Вице - адмирал Рожественский Зиновий Петрович

[Dolph_Ungern]

Цель этой статьи дать характеристику Генерал-Адъютанту Свиты Его Императорского Величества, Вице-Адмиралу Зиновий Петровичу Рожественскому. Имя которого неразрывно связано с Русско-Японской войной ( это не "копипаста").

Не могу обойти не сказав "доброго слова" по поводу одной работы. «Цусима» А.С. Новикова-Прибоя является классикой пролетарской литературы и стало примером для многих историков, писателей и простых людей. Работа которая "не дает покоя" до сих пор. Воспоминания же офицеров Русского Императорского флота более точно поведавшие о личности адмирала на тот момент в Советском Союзе были неизвестны и "не нужны".

 

а) Фотография адмирала

 

 

 

 

1. Вступление.

 

Тяжелый удар был нанесен Российской Державе 25 лет тому назад у острова Цусима. И многие современники склонны были считать его сокрушающим. Слова упреков и осуждения были сказаны ими по адресу тех, кто острее других переживал происшедшее.

За двадцать пять лет многим открылась правда. „Крестнын путь", „чудо", „неповторнмый и беспримерный" — вот каким представляется тепбрь поход от Либавы до Цусимы. И можно с уверенностью сказать: в 1930 году на судах под Андреевским флагом и под шпицем Адмиралтейства в Санкт-Петербурге достойно было бы отмечено двадцатипятилетние рокового дня, и героями чувствовали бы себя участники похода эскадры Адмирала Рожественского.

Но нет России. Нет Российского флота, через несколько лет после Цусимы воскресшего и обновившегося. И только мы, не расставшиеся с мыслью о Родине и не изменившие флагу святого Андрея эмигранты, имеем возможность еще раз вспомнить все трудности похода II эскадры, вспомнить всю обреченность боя у Цусимы, вспомнить всех павших в бою 14 и 15 мая 1905 года при исполнении своего долга перед Родиной.

И мы вспоминаем.

Во всех странах земного шара, во всех широтах и долготах собирались в эти дни мы — а вместе с нами и все русские люди, — и вспоминали события, происшедшие 25 лет тому назад. Собирались — „чтобы освежить в памяти героический поход 2й Тихоокеанской эскадры под флагом генерал-адъютанта вице-адмирала Рожественского; чтобы отдать дань нашего глубочайшего уважения участникам этого единственного, небывалого в истории флотов всего мира похода и последовавшего затем боя; чтобы мысленно преклонить колена перед памятью тех, кто в пучинах Японского моря нашел свое вечное упокоение" — как говорил Председатель Всезарубежного Объединения Морских Организаций Адмирал А. И. Русин, открывая торжественное заседание в Париже. Оканчивая же речь, Адмирал Русин обратился к участникам похода со следующими словами: — „Господа участники боя и беспримерного похода 2й эскадры Тихого океана! Обращаюсь к Вам, как один из старших чинов флота; низко Вам кланяюсь за Ваши деяния и подвиги; пусть пережитые Вами испытания и ужасы и боевой, морской и житейский опыт послужат фундаментом будущему флоту новой Великой России! Да продлит Господь Бог Ваши дни на многие, многие лета и дарует Вам счастье стать участниками и воссоздателями славного Императорского Российского Флота! А память всех погибших и почивших участников похода и боя — предлагаю почтить вставанием!"

Эти слова уважаемого всеми нами Адмирала, сказанные им перед Собранием в Париже, пусть разнесутся по всему миру. Они выражают чувства всех нас, в рассеянии сущих.

 

 

 

 

 

2. Памяти геройски погибших в Цусимском бою офицеров и команд.

 

 

 

Воспоминания о прелюдии страшных событий, обрушившихся на Россию — Японскую войну и заключительный аккорд её — Цусимский бой, все более уходят в вечность и все меньше остается участников исторического похода II—й эскадры Тихого океана и этого величайшего морского боя.

Теперь, когда мы, как жалкие остатки разбитого корабля, разбросанные по лицу земли, дожили до двадцатипятилетней годовщины Цусимского боя и принуждены вспоминать его не офицерами Императорского Флота, а скромными тружениками-эмигрантами, особенно хочется воспроизвести в памяти не печальные итоги этого боя, в которых меньше всего виноваты экипажи эскадры, а образы героев, сражавшихся с бесконечным самоотвержением и погибших смертью славных на своих кораблях.

Этих героев несколько тысяч; их имена давно забыты и их отдельные подвиги даже не стали известны миру, скрытые от взоров его исчезнувшими в пучине морской кораблями. Но мы видели, как сражались эти корабли и по их действиям можем судить о подвигах их команд...

Перед моими взорами так же ярко, как 25 лет тому назад, встает картина боя и славная гибель „Суворова", „Осляби", „Александра III”, „Бородино", „Наварина" и несчастной „Камчатки"; в моей памяти живы рассказы о геройских боях и гибели „Ушакова", „Дмитрия Донского" и „Светланы”; я помню истерзанный вид броненосца „Орел"; пусть он сдался, превращенный в исковерканную груду железа, но сражался он исключительно доблестно.

Какая незабываемая, красивая и трагическая картина боя наших главных сил, когда, сражаясь, гибли один за другим головные корабли, а их место занимали следующие, чтобы тоже погибнуть...

