗК-26 — в районе Владивостока были проведены ее испытания 12 стартами самолета КОР-2.

Авиация крейсеров в боевых условиях не применялась. В начале войны самолеты сняли с кораблей, но они попрежнему числились в составе элементов их вооружения. Во время восстановительного ремонта «Максима Горького» в 1941 году с него демонтировали катапульту, чтобы на ее месте установить дополнительные зенитные орудия. К концу войны стало очевидным, что авиационное вооружение крейсеров, занимавшее значительные объемы и являвшееся источником пожарной опасности, в боевом отношении малоэффективно. Учитывая размеры Балтийского и Черноморского театров, корабли при выполнении боевых операций постоянно находились в пределах радиуса действия авиации противника. В этих условиях тихоходные и слабо вооруженные КОР-1 не могли использоваться. Воздушную разведку противника и корректировку огня кораблей по береговым целям осуществляли самолеты берегового базирования. Два-три истребителя, запускаемые с катапульты, не смогли бы надежно защитить корабль от атак бомбардировщиков и торпедоносцев. Подъем же приводнившегося самолета или даже только летчика требовал остановки корабля — во время реальных боевых действий это было связано с большим риском. Крейсер «Молотов», поврежденный в ходе набеговой операции 3 августа 1942 года, не смог подать буксир налидер «Харьков», поскольку оба корабля непрерывно подвергались атакам авиации противника и вынуждены были постоянно маневрировать. Остановка на 20 минут для подъема из воды экипажа немецкого самолета, сбитого советским истребителем, послужила основной причиной гибели лидера и двух эсминцев 5 октября 1943 года на Черном море.
С появлением на крейсерах радиолокационных станций, а затем и вертолетов, ко-рабельные самолеты-разведчики утратили свое значение. В октябре 1947 года катапульты демонтировали на всех крейсерах.

В декабре 1950-го на крейсере «Максим Горький» были проведены морские испытания первого корабельного одноместного вертолета Ка-10, созданного в 1949 году в ОКБ-2 Минавиапрома под руководством главного конструктора Н.И.Камова.

 

Главная энергетическая установка 

Крейсеров типа «Максим Горький» по своему размещению и составу была такой же, как на крейсерах проекта 26. Она находилась в восьми смежных отсеках в средней части корпуса и компоновалась в два автономных эшелона.

Два главных турбозубчатых агрегата номинальной проектной мощностью 55 ООО л.с. каждый размещались автономно в носовом и кормовом машинных отделениях. ГТЗА ТВ-7, которые, по лицензии фирмы «Ансальдо», выпускал Харьковский электромеханический и турбогенераторный завод (ХЭТЗ), по сравнению с итальянскими, развивали большую мощность и были более экономичными. Носовой работал на винт правого борта, а кормовой — на винт левого борта. Бронзовые трехлопастные винты имели диаметр 4,7 м.
Главные котлы — водотрубные, шатрового типа — находились в автономных водонепроницаемых отделениях и обеспечивались двойным комплектом вспомогательных механизмов и теплообменных аппаратов. Их паропроизводительность— 106 т/ч перегретого пара с давлением 25 кг/см2 и температурой 325 °С. Запас питательной воды пополнялся из испарителей, установленных в котельных отделениях № 3 и № 6.
Удельный расход топлива на экономическом ходу при испытаниях крейсера «Калинин» составил 0,623 кг/л.с. х ч, а у «Кирова» с итальянскими турбинами — 0,800, то есть отечественные ГТЗА были более экономичными.

На экономическом и крейсерском режимах действовало по одному котлу в каждом эшелоне, на остальных — все шесть.

Для обеспечения паром системы отопления, бытовых нужд и работы механиз¬мов на стоянке служили два вспомогательных котла производительностью по 6,5 т/ч насыщенного пара давлением 25 кг/см2. Они располагались в кормовой надстройке, дымоходы от них выводились во вторую трубу вместе с дымоходами главных котлов кормового эшелона.

Главные и вспомогательные котлы изготавливали Балтийский завод и николаевский имени А.Марти.Основной запас топлива (флотский мазут марки «Ф») хранился в междудонном пространстве, расходные цистерны находились в бортовых отсеках, дополнительный запас топлива принимался в креновые отсеки. Нормальный запас топлива составлял 650 т, полный —1660 т, наибольший —1750 т.
Главные турбозубчатые агрегаты крейсеров показали себя надежными в работе. Даже при взрывах мин и серьезных повреждениях крейсеров они сохраняли работоспособность. Позже ГТЗА ТВ-7 с небольшими доработками устанавливались на крейсерах проектов 68-К и 68-бис.

Электрооборудование корабля

Электрооборудование работало на постоянном токе (230 В), было то же, что и на крейсерах проекта 26 и обеспечивалось электроэнергией от четырех турбогенераторов типа ПСТ-44/23 мощностью по 165 кВт каждый и двух дизельгенерато- ров ПГ-2 (дизели 8Л-Ч) той же мощности.

На стоянке (при выведенных главных котлах) турбогенераторы могли работать на насыщенном паре от вспомогательных котлов. Питание силовых потребителей осуществлялось по фидерно-групповой системе, для сети освещения (127 в) был применен магистральный принцип распределения электроэнергии.

Шины главных распределительных и генераторных щитов выполнялись одинарными, секционированными. Для прокладки магистральных кабелей по обоим бортам корабля имелись специальные кабельные коридоры.

 

Судовые системы 

Пожарная, водоотливная, креновая, дифферентная — остались теми же, что и в проекте 26.

На крейсере «Лазарь Каганович» впервые в нашем флоте установили систему электрической трюмной сигнализации, сообщавшую в ПЭЖ о появлении воды в трюмах.
Якорное устройство включало два становых якоря Холла массой по 3500 кг и один запасной (2500 кг), а также носовые и кормовой шпили с электроприводом.