Головной броненосец — неприятель сосредоточил по нему всю силу своего огня — кругом ад: снаряды жужжат, разрываются и дождь осколков сыплется во все стороны, поражая все на своем пути. Броненосец маневрирует, стреляет, тушатся пожары, исправляются повреждения... все на своих местах, все воодушевлены одной мыслью — стрелять, во что бы то ни стало стрелять; забыто все — опасность, раны, смерть — нет малодушных, нет трусливых — все слились в одном порыве. Лишь уносятся раненые, оттаскиваются убитые; к орудиям выходят все новые люди, пока еще есть откуда их взять.

Блеск выстрелов и непрерывный грохот исходят из всех орудий; но вот замолкло одно, замолчала башня... Все меньше становится их; наконец, стреляют три, два, одно орудие и все смолкает... все кончено — броненосец стал небоеспособен и беспомощно вышел из строя...

Вот внешняя картина боя на броненосце; заглянем теперь в души тех, которые это переживают. Ведь на каждом военном корабле каждый офицер и матрос имеют свои определенные обязанности, каждый является винтиком одного механизма, который работает только тогда исправно, когда они все на местах. От командира до последнего кочегара все должны отдавать всю свою энергию, все знания, чтобы способствовать общему успеху боя. Они должны забыть, что они люди и стать живыми механизмами, но такими, которые не только действуют, но и мыслят, применяясь к обстановке; и это самое трудное. Таким образом, раз корабль

действует в бою хорошо, значит и весь его экипаж на высоте, значит он сражается геройски...

Бой приходит к концу, уже многих нет в живых, еще больше раненых, остальные пережили нечеловеческое4 напряжение и теперь переживают отчаяние бессилия — они опять стали только людьми. Что дальше делать? Гибель корабля неминуема — спасения нет, минуты сочтены и все же в их душах теплится какая то искра надежды, что, может быть, удастся спастись.

Зловещий крен все увеличивается, охватывает невольное желание броситься за борт, в море, авось кто-нибудь подберет и, во всяком случае, жизнь продлится на два-три часа. Но не каждый может и это сделать; из нижних помещений, машин и кочегарных отделений уже невозможно выбраться и придется наблюдать, как вливается вода, как она все больше заполняет помещения, как под влиянием крена обрушатся некоторые механизмы, как вода медленно подступит к голове, станет трудно дышать и, наконец, последний вздох и... кончено. Железная коробка сохранит на вечные времена трупы этих несчастных людей и она одна останется свидетельницей их предсмертных мук и стенаний...

Так сражались и так умирали в Цусимском бою русские моряки; разве можно более славно кончить свою жизнь, чем кончили они? Разве не так же геройски вели они себя, как вели команды кораблей в самых победоносных боях? Разве при Цусиме не проявился тот же великий дух русских моряков и не достойны они той же славы?

Пройдут тяжелые годы и снова возродится Флот и этот новый Флот должен будет помнить Цусимскую драму, ту пользу, которую она принесла ему, и высоко чтить память погибших героев.

 

 

 

б) Фотография адмирала

 

 

 

 

 

 

3. Вице - адмирал Рожественский Зиновий Петрович

 

 

Вице - адмирал Рожественский Зиновий Петрович (1848 - 1909, Петербург) военно - морской деятель. Участник русско - турецкой войны 1877 - 1878.

Занимался подготовкой 2-й Тихоокеанской эскадры к походу из Балтийского моря на Дальний Востоке для поддержки 1-й Тихоокеанской эскадры, запертой японцами в Порт-Артуре. Личные качества Рожественского не могли повлиять на исход Цусимского сражения из-за очевидного превосходства японского флота. Рожественский, раненный в этом бою, был оправдан военно-морским судом. В 1906 уволен в отставку.

 

Первая награда Рожественского приходится на Русско-Турецкую войну 1877-1878 годов. Незадолго до русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. Рожественский был командирован на юг, в Николаев, для оказания помощи в укреплении артиллерийского вооружения приморских крепостей и кораблей Черноморского флота. С началом войны он участвовал в выходах в море. В июне 1877 г., находясь в составе экипажа парохода "Веста", принял участие в пятичасовом бою с турецким броненосцем; заменил раненого командира кормового орудия, и первым же выстрелом серьезно повредил турецкий броненосец, после чего тот прекратил погоню. За этот подвиг был удостоен высшей офицерской награды — ордена св. Георгия IV степени. А вот как отозвался о Зиновии Петровиче начальник штаба эскадры вице-адмирал Г.Бутаков: "Ужасно нервный человек, а бравый и очень хороший моряк".

 

В 1883 г. ему, несколько неожиданно, предложили должность командующего морскими силами дружественной Болгарии. Не имея навыков управления кораблями, Зиновий Петрович, однако, не стушевался и вполне проявил себя как организатор и администратор.

Под его руководством были сформулированы задачи болгарского флота, приняты планы обороны болгарского побережья и боевой подготовки флота, он стал одним из основателей болгарского технического общества, офицерского собрания, морского музея и морской библиотеки страны. Испытывая недостаток в ассигнованиях, Рожественский добился безвозмездной передачи Россией Болгарии нескольких судов, различных боевых средств, что способствовало укреплению болгарского военного флота. Также можно выделить спасательную деятельность под его руководством в1890 г. , которая принесла ему большую известность, а именно спасение броненосца "Генерал-адмирал Апраксина"

 

Воспоминания капитана 2 – го ранга Владимира Ивановича Семёнова о том, как Зиновий Петрович поздравлял команду эскадренного броненосца «Князь Суворов» в день рождества Христова, показывает отношение личного состава эскадры к нему:

«После обедни и положенного по уставу парада адмирал собрал команду на шканцы и, с чаркой в руке, произнес короткую, но глубоко прочувствованную речь. Она записана в моей памятной книжке почти дословно:

— Дай вам Бог, верой и правдой послужив Родине, в добром здоровье вернуться домой и порадоваться на оставленные там семьи. Нам здесь и в великий праздник приходится служить и работать. Да иной раз и как еще работать!.. Что делать — на то война. Не мне вас благодарить за службу. И вы, и я — одинаково служим Родине. Мое право, мой долг — только донести Государю, как вы служите, какие вы молодцы, а благодарить вас будет Он сам, от лица России... Трудное наше дело — далек путь, силен враг... Но помните, что «ВСЯ РОССИЯ С ВЕРОЙ И КРЕПКОЙ НАДЕЖДОЙ ВЗИРАЕТ НА ВАС!..» Помоги нам Бог послужить ей с честью, оправдать ее веру, не обмануть надежды... А на вас — я надеюсь!., за Нее! за Россию!.. — И, резким движением опрокинув в рот чарку, он высоко поднял ее над обнаженной головой.

Адмирал начал свою речь обычным, уверенным тоном, но чем дальше говорил, тем заметнее волновался, тем резче звенела в его голосе какая-то непонятная нота — не то слепой веры, не то мрачной решимости отчаяния... Команда, первоначально чинно собравшаяся на шканцах, всецело поддалась его обаянию. В глубоком молчании, стараясь не шуметь, люди, чтобы лучше слышать и видеть, громоздились на плечи друг друга, как кошки, вползали по снастям на мостики, ростры, шлюпки, борта, крыши башен... Последние слова, произнесенные явно дрогнувшим голосом, были покрыты мощным «ура!», заглушившим гром орудийного салюта... Передние ряды едва сдерживали задних... Казалось, вот-вот вся эта лавина тесно сгрудившихся человеческих тел хлынет на адмирала... В воздухе мелькали фуражки, руки, поднятые, как для клятвы... многие крестились; у многих на глазах были... слезы, которых не стыдились... И среди стихийного рева (в нарушение устава) резко выделялись отдельные крики: «Послужим! — Не выдадим! — Веди! — Веди!..»

Долго не могла успокоиться команда. Даже к чарке шли неохотно. Про обед словно забыли...

Эх! — невольно подумал я. — Кабы сейчас да в бой!..»

Увы! еще целый океан отделял нас от неприятеля...».

 

Став командующим уходящей на Русско-Японскую войну эскадры, вице-адмирал З.П. Рожественский понимал авантюрность данного решения. На эскадренных броненосцах, например, не было проведено ни одной стрельбы артиллерией главного калибра. На эскадре не отработали еще в балтийских водах совместное плавание. Два новых сильнейших броненосца «Князь Суворов» и «Бородино» после спуска на воду и выхода из завода не успели закончить ходовых испытаний, а об их боевой подготовке еще и речи не было.

Обращало на себя внимание невысокое моральное состояние корабельных экипажей, особенно вчерашних запасников. Моряки на себе ощущали неподготовленность кораблей к походу на войну. Впоследствии командующий 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал З.П. Рожественский отметит: "Отправляясь из Балтийского моря, личный состав эскадры, знавший условия предстоящего плавания, не верил в способность эскадры дойти до Дальнего Востока."

В своих воспоминаниях один из участников тех событий, флотский офицер В. Кравченко скажет: "Ох, что-то нет у нас веры во вторую эскадру, хотя по наружному виду она и представляет такой грозный вид... не нужно и пессимистом быть, чтобы ясно видеть, что, кроме стыда и позора, нас ничего не ожидает... В общем, у нас, моряков, так сердце болит, что трудно себе представить..."

Когда в Либаве перед отплытием эскадры у командующего спросили о шансах на победу над флотом Японии, он ответил: "Какие у меня шансы! Разве что японцы попадут на камни в Желтом море бывают туманы... Вот мои шансы, а других у меня нет." Английский историк Вествуд так оценил поход русской эскадры на Дальний Восток: "Для угольных паровых кораблей дотурбинной эпохи поход из Либавы в Японское море при полном отсутствии по пути дружественных баз представлял собой настоящий подвиг — эпопею, заслуживающую отдельной книги."

Лейтенант П. А. Вырубов с эскадренного броненосца «Князь Суворов» имел отличное мнение и высказался в отрицательном ключе о Зиновии Петровиче: "Адмирал продолжает самодурствовать и делать грубые ошибки... Мы все уже давно в нем разочаровались и путного ничего от него не ждем... На других кораблях адмирал не был с ухода из России Командиры судов собирались у него всего три раза... Судите сами, можно ли при таких условиях знать свою эскадру. Ничьи советы не принимаются, даже специалистов по техническим вопросам, приказы пишет лично, обыкновенно с маху, не разобрав дела, и прямо поражает диким тоном и резкостью самых неожиданных выражений. Благодаря недостаточной осведомленности происходят довольно курьезные анекдоты. Командиров и офицеров считает поголовно прохвостами и мошенниками, никому ни в грош не верит, на что не имеет никаких данных, так как три четверти командиров прекрасные и опытные моряки, остальной же личный состав ничем не заслуживает такого к себе отношения."

Офицер В.П. Костенко отзывался о Рождественском несколько иначе: "Он всем казался воплощением той деспотичной и суровой власти, которая казалась необходимой, чтобы удержать в повиновении врученную ему армаду, принудить ее подчиняться единой сознательной воле и организовать ее. А его самоуверенность и безаппеляционность в отдаче приказаний казались признаком того, что это человек, который знает, чего хочет, видит, куда идет, которому можно с доверием подчиняться."

Не малыми физическими и душевными силами стоило З.П. Рожественскому привести 2 – ю эскадру к берегам Вьетнама, к бухте Камрань, которая была тогда французской колонией. Об увиденном внешнем виде Зиновия Петровича вспоминал судовой врач крейсера «Аврора» В.С. Кравченко:

«17 апреля. Адмирал обходил на паровом катере все суда и, не выходя, здоровался и поздравлял с праздником. «Аврора» встретила и проводила его музыкой. Все заметили, до чего адмирал в последнее время похудел и выглядит нездоровым. Это нисколько не удивительно, если принять во внимание, сколько трудов и энергии было затрачено им за почти годичный срок приготовления эскадры к настоящему походу и за длинный период самого похода. Да поможет Господь Бог ему и в дальнейшем, да сохранит силы для довершения подвига, которого ожидает от него вся Россия. Мы, служащие на его эскадре, верим в способности нашего начальника, в его счастье, и с этой верой собираемся победить врага».

Вице - адмирал понимал, что при существующих обстоятельствах бессилен добиться успеха и впереди ждет поражение. Он сделал, что мог отправил в нейтральные порты лишние транспорты, выслал вспомогательные крейсеры к берегам Японии для отвлечения внимания противника, выдвинул вперед и на фланги крейсера для разведки. 13 мая Рожественский провел маневры эскадры, которые показали ее слабую сплаванность. И само Цусимское сражение было проиграно еще не начавшись не по вине адмирала Рожественского, который выполнил свой долг, оставаясь верным приказу.

 

По возвращении из японского плена, когда зашел вопрос о предании суду виновников поражений, Рожественский вышел в отставку и сам потребовал суда. Вину за Цусимское поражение во время судебного разбирательства он пытался взять на себя. 21 - 26 июня 1906 года происходил процесс адмирала Рождественского и нескольких находившихся под его командой офицеров в кронштадтском военно - морском суде; но они обвинялись не в каких-либо действиях, вызвавших поражение, а только в сдаче миноносца "Бедового".

Сам Рожественский настаивал на том, что хотя он был тяжело ранен и не мог говорить, но находился в полном сознании, когда к нему обратились с вопросом, сдаваться или не сдаваться, и кивком головы вполне сознательно приказал сдаться; за это он признавал себя подлежащим смертной казни. Приговором суда Рожественский был оправдан и в 1906 году уволен в отставку с правом ношения адмиральского мундира.

 

Своеобразным литературным памятником этому достойному сыну России может служить рассказ «Четыре года спустя» написанный на смерть Зиновия Петровича, верным флаг-офицером капитаном тогда уже 1 – го ранга в отставке Владимиром Ивановичем Семёновым. «Четыре года спустя» это своего рода мистический некролог адмиралу и всей 2 – й Тихоокеанской эскадре. В России он издавался всего несколько раз, до 1917 г., и был переиздан в собраниях сочинений В.И. Семёнова :

«Японец искони чувствует себя в море, как дома. Дореформенные «фунэ», шитые лыком (в буквальном смысле этого слова), никогда не задумывались пуститься в дальнее плавание на срок, измеряемый неделями, даже месяцами, а про современные шхуны, построенные по образцу норвежских, и говорить нечего! Эти готовы – хоть кругом света.

И вот, всё же, есть одна такая ночь в году, когда самый отважный «сендоо» (шкипер) не осмелится выйти на промысел в местность, лежащую между Цусимой и маленьким островком Коцусима… Да не одни промысловые суда – пароходы! И на тех капитаны не могут подавить в себе чувства страха перед неведомой опасностью, завидев в эту ночь огонь маяка на одинокой, затерянной в море скале… А там-то? На самом островке? В здании маяка? Думаете, легко на сердце?..

Эта ночь, та самая ночь, когда «заморские черти» празднуют память воскресения своего Бога, обещавшего им, что придёт день и час, когда все веровавшие в Него тоже воскреснут…

Вернее всего, что сказка, но… как знать? – чего только нельзя достигнуть колдовством?.. А вдруг, в самом деле?..

Люди почтенные… ну, хотя бы, Миягэ Сенсабуроо, переживший всех свои сыновей, у которого седые волосы сделались жёлтыми, как сухая трава, но ещё такой бодрый, что и посейчас водит в море свою старозаветную «фунэ», он прямо говорит, что «видел»…

Придёт эта ночь, и запенятся волны над местом гибели русской эскадры, и всплывут на поверхность моря обезображенные, без мачт, без труб, с истерзанными бортами громады броненосцев… Всплывут и держатся на воде каким-то чудом. Потом таинственный, перебегающий свет забрезжит сквозь пушечные порты, иллюминаторы и бесчисленные пробоины… Чем ближе к полночи, тем ярче… А в самую полночь, когда лучезарная Аматерасу (Аматерасу – богиня солнца, от которой ведёт свой род Микадо) всего дальше от своего народа, на каждом броненосце поверх обломков, загромождающих палубу, на гребне бесформенных груд железа, в которые под огнём детей Страны восходящего солнца превратились их мостики и надстройки, - является странная тень в длинном чёрном одеянии и, высоко подняв над головою магический жезл, который они зовут крестом, произносит формулу великого заклятия: «Христос воскрес!» И сама бездна, несметные голоса из бездны, даже обломки стали и меди ответствуют ему: «Во истину воскрес!»