Рулевое устройство состояло из электрогидравлической рулевой машины (изготовитель— зеленодольский завод № 340 имени А.М.Горького), полубалансирного руля и пяти постов управления. Рулевая машина находилась в румпельном отделении, а в рулевом — штурвал ручной перекладки руля при отключенной рулевой машине. Последняя работала от двух электрогидравлических насосов, установленных в румпельном и рулевом отделениях.

Крейсер проекта 26-бис имел два моторных катера КС-26, два 16-весельных моторных барказа, два шестивесельных яла и по одному четырехвесельному и шестивесельному спасательному вельботу. Катера размещались на кильблоках на площадке кормовой надстройки, а барказы, шестерка и четверка — на верхней палубе и полубаке. Одна шестерка и вельбот располагались по-бортно на поворотных шлюпбалках в кормовой части верхней палубы. Для спуска и подъема барказов и шлюпок служили два самолетно-барказных крана, а для моторных катеров — грузовая стрела.

Жилые, общественные, бытового обслуживания, пищеблока, медицинского назначения и санитарно-гигиенические помещения — такие же, как у крейсеров проекта 26.

Численность экипажа из-за установки дополнительного зенитного вооружения увеличилась. При вступлении в строй на «Максиме Горьком» насчитывалось 56 человек начсостава, 159 младших командиров, 682 краснофлотца — всего 897 чел.
По мере дальнейшего усиления зенитной артиллерии, установки радиолокационных станций и другого оборудования, штат экипажа вырос еще больше. К 1944 году на «Максиме Горьком» находилось 963 человека, на «Молотове» — 863. Двухъярусные койки в кубриках пришлось заменять трехъярусными.

 

[stark177]

Боевая служба крейсера «Максим Горький»

Крейсер «Максим Горький»,1941 г. На оригинале фотографии слева вверху – автограф командира корабля И.Г.Святова

 

Предвоенная служба

Еще официально не вступивший в строй головной крейсер проекта 26-бис «Максим Горький» 27 июля 1940 г. участвовал в военно-морском параде на Неве в честь Дня ВМФ. 13–14 декабря, после поднятия флага, совместное дивизионом новых эсминцев он перебазировался в Таллин. 4 мая следующего года крейсер вышел на рейд для отработки задач боевой подготовки, а затем выполнял учебные стрельбы, в том числе три – главным калибром. 14 июня в составе ОЛС он перешел из Таллина в Усть-Двинск.

 

Служба в Великой Отечественной войне

В первый же день войны отряд минных заградителей и эсминцев под флагом командующего эскадрой КБФ контр-адмирала Д.Д.Вдовиченко начал постановку оборонительного минного заграждения в устье Финского залива. Для прикрытия его от ударов противника со стороны моря в 17.57 из Усть-Двинска вышел отряд кораблей под командованием начальника штаба ОЛС капитана 2 ранга И.Г. Святова в составе крейсера «Максим Горький», эсминцев «Гневный», «Гордый» и «Стерегущий». Прикрытие потребовалось из-за того, что наблюдательные посты ВМБ Ханко обнаружили у банки Олег вражеские корабли, классифицированные как крейсер, два эсминца, тральщики и сторожевые корабли. Считалось, что противник укрылся в шхерах для срыва минных постановок.

Дозорный тральщик БТЩ-216 еще на рассвете 22 июня обнаружил севернее острова Хиума минное поле, о чем сообщил в штаб флота. Но донесение затерялось в штабе. В Усть-Двинске не было ни одного быстроходного тральщика, поэтому рассчитывать приходилось только на собственные параваны-охранители. Чтобы прибыть в назначенный квадрат в установленное время, отряд должен был преодолеть 180 миль 22-узловым ходом. Параваны же эффективно работали при скорости хода от 14 до 18 узлов.

Корабли миновали Ирбенский пролив и около трех часов ночи 23 июня, снизив скорость до 18 узлов, начали маневрирование вблизи маяка Тахкуна, следуя переменными курсами. Головным был «Гневный», шедший в 8 кбт впереди «Максима Горького», эскадренные миноносцы «Гордый» и «Стерегущий» держались в охранении на курсовых углах 60° левого и правого борта в 3–5 кбт от крейсера. Идя со скоростью 22 узлов, корабли быстро приближались к району минного заграждения «И-16» и вскоре начали пересекать его в невыгодных условиях: под углом встречи в 20°, при высокой вероятности попадания мин в параваны.

В 3.40 в 16–18 миляхк северо-западу от маяка подорвался на мине эсминец «Гневный» – ему оторвало носовую оконечность корпуса. Сразу же после этого «Максим Горький» и «Стерегущий» повернули «все вдруг» на обратный курс. В 4.21 крейсер подорвался на мине в точке с координатами 59°20′ с.ш. и 22°00′ в.д.

 

Максим Горький после подрыва на мине

В Кронштадтском доке

Центр взрыва пришелся на левый борт около 24-го шп. на высоте 1,5–2 м. от киля. Носовая оконечность корпуса, оторванная по линии, соединяющей центр взрыва с 47-м шп. на палубе полубака, перевернулась вверх форштевнем и быстро затонула. Район повреждений ограничивался 55-м шп. Траверзная переборка на 61-м шп. не пострадала и сохранила водонепроницаемость. Чтобы устранить дифферент на нос, были затоплены кормовые дифферентные и креповые отсеки, а затем и кормовое подбашенное отделение. Переборки на 61-м и 83-м шп. подкрепили деревянными упорами. Выяснив состояние корабля и машин, в 4.31 командир, боясь разрушения носовой переборки, дал задний ход. Но крейсер описывал циркуляцию и не слушался руля. Командир пошел на риск и дал машинами «малый вперед». Траверзная переборка выдержала, скорость постепенно повысили до 8 узлов. После ряда мероприятий, осуществленных личным составом по обеспечению живучести, крейсер пошел своим ходом, развивая до 12 уз. (при этом машины давали 109 об/мин, что соответствовало 16 узлам в нормальных условиях).