В тот час бессильная Аматерасу перед чарами жрецов западного Бога. Свершается великое чудо, и если милостивая Кванон (Кванон – богиня, покровительница плавающих и путешествующих) сохранит жизнь нечаянного его свидетеля, то уже никогда не забыть ему виденного!..

Всё воскресает! Не люди только! Воздвигаются трубы и мачты; сращиваются плиты брони; становятся на места развалившиеся, взорванные башни; тянутся из амбразур и портов дула исковерканных пушек; в призрачном свете гордо веют под самыми клотиками вражеские флаги.

Ужас сковывает мысль. Смертный холод проникает в сердце… Какой силой возможно бороться против воскресших? А они идут! Идут к берегам мирно дремлющего, беззащитного Ниппона!..

Трепетно мерцает маяк Коцусимы. Смотритель и сторожа забились в подвалы здания. Падают ниц и покорно ждут неизбежной гибели рыбаки, по легкомыслию или по несчастью, оставшиеся эту ночь в море…

Покорно расступаются волны перед стальными громадами; не смеют преградить им путь боги-покровители, боги-создатели славного царства Ямато… (Ямато – древнее название Японии)

Но не близок путь!.. А на востоке, куда стремится чудом воскресший враг, сначала едва приметно, потом ярче и ярче разгорается алая заря. То спешит на выручку лучезарная Аматерасу!.. И кто осмелится спорить с восходящим солнцем?.. Какое заклятие восторжествует над ним?!.

Бледнеют, тают в прозрачном воздухе очертания труб и мачт; вновь раскрываются гигантские пробоины; тонкие обломки пушек уже не грозят врагу, а как-то беспомощно торчат из-под развалин; глубже и глубже садятся избитые кузова; труднее и труднее становится им идти вперёд… Но всё же ищут, пытаются бороться, словно надеются успеть…

Старый Миягэ, которому благоволение предков дело силу быть свидетелем этого зрелища и не погибнуть, сознавался, что трепетал от ужаса… Ближе и ближе цветущие берега его родины… а вдруг дойдут?..

Не успели!.. и только брызнули из-за гор золотые стрелы богини-прародительницы, - бесследно исчезли призраки, а Миягэ упал на колени и, полный священного восторга, воскликнул: - «Ейоо, Аматерасу! Ейоо, Ниппон!..» (Слава свету Неба, Слава Восходящему Солнцу!)

Так было из года в год.

Так, хоть и не совсем так, было и нынче.

Почему не совсем? А потому, что с корабля на корабль передавалась радостная весть:

- Адмирал на «Суворове» и сам поведёт эскадру! (Адмирал Зиновий Петрович Рожественский скончался в ночь на 1 января 1909 г.)

Поведёт, доведёт и даст решительный бой!.. Ведь только бы дорваться! Только бы сойтись грудь с грудью!.. Или и ему этого не удастся?.. Да, нет! Сумеет!..

Ярче и ярче разгорается алая заря… Тают в лучах её, воскрешённые великим заклятием, громады броненосцев…

- И ведь что досадно! – сердито топая ногой и, как всегда, оживлённо жестикулируя, восклицает командир «Суворова». – Ведь мы сами идём навстречу восходящему Солнцу! Сами спешим растаять, исчезнуть в его лучах!

-А другого пути – нет… отзывается старший флаг-офицер... – Вот разве, кабы солнце взошло с запада, со стороны России…

- О чуде мечтаете? – перебивает его командир. – Когда-то дождётесь! А вот, что и сегодня не поспеем – так это верно!..

Ярче и ярче пылает заря… Воскрешённые броненосцы опять превращаются в бесформенные груды исковерканного металла… Люди ещё толпятся вокруг любимого вождя, ждут его слов… Они - исчезнут последними…

Но он молчит…

И выступил перед ним иеромонах Назарий, высоко поднял золотой крест, звездою сиявших в лучах приближающейся, всепобедной Аматерасу, и спросил его:

- Почему и ты, долгожданный, не принёс с собой новой силы? Ты, милостью Божией сохранённый для Родины на целые три года! Ты, живший среди пославших! Ты научил ли их разумению? Ты им поведал ли о претерпении посланных?.. Сказал ли правду, всё правду?

- Они и сами знают её… Я ждал…

- Чего ждал? Или ждал что «камни возопиют?» Ждал чуда?

- Ждал чуда и жду его! – резко ответил тот. – Жду и буду ждать того дня, когда встанет солнце и над Россией!..».

 

Известный географ П.П. Семёнов-Тян-Шанский писал на его смерть:

 

«Луч беспристрастной истории озарит многотрудный путь, самоотверженно проедённый честным флотоводцем, которому не дано было совершить только одного - чуда»

 

Это человек железной воли и большой любви к своему Отечеству, честный и преданный, доказавший свою верность в той самой Цусиме, идущий на этот бой, как на последний за Веру, Царя и Отечество. Поражение не явилось "заслугой" адмирала Рожественского, а техническими и географическими причинами. Противник был у себя дома, имея на своей стороне опыт войны, базы, время на ремонт. Одним словом ЭГП у японцев было на порядок предпочтительнее. Но даже при таких условиях, после тяжелого похода, пройдя 18 тыс морских миль, чего доселе не делал ни один паровой флот, не было потеряно ни одного судна, был дан первый и последний бой II-й ЭСКАДРЫ. Подтверждением таланта адмирала З.П. Рожественского служит и то, что его относили к числу трёх лучших флагманов Русского Императорского Флота, наряду с такими выдающимися адмиралами как Фёдор Васильевич Дубасов и Григорий Павлович Чухнин. Так считали не только офицеры русского флота, но и простые матросы. Одним из исключений был матрос Новиков-Прибой...