Командир крейсера решил не возвращаться в Таллин, а идти к ближайшему берегу – острову Вормси. На переходе сигнальщики трижды сообщили об обнаружении подводных лодок. Каждый раз корабль, сохранивший свою боеспособность и подвижность, выполнял маневр уклонения от возможных атак и открывал огонь из 100-мм и 45-мм орудий. В 8.30 «Максим Горький», сопровождаемый эсминцем «Стерегущий», подошел к юго-западной оконечности о. Вормси, но стать на якорь не мог, поскольку становые якоря затонули вместе с носовой оконечностью, а стоп-анкер был потерян в результате сотрясения от взрыва. Чтобы крейсер не вынесло течением на камни, его приткнули носом к мели и приняли балласт в носовые отсеки с таким расчетом, чтобы он сел на грунт носовой частью в районе 46–70 шп., а винты и руль оставались на глубине, даже если корабль развернет течением.

В 12.40 к «Максиму Горькому» подошел лидер «Минск» под флагом командующего эскадрой. Д.Д. Вдовиченко осмотрел повреждения крейсера и определил необходимые мероприятия для его дальнейшего перехода. В помощь поврежденному кораблю был сформирован отряд, который возглавил командир ОВРа главной базы капитан 2 ранга А.А. Милешкин (флаг на БТЩ-208 «Шкив»). В него вошли дивизион БТЩ («Шкив», «Штаг», «Крамбол» и Т-218), эсминцы «Артем» и «Володарский», 5 катеров МО, спасательное судно «Нептун» и гидрографическое судно «Лоод». В 21.15 от сигнальщиков крейсера поступил доклад о якобы обнаруженной подводной лодке, и правая 100-мм батарея дала по ней два залпа. Через двадцать минут подошли дивизион БТЩ, буксир «Зарница» и вспомогательное судно «Кама». К 23.55 на «Каму» было выгружено 1200 180-мм полузарядов из погребов 1-й и 2-й башен и 6 боевых зарядных отделений торпед.

Т-218 в 3 часа 24 июня был послан в дозор к Штапельботтенскому бую. В 7.35 24 июня прибыли эсминцы «Артем» и «Володарский». На разрушенную часть носовой оконечности крейсера был надет пластырь. Перед переборкой 61-го шп. установили деревянный барьер для защиты ее от ударов волн. Из бревен, пластыря и парусины соорудили фальшнос для уменьшения сопротивления. В 9.00 подошедшее спасательное судно «Нептун» приняло буксирный трос с кормы крейсера, а «Зарница» – с носа. Из носовых отсеков откачали воду, и в 9.44 корабль сошел с мели. В 9.53 крейсер отдал кормовой буксир, а в 10.09 начал движение своим ходом.

Около 10.00 «Максим Горький» в сопровождении трех эсминцев, трех катеров МО и одного отряда торпедных катеров, а также спасательного и гидрографического судов, начал движение от о. Вормси в Таллин. После выхода отряда из пролива Хари-Курк, шедшие впереди четыре тральщика, по сигналу с головного БТЩ «Шкив», поставили змейковые тралы, выстроились в строй уступа и легли на выходной курс 337°. Шедший в голове крейсера миноносец «Володарский» держался в 15–20 кбт за концевым БТЩ, другие два миноносца шли в охранении по обе стороны от крейсера. В 11.57 в районе носовой части БТЩ «Шкив», пересекавшего линию минного заграждения «И-18», раздался взрыв, вызвавший детонацию в носовом артиллерийском погребе. Корабль почти мгновенно затонул, из личного состава погибли 29 человек, в том числе командир ОВР капитан 2 ранга А.А. Милешкин и флаг-штурман ОВР Белименко, командир 2 дивизиона БТЩ капитан-лейтенант И.С. Сидоров. На оставшихся трех БТЩ, командиры которых не получили перед походом никаких указаний, застопорили машины, убрали тралы и спустили шлюпки для снятия уцелевшей части экипажа подорвавшегося корабля.

При таких обстоятельствах едва начавшаяся проводка крейсера была сорвана. Полагая, что «Шкив» подорвался на якорной мине (о возможности подрыва на донной мине еще никто не думал), командир крейсера решил вернуться к о. Вормси – с тем, чтобы БТЩ сперва очистили от мин выходной фарватер, а затем уже провели крейсер за тралами. Развернувшись машинами, крейсер лег на обратный курс и в 14.30 стал на бакштов спасательного судна «Нептун».

После двухчасового совещания, проведенного на крейсере при участии командира Т-218, было решено уклониться от минной опасности, совершив переход по прибрежному мелководью. Выйдя из пролива Хари-Курк, отряд прошел вдоль западной кромки прибрежной отмели, выдающейся на6мильк северу от о. Вормси, и, обойдя с севера банку Нордвяйне, повернул на восток. Таким образом, не придерживаясь фарватеров, базовые тральщики провели крейсер за тралами, и в 1.30 ночи 25 июня отряд прибыл на Таллинский рейд. Снова был подан буксир на вставший на якорь «Нептун». В 6.42 три буксира повели крейсер в Купеческую гавань, и в 8.40 он ошвартовался у Северного мола.

После тщательного обследования повреждений офицеры техотдела флота подтвердили, что крейсер может идти в Кронштадт. Переход был намечен на 27 июня. Приняли решение идти по прибрежному фарватеру. В 2.16 «Максим Горький» в охранении трех эсминцев и катеров МО вышел за тралами шести БТЩ, шедших в строю двойного уступа. На переходе тральщики подсекли 4 мины. Из Нарвского залива в Лужскую губу отряд прошел через сложный пролив Хайлода, где до войны не появлялся ни один крупный корабль. В 18.30 крейсер был на Большом Кронштадтском рейде. При переходе из Таллина в Кронштадт он развивал до 13–14 узлов, большая скорость грозила опасностью – от напора воды могла разрушиться переборка 61-го шп.