 

"Свет во тьме светит, и тьма не объяла его".

 

 

Используемая литература:

1. Кравченко В.С. Через три океана. СПб., 2002.

2. С ЭСКАДРОЙ АДМИРАЛА РОЖЕСТВЕНСКОГО СБОРНИК СТАТЕИ, ПОСВЯЩЕННЫХ ДВАДЦАТИПЯТИЛЕТИЮ ПОХОДА II-й ЭСКАДРЫ ТИХОГО ОКЕАНА. ПРАГА 1930.

3.Семёнов В.И. Расплата. Трилогия. Т.I СПб., 2008.

4. http://wordweb.ru/20...t-admirala.html

5. Грибовский С.Ю. Вице-адмирал Рожественский. М., СПб., 2002.

6. Семёнов В.И. Указ. соч.

[Darth_Vederkin]

Не могу обойти не сказав "доброго слова" по поводу одной работы. «Цусима» А.С. Новикова-Прибоя является классикой пролетарской литературы и стало примером для многих историков, писателей и простых людей. Работа которая "не дает покоя" до сих пор.

И чем она Вам не даёт покоя?

 

З.Ы. Вы читали, например, письма Е.С. Политовского или П.А. Вырубова?..

[Dolph_Ungern]

И чем она Вам не даёт покоя?

 

З.Ы. Вы читали, например, письма Е.С. Политовского или П.А. Вырубова?..

 

Если бы вы прочитали полностью данный материал то нашли бы письмо Вырубова))) и не задавали такие глупые вопросы))

Покоя не мне не дает)) а иным личностям кто делает свои выводы основываясь в основном на работе Новикова-Прибоя.

[Darth_Vederkin]

Если бы вы прочитали полностью данный материал то нашли бы письмо Вырубова)))

То я видел...Вы ВСЕ письма читали?

 

и не задавали такие глупые вопросы))

Глупых вопросов не бывает - бывают неправильные. :Smile_glasses:

 

Покоя не мне не дает)) а иным личностям кто делает свои выводы основываясь в основном на работе Новикова-Прибоя.

Это Вы обо мне? :)

 

З.Ы. А попытка написать панегирик зачОтная - только ЗПР не предмет для подобной забавы.

[GlebBukin]

Ммм, тут начинается интеллектуальный срачъ. Стоп- машина. Автору +, за старания. Спасибо.

 

Пы. Сы.: Было бы не плохо выложить еще хотя бы парочку фотографий/портретов/изображений уважаемого Адмирала.

 

Еще раз спасибо, за столь познавательную тему. Ныне, вынужден отклониться.

[Dolph_Ungern]

То я видел...Вы ВСЕ письма читали?

 

 

Глупых вопросов не бывает - бывают неправильные. :Smile_glasses:

 

 

Это Вы обо мне? :)

 

З.Ы. А попытка написать панегирик зачОтная - только ЗПР не предмет для подобной забавы.

 

1) То вы видели, но задали глупый или неправильный вопрос)) Раз я привожу одну из отрицательных цитат (писем), значит знаком с письмами Вырубова?! Или можно подумать иначе?!

2)Без комментариев))

3) Вам виднее, если вы подходите, то и про вас тоже.

 

П.С. Это не попытка написать панегирик)) Я привожу резко отрицательное письмо Вырубова, мнение Бутагова с отрицательной чертой адмирала и вы считает, что тут хвалебная речь?! Хватит изливать желчь, не нравится, так и скажите, а не цепляйтесь.

 

Ммм, тут начинается интеллектуальный срачъ. Стоп- машина. Автору +, за старания. Спасибо.

 

Пы. Сы.: Было бы не плохо выложить еще хотя бы парочку фотографий/портретов/изображений уважаемого Адмирала.

 

Еще раз спасибо, за столь познавательную тему. Ныне, вынужден отклониться.

 

Незачто) Добавим конечно еще фотографии.

 

Не пишите несколько сообщений подряд, пользуйтесь мультицитированием и кнопкой "Изменить"./Silverado

[anonym_TklhzyAmNldh]

господа, эту фигуру, именно фигуру, а не личность, обсуждать отказываюсь. вор и взяточник

[Darth_Vederkin]

1) То вы видели, но задали глупый или неправильный вопрос))

:)

Ну это я как-то переживу...

 

3) Вам виднее, если вы подходите, то и про вас тоже.

Быстрый Вы на оценки, но так и не ответили, чем Вас не устроила "Цусима".

 

П.С. Это не попытка написать панегирик)) Я привожу резко отрицательное письмо Вырубова, мнение Бутагова с отрицательной чертой адмирала и вы считает, что тут хвалебная речь?!

Я знаю как пишутся подобные статьи. :)

Особенно о таких неоднозначных личностях.

 

Хватит изливать желчь, не нравится, так и скажите, а не цепляйтесь.

Интересная постановка задачи: не мешайте мне рисовать икону.

[GlebBukin]

1354826668[/url]' post='32101']

господа, эту фигуру, именно фигуру, а не личность, обсуждать отказываюсь. вор и взяточник

Каждый имеет право на свое мнение. Возможно Вы в чем то правы, но по своему. Опровергать Вашу точку зрения врядли кто то будет. Хотя, возможно потребуют уточнить ход вашей мысли, ваш вердик, относящийся к данному Офицеру. Ну да ладно. Честь имею.