В 20.00 буксир КП-1 провел корабль в ворота гавани, а в 20.44 он вошел в док имени Велещинского. К 5.00 28 июня с него выгрузили весь боезапас, а в 15.15 «Максим Горький» встал на кильблоки.

Выполнять срочные восстановительные работы поручили заводу № 189. В Кронштадт прибыла группа специалистов завода под руководством главного инженера В.С.Боженко. После обсуждения было решено построить на стапеле завода новую носовую оконечность, спустить ее на воду, отбуксировать в Кронштадт и затем соединить в доке с корпусом корабля. Такой способ восстановления одобрили главный конструктор корабля А.И. Маслов и видный ученый-кораблестроитель член-корреспондент АН СССР Ю.А.Шиманский. Ответственным руководителем по ремонту крейсера назначили старшего строителя А.С.Монахова, от ЦКБ-17 была выделена оперативная группа во главе с Н.А.Киселевым, от КБ завода № 189 – конструкторская группа под руководством П.Н.Кочерова.

За восемь дней в доке были произведены обрезка и зачистка рваных участков обшивки и набора корпуса, определены места пристыковки новой носовой оконечности, произведен ремонт отдельных поврежденных участков корпуса. После этого корабль вывели из дока и поставили носом к стенке Морского завода. 3 июля на восточном стапеле завода № 189 начали постройку носовой оконечности, для которой удалось использовать отливки форштевня, клюзов и судовое оборудование недостроенных крейсеров проекта 68. Круглосуточный ударный труд четырехсот судостроителей позволил изготовить ее всего за 15 дней. 18 июля 150-тонную носовую оконечность спустили на воду с принятым для остойчивости водяным балластом (120 т). При спуске, в качестве меры предосторожности, ее поддерживал 200-тонный плавучий кран. В ночь с 20 на 21 июля носовую оконечность отбуксировали в Кронштадт и сразу же ввели в док – на тех же спусковых салазках, на которых она была спущена на воду со стапеля. Затем в док вошел и сам поврежденный крейсер. После откачки воды отсек подтянули, состыковали и заклепали. Чтобы обеспечить светомаскировку при проведении сварочных и газорезательных работ, над доком соорудили из брезента светонепроницаемый шатер, полностью закрывший носовую часть корабля. Во время ремонта были также исправлены погнутые кромки лопастей левого гребного винта и смонтировано размагничивающее устройство, а также сняты катапульта и 45-мм орудия, а на их месте установлены 10 37-мм автоматов 70-К.

2 августа корабль вывели из дока, а 12-го он вышел на рейд для проверки механизмов, оборудования, размагничивающего устройства и проведения ходовых испытаний. Вместо намеченных трех месяцев на восстановление «Максима Горького» ушло всего 43 дня.

18 августа четыре буксира ввели крейсер в Лесную гавань. Уже на следующий день его 100-мм орудия открыли огонь по самолетам противника. 24 августа он перебазировался из Кронштадта в Ленинград, пройдя по Морскому каналу без буксиров, и ошвартовался у Хлебного мола торгового порта.

Крейсер был включен в систему артиллерийской обороны города, и 4 сентября его артиллерия впервые открыла огонь по наступавшим в районе Белоострова финским войскам. Затем «Максим Горький» участвовал в отражении сентябрьского штурма Ленинграда. С 7 по 17 сентября, в период наиболее напряженных боев, он систематически обстреливал наступавшие вражеские войска в районе Красное Село, Тайцы. Так, 11 сентября корабль выполнил 10 стрельб главным калибром, выпустив 285 снарядов по немецким войскам.

Начиная с 12 сентября 100-мм орудия крейсера ежедневно открывали огонь по немецким самолетам, бомбившим порт. К середине месяца линия фронта настолько приблизилась к городу, что артиллерия противника получила возможность вести огонь прямой наводкой по неподвижному кораблю. 16-го числа в него попал один 127-мм снаряд, а 17-го – четыре (два пробили верхнюю палубу и надводный борт, третий – трубу, четвертый – надстройку; 7 моряков были убиты, 28 ранены, возникшие пожары быстро ликвидировали). Чтобы корректировать огонь своей артиллерии по кораблям, немцы в этот день в районе Красного села подняли аэростат с наблюдателями. Артиллеристы «Максима Горького» сделали по нему несколько выстрелов, после чего аэростат взмыл вверх и исчез (вероятно, перебило привязной трос).

21 сентября в крейсер попали три тяжелых снаряда, в результате был разбит ходовой мостик, девять моряков погибли, семерых ранило. Дальнейшая стоянка на открытой позиции грозила кораблю неминуемой гибелью. Его командир капитан 1 ранга А. Н. Петров с разрешения штаба эскадры сменил огневую позицию. Поскольку крейсер не мог развернуться в акватории порта, то он задним ходом, без помощи буксиров, против течения, прошел Морским каналом и укрылся в Гутуевском ковше, затратив на переход и швартовку всего 20 минут. Это был маневр, на который едва ли кто-нибудь отважился в мирное время.