 

Пы. Сы. Люди со своим мнением редкость в наше время, нынче у всех как у одного, стоит диагноз "стадное чувство". Ваше мнение достойно уважения, если вы сможете обосновать его.

[Dolph_Ungern]

:)

Ну это я как-то переживу...

 

 

Быстрый Вы на оценки, но так и не ответили, чем Вас не устроила "Цусима".

 

 

Я знаю как пишутся подобные статьи. :)

Особенно о таких неоднозначных личностях.

 

 

Интересная постановка задачи: не мешайте мне рисовать икону.

 

1 Так и не ответил, "чем не устроила Цусима?" Потрудитесь читать все ответы или правильно задавать вопросы, без демагогии. На вопрос, чем она не дает мне покоя, я ответил, что не мне... Еще раз, читайте внимательнее.

2. Я не даю оценки тем кого не знаю и знать не хочу, поэтому предложил выбрать ВАМ самому, подходите или нет, мне все равно.

3. Иконы пишутся, а не рисуются.

 

В стране Советов было принято давать оценки и комментарии, разводя демагогии. Я привел факты, сухие данные и мнения его современников, где-то есть плюсы, где-то минусы, умный человек сам для себя решит каков человек по его поступкам ( это для раба "Советского человека" нужен указ сверху, каков человек, однозначная личность или неоднозначная).

[Darth_Vederkin]

1 Так и не ответил, "чем не устроила Цусима?" Потрудитесь читать все ответы или правильно задавать вопросы, без демагогии. На вопрос, чем она не дает мне покоя, я ответил, что не мне... Еще раз, читайте внимательнее.

Так у Вас раздвоение личности?

Не могу обойти не сказав "доброго слова" по поводу одной работы. «Цусима» А.С. Новикова-Прибоя является классикой пролетарской литературы и стало примером для многих историков, писателей и простых людей. Работа которая "не дает покоя" до сих пор.

 

2. Я не даю оценки тем кого не знаю и знать не хочу, поэтому предложил выбрать ВАМ самому, подходите или нет, мне все равно.

По подбору источников мнение автора очень даже просматривается.

 

3. Иконы пишутся, а не рисуются.

В данном конкретном случае - именно рисуются.

[Dolph_Ungern]

Так у Вас раздвоение личности?

 

 

 

По подбору источников мнение автора очень даже просматривается.

 

 

В данном конкретном случае - именно рисуются.

 

По подбору источников мнение прослеживается об адмирале, а не о том, что относишься ты к той массе, которая судит по книжке Новикова-Прибоя.

Я его не героизирую, хотя конечно у меня есть симпатия, но икону из него не делаю. Поэтому не пишу икону и уж точно не рисую.

Советую читать мои ответы основательно и вдумчиво, так как я уже несколько раз отвечаю на одно и тоже. А про твой инфантильный бред про якобы раздвоение личности, даже писать не хочу. Тебе нужно бороться с авитаминозом, острой нехваткой внимания и концентрации, а потом уже комменты писать.

 

Каждый имеет право на свое мнение. Возможно Вы в чем то правы, но по своему. Опровергать Вашу точку зрения врядли кто то будет. Хотя, возможно потребуют уточнить ход вашей мысли, ваш вердик, относящийся к данному Офицеру. Ну да ладно. Честь имею.

 

Пы. Сы. Люди со своим мнением редкость в наше время, нынче у всех как у одного, стоит диагноз "стадное чувство". Ваше мнение достойно уважения, если вы сможете обосновать его.

Каждое отдельное мнение имеет право на существование, если оно основано на достоверных источниках, а не является плодом богатого воображения или больного ума. Все другие вариативные мнения, основанные на полной или частичной правде достойны обсуждения. Так что я с вами согласен.

 

Не пишите несколько сообщений подряд, пользуйтесь мультицитированием и кнопкой "Изменить"./Silverado

[Darth_Vederkin]

По подбору источников мнение прослеживается об адмирале, а не о том, что относишься ты к той массе, которая судит по книжке Новикова-Прибоя.

Вряд ли можно назвать умным человека, который пользуется только одним источником. :)

 

Я его не героизирую, хотя конечно у меня есть симпатия, но икону из него не делаю. Поэтому не пишу икону и уж точно не рисую.

Но и объективный портрет у Вас не очень выходит.

 

Советую читать мои ответы основательно и вдумчиво, так как я уже несколько раз отвечаю на одно и тоже.

Не заметил, однако.

 

А про твой инфантильный бред про якобы раздвоение личности, даже писать не хочу. Тебе нужно бороться с авитаминозом, острой нехваткой внимания и концентрации, а потом уже комменты писать.

Полегче на поворотах, Мы с Вам на брудершафт не пили.

 

З.Ы. Вопрос немного не в тему, что Вы знаете о человеке, в честь которого взяли ник?

[Dolph_Ungern]

 

 

 

Я рассказываю про Унгерна в целом и про ник в частности только тем, с кем пью на брудершафт))

Общение про Рожественского считаю исчерпанным, поэтому откланиваюсь.

[GlebBukin]

Время перевалило за второй час по местному, а противостояние так и не утихает... Господа, в вашем случае вопрос поможет решить только одно- дуэль :Smile_teethhappy: Ибо другого решения данного спора я не нахожу. Господа, убедительно Вас прошу, будьте же благоразумны. Ибо спор в дальнейшем приведет только к враждованию. Всем известно, что важнейшие вопросы решаются переговорами. Но это только одна версия. По крайней мере Бисмарк считал иначе. Вы не добьетесь ничего того, что стоило вам выиграть этот спор. Поэтому рекомендую Вам, разойтись "пожав руки". Взаимооскорбление ни к чему толковому не приведет. Важе завуалированное общение ничто вам не даст. Делайте вывод сами.