Боевые повреждения крейсера «Максим Горький», полученные в ходе артобстрелов:

1 – 21 января 1942 г.; 2 – 27 июня 1942 г.; 3, 4, 7 и 9 – 17 сентября 1941 г.; 6 – 16 сентября 1941 г.; 8 – 21 сентября 1941 г.; 10 – 23 ноября 1941 г

На следующий день в 6.00 корабль отдал швартовы, и буксиры вывели его в Неву, поставив к левому берегу у завода № 194, а 23 сентября в 15.00 крейсер подошел к стенке завода № 189 для ремонта. Уже 3 октября его отбуксировали к Железной стенке торгового порта вблизи устья Фонтанки, хотя устранение повреждений продолжалось до 8-го числа. 22 и 24 октября противник обстреливал неподвижный корабль, и поэтому в дальнейшем при выполнении ответных стрельб командир крейсера старался менять позицию. 1 и 2 ноября «Максим Горький» четыре раза вел огонь по поселку Володарского, 22 и 23 – по батареям противника. Несмотря на то, что корабль менял места стоянки, ему не удавалось избежать попаданий. Так, 22-го вражеский снаряд попал в полубак перед 1-й башней. 29 ноября впервые позиции противника обстреливали из 100-мм орудий крейсера. 20, 23 и 25 декабря его артиллерия открывала огонь по узлам сопротивления немцев, содействуя войскам 42-й армии. Последние в 1941 году залпы «Горького» прозвучали 27 декабря.

Поскольку 28 ноября 1941 г. Военным советом КБФ было принято решение о прекращении отопления кораблей нефтью, с 5 декабря крейсер перевели на отопление углем; на корабле оставили лишь аварийный запас – 60 т мазута. Для утепления внутренних помещений верхнюю палубу покрыли толстым слоем шлака, на люки и входы сделали тамбуры. В целях маскировки борта и надстройки покрасили белилами.

Все стоявшие на Неве и в ее притоках корабли были объединены в группы, «Максим Горький» вошел в состав 2-й группы, базировавшейся в торговом порту. На зимний период ему установили оперативную готовность 6 суток, в постоянной готовности он должен был иметь одну башню главного калибра.

Зимой 1941/42 года неподвижно стоявший крейсер неоднократно обстреливался немецкой артиллерией. 21 января в него попал 6-дюймовый снаряд, в результате чего вышло из строя 100-мм орудие. Главный калибр корабля привлекался к контрбатарейной борьбе. 8 и 9 февраля «Максим Горький» обстреливал батареи противника на Вороньей горе, израсходовав 29 180-мм снарядов.

С 28 марта по 30 апреля1942 г. немцы осуществляли операцию «Айштосс» по уничтожению кораблей КБФ. 4 апреля немецкие бомбардировщики сбросили на «Максим Горький» более 70 бомб, две из них разорвались на стенке в 5–7 м от борта в районе 2-й башни, а одна – в воде, в 3–4 м от правого борта напротив боевой рубки. Однако крейсер отделался незначительными повреждениями. На следующий день налет повторился, и опять без результатов для Люфтваффе. 22 апреля крейсер обстрелял батареи противника в районе Лигово. Самым тяжелым днем для кораблей, стоявших на Неве, стало 24 апреля, когда «Максим Горький» атаковали 10 бомбардировщиков Ю-88, 12 пикировщиков Ю-87 и 15 истребителей Ме-109. Налет сопровождался артобстрелом, радисты крейсера засекли работу вражеского корректировщика, находившегося в районе стоянки корабля. Свыше 150 бомб и 50 снарядов разорвались буквально рядом. Прямых попаданий не было, но от осколков погибли три краснофлотца, пятерых ранило. На берегу загорелся портовый склад, а также стоявший по носу крейсера транспорт, для их тушения были посланы аварийные партии. Зенитчики «Максима Горького» в этот день сбили два самолета.

Крейсеру следовало сменить стоянку, но лед был еще крепок, а буксиры и ледоколы не имели топлива. Налеты повторились 25 и 27 апреля, когда вслед за начавшимся артобстрелом корабль подвергся новым воздушным атакам. Всего 27 апреля рядом с крейсером разорвалось 15 авиабомб и около 100 снарядов, осколки которых сделали множество мелких пробоин. В этот день зенитчики «Максима Горького» сбили два Ю-87. При отражении налетов авиации противника на крейсере израсходовали в апреле 504 100-мм, 1377 37-мм снарядов и 2181 12,7-мм патронов. Прямых попаданий немцы не добились, но от сотрясений вышли из строя большинство приемников и передатчиков, дальномеры, котел № 3, лопнула лапа турбины низкого давления носового ГТЗА. Только вечером 28 апреля крейсер перевели к достроечной стенке завода № 196 (во время ремонта на нем дополнительно установили три 37-мм автомата).

В мае–июне 1942-го крейсер поддерживал своим огнем Невскую и Приморскую оперативные группы Ленинградского фронта, в августе он выполнил три стрельбы по батареям противника в районе совхоза «Беззаботное». Всего за 1942 г. главный калибр крейсера провел 9 боевых стрельб, выпустив по немцам 86 180-мм снарядов.

Зимой 1942/43 года были капитально отремонтированы турбогенераторы, выполнен ремонт дизель-генераторов и башен главного калибра, всю верхнюю палубу крейсера покрыли броневыми плитами толщиной 30–37 мм в два слоя (общий вес плит – 225 т).

Летом «Максим Горький» участвовал в контрбатарейной борьбе: 9 июля с позиции у завода «Судомех» и 17 августа от Железной стенки торгового порта крейсер обстреливал батареи фашистов в районе Знаменское, Коркули, израсходовав 106 снарядов главного калибра.

В январе 1944 г., накануне операции по снятию блокады Ленинграда, крейсер был включен в состав 2-й группы морской артиллерии. Корабли должны были разрушать узлы сопротивления, командные пункты, склады противника. 13 и 14 января орудия главного калибра «Максима Горького» произвели несколько выстрелов по вражеским укреплениям. Но основной удар пришелся на 15 января: 276 снарядов, или 27 т смертоносного металла обрушили в этот день его орудия на позиции неприятеля. Были отмечены три взрыва и большой пожар. С выходом наших войск на ближние подступы к основным узлам сопротивления немцев – Красное Село и Ропша на крейсера 2-й группы была возложена задача массированными огневыми ударами, чередующимися с методическим огнем, парализовать пути сообщения отходившей петергофско-стрельнинской группировки противника, уничтожать скопления его живой силы и техники. С 16 по 19 января артиллерия крейсера выпускала в день от 60 до 140 снарядов; 24 января она содействовала наступлению 67-й армии и войск Волховского фронта на Тосненском направлении. За время проведения операции крейсер выпустил по врагу 701 снаряд главного калибра.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 марта1944 г. «За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом личным составом доблесть и мужество» крейсер «Максим Горький» был награжден орденом Красного Знамени.