[Kibiki]

Уважаемые, не стоит заводить споры на уровне личных интересов и моральных принципов, поверте, а так же не стоит переходить на личности,я имею в этом опыт и не посоветую Вам плохого, Вы лишь начнете негативно относиться друг к другу и возможно использовать методы которые могут поставить кого-то из Вас в затруднительное положение. А если уж и взялись спорить, то будте добры - высказывайте субьективное мнение и выясняйте отношения на почве фактов общепринятых всеми, культурно и без срача. На личном опыте убедился, во-первых - оно того не стоит, во-вторых пользы не имеет никакой, в третьих - влияет на то, как посмотрят на Вас другие. А Вы же знаете других, им бы лишь бы масла в костер подлить. Будте невозмутимыми)

[Erofei77]

Зиновий Петрович личность явно неоднозначная,с одной стороны -беспримерный,почти кругосветный переход эскадры состоящей из массы разнотипных кораблей,с другой фатальное поражение эскадры и полная беспомощность Рожественского как её командира.Много было написано о причинах поражения от обвинений в нежелании ломать строй,до отсыревших взрывателей в ББ снарядах Российской эскадры и о многое ,он,как командир эскадры мог предотвратить,но не стал ,или не смог.Я не знаю каким офицерам он был во времена Турецкой войны ,но во времена брони ,пара и скоростей он показал себя хорошим интендантом,но не боевым офицером.

[_SkyFog_]

Уважаемые, не стоит заводить споры на уровне личных интересов и моральных принципов, поверте, а так же не стоит переходить на личности,я имею в этом опыт и не посоветую Вам плохого, Вы лишь начнете негативно относиться друг к другу и возможно использовать методы которые могут поставить кого-то из Вас в затруднительное положение. А если уж и взялись спорить, то будте добры - высказывайте субьективное мнение и выясняйте отношения на почве фактов общепринятых всеми, культурно и без срача. На личном опыте убедился, во-первых - оно того не стоит, во-вторых пользы не имеет никакой, в третьих - влияет на то, как посмотрят на Вас другие. А Вы же знаете других, им бы лиж бы масла в костер подлить. Будте невозмутимыми)

Полностью согласен.+

[Black_Hunter]

Знатная ода была пропета. :Smile_smile:

Не умея относиться спокойно и беспристрастно к историческим личностям за описания их жизнедеятельности лучше не браться. Сплошные панегирики получаются. Даже если вы это делаете не специально.

 

Исходя из рассказанного вами - единственный боевой эпизод до Цусимы в его жизни - это когда он получил св. Егория. Все остальное время он строил болгарский флот и находился на административной работе.

Ну чё? Классный такой кабинетный адмирал. Великий флотоводитель (даже - флотошофёр скорее). Как ему было тяжело всю эскадру довести в Японское море. Небось сам на руле все время стоял... :Smile_smile:

А командование эскадрой в Цусимском бою - вааще верх флотошофёрского гения.

 

 

 

А по поводу Унгерна...

 

 

Роман Федорович знал толк в извращениях. В Азиатской дивизии применялись настолько изощренные виды пыток и смертной казни, что им могли позавидовать сами Красные кхмеры. Способы казней Унгерн перенимал у древних китайцев. Вот лишь самые винрарные из них:

«Китайское наказание»: Плохого парня раздевали догола и клали на стол. Далее существовало два варианта экстерминатуса:

1) На живот ставили клетку с голодными крысами, убирали дно, а сверху клали уголь. Пытаясь убежать от жара угля, крысы прогрызали себе путь через живот жертвы.

2) На живот клали медный таз (или другой объемный сосуд), под него помещали крысу (не обязательно голодную) и изо всех сил били по тазу металлическим прутом. Оглушенная крыса теряла рассудок и вгрызалась в живот жертвы.

Сажание на лед: Провинившегося связывали по рукам и ногам и сажали голой *** на лед. В жаркое время года для этого использовалась раскаленная крыша.

Закапывание заживо: Провинившегося связывали и закапывали где-нибудь в пустыне, в лучшем случае, оставляя на поверхности только голову. Такой вид наказания хорошо проиллюстрирован в фильме «Белое солнце пустыни». В худшем случае, жертва закапывалась вместе с головой, как, в частности, произошло с каким-то чурекским князем, попытавшимся убедить барона в бессмысленности войны.

Битье до отделения мяса: Преступника раздевали догола, связывали и лупили палками (металлическими прутьями, кнутом) до тех пор, пока от его туловища не начинали отделяться куски мяса.

 

 

Глядя на такие художества любителей хранцузских булок задаешься вопросом - а действительно ли ЧК было неадекватно в отношении этих ***ов?

 

 

[Matsuo]

Можно много спорить по поводу того или иного персонажа в истории,но у каждого будет СВОЁ мнение.

По данному персонажу выскажу своё-ТРУС.И бездарь как Боевой флотоводец.

Почему трус?Да лучше умереть чем плен.Не пафос,а жизненная позиция.

Бездарь?Да,таковым и является.Выигрыш может и врядли,но уж "ничья" точно могла быть.Хотя это опять ЛИЧНО моё мнение.

 

Пы.Сы.Развелось полно "историков" и все под себя её(историю) ложат.