В июне 1944-го «Максим Горький» в составе 4-й артиллерийской группы поддерживал огнем своих орудий наступление частей Красной Армии на выборгском направлении, уничтожая укрепления линии Маннергейма. 9 июня крейсер выпустил 100 снарядов главного калибра по району Куоккала.

В 1941 – 1944 гг. корабль выполнил 126 боевых стрельб, выпустил 2300 180-мм снарядов. Отражая налеты вражеской авиации, его зенитчики сбили пять самолетов.

Командиры в годы войны: капитан 2 ранга (затем капитан 1 ранга) А. Н.Петров; с 7 января 1942 г. – капитан 2 ранга (затем капитан 1 ранга) И.Г.Святов; с 18 февраля 1943 г. – капитан 1 ранга А.Г.Ванифатьев.

 

Послевоенная служба 

25 февраля1946 г. «Максим Горький» вошел в состав эскадры Южно-балтийского флота (4-й ВМФ), перешел в Лиепаю, а затем в Балтийск. На крейсере располагался штаб эскадры. В октябре того же года крейсер с пятью эсминцами находился в море на учениях. 7 ноября1947 г. он прибыл в Ленинград для участия в параде.

В декабре 1950-го на корабле (командир – капитан 2 ранга П.М.Гончар) проводились, и весьма успешно, испытания первого советского корабельного вертолета Ка-10 в присутствии главного конструктора Н.И.Камова. Для взлета и посадки аппарата на палубе юта нанесли белый квадрат размерами 7×7 м. Сам вертолет со снятыми лопастями установили на шкафуте у среза полубака. Площадку для стоянки выбрали очень удобную – винтокрылая машина не мешала даже стрельбе из главного калибра. Никаких других доработок на крейсере для ее эксплуатации не потребовалось, только во время полетов «срубался» кормовой флагшток. Методика выполнения взлета и посадки отрабатывалась при различных направлениях и скоростях воздушного потока над палубой. Для этого крейсер ходил разными курсами, изменяя скорость хода – от малого до полного. Первая посадка вертолета на палубу прошла 7 декабря.

Летом 1953 г. «Максим Горький» перешел в Кронштадт, чтобы осенью встать на капитальный ремонт и модернизацию. 16 июня его включили в состав кораблей Кронштадтской военно-морской крепости. В июле того же года он в последний раз возглавил парад кораблей на Неве в честь Дня ВМФ, а в декабре встал на капремонт и модернизацию на завод № 194. 17 февраля 1956 г. корабль был выведен из боевого состава КБФ и переформирован в опытовый крейсер, а 18 апреля 1959-го исключен из состава ВМФ и передан на слом.

[stark177]

ОБЩАЯ ОЦЕНКА ПРОЕКТА

Создание крейсера «Киров» — безусловно, важный этап советского судостроения. Для своего времени корабль стал воплощением новейших достижений науки и техники, по всем параметрам соответствуя лучшим зарубежным образцам.

Основные его достоинства заключались, прежде всего, в необычайно сильном артиллерийском вооружении, высокой степени автоматизации систем управления огнем, мощной главной энергетической установке и высокой скорости хода. Весьма надежными были средства обеспечения живучести, а также дублирующие друг друга противопожарные системы тушения огня водой, пеной и углекислым газом. Кроме того, корабль отличали и комфортные условия для экипажа.

Сравнение «Кирова» с современными ему иностранными крейсерами показывает, что советский корабль имел значительные преимущества в дальности стрельбы главного калибра и в весе бортового залпа. Дальность стрельбы его 180-мм орудий составляла 211 кбт (38,6 км), то есть была на 20—30% выше, чем у лучших образцов 203-мм орудий «вашингтонских» крейсеров. Однако на дистанциях 80—120 кбт английские, американские, французские и итальянские крейсера того же водоизмещения имели огневое превосходство благодаря большей скорострельности своих 152-мм орудий (4—7 выстр./мин).

Крейсера проектов 26 и 26-бис в целом хорошо проявили себя в боевых действиях в годы Великой Отечественной войны, хотя им и не пришлось вести классические бои с крейсерами и другими крупными кораблями противника. Эффективность артиллерии главного калибра оказалась довольно высокой при стрельбе по наземным целям. Системы ПУС главного калибра и МПУАЗО показали хорошие результаты. Торпедное и противолодочное оружие крейсерами не применялось из-за особенностей боевых действий. Не использовались новые крейсера и для активных постановок мин заграждения. Авиационное вооружение их также осталось невостребованным, но это не значит, что оно было лишним (английские, американские и японские крейсера с успехом применяли са-молеты-разведчики). В годы Великой Отечественной войны подтвердились отличные качества 180-мм орудий, надежность ГТЗА и котлов, хорошая маневренность, остойчивость и мореходность, а также высокая живучесть этих кораблей. Они хорошо проти-востояли воздействию оружия противника. Все черноморские и балтийские крейсера получили тяжелые повреждения: «Максим Горький» подорвался на минах; в «Молотов» попала торпеда, в «Киров» — авиабомбы, причинившие большие разрушения; «Ворошилов» тяжело пострадал от попаданий авиабомб и от подрывов на минах. Неоднократно приходилось крейсерам быть под вражеским огнем береговых или полевых орудий среднего калибра. Тяжелейшие повреждения получил «Киров» уже после войны, подорвавшись на магнитной мине, поставленной противником. Тем не менее, ни один наш крейсер не погиб, все они после аварийного ремонта остались в боевом строю.

Разрушения кораблей, хотя и были значительны по объему, но ограничивались только небронированными частями. Жизненно важные отсеки, защищенные броней, страдали лишь от сотрясений — случаев проникновения снарядов или бомб под броню не было. Поэтому дать объективную оценку их бронирования довольно трудно.
В то же время, у крейсеров типа «Киров» были и слабые стороны. Уникальные баллистические данные артиллерии главного калибра достигались непомерно высокой ценой. Так, большая начальная скорость снаряда и не имевшая аналогов дальность стрельбы предопределили повышенный износ канала ствола 180-мм орудия. Недостаточно эффективной оказалась зенитная артиллерия: 45-мм полуавтоматы не могли бороться с пикирующими бомбардировщиками, да и количество их на кораблях было невелико. Неудачным оказалось и размещение установок Б-34: в результате попадания всего двух бомб в апреле 1942 года на «Кирове» вышли из строя все шесть «соток». Вызвало нарекания и наличие на таком крупном корабле всего одного КПД. По сравнению с большинством иностранных легких крейсеров, недостаточным было брониро-вание, хотя на кораблях проекта 26-бис его несколько усилили — по расчетам, оно обеспечивало защиту от 152-мм артиллерии в диапазоне 97—122 кбт (17,7—22,4 км), огонь же 203-мм орудий противника был опасен для наших крейсеров на всех дис-танциях.

Другие минусы проекта — отсутствие радиолокации и гидроакустики, амортизации механизмов, защиты от магнитных мин, а радиоприема — от помех, создаваемых электроприборами.

Расположение ряда верхних постов на носовой надстройке затрудняло действие экипажа, причем наибольшие нарекания у экипажей вызывали, как это ни странно, мостики крейсеров проекта 26-бис. Сигнальный мостик на них был совмещен с ходовым,  боевая рубка ограничивала сектор обзора впереди на 20° (от 10° левого борта до 10° правого), первая дымовая труба — обзор сзади. Мостик был тесен, загроможден, отсутствовала защита личного состава от ветра, брызг и т.д. Фок-мачта была низкой, что не позволяло поднять на одном фале более трех сигнальных флагов.
При этом следует отметить, что некоторые встречающиеся в специальной литературе критические отзывы о крейсерах типа «Киров» на самом деле оказались преувеличенными, а некоторые отрицательные качества кораблей могли быть устранены в ходе их эксплуатации. Так, размещение трех орудий в одной люльке — как один из главных минусов крейсеров типа «Киров» упоминается почти во всех трудах по истории советского судостроения и по корабельному оружию. Но на самом деле этот недостаток — чисто теоретический. Конечно, можно представить, что снаряд, попав в башню, выведет из строя механизм вертикального наведения одного орудия, а остальные будут продолжать успешно действовать. Но на практике, как правило, снаряд, проникнув в башню, выводил ее из строя полностью, независимо от количества орудий и схемы их установки. В сражениях Первой мировой войны попадания в крыши башен английских кораблей вызывали возгорание боезапаса и взрыв башни. При попадании в барбет башню за-клинивало. Известен лишь один случай, когда снаряд, поразив башню линейного крейсера «Лайон», вывел из строя левое орудие, а правое сохранило способность стрелять.

Можно привести примеры и из хроники морских сражений Второй мировой войны. В бою у Ла-Платы двумя немецкими снарядами вывело из строя две башни на английском тяжелом крейсере «Эксетер», а на легком крейсере «Аякс» попаданием одного снаряда парализовало две кормовые башни. Итальянские крейсера, у которых в башнях оба орудия находились в одной люльке (они-то и послужили прототипом МК-3-180), активно действовали на Средиземном море против кораблей английского флота. Но случаев выхода из строя башен по причине повреждения механизмов вертикального наведения не встречалось.

Имеется и отечественный печальный опыт: при взрывах зарядов внутри башен на крейсерах «Адмирал Сенявин» (проект 68-бис) и «Молотов» башни полностью выходили из строя, хотя и были разной конструкции. Ситуация здесь напоминает споры по поводу линейного и эшелонного расположения машинно-котельных установок на советских эсминцах. Сколько было затрачено средств и драгоценного времени на перепроектирование кораблей и переделку почти готовых эсминцев, а они гибли независимо от расположения МКО.

Зенитное вооружение, слабость которого стала очевидной еще в 1940—1941 годах, во время войны значительно усилили. Вместо 45-мм пушек на крейсерах установили от 10 до 21 37-мм автомата 70-К. Увеличили (на некоторых кораблях до 12) и число стволов 12,7-мм пулеметов (за счет установки четырехствольных «виккерсов»). Следует отметить, что расположение 100- мм зенитных орудий на итальянских (прототипах проекта 26) и французских крейсерах было еще более неудачным, чем на советских. Поэтому в целом средства ПВО крейсеров типа «Киров» не уступали (или почти не уступали) большинству своих зарубежных сверстников.
Неоднократно отмечалось, что дальность плавания, достаточная для Балтийского и Черного морей, оказалась явно мала для Северного и Тихоокеанского театров. Конечно, по этой характеристике, наши крейсера уступали многим иностранным, особенно английским. Но и задачи, и районы действий у них были разные. Британские корабли обеспечивали интересы Соединенного Королевства на всей акватории Мирового океана. Основной же задачей советских крейсеров, как и кораблей других классов, создаваемых по программе 1933—1938 годов, считалось нанесение «сосредоточенного удара» по противнику, пытающемуся прорваться к нашему побережью. Последующие крейсера проекта 68, строившиеся по программе создания «Большого флота», должны были действовать и в океанах, и, соответственно, дальность плавания у них значительно (более, чем в два раза) увеличилась.
Многие недостатки проектов 26 и 26-бис (отказ от кормового КДП и кормового ЦАП, облегченное бронирование, малый запас топлива, уменьшение боезапаса 100-мм орудий, отказ от запасных торпед и т.д.) явились следствием чрезмерного ограничения заказчиком их водоизмещения в целях гарантированного достижения максимальной скорости в 37 узлов.
В заключение отметим, что крейсера типа «Киров» в ряду крейсеров, созданных в конце 1930 — начале 1940-х, занимают как бы промежуточное положение. По калибру орудий (7 дюймов) они находились между легкими крейсерами с 6-дюймовыми орудиями и тяжелыми с 8-дюймовыми, а по сочетанию бронирования и скорости хода — между французскими крейсерами типа«Турвиль», не имевшими бортовой брони, но со скоростью до 40 узлов, и английскими и американскими, хорошо защищенными, но обладавшими скоростью 32—33 узла.

Опыт создания крейсеров проектов 26 и 26-бис и их участия в боях был учтен при создании новых типов кораблей этого класса, вступивших в строй в послевоенный период.

Здесь сам собой напрашивается вывод, что процесс совершенствования военно-морской техники должен быть непрерывным. Если он по каким-либо причинам останавливается, военный флот страны быстро стареет, по количеству и качеству кораблей уступает потенциальному противнику и не может обеспечить задачи обороны государства.

Промышленность России, до 1917 года строившая корабли всех основных классов, за годы гражданской войны оказалась в таком состоянии, что только спустя почти 20 лет, с иностранной помощью, при полноценном финансировании, смогла приступить к созданию легких крейсеров. И лишь к 1970-м годам промышленный потенциал СССР смог обеспечить строительство современных кораблей всех классов, включая авианосцы.
К сожалению, ситуация повторилась в конце XX века, когда после 1991 года строительство флота в России практически прекратилось.

 

ГАЛЕРЕЯ

 ПРОЕКТ 26

Spoiler

 

КИРОВ

ВОРОШИЛОВ

 

ПРОЕКТ 26-БИС

 

МАКСИМ ГОРЬКИЙ

 

 

ССЫЛКИ НА ВИДЕО

 

МАКСИМ ГОРЬКИЙ https://www.youtube.com/watch?v=ssmE_nwGuRg

КИРОВ https://www.youtube.com/watch?v=a2Ff31Pw0Bw

 

ИСТОЧНИКИ

ИНТЕРНЕТ

http://nashflot.ru/gallery/sssr/kiirrov/4

http://navsource.narod.ru/photos/02/062/

http://wunderwafe.ru/

http://army.lv/

http://www.ussrfleet.1939-45.ru/

http://warfiles.ru/

КНИГИ

Чернышев А.А., Кулагин К.Л. «Советские крейсера Великой Отечественной. От «Кирова» до «Кагановича» – М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2007 г.

В.Н.Краснов, В.В.Балабин, Е.А.Шитиков "Боевые корабли Второй Мировой Войны-иллюстрированный справочник"-М.АСТ.Астрель,2002г.

Под редакцией адмирала В.Н.Алексеева "Корабли Герои"-Издательство ДОСААФ СССР,1976г.

​СЧАСТЛИВОГО ПЛАВАНИЯ

И СЕМИ ФУТОВ ПОД КИЛЕМ

ГОСПОДА

[anonym_Rl9214Bg3Kc2]

Небольшой совет, уберите спойлеры, крайне неудобно читать, оставьте их для изображений.

[stark177]

Небольшой совет, уберите спойлеры, крайне неудобно читать, оставьте их для изображений.

 

Хорошо поправлю. Вот только не много ли текста будет тогда открыто?

[stark177]

Ну теперь надеюсь статья приятнее стала)

[MuXa_Potapbl4]

Интересно введут ли в игру его и на какой уровень

[Jorian]

Интересно введут ли в игру его и на какой уровень

 

Введут, но на какой уровень - пока тайна. 

[Dimaserov71]

не менее чем 6-7

если учесть, что в игре реализованы идеальные характеристики и свойства корабля - то 26 бис - с его 36-37 узлами, бортовой броней, и девятью 180 мм пушками с технич скоростельностью 5 выстрелов в мин на 37 км(!)  это ого го..)))))))  У него еще шесть 100 мм универсальных. Они и по воздуху и по кораблям - скоростельность до 15 выс в мин. дальность 22 км.

[Darth_Vederkin]

не менее чем 6-7

если учесть, что в игре реализованы идеальные характеристики и свойства корабля - то 26 бис - с его 36-37 узлами, бортовой броней, и девятью 180 мм пушками с технич скоростельностью 5 выстрелов в мин на 37 км(!)  это ого го..)))))))  У него еще шесть 100 мм универсальных. Они и по воздуху и по кораблям - скоростельность до 15 выс в мин. дальность 22 км.

"Хиппер" все равно лучше...

[PanzershipFS]

ТС молодец, но "эпилог" - это заключение, а не введение. Может быть, "пролог"?

 

 

"Хиппер" все равно лучше...

 

Хиппер крупнее в два раза и на 4 узла медленней. Сильно разные корабли, сдается мне.

[Darth_Vederkin]

Хиппер крупнее в два раза и на 4 узла медленней. Сильно разные корабли, сдается мне.

Сдаётся Вам правильно...

Проблема в том, что именно они были бы основными противниками "кировых" при других обстоятельствах войны на Балтике.

[PanzershipFS]

Сдаётся Вам правильно...

Проблема в том, что именно они были бы основными противниками "кировых" при других обстоятельствах войны на Балтике.

 

Практика показала, что на Балтике основной противник - авиация и пл.

[Darth_Vederkin]

 

Практика показала, что на Балтике основной противник - авиация и пл.

Скорее мины